Шелонская битва
14 июля 1471 года состоялась знаменитая Шелонская битва между Москвой и Новгородом.
История противостояния Москвы и Новгорода занимает особое место в истории нашей страны. Эти два княжества соперничали между собой за право обладания политическим, экономическим и религиозным превосходством на Руси на протяжении столетий. Москва отстаивала право контролировать все княжества, а Новгород пытался сохранить свой уникальный республиканский дух. Московскими князьями в течение XIV–XV веков предпринималось несколько попыток присоединить Новгородское княжество, но ни одна из них не увенчалась успехом. Но начавшееся в конце весны 1471 года очередное противостояние принесло Москве долгожданный успех, хотя за это ей пришлось дорого заплатить.
К середине XV века, в период царствования Ивана III, Новгород переживал кризисные времена.
В городе постоянно происходили восстания горожан против знати из-за угнетения низших и средних слоев городского населения.
Местное новгородское боярство, в руках которого была сосредоточена власть, не могло своими силами положить конец восстаниям. Для этого было принято решение заключить союз с польско-литовским королем, который прислал для управления неспокойным городом своего наместника, князя Михаила Олельковича. Другим важным шагом к усмирению восстания и становлению мощи княжества был выбор нового новгородского архиепископа после смерти Иона, занимавшего этот пост ранее. По традиции кандидатура должна была быть представлена на согласование с Москвой, но в этот раз Новгород решил считаться с литовским православным митрополитом, который находился в Киеве. Вместе с этим Новгород заранее предусмотрел будущую агрессию московского князя Ивана III и заключил союзнический договор с польско-литовским королем Казимиром IV.
Сразу две измены возмутили народные массы Новгорода, и это вызвало раскол среди бояр, что привело к ослаблению военной мощи города.
Иван III прекрасно понимал, что наступил хороший момент окончательно присоединить Новгородское княжество, но решил действовать хитро, дипломатическим способом — посредством церкви.
Московский митрополит обвинил новгородцев в предательстве и требовал, чтобы население города отказалось от поддержки польско-литовской опеки. Данная угроза мобилизовала сразу обе стороны, и Иван III весной 1471 года принимает решение организовать общерусский «крестовый поход» на Новгород, который воспринимался остальными княжествами как «измена православию». Религиозный окрас похода придавал ему еще большее значение и важность.
Начиная с марта 1471 года Иван III начал готовиться к походу. В связи с особыми климатическими условиями местности вокруг Новгорода было необходимо выбрать правильную стратегию, а главное — время наступления.
Для этого был созван церковно-служилый собор, на котором было принято решение организовать поход в начале лета.
Кроме того, Ивану III было важно заручиться поддержкой в лице союзнических княжеств и войск. На соборе решили привлечь к походу вятчан, устюжан, псковичей, тверского князя. В качестве стратегического направления нападения были выбраны западное, южное и восточное, чтобы окружить Новгород, отрезать его от всех отступных маршрутов, которые вели в Литву. Также был разработан более четкий план действий, согласно которому к Новгороду должны были подойти с запада и востока два сильных отряда, а с юга наносился главный удар под командованием самого Ивана III. Стоит отметить, что факт созыва церковно-служилого собора был новым явлением в политической практике средневековой Руси. В поход отправлялся не просто старший из русских князей, а глава всей Русской земли. Это в очередной раз подчеркивает особенность и значимость предстоящего похода.
Об этом походе нам известно не так много. Основными источниками выступают три летописи, в которых информация о военной кампании 1471 года фрагментарна и местами не совпадает. Основу составляет московская великокняжеская летопись, которая содержит в себе походный дневник князя.
Предполагается, что Иван III вел его во время похода, записывая туда различные детали, даты и впечатления.
Но при включении дневника в состав летописи его содержание было подвержено значительным корректировкам и сокращениям, что затрудняет его прочтение сегодня. Помимо этого, мы располагаем некоторыми свидетельствами, изложенными в Новгородской и Псковской летописях, которые содержат упоминания о походе 1471 года, но в некоторых местах значительно расходятся с официальной московской версией.
Ивану III необходимо было подготовить войско для наступления. Во главе 10-тысячного отряда встали князья Даниил Холмский, Федор Давыдович Пестрый-Стародубский, а также князь Оболенский-
Стрига.
Все были опытными воеводами, участвовали в военных кампаниях ранее и представляли серьезную угрозу для новгородского ополчения.
Но более значительную часть московского войска составляли примкнувшие к ним союзники: тверские, псковские и дмитровские войска. Тверское княжество на протяжении долгого времени было соперником Москвы, но факт союза в походе против Новгорода свидетельствует о признании Тверью руководящей роли Москвы. Со стороны Твери были князья Юрий и Иван Никитич Жито, которые предоставили Москве внушительное войско.
Еще одним важнейшим союзником Москвы был Псков. Его политическое положение на протяжении долгого времени было особенным. Признавая над собой власть великого князя московского, Псков сохранял значительную долю самостоятельности в своих внешнеполитических акциях, сам распоряжался своим ополчением и неохотно втягивался в войну с Новгородом. Более того, долгое время существовал союз между Псковом и Новгородом, но после событий 1460 года, когда Псков встал на сторону Москвы во время сражений на ливонском рубеже, ситуация изменилась. Таким образом, кампания 1471 года отличается масштабом втянутых в нее союзнических войск, которые раньше были врагами Москвы.
Новгород также активно готовился к бою. Боярство собирало всех боеспособных горожан и заставляло их идти на войну. Численность новгородского войска во много раз превышала московское и доходила до 40 тысяч, но его боеспособность была намного ниже из-за непопулярности войны среди новгородского населения.
Стратегия Новгорода заключалась в разобщении московского войска и его уничтожении по частям.
Главную ударную силу Новгорода составляла конница, которую бояре направили на Псковскую дорогу, чтобы не дать возможности соединиться отряду князя Холмского с псковским соединением. Также новгородская пехота должна была высадиться на южном берегу у села Коростына и разбить отряд князя Холмского. Третьим направлением новгородского плана было Заволочье, где действовал отряд князя Василия Шуйского, который, впрочем, был отрезан от главных военных сил. Очевидно, что, несмотря на наличие плана наступления, новгородские войска были очень рассеяны и плохо организованы. По данным летописи, после вторжения великокняжеских войск на новгородскую землю руководство Новгорода сделало попытку вступить в переговоры и отправило к великому князю посла с просьбой об «опасе». Однако «в ту же пору» новгородцы «послаша свою рать в судахъ по Илмерю озеру многихъ людей отъ Великого Новагорода».
В конце июня 1471 года Иван III приказывает войскам князя Данилы Дмитриевича и Федора Давыдовича двигаться в сторону Русы — важнейшего стратегического пункта на пути к Новгороду.
С заметной быстротой, которая отмечается в летописи, за пять дней московские войска сжигают и уничтожают город.
Затем, вместо того чтобы продолжать двигаться ближе к Новгороду, воеводы принимают решение «от Русы поидоша к Дъману городку», находящемуся в юго-восточном направлении от Новгорода. В свою очередь, Иван III отдает директиву, в которой отмечает, что «веля им итти за реку Шолону сниматися съ пъсковичи. И под Демоном велел стоати князю Михаилу Андреевичи съ сыномъ своим княземъ Васильемъ и со всеми вой своими».
При всей важности овладения городом Демоном, для будущей стратегии ведения военной кампании он не имел никакого смысла. И это прекрасно понимал Иван III, в отличие от своих воевод. Этот эпизод, в частности директива князя от 9 июля, во многом предопределил дальнейшую судьбу кампании и привел к битве на реке Шелони. Иван III четко определил главное и второстепенное при организации передвижения своих войск и захвата городов. Увод войск с новгородского направления ослаблял бы угрозу, нависшую над городом, и развязывал новгородцам руки для дальнейших активных действий. Овладение Демоном рассматривалось как второстепенная задача, для решения которой выделялись небольшие силы тверского удельного князя. Главным было соединиться с псковскими войсками и дать бой новгородцам, место для которого было выбрано на левом берегу реки Шелони, между ее устьем и городом Сольцы.
Как ни странно, но о самой битве нам известно крайне мало. У нас есть отрывочные сведения из псковской летописи, которая, впрочем, пишет об участии псковичей в этой битве, хотя из официальной московской летописи известно, что псковские войска так и не дошли до места сражения.
Единственным полноценным источником, из которого можно узнать некоторые детали сражения, является московская великокняжеская летопись.
Новгородское войско под командованием Дмитрия Борецкого, Василия Казимира, Кузьмы Григорьева и Якова Федорова расположилось на ночлег у устья реки Дрянь — притока реки Шелонь. Утром 14 июля началась перестрелка через реку.
Внезапность нападения подготовленного и закаленного войска князя Холмского застала врасплох новгородцев. Московские войска продолжали переправляться, атаковать впавших в бегство новгородцев, несмотря на их численное преимущество. В целом это все, что нам известно о битве: неожиданная быстрая переправка москвичей через реку, мужество войск, обильный обстрел новгородцев стрелами, что выбило из боя их конницу, и их дальнейшее поражение.
В этой битве новгородцы потеряли около 12 тыс. убитыми и 2 тыс. пленными.
Впрочем, нам известно сегодня больше о тех разногласиях, которые присутствовали в текстах летописей, чем о самой битве. Одним из ярких расхождений является упоминание в новгородской летописи татарского отряда, который якобы помог московскому войску победить новгородцев. По данным официальной великокняжеской летописи, татар в войсках князя Холмского и Федора Давидовича не было — они шли во втором эшелоне с князем Иваном Стригой Оболенским. В бою на Шелони татары участвовать не могли. Другие расхождения касаются в основном деталей последствия боя, например отступления москвичей за реку после победы, что видится невообразимым. Но все три текста летописей сходятся в полном разгроме новгородских войск Москвой, что свидетельствует о важнейшей стратегической победе Московского княжества в противостоянии с Новгородом. Он не был окончательно присоединен, но после этой кампании вслед за подписанием Коростынского мирного договора 11 августа 1471 года, положившего конец этой войне, статус Новгорода сильно изменился. Город стал неотъемлемой частью Русской земли. В этом была большая заслуга Ивана III и его военного таланта.
Место Шелонской битвы в общей исторической памяти до сих пор не совсем четко определено. 7 июля 2001 года по благословению архиепископа Новгородского и Старорусского Льва в церкви Апостола евангелиста Иоанна Богослова в селе Велебицы Солецкого района Новгородской области после литургии состоялся крестный ход, после которого был водружен и освещен шестиметровый дубовый крест, на котором была помещена памятная доска со словами:
«Жертвам Российских лихолетий — вечная память. Создателям Единой России — вечная благодарность потомков».
Спустя восемь лет, 8 декабря 2009 года, на берегу Шелони в деревне Скирино, на предполагаемом месте битвы между отрядами новгородцев и москвичей, поставили памятный знак. Редко кто вспоминает о событиях, произошедших 14 июля 1471 года, но, как показала история, их последствия сильно повлияли не только на историю Новгорода, но и на Московское княжество, и на всю средневековую Русь. Историк Николай Костомаров, бывавший в этих местах, вспоминал: «Проехавши несколько верст, на песчаном берегу, поросшем кустарниками, мы нашли большой, довольно высокий холм, и когда стали зонтиками копать на нем землю, то увидали, что весь этот холм состоит из человеческих костей. Тут текла почти высохшая речка Дрань, впадающая в Шелонь. Я сообразил, что этот могильный холм есть место погребения новгородцев, разбитых на берегу Шелони несколько выше этого места и бежавших до реки Драни, где в другой раз бегущим нанесено было окончательное поражение. Взявши на память два черепа, мы поехали далее и прибыли к часовне, под которою была могила павших в бою воинов; ежегодно совершается над ними панихида».
Иван III Васильевич — Собиратель Русской земли
С ранних лет княжич Иван испытал ужасы междоусобья — он был с отцом в тот самый день, когда люди Шемяки выволокли Василия II, чтобы ослепить его. Тогда Ивану удалось бежать. У него не было детства — уже в 10 лет он стал соправителем слепого отца. Всего у власти он был 55 лет! По словам видевшего его иностранца, это был высокий, красивый, худощавый человек. Было у него и два прозвища: «Горбатый» — видно, что Иван сутулился — и «Грозный». О последнем прозвище потом забыли — внук его Иван IV оказался еще грознее. Иван III был властолюбив, жесток, коварен. Суров он был и к своим родным: родного брата Андрея он уморил голодом в тюрьме.
Иван обладал выдающимся даром политика и дипломата. Он мог годами выжидать, медленно идти к своей цели и достигал ее без серьезных потерь. Он был настоящим «собирателем» земель: одни земли Иван присоединял тихо и мирно, другие покорял силой. Словом, к концу его царствования территория Московии выросла в шесть раз!
Присоединение в 1478 г. Новгорода стало важной победой нарождавшегося самодержавия над древней республиканской демократией, которая переживала кризис. Новгородский вечевой колокол был снят и вывезен в Москву, многие бояре были арестованы, земли их конфискованы, а тысячи новгородцев были «выведены» (выселены) в другие уезды. В 1485 г. Иван присоединил и другого давнего соперника Москвы — Тверь. Последний тверской князь Михаил бежал в Литву, где и остался навсегда.
При Иване сложилась новая система управления, в которой стали использовать наместников — московских служилых людей, сменяемых из Москвы. Появляется и Боярская дума — совет высшей знати. При Иване начала развиваться поместная система. Служилые люди стали получать участки земли — поместья, то есть временные (на срок службы) держания, в которых их испомещали.
Возник при Иване и общерусский свод законов — Судебник 1497 г. Он регулировал судопроизводство, размеры кормлений. Судебник устанавливал единый срок ухода крестьян от помещиков — неделя до и неделя после Юрьева дня (26 ноября). С этого момента можно говорить о начале движения Руси к крепостному праву.
Могущество Ивана III было велико. Он был уже «самодержец», то есть не получал власть из рук ханацаря. В договорах его называют «государь всея Руси», то есть повелитель, единственный господин, а гербом становится двуглавый византийский орел. При дворе воцаряется пышный византийский церемониал, на голове Ивана III — «шапка Мономаха», он сидит на троне, держа в руках символы власти — скипетр и «державу» — золотое яблоко.
Три года сватался вдовый Иван к племяннице последнего византийского императора Константина Палеолога — Зое (Софье). Она была женщиной образованной, волевой и, как говорят источники, тучной, что в те времена не считалось недостатком. С приездом Софьи московский двор приобрел черты византийского блеска, что было явной заслугой княгини и ее окружения, хотя русские «римлянку» не любили. Русь Ивана постепенно становится империей, перенимая традиции Византии, а Москва из скромного города превращается в «Третий Рим».
Много сил уделил Иван строительству Москвы, точнее, Кремлю — ведь город был сплошь деревянный, и пожары не щадили его, впрочем как и Кремль, чьи каменные стены не спасали от огня. Между тем, каменное дело беспокоило князя — у русских мастеров не было практики строительства больших зданий. Особо тяжелое впечатление на москвичей произвело разрушение в 1474 г. почти законченного собора в Кремле. И тогда по воле Ивана из Венеции был приглашен инженер АристотельФиораванти, которого «ради хитрости его художества» наняли за огромные деньги — 10 рублей в месяц. Именно он построил в Кремле белокаменный Успенский собор — главный храм России. Летописец был в восхищении: церковь «чудна вельми величеством, и высотою, и светлостию, и звоностию, и пространством, таковой не бывало на Руси».
Мастерство Фиораванти восхитило Ивана, и он нанял в Италии еще мастеров. С 1485 г. Антон и Марк Фрязин, Пьетро Антонио Солари и Алевиз начали строить (вместо обветшавших со времен Дмитрия Донского) новые, уже дошедшие до нас стены Московского кремля с 18 башнями. Итальянцы строили стены долго — более 10 лет, но зато теперь ясно, что они строили на века. Необыкновенной красотой отличалась сложенная из граненых белокаменных блоков Грановитая палата для приема иностранных посольств. Ее строили Марк Фрязин и Солари. Алевиз возвел рядом с Успенским собором Архангельский собор — усыпальницу русских князей и царей. Соборную площадь — место торжественных государственных и церковных церемоний — завершили колокольня Ивана Великого и построенный псковскими мастерами Благовещенский собор — домовая церковь Ивана III.
Но все же главным событием правления Ивана стало свержение татарского ига. В упорной борьбе Ахматхану удалось на какое-то время возродить былую мощь Большой Орды, и в 1480 г. он решил заново подчинить Русь. Ордынцы и войска Ивана сошлись на реке Угра, притоке Оки. В таком положении начались позиционные бои и перестрелки. Генеральной битвы так и не произошло, Иван был опытным, осторожным правителем, он долго колебался — вступить ли в смертельную битву или подчиниться Ахмату. Простояв до 11 ноября, Ахмат ушел в степи и вскоре был убит врагами.
К концу жизни Иван III стал нетерпим к окружающим, непредсказуем, неоправданно жесток, почти непрерывно казня своих друзей и врагов. Его капризная воля стала законом. Когда посланник крымского хана спросил, зачем князь погубил своего внука Дмитрия, которого поначалу назначил наследником, Иван отвечал как настоящий самодержец: «Разве не волен я, князь великий, в своих детях и в своем княжении? Кому хочу, тому дам княжение!» По завещанию Ивана III власть после него перешла к сыну Василию III.
Историк Понятовский!
В этот день
26 марта 1328 года Иван Калита получил от хана Узбека ярлык на княжение Костромское.
26 марта 1328 года Иван I Данилович по прозвищу Калита, внук Александра Невского, получил от хана Узбека ярлык на княжение Костромское, а также титул князя Новгородского, в благодарность за помощь в жестоком подавлении антитатарского восстания в Твери.
А еще через 4 года Калита добился у Узбека ярлыка на Владимирское великое княжество и признания себя великим князем Всея Руси.
С этого самого дня традиционный символ старшинства в Северо-Восточной Руси навсегда, за исключением краткого периода 1359-1363 годов, перешел к московской ветви Рюриковичей. Потому и само княжение со временем стало называться «Московским».
С именем Калиты связан рост стольного города, его укрепление и украшение. Кремль при нем был обнесен дубовым частоколом. При нем же были построены каменные Успенский и Архангельский соборы. Он присоединил к Москве основную территорию Владимирского великого княжества. Иван Калита заложил основы политического могущества своих владений. В правление Ивана Даниловича также значительно пополнилась и казна – отсюда прозвище князя, означавшее «кошель» или «сумка».
Иван III, часть III (заключительная)
Начну с конца. Друзья, я не имею дикого желания продолжать именно этот цикл. Я надеюсь, что Вы не будете против того, что я начну делиться с Вами тем, что меня сейчас интересует, а именно историе массовых и элитарных школ, дисциплины и пропаганды в среде массового образования. А теперь к делу.
ЗЕМЛЯ
В предыдущих текстах об истории Ивана III Но имело место досадное упущение, с моей стороны. Я ничего не сказал о том, где это происходило. А сейчас, с позволения благосклонного читателя, исправлю ошибку.
Прежде, чем говорить о событиях, стоит прояснить некую, с позволения сказать, «статику»: поле, в котором эти события происходили, в котором были возможны. И в котором они могут быть поняты.
А так как говорим мы с Вами о 15 веке, то речь пойдет о главном капитале всего Средневековья – о земле. Земля, а точнее, обрабатываемая земля, была основой основ для Московии того периода, как и для всей Европы, что не требует лишних пояснений, ибо общество было аграрным. С земли получали налоги, на землю, вместо жалования, сажали служивых, землю отдавали в кормление и чем ее у того или иного государя больше, тем закромистее его закрома и больше его войско.
Мы привыкли к тому, что земля наша столь велика, что кажется бескрайней. Особенно это умонастроение сильно восточнее Уральских гор, где расстояние меряется не километрами, но сутками пути и пейзаж, от одного города до другого, представляет собой бесконечные поля и леса с редким вкраплением сел и деревень. И нераспаханной земли вокруг столько, что лишь могучая часть нашего великого и свободного языка и способна описать.
Эта картина никак не характерна для века 15-го. К этому моменту практически закончился процесс внутренней колонизации, когда земли, пригодные для пахоты освоены практически полностью. Уже нет такого места, куда не пришли топор, коса и соха. С великим трудом осваиваются земли Севера и Северо-Востока. С применением старых, подсечно-огневых методов. Центральные районы радуют глаз трехпольем, когда одно поле засевалось ярью, другое озимью, а третье отдыхало «под паром» . Основным орудием пахоты остается двузубая соха. Плуг еще редок. Но соха совершенствуется. Можно сказать, что к описываемому периоду конца крестьянской и монастырской внутренней колонизации земля начинает обрабатываться не экстенсивно (путем запашки все новых площадей), а интенсивно. А что на земле той растили? «Первое место среди зерновых культур занимала рожь — основной продукт питания, единственный озимый хлеб. На севере страны возделывали ячмень, дававший хорошие урожаи при подсеке. Требовательная к почве и климату пшеница высевалась в центре и на юге Руси. Овес использовали для изготовления круп и фуража. На яровых полях сеяли просо, гречу, горох. Репу выращивали на полевой пашне и на специальных участках («репищах»). Для обработки зерна в господских хозяйствах применялись мельницы. Крестьяне больше толкли зерно в ступах или мололи жерновами на дому. Издавна на Руси были распространены огородничество и садоводство. Возделывались лен, конопля, хмель, мак. В источниках упоминаются капустники, хмельники, конопляники. Хорошо были известны лук, чеснок, огурцы, капуста, репа, из фруктов — яблоки, груши, сливы, вишни. Существенное место занимало скотоводство. В Новгороде на рубеже XV–XVI вв. крестьянские доходы от животноводства и возделывания технических культур составляли не менее 25 % доходов от основных хлебов. Главной тягловой силой в сельском хозяйстве были лошади, и только на юге — частично волы. Кони использовались не только в хозяйстве. Они обеспечивали войско и обслуживали княжескую администрацию. Транспорт был немыслим без лошадей. По селам и деревням разводили коров, овец, коз, свиней, а также домашнюю птицу. Дополнительными отраслями хозяйства крестьянина были сельские промыслы: охота, рыболовство, бортничество. Специальные рыбные и бортные угодья, особые приспособления для ловли рыбы («езы») облегчали занятия этими промыслами.» Горский, Очерки.
Свободной, незанятой земли уже нет. Так же, как нет ничьей земли. И каждого клочка есть свой хозяин. Кто был хозяином? Точно не крестьянин. Вообще. Свободного крестьянского землевладения в Московии 15-го века не было, как не было его и позже. Земля была: черной, то есть государевой, где несли тягло черносошные крестьяне. Тягло это не такая метафора, призванная заклеймить жуть феодального ярма, которое бедному крестьянину всю шею стерло, а вполне себе юридический термин той эпохи. Тягло – налог, выплачиваемый в разных областях денежно или натурально. Чем дальше, тем больше великие государи московские стремились сделать этот налог денежным, ибо денежное обращение и торговлю развивало и пополняло казну напрямую, без заморочек с реализацией натурального продукта. Несмотря на такое неприятное для современного уха название такой земли – черная, жить там было более менее, по сравнению с другими местами. Крестьяне там жили общиной. То есть земля была в коллективной аренде (за налог – тягло) не у конкретного крестьянина, а у общины, которая между своими членами распределяла поля под пахоту, покосы и повинности. За провинности спрашивали тоже с общины. Называлось это круговой порукой. Вполне официально. Община помогала новопришедшим встать на ноги, погорельцам не пойти с сумой по миру. Управлял ей выборный староста. Более крупное формирование звалось волостью. Там сидел волостель, тоже выборный и дворский. Этот был уже государевым человеком. И вдвоем они волостью управляли, вдвоем творили суд, кроме разбоя с поличным и убийства, это уже разбирали этажом выше.
Теперь разбираемся дальше. Дело в том, что форм феодальной зависимости на Руси того периода было немало и были они разнообразны. Помимо черной земли были земли монастырские, вотчинные и помещичьи. Что такое отчина? Это земля, принадлежавшая не государю, но иному князю или боярину и его роду. Наследственно. Но в описываемое время по разнообразным причинам вотчинное землевладение постепенно начинает кончаться. Как? Во-первых, смена политической риторики. Великий князь московский, не сразу, не вдруг, не единым указом приводит подданных к мысли, что вся русская земля ЕГО отчина, она вся его, а они ей владеют на определенных условиях, но не безусловно. Иван III это начал, Иван IV закончил. Иван III еще писал: «Вечу колоколу в отчине нашей в Новгороде не быти…». А переписке с Казимиром IV польским он именовал своей отчиной и Смоленск и Киев. Еще в начале 15-го века такой риторики от Великого князя московского никто бы не потерпел. Все прекрасно знали, что его отчина это Москва и иже с ней. Во-вторых, московские князья ведут активную политику увеличения казенных земель, которые принадлежат лично им. Например, когда литовские князья (Шемякин, Одоевский, Мосальский, Хотетовский) со своими отчинами (имевшие земли в русско-литовском пограничье) перешли под руку Москвы, отчины эти были взяты под руку Великого князя и даны прежним владельцам, как поместья, за службу. Как-то так. Хитро. Но я отвлекся. Что такое отчина в хозяйственном плане? Чем она от черной земли отличается? Тем, и это главное, что на ней работают не крестьяне. Крестьянин – человек лично свободный, в составе общины обрабатывающий арендованную, по сути, землю. А на вотчинных полях трудились холопы. Лично зависимые от вотчинника люди. Попавшие в холопство (частичное или полное) за долги, продавшие себя в холопы, родившиеся в холопстве люди. Полными рабами они не были, хотя бы потому, что имели право обладания частной движимой собственностью, их нельзя было продать, подарить, убить. Но положение их было достаточно близким к положению раба. Платили они вотчиннику оброк, продуктами и отрабатывали барщину. Общин и прочих первичных форм демократии не знали. При этом, что интересно, холопы делились на слуг и страдных. Со страдными понятно, они трудились в поле, только будущее их было беспросветнее черносошного. А вот слуги это отдельный разговор. Тиуны (управители поместья, менеджеры среднего звена), боевые холопы (оруженосцы и не только) это тоже холопы. Не всегда, но очень часто. По специальному ряду (договору) продавшиеся в холопство на время отправления должности. При этом, имевшие вполне свободные, не холопские семьи. Хотя особо крепкого парня из страдных, тоже могли повысить до слуги. То есть холопство бывало разным, кроме одного, это человек лично зависимый от другого человека. Имевший свободы ровно столько, сколько позволял господин. Но были интересные моменты. Например, еще по Русской Правде, ни один холоп не мог свидетельствовать в суде. По понятным причинам, так как скажет то, что ему велит сказать господин его или долг перед таковым господином. При этом, стоит заметить, что были земли, например в Московском уезде, на которых великий князь был как бы вотчинником. Так называемые дворцовые земли, обеспечивающие нужды Государева Двора. Это можно было бы даже выделить в отдельную форму феодальной зависимости. И земли те пахали вовсе не свободные черносошные.
Теперь о помещиках. Не дорезанные большевиками в 17ом году, в 15ом веке только зарождались. Поместье это земля (черносошная, но были исключения) пожалованная для службы. Классическая рыцарская модель: я тебе землю, ты с нее вооружаешься сам и еще парочку и на войну. По 15му веку у меня, к сожалению, нет данных о размере поместья, но в эпоху Ивана IV (если я ничего не напутал) малое поместье, с которого должно быть одному одоспешенному о двуконь или конно людно и оружно, но за дополнительные привилегии – 100 четвертей земли. Четверть или четь - 0,273135 га. Четверть, это четверть сохи. Соха же бывала служилой – 800 четей, монастырской – 600 и черной – 400. Склонен полагать, что размер поместья не сильно изменился от одного Иоанна до другого. Так как экономических предпосылок не наблюдается, ни мора и повального недорода ни экономического чуда, которые как-то могли повлиять на сельское хозяйство. На помещичьих землях работали крестьяне. Но могли и холопы помещика. Вообще о правовом статусе крестьянина, а уж тем более холопа сломано столько академических копий (притом такими мужами, коим я убогий вообще не чета), что я не рискну подробно останавливаться на этой теме. Желающих адресую к историкам Зимину, Грекову, Горскому, Веселовскому и иже с ними суть. Ясно одно – на текущий период имело место смешение двух систем. Средневеково-феодальной, с раздробленностями и прочей децентрализацией и зарождающейся сословно-представительной монархией. С единым языком, монетой, системой управления и прочими радостями унитарного государства. Так же можно сказать, что статус холопа страдного и крестьянина черносошного в описываемое время начинает смешиваться, что через некоторое время окончится полным слиянием.
И вот, завершая, интересный (по крайней мере, для меня) момент. Почему государева земля так семантически «обласкана». Почему черная? « Земля «обеляется» службой» (М.Яблочков, История дворянского сословия в России, 1876). То есть, здесь мы видим проявление не классового, но сословного представления о мироустройстве. В котором у каждого есть своя задача, своя цель, свой фронт. Своя служба. И земля, которой нашлось свое применение, приобретает и цель и место в мироустройстве. Например, кормить служивого, который кровью служит православному государю, а следовательно Царю царствующих и Господину господствующих.
ИВАН III, часть II
Великий князь, государь, самодержец.
Средневековье – эпоха жеста и символа. По словам В.О. Ключевского, то время когда мыслят не идеями, но образами. Особенно это заметно в среде властной, полусакральной, в которой государь существо пограничное, принадлежащее сразу двум мирам, земному, в силу своего рождения и характеру власти, распространяемой на вполне конкретные земли, и, в силу своего помазания, божественному.
Фигура государя – вершина средневековой социальной картины мира. Живая икона Спасителя, по средневековой формулировке rex imago Dei, pater legis et lex animata (король образ Божий, отец закона и живой закон).
Если есть общество, то должен быть государь. Общество без индивидуальной верховной власти не мыслилось. Точнее мыслилось неправильным, неполноценным. Средневековые общества это определенные типы, способы мироустройства определенный Мир – pax, то есть на смену античному pax Romana, пришел pax Christiana. Отличающийся от античного мира своим божественным происхождением. Как писал Чино Пистойский в конце 13 века: «Император происходит из народа, но империя - от Бога, и поскольку император возглавляет империю, его называют божественным». Источник власти государя – Бог. Особенно высшей, императорской власти. Что раз за разом подчеркивалось в коронациях средневековых монархов, когда те получали свой венец из рук предстоятеля церковной общины: архиепископа, митрополита, папы. И если сравнить чинопоследование коронации монарха, с чинопоследованием епископской хиротонии, то можно удивиться, до чего они похожи. Помазание миром, последовательное возлагание облачений, посажение на трон, вручение пастырских символов (скипетр или посох), возложение на чело короны или митры. Только два серьезных отличия мы можем обнаружить. Меча нет на епископе (что не удивительно) и коронация монарха происходит, хоть и в храме, что тоже показательно, но не в алтарной его части, предназначенной для священства, а в «светской», предназначенной для прихожан. Монарх есть светский священник, епископ, опоясанный мечом.
Средневековье рождает дуалистическую формулировку власти: «Одно священное бывает человеческим, как законы, а другое – божественным, как дела церковные. И среди священнослужителей одни божественные, как священники, а другие человеческие, как магистраты, как магистраты, которых именуют священнослужителями, ибо они распространяют священное (т.е. законы). (Анонимный сборник юридических терминов Petri Exceptionum appendices 1,95, 12 век, рубрика «De sacris et sacratis). То есть государь есть фигура сакральная, особенно в своей законотворческой деятельности.
Но таковое право, а именно право именоваться царем, то есть императором, имеет два источника: первое – церковное помазание, коронация, второе – управление империей.
И возвращаясь к нашему герою - Ивану III, необходимо понимать, что ему, для того, чтобы его территориальные притязания и изменение социального положения внутри Московского государства были легитимны ему просто необходим был титул выше великокняжеского. Этот титул был ему особенно важен для выстраивания коммуникации с западными соседями. Для его соседей, живших внутри европейской политической логики, особенно для короля Польского, Московский князь это герцог, не имеющий божественного права (!) так как не коронован, данник Орды, то есть чей-то вассал, не автократор, не самодержец. В Средневековье титул самодержца демонстрировал не полноту внутренней власти, как многим сейчас кажется, но отсутствие вассальной зависимости. То есть для Польского короля, Великого князя (по совместительству) Литовского, Русского (!) и Жемойтского князь Московский чисто юридически просто не был ровней. А они, короли Польские, по существовавшим тогда нормам имели права на русские земли, являясь великими князьями русскими. Да, князь московский может быть и силен сейчас, но он не более чем выскочка. Забывший свое место. Если благосклонный читатель полагает, что это мелочи и в Средние века обращали внимание только на наличие и количество полков под знаменами и золота в казне, то он заблуждается. Веком позже Иван IV, владыка отнюдь не лишенный государственного ума, просто отказывался напрямую сноситься с королем шведским Юханом III, по причине его худородности. Шведский король, по мысли Иоанна, не имел права писать царю московскому напрямую, но должен был писать через новгородского наместника. И никто, в ту эпоху, такую логику странной не находил. Но веком раньше в сходной ситуации оказался его дед, наш герой.
И Иван III находит себе титулы. Три. Во-первых он провозглашает себя государем Всея Руси. А Русь своей отчиной. То есть претендует на право распоряжаться не только Москвой, что под ним и так, но также Тверью, Рязанью, Новгородом, наплевать на их вековые вольности собственных князей. То есть откатывает ситуацию назад не только ко времени Любеческого съезда, но ко времени Мономаха. Но о нем позже немного. Так же, именование государем Всея Руси, есть прямой вызов королю Польши, который тоже этих земель господарь и владетель. Одним этим титулом Иоанн замахнулся не только на Смоленск. Но и на Киев, да и на Полоцк. Когда два государя имеют одинаковые титулы – жди беды. В качестве примера: 1337 появилось сразу два Короля Франции. Один просто, а другой Англии и Франции. Миром кончилось только через сто лет. Больше, чем через сто лет.
С самодержавием просто. Самодержцем Иоанн стал автоматически, перестав быть ханским данником.
И это сразу открыло не только радостные перспективы, но и думы тяжкие. Когда он был великим князем под рукой Орды, он был включен (в первую очередь) в ордынскую систему взаимоотношения улусов, степного вассалитета и прочее. А вот теперь он кто? Что есть источник его власти? До этого момента им было слово хана, которого, кстати, почитали царем. Фридрих III кайзер римский предлагал ему королевский титул. Но не по доброте душевной (доброта душевная среди владык вообще редко встречается, кроме того, она им строго противопоказана). Дело в том, что король есть вассал императора, с огромной свободой действий и полномочий, но тем не менее. Став королем Московским Иоанн резко стал бы вассалом Кайзера, но при этом остался бы самодержцем. Все-таки, король не герцог, он коронован. Через что имеет божественное право. Но, тем не менее, принятие королевского титула означает вливание Москвы в Римскую ойкумену и систему взаимоотношений. Этого не хотелось. Во-первых, «самому хотелось царстовать и всем владети», а не по мандату Габсбурга, каким бы душкой тот ни был. А во-вторых, совсем недавно окончился Ферраро-Флорентийский собор, окончившийся церковной унией католицизма и православия. Русская церковь ту унию прокляла, к слову. Но Ивана, ставшего королем, через шаг бы, заставили под ту унию лечь. Император конечно императором, но источник его, римского императора власти – папа, что характерно, тоже римский. Иоанн, будучи политиком дальновидным, не согласился. «Иван благодарил за любезное предложение, но в ответ на него велел сказать послу: «А что ты нам говорил о королевстве, то мы божиею милостью государи на своей земле изначала, от первых своих прародителей, а поставление имеем от бога, как наши прародители, так и мы. Молим бога, чтобы нам и детям нашим дал до века так быть, как мы теперь государи на своей земле, а поставления как прежде ни от кого не хотели, так и теперь не хотим». (В.О. Ключевский)
Но вопрос не снялся, кто он теперь? Божией милостию государь всея Руси – писал о себе Иоанн. А это, после падения Орды и исчезновения ордынского царя, после отказа поклониться папе, после падения Константинополя, претензия, пусть завуалированная, на царское, императорское достоинство. То есть если источник твоей власти Господь, при том напрямую, ты не иначе как император. Твое право не легитимизировано Римом, а более никто такие права не имеет права легитимизировать, значит, ты император Востока. В средневековой юридической мысли бытовало представление о том, что императоров христианском мире два, восточный и западный, есть еще Великий хан и Султан. Император Запада есть – Кесарь римский. Император Востока кончился, ибо султан все захватил, что мог. Хан тоже кончился. И вот, что получается, либо признать Султана императором Востока, либо признать эту должность временно вакантной, ибо по условиям задачки, император Востока – христианин, а султан нет.
Вот на эту власть Иоанн и хотел претендовать, но сможет ли. Наш герой начал подбираться к этому вопросу очень плавно, с хищной тигриной грацией.
Шаг первый – женитьба на Софье Палеолог. Племяннице последнего императора Византии. С этим браком, заключенным в 1472 году не все просто. Софья отнюдь не из Константинополя в Москву прибыла, но из Рима, где до того жила на протяжении восьми лет, что не мало. Особенно если учесть, что жила такая ценная невеста при дворе папы Сикста IV. Где, как девушка неглупая и обучалась не только в премудрости грецкой, но и в латинской. И предполагаю, что принесла она своему мужу не только юридические представления о праве византийских кесарей (активно штудируемых в это время и на Западе, такие как «Институции Юстиниана»), но и достижения европейской мысли. Дама была не проста и помнила о своем происхождении – своем основном капитале. Да помнила настолько, что до самой смерти подписывалась не только великой княги ней московской, но и царевной царегородской. Это был первый шаг Иоанна. Женитьба на равнородной царевне. В ту эпоху это было важно. Короли женились на королевских дочерях. А женитьба на царевне была первым шагом к тому, чтобы провозгласить царем себя.
Второе. Необходимо было озаботиться соответствующими предками. Их нашли. Владимир Мономах. Владимир Мономах был сын дочери византийского императора Константина Мономаха, умершего за 50 лет с лишком до вступления своего внука на киевский стол. Но это было не важно. Важно было, что род Рюриковичей имеет в своей крови кровь императоров Византии.
Третье было следствием двух предыдущих шагов. На печати Ивана появляется двуглавый орел, символизирующий двоякую природу власти великого князя. Печать имперская. Такую же печать имели византийские императоры и римский кесарь.
И четвертое. В логике того же средневекового юридического дуализма. Столица. Имперской столице пристало иметь соответствующий вид. То есть иметь соответствующий новому статусу и новому церемониалу собор и дворец. Приглашаются иностранные мастера: Аристотель Фиораванти, Марко Руффо, Пьетро Антонио Солари. Эти мастера и возводят Успенский собор и Грановитую палату. Все по евростандарту, особенно палата великого князя, необычайно похожая на Алмазный Феррарский дворец.
Иван III, по примеру своих предков, в вопросе о титулатуре, не гнал лошадей, но брал то, что было по силам и остро необходимо и готовил не малую почву для своих потомков.
Иван III, часть I
(Для среднего и старшего школьного возраста)
Год 1462 для беспокойного 15 века вышел вполне обыденным, даже где-то тихим. Вот уже две зимы, как со смертью Кичи-Мухаммеда прекратила свое существование Великая Орда, распавшись на добрый десяток не мирных улусов. В степи вновь стало неспокойно. И вот уже Крымский хан стал искать дружбы московского князя против старых своих друзей, внезапно обернувшихся врагами. На севере заканчивались последние годы вольности новгородской, что держалась до того старым обычаем, слабостью Москвы да рукой королей Польский, простерших свой скипетр от Полоцка до Львова и Каменца Подольского, за которыми начиналось Дикое Поле. То самое Дикое поле, над которым совсем скоро поднимутся сотни сабель и тысячи голов склоняться пред гетманскою булавой. На юге, уж девять лет тому, пал град святого Константина и полумесяц рогами вонзился в небо над Святой Софией. И теперь в мире остался лишь один христианский кесарь – император римский. В том же году, при Кастийоне, французы нанесли окончательный удар англичанам, подведя черту под войной, длившейся более сотни лет. И двумя годами позже, словно кара Господня, две розы начали делить саму Англию. Но жизнь, тем не менее, продолжалась, бойко работал печатный пресс, созданный хитроумным Иоганном, лились пушки, чеканилась монета, турниры и ярмарки шли своим чередом. Во Флоренции подрастал маленький Леонардо, а в Риме к тиаре тянулась рука кардинала Родриго Борджиа. А в далекой Москве на стол отца и деда сел великий князь Иоанн III Васильевич. Прозванный, впоследствии, Великим…
Держава великого князя раскинулась … Да как-то так вышло, что удел великого князя вовсе не раскинулся. Севернее Москвы всего на 80 верст начинались земли Твери, которая испытывала к южному соседу настолько теплые чувства, что они регулярно перерастали в горячую любовь. Еще севернее, вплоть до финского залива были новгородские земли, который почитал себя практически отдельным государством и даже претендовал ( и не только претендовал) на самостоятельную внешнюю политику. Рядом был Псков, такой же Новгород, но меньше. И гораздо более спокойный. По крайней мере по отношению к Москве. Но это если на Север. На западе, в 100 верстах по Смоленской дороге начинались владения Великого княжества Литовского, в том числе и сам Смоленск, к слову. Про Киев, мать городов русских, думаю, уже понятно, чей он был. За Тулой и Рязанью (которая не входила в великокняжеский удел, там был свой собственный князь) на юге
начиналась оборонительная линия от гостей из ближнего зарубежья. На востоке, за средней Волгой – Казань, еще один осколок Орды, настолько активный, что разбираться с ним придется иванову внуку, тоже Ивану.
Ивану досталось неспокойное наследство. Москва, его вотчина и страна, великим князем которой он номинально был. Но, которая, состояла из четырех крупных, почти самостоятельных княжеств: Рязанского, Ростовского, Тверского и Ярославского (в каждом из которых сидели вполне полноправные рюриковичи) и трех практически вольных городов: Новгорода, Пскова и Вятки. И все они казали Москве вполне ядреные кукиши. С разной степенью вежливости.
Но и в своем уделе самодержцем великий князь не был. Он делил, обязан был делить, свою власть с братьями. Ничего не попишешь, лествичная система.
Объясню, для тех, кто не в курсе. Одним из серьезнейших отличий отечественного феодализма от западноевропейского, было то, что Русью род Рюриковичей владел сообща. Русская земля была у него в коллективной собственности. И когда умирал старший, ему наследовал не его сын, но его брат, то есть следующий в роду по старшинству. И так, один князь мог посидеть, да и сидел попеременно на нескольких столах. Что не могло не прибавить братской любви в семье. Как если бы в большой дружной современной российской семье вдруг умерла бабушка, с трехкомнатной в Доме на Набережной. Такое веселье продолжалось до 1097 года, когда на Любеческом съезде князей было принято положение «каждый да держит отчину свою». Сидеть отныне полагалось «на столе отца и деда». То есть, лествичное право продолжалось, но уже в рамках одного удела, а не всего государства.
Какое отношение это имеет к нашему герою? То, что он сидел на Москве, а в города своего удела, например в Переславль-Залесский, отправил своих младших братьев. Приказывать он им конечно мог. Но с оглядкой. Они, князья удельные московские отличались от него, великого московского, только первородством. И вообще, помня историю своего батюшки Василя Темного, Иван знал, что осторожнее всего в мире нужно быть именно с родственниками. А то можно проглядеть ( во всех смыслах) и измену и власть.
Но курс московских князей со времен Калиты был на единение страны под своею рукой. Такой корпоративный квест. К чему они и шли. Поколениями. Ивану дело жизни выбирать не пришлось.
Ну с границами, более-менее ясно, а вот что за народ там проживал. Вот тут интересно, про народ. До идеи о нации было в 15 веке далеко. Народ определялся верой и языком и немного этническими признаками. То есть один народ мог счастливо пребывать в двух и более государственных образованиях. Далеко ходить не надо – русский, это кто? Это православный восточно-славянин, живущий в междуречье Волги и Днепра, от Черного моря до Белого (если упрощать). В каких государствах они имели место жить? В Московии, в Великом княжестве Литовском, Русском и Жемойтском.
Позволю себе немало отвлечься в этом месте. В Европейской историографии того периода бытовало мнение, что народы Европы произошли от Иафета, сына Ноя, расселились на определенных землях и эти земли их отчинные земли и по божественному праву этим народам принадлежат. Все народы более-менее родня друг другу, особенно соседние. Ян Длугош – польский Нестор пишет, что скорее всего Рус был родным братом Чеха и Ляха и потомство их родственно. Так вот из представления о том, что люди деляться не на тверичей, москвичей и новогородцев вкупе с льежцами, анжерцами и пьемонтцами, а на русских, ляхов, французов возникает идея о том, что народ должен иметь свое государство. Это был первый заход. Второй заключается в том, что дух античности и Возрождения проник не только в архитектуру и скульптуру, но и вполне себе в историю. И помимо библейских прародителей средневековые историки стали выискивать своим народам античных предков. Ян Длугош назвал предками русских и поляков сарматов. С последующим наделением данных народов характером соответствующим буйным предкам. Идея сарматизма до того прижилась в Польше, что уже в 16 веке серьезно повлияла на польский костюм (кунтуши, сабля, кушаки – слуцкие пояса) и шляхетскую идеологию, одинаково противопоставляющую себя и загнивающему в буржуазии Западу и стонущему под ханской пятой деспотичному Востоку. При этом, обращаю внимание на то, что все это писалось историками прошлого не просто так, но из этого делались далеко идущие выводы. Именно сарматское происхождение было политическим (политическим) аргументом для придания польской шляхте ее небывалых вольностей. Продолжаю отвлекаться. Следующим шагом в развитии данной
логики ожидаемо сал следующий тезис: один предок, один народ, один характер, одна власть, именно этому народу и подходящая.
Из чего вытекало следующее: земли являющиеся русскими должны были перейти в какое-то одно государство. Смоленск, Полоцк, Киев резко оказались спорной территорией, что для Москвы, что для Литвы. Да и Новгороду с Псковом предстояло резко самоопределиться, самостоятельно или с помощью специально обученных людей.
Вот такой гордиев узел завязался на русском западе. А на востоке распалась Орда.
Иван Данилович Калита
Иван Данилович Калита восседал на московском престоле с 1325 по 1340гг. В памяти москвичей он остался, как строитель, который расширил и укрепил нашу матушку Москву. Прозвище его – Калита, т.е. денежный мешок, мощна. Иван Калита был одним из самых сильных и богатых князей на Руси. Родился князь предположительно в Москве 1283г.
О завещаниях Ивана Даниловича Калиты ходили легенды. Якобы завещал он золотые цепи, пояса золотые, серебряные, ожерелья, посуда из золота и серебра, шапка золотая - всё это он оставлял наследникам своим. А также завещал Москву, Коломну и Можайск, 42 села, 53 волости. Вот из этой территории и выросло Российское государство. При Иване Калита был построен дубовый Кремль, вокруг него образовывались села. Знатные бояре охотно шли к князю на службу, получая земли. Внутри Кремля было построено пять белокаменных храмов с 1326 по 1333г. Цель политики Ивана Калиты - мир и порядок. В годы княжения Ивана значительно расширились границы Московского княжества. Он прикупил Углич, Галич, Белоозеро (1328г), присоединил часть Ростовского княжества (1331г). Иван Калита проводил мудрую политику, именно он заложил основы могущества Московского государства. В свои годы правления, он поддерживал тесные контакты с ордынскими ханами, исправно платил дань, часто посылал подарки. Такая политика позволила получить передышку в сорок лет. Именно столько времени не было нападений со стороны Орды, что позволило накопить силы. Эта передышка имела большое значение, как психологическое, так и моральное. За это время выросли люди, которые не знали страха перед ордынцами. Именно это поколение вступит в борьбу против Орды, которую возглавит Донской. При Иване Калите Москва становится духовным центром Руси. Это он в 1325 году позвал в столицу на жительство митрополита Петра Волынца. Через год Митрополит скончался и был погребён в недостроенном Успенском соборе московского Кремля. А через несколько лет, после чудес у его гроба, он прославляется, как новый святой земли русской. Иван Калита умер в 1340 году, похоронен в Москве в Архангельском соборе. Правление Ивана Калиты, Княжение Ивана Калиты.
Как подготовить машину к долгой поездке
Взять с собой побольше вкусняшек, запасное колесо и знак аварийной остановки. А что сделать еще — посмотрите в нашем чек-листе. Бонусом — маршруты для отдыха, которые можно проехать даже в плохую погоду.