Не обычной формы нож
Этот мой любимый. это называется мечелом. это похоже на вооруженную версию зацепления одежды за дверную ручку. если ты поймаешь мой клинок в одну из этих штук, нет силы на земле, которая могла бы избавить тебя от моей ярости.
Этот мой любимый. это называется мечелом. это похоже на вооруженную версию зацепления одежды за дверную ручку. если ты поймаешь мой клинок в одну из этих штук, нет силы на земле, которая могла бы избавить тебя от моей ярости.
Материал жаровни и печи: сталь 3 мм,
Съёмная жаровня с колосником ДхШхВ: 85*35*16 см на 12 шампуров до 10 кг шашлыков за раз,
Съёмная печь с чугунной плитой ДхШхВ: 42*42*50 см под любую кастрюлю или казан 6-8 литров,
Длина по фасаду: 154 см,
Ширина (глубина): 95 см,
Высота: 220 см,
Вес: 120 кг,
✅ В комплекте: каркас с крышей, съёмная жаровня, колосник жаровни, съёмная печка, чугунная наборная плита.
Спроектированный весной 2014 года мангал "Модерн" стал первым в мире в линейке изделий, где жаровня располагается под углом 90° к столу и печке. За прошедшее время данный мангал приобрел феноменальную популярность у клиентов и не только.
Заказать универсальный мангал "Модерн" можно по телефону в Москве и Московской области 8-495-764-44-02 или по ссылке https://mos-mangal.ru/?p=1615 . Доставка в районы куда Газель доедет за день, оплата по факту доставки. Цена на момент публикации 23600 рублей, доставка рассчитывается отдельно от цеха до калитки, самовывоз бесплатно.
Публикация размещена в сообществе "Лавка Пикабу", где разрешены торговля, обсуждение цен, размещение контактов.
Это случилось неделю назад. Тогда, очнувшись от сомнамбулического забытья, я обнаружил себя в мастерской.
Осмотревшись вокруг, я не смог понять который сейчас час или день: за окном было темно, снежно и безжизненно. При попытке вспомнить, как я тут оказался, не то что детали- даже смутные образы ускользали, как туман сквозь пальцы. Тут я обратил внимание, что в реальности пальцы мои покрыты полировальной пастой и ноют от свежих ожогов, будто я только что усердно над чем-то работал, но теперь отказывались принимать над собой власть моего сознания, продолжая трепетно скользить по поверхности некоего предмета: невесомого, но значительно большего, чем ставшие уже привычными кольца и серьги.
Не могу даже приблизительно сказать, сколько минут -а может, и часов- я просидел заворожённый загадочными и совершенно нетрадиционными контурами — некоторые из них были строго геометрическими, хотя и выполненными по неведомым и противным всему человеческому законам геометрии; а в отдельных явно прослеживались мотивы морской тематики, поневоле возбуждавшие завораживающие и тревожные псевдовоспоминания, как если бы они вызывали образы, порожденные в глубинах клеток и тканей, где еще сохранились функции самого что ни на есть древнего и первобытного свойства.
Две части этого объекта, столь отличающиеся друг от друга, скреплялись в одной точке, которая, как мои собственные воспоминания, ускользала от внимания, не позволяя сфокусирувать на себе взгляд и вознаграждая приступом мигрени каждую попытку такого рода. И тогда я закрыл уставшие глаза, ещё раз постаравшись вспомнить недавние события.
Боже, как мне трудно писать об этом! Если бы я мог забыть всё снова и остаться в спасительной мгле неведения! Но никакие Силы уже не смогут этому помочь. Теперь я знаю, что во всей холодной бесконечности вселенной нет Сил, что захотели бы помочь мне.
Тогда, в тот роковой момент я закрыл глаза и попытался вызвать в памяти картины того, как я -предположительно- ехал в мастерскую. Во тьме моего сознания, однако, всплывали лишь отдельные части нового необычного изделия, которое я обнаружил в руках. И какая-то чуждая тёмная воля заставила меня соединить эти картины воедино перед внутренним взором.
В тот краткий миг у меня не успело промелькнуть ни единой мысли, но само это ощущение растянулось до бесконечности, как опозлень, грязевым потоком сносящий на своём пути всё, что когда-то делало меня "мной". В это бесконечно долгое мгновение я увидел наконец, что две части соединены в целое неким узлом, который я вряд ли мог воплотить сам, а изделие это вцелом представляет собой книжную закладку. Но стоило только мне это осознать, как "узел" безраздельно захватил моё внимание. Он предстал в моём обожжённом сознании бесконечной точкой- порталом, из которого начали разворачиваться образы и воспоминания того, как я своими руками создавал эту проклинаемую всем человеческим, что ещё теплилось во мне, вещь.
Я видел, как мои руки нагревают, плющат и гнут металл. Но взгляд мой был всегда сфокусирован на заготовке, наковальне, пламени, отказываясь воспринимать то, что предстало передо мной вместо привычной обстановки рабочего места. Не было отделанных деревом стен и рабочего стола. Находясь от меня на огромном расстоянии и одновременно тесня, меня окружали стены и колонны из гигантских блоков, сплошь покрытые древними иероглифами. Но поистине непреодолимое отвращение внушали циклопические монолиты, источающие зелёную илистую жидкость и будто начинённые потаённым ужасом.
В этих, будто порождённых горячечным бредом, воспоминаниях моя рука опускала молоток на наковальню, подчиняясь ритму, что задавал голос, звучавший откуда-то снизу, из неопределённой точки. Нет, это был не голос. Хаотическое ощущение, которое лишь силами моего воображения было приобразовано в голос, который ритмично повторял одни и те же слова- слова, которые с тех пор сводят меня с ума, эхом вибрируя в моих висках- «КТУЛХУ ФХТАГН».
Когда спасительный туман беспамятства рассеялся и пропитанные затаившимся ужасом образы отпечатались в моей памяти, как раскалённое клеймо, я почувствовал липкое, пропитанное холодным потом и трупным смрадом, прикосновение. Не к телу, но скорее к самому моему сознанию! Я не могу в полной мере описать это чувство, но, к несчастью, по сей день бессилен от него избавиться. Это было прикосновение щупалец. То, что я разобрал в хитросплетении верхней части закладки, было не чем иным, как щупальцами чудовищного спрута, прорывающимися из узла-портала! И они ожили вместе с моими воспоминаниями, так же начав впиваться в моё сознание. Не прошло с тех пор ни секунды, чтобы я не ощущал их скользкого шевеления в моём мозгу, когда они перебирают все мои извилины- одну за одной- находят всё, что заставляет называть себя человеком и заменяют... на нечто совершенно иное.
Порой я ощущал в себе что-то противное всему, что когда-либо знал. Но со временем граница становится всё тоньше и я уже редко могу вспомнить, чем же мне так неприятно это "присутствие", и ощущение прикосновений щупалец уже кажется совсем не чуждым и леденящим, а родным и успокаивающим. Недавно случился самый яркий приступ такого "чужого восприятия" и я отчаялся. Я не уверен, много ли осталось во мне от "меня" прежнего, поэтому решился написать это сообщение в надежде, что всё ещё изъясняюсь на понятном языке. Я решился...
Я пытался выбросить эту вещь, но неизменно просыпался следующим утром в одежде и с проклятой книжной закладкой в руках. Последней надеждой для меня остаётся Её продажа кому-то, с кем меня ничего не связывает, чтобы не иметь ни малейшего понятия о её местонахождении.
Я надеюсь, что только на меня Она оказывает такое воздействие. Но боюсь, что до сих пор остался в живых только потому, что Она щадит меня, как своего создателя.
Если же продать Её не удастся, или даже это мне не поможет, то я не дам превратить себя в монстра...
Это случилось неделю назад. Тогда, очнувшись от сомнамбулического забытья, я обнаружил себя в мастерской.
Осмотревшись вокруг, я не смог понять который сейчас час или день: за окном было темно, снежно и безжизненно. При попытке вспомнить, как я тут оказался, не то что детали- даже смутные образы ускользали, как туман сквозь пальцы. Тут я обратил внимание, что в реальности пальцы мои покрыты полировальной пастой и ноют от свежих ожогов, будто я только что усердно над чем-то работал, но теперь отказывались принимать над собой власть моего сознания, продолжая трепетно скользить по поверхности некоего предмета: невесомого, но значительно большего, чем ставшие уже привычными кольца и серьги.
Не могу даже приблизительно сказать, сколько минут -а может, и часов- я просидел заворожённый загадочными и совершенно нетрадиционными контурами — некоторые из них были строго геометрическими, хотя и выполненными по неведомым и противным всему человеческому законам геометрии; а в отдельных явно прослеживались мотивы морской тематики, поневоле возбуждавшие завораживающие и тревожные псевдовоспоминания, как если бы они вызывали образы, порожденные в глубинах клеток и тканей, где еще сохранились функции самого что ни на есть древнего и первобытного свойства. Две части этого объекта, столь отличающиеся друг от друга, скреплялись в одной точке, которая, как мои собственные воспоминания, ускользала от внимания, не позволяя сфокусирувать на себе взгляд и вознаграждая приступом мигрени каждую попытку такого рода. И тогда я закрыл уставшие глаза, ещё раз постаравшись вспомнить недавние события.
Боже, как мне трудно писать об этом! Если бы я мог забыть всё снова и остаться в спасительной мгле неведения! Но никакие Силы уже не смогут этому помочь. Теперь я знаю, что во всей холодной бесконечности вселенной нет Сил, что захотели бы помочь мне.
Тогда, в тот роковой момент я закрыл глаза и попытался вызвать в памяти картины того, как я -предположительно- ехал в мастерскую. Во тьме моего сознания, однако, всплывали лишь отдельные части нового необычного изделия, которое я обнаружил в руках. И какая-то чуждая тёмная воля заставила меня соединить эти картины воедино перед внутренним взором.
В тот краткий миг у меня не успело промелькнуть ни единой мысли, но само это ощущение растянулось до бесконечности, как опозлень, грязевым потоком сносящий на своём пути всё, что когда-то делало меня "мной". В это бесконечно долгое мгновение я увидел наконец, что две части соединены в целое неким узлом, который я вряд ли мог воплотить сам, а изделие это вцелом представляет собой книжную закладку. Но стоило только мне это осознать, как "узел" безраздельно захватил моё внимание. Он предстал в моём обожжённом сознании бесконечной точкой- порталом, из которого начали разворачиваться образы и воспоминания того, как я своими руками создавал эту проклинаемую всем человеческим, что ещё теплилось во мне, вещь.
Я видел, как мои руки нагревают, плющат и гнут металл. Но взгляд мой был всегда сфокусирован на заготовке, наковальне, пламени, отказываясь воспринимать то, что предстало передо мной вместо привычной обстановки рабочего места. Не было отделанных деревом стен и рабочего стола. Находясь от меня на огромном расстоянии и одновременно тесня, меня окружали стены и колонны из гигантских блоков, сплошь покрытые древними иероглифами. Но поистине непреодолимое отвращение внушали циклопические монолиты, источающие зелёную илистую жидкость и будто начинённые потаённым ужасом.
В этих, будто порождённых горячечным бредом, воспоминаниях моя рука опускала молоток на наковальню, подчиняясь ритму, что задавал голос, звучавший откуда-то снизу, из неопределённой точки. Нет, это был не голос. Хаотическое ощущение, которое лишь силами моего воображения было приобразовано в голос, который ритмично повторял одни и те же слова- слова, которые с тех пор сводят меня с ума, эхом вибрируя в моих висках- «КТУЛХУ ФХТАГН».
Когда спасительный туман беспамятства рассеялся и пропитанные затаившимся ужасом образы отпечатались в моей памяти, как раскалённое клеймо, я почувствовал липкое, пропитанное холодным потом и трупным смрадом, прикосновение. Не к телу, но скорее к самому моему сознанию! Я не могу в полной мере описать это чувство, но, к несчастью, по сей день бессилен от него избавиться. Это было прикосновение щупалец. То, что я разобрал в хитросплетении верхней части закладки, было не чем иным, как щупальцами чудовищного спрута, прорывающимися из узла-портала! И они ожили вместе с моими воспоминаниями, так же начав впиваться в моё сознание. Не прошло с тех пор ни секунды, чтобы я не ощущал их скользкого шевеления в моём мозгу, когда они перебирают все мои извилины- одну за одной- находят всё, что заставляет называть себя человеком и заменяют... на нечто совершенно иное.
Порой я ощущал в себе что-то противное всему, что когда-либо знал. Но со временем граница становится всё тоньше и я уже редко могу вспомнить, чем же мне так неприятно это "присутствие", и ощущение прикосновений щупалец уже кажется совсем не чуждым и леденящим, а родным и успокаивающим. Недавно случился самый яркий приступ такого "чужого восприятия" и я отчаялся. Я не уверен, много ли осталось во мне от "меня" прежнего, поэтому решился написать это сообщение в надежде, что всё ещё изъясняюсь на понятном языке. Я решился...
Я пытался выбросить эту вещь, но неизменно просыпался следующим утром в одежде и с проклятой книжной закладкой в руках. Последней надеждой для меня остаётся Её продажа кому-то, с кем меня ничего не связывает, чтобы не иметь ни малейшего понятия о её местонахождении.
Я надеюсь, что только на меня Она оказывает такое воздействие. Но боюсь, что до сих пор остался в живых только потому, что Она щадит меня, как своего создателя.
Если же продать Её не удастся, или даже это мне не поможет, то я не дам превратить себя в монстра...
Справились? Тогда попробуйте пройти нашу новую игру на внимательность. Приз — награда в профиль на Пикабу: https://pikabu.ru/link/-oD8sjtmAi