Зло. Глава 1.10
Пролог Глава 1.1 Глава 1.2 Глава 1.3 Глава 1.4 Глава 1.5
Глава 1.6 Глава 1.7 Глава 1.8 Глава 1.9
Сон не шел. Киллиан ворочался с бока на бок и никак не мог отправить свое сознание на долгожданный отдых. Он уже и не помнил, когда последний раз нормально спал. Это было еще на Топазе. Вроде бы так недавно и в то же время совсем в другой жизни. Жизни беззаботного мальчишки, мечтавшего о космосе, мечтавшего выбраться из своего маленького мирка и посвятить свою жизнь куда большей цели, нежели простое прожигание времени до неминуемой смерти. Киллиан хотел служить Родине, хотя это понятие и было размыто как-никогда... Давно, когда человечество еще не выбралось из чрева матушки Земли, а космические корабли не рассеяли зерна колонизации по всему Рукаву Ориона, человек мог легко и просто сказать: "Я служу родине". У людей был свой дом, своя земля, ради которой стоило идти в бой, ради которой стоило умирать, стоило мстить...
Теперь, когда одного общего дома у людей не стало, вся раса раздробилась на совершенно непохожие друг на друга планеты-аванпосты; планеты-трофеи, полученные в кровавом горниле Выживания; планеты, которые так полностью и не стали человеческими, ведь дом не может покориться новым хозяевам, если старые, пусть и в усеченном виде, все еще в нем. Служить Родине, теперь означало немного другое - означало служить виду. Служить человечеству. Единственной скрепой, не дающей мирам отторгнуть общее прошлое и пуститься в саморазрушающее космическое отшельничество, был флот. Флот Сил самообороны.
Конечно было еще мифическое руководство, направлявшее жизнь содружества в определенное русло, но вот кем они были и где вершили судьбы простых людей, было доподлинно неизвестно. Уже давно, с самого момента выхода цивилизации на просторы вселенной, люди не избирали своих вождей. Руководство назначалось и менялось по своим, ведомым только высшим чиновникам, принципам. Киллиан не хотел служить неизвестно кому и поэтому, подавая документы для зачисления в спецотдел флота, мечтал служить именно Родине, пусть и в другом, эволюционировавшем обличие. Он мечтал о флоте.
Сон так и не шел.... Не хотел обволакивать сознание Сивара маковым настоем из кубка Морфея, дарующим освобождение от воспоминаний.
Киллиан лежал в капсуле регенератора, заменившей ему кровать, и думал о своих планах, так не вовремя начавших воплощаться в жизнь.
Он мечтал о космосе, но не мог и помыслить, что здесь среди звезд, так далеко от родной планеты, он не найдет ничего кроме пустоты, страха и смерти.
Он мечтал защищать человечество. Мечтал бороться с чужими, но и не думал, что в этой борьбе будет марионеткой людей, которые готовы разменять его жизнь на клочок важной информации, на отголосок почти забытого слуха, на секунду сиюминутного унижения оппонента.
Киллиан не сомневался, что Райберг в любую минуту бросит его в жерло собственных интриг и не моргнет глазом, а ведь этот человек, однажды уже покаравший целую систему за предательство рода людского, был еще не самым скверным существом, которое предстояло встретить Сивару в пути. По сравнению с тем, к кому они отправлялись на встречу, Айзек и вовсе был святым.
Минос был негласным правителем Ласта - планеты не так давно принадлежавшей Алиумам.
Как и большинство рас, оставшихся без источника ресурсов, метаморфы приползли к людям - расе победителей, за помощью. И человечество снизошло, позволив чужим вернуться на родину, в качестве гостей.
Образы диковинных существ, Миноса и потемневшего от постоянных каменных бурь Ласта, замельтешили в киллиановой голове, отправляя его разум в долгожданный и жизненно необходимый для переноса гиперпрыжка сон.
Его кружил ураган. Черный, расходящийся в небесах в белесое око, смерч швырял сознание юноши из стороны в сторону. Сивар не видел своих рук и ног. Он вообще мало что мог разобрать в этой лавине ощущений и какофонии чувств. Он не понимал, кто он и где. Он не видел земли и неба. Видел только туннель - тело смерча, захватившего его в плен и не дававшего вырваться на свободу.
Его бесплотные лёгкие будто сдавили неведомые жгуты, и он не мог нормально вздохнуть; глаза почти ничего не видели; руки только перебирали воздух, не в силах найти опору. Ураган должен был бы разорвать сознание Киллиана на куски, но что-то незыблемое приковало взгляд Сивара, заставив боль отступить.
Белое, источающее свет нечто стояло на самом краю урагана и манило Киллиана своей чужеродностью. Он потянулся всем своим естеством к этому маяку в надежде ухватиться за спасительный луч света, который, возможно, сможет вытащить из тьмы его мечущееся сознание.
Киллиан напрягал все силы, но образ все никак не хотел приближаться. Фантом разгонял пелену урагана, но все никак не хотел помочь выбивавшемуся из сил Сивару, время которого вот-вот должно было иссякнуть. Мрак, водоворотом закручивающий сознание юноши, забирал его силы, намереваясь растереть разум и подчинить волю. В самый последний момент светящийся образ спохватился и заметив потуги Киллиана, приблизился к терзаемому смерчем юноше и поднял на него лучезарный взор.
Киллиан увидел себя.
Белый образ, лучезарный фантом был его точной копией. Хотя.... Нет.
Блюдца огромных ореховых глаз и светлая улыбка фантома были так чисты, так правдивы, что Киллиан сразу же понял, кто явился ему в этом царстве мороков.
В образе белого миража, на выручку Сивару пришел он сам, но не нынешний, познавший смерть и крушение грез юноша, а мальчишка, которому суждено было умереть, растаять вместе с несбывшимися надеждами. Вместе с разрушенной мечтой.
Киллиан смотрел на себя, такого каким он был еще несколько дней назад и плакал. Черные капли слез бежали из его глаз. Сивар понял, что совсем не тьма, закрученная в водоворот терзает его разум. Он сам истязал свое сознание: отторгая реальность, не желая верить в происходящее вокруг. Смерч состоящий из тьмы не мог причинить юноше вреда, ведь теперь он был его частью. Незапятнанное, почти чистое сознание юноши уходило, впуская в себя мрак нового, только что познанного мира.
Стоило юноше понять это как вихрь перестал причинять боль, а влился в сознание, став его частью.
Киллиан знал, что нужно делать.
Он, рассыпавшись черной дымкой, отпрянул от своего лучезарного двойника и накинулся на него всей доступной ему мощью.
Беззаботный мальчишка умирал, уступая место юноше.
Тьма страха, отчаяния и сомнений растерла светлый образ, оставив на его месте новое, готовое принимать и видеть мир таким, каков он есть - без прикрас - сознание Киллиана.
Проникнув вместе со смерчем внутрь фантома, сознание Киллиана наконец-то обрело плоть и кровь. Обрело тело, тотчас же рухнувшее на колени, прямо в присыпанную антрацитовым пеплом землю.
Киллиана тошнило. Излишки мрака, не уместившиеся в организм, чернильными струйками вырвались на свободу.
Юноша успокаивался, а потом вновь заходился кашлем, исторгая из себя ошметки грехов. Пороки въедались в его тело, приобщая юношу к новому миру, делая его полноправным членом человеческой расы...
Киллиан все же смог остановить вырывавшийся из него поток тьмы и повалился на бок, подняв с земли столп пепла.
Он лежал и смотрел в небо, затянутое грязными, словно перепачканными серым, тучами, которые не давали солнцу пробиться к земле и разогнать царивший внизу полумрак.
Сивар смог взять себя в руки и подняться с колен, чтобы увидеть окружавшую его действительность. Он стоял на склоне гигантского кратера, манившего его вниз пологой тропой. Черные, покрытые пеплом стены его были испещрены тоннелями и углублениями, в которых горел переменчивый беспокойный свет.
Кратер был разделен на несколько уровней.
В голове мелькнул образ. Что-то вселило в память Киллиана картину, покрытую прахом веков. Он раньше не слышал это название, но почему-то стал уверен, что огромный конус, уходивший в чрево земли, был похож на перевернутую, устремившую свою вершину вниз, Вавилонскую башню.
Грандиозный разлом земных недр поражал воображение. Стоило посмотреть вниз, как голова шла кругом. Дно картера прятало свою истинную личину за плотной пеленой тумана. Киллиан находился на участке тропы соединявшем первый уступ со вторым. Ветер, гнавший Киллиана в спину, принес с собой звуки, которыми полнился ярус, под которым замер Сивар...
Он принес крики... Бесконечные, раздирающие сердце любого живого на куски, детские крики, вперемешку с плачем, впились в разум Киллиана кровавой занозой... Въелись клыками и не желали отпускать...
Тысячи брошенных младенцев надрывались над головой Сивара, все глубже забираясь тому под кожу. Их вопли то сливались в монотонный вал звука, то разбивались на осколки, долетая до распластавшегося на земле Киллиана, одинокими возгласами.
Сивар не ведал, да и не хотел знать, что или кто стал причиной плача сонма малышей, кто заставляет это море боли вырываться на просторы мира, повергая всякого, кто это услышит в смятение.
Киллиана стелился по покрытой пеплом земле, сжав голову руками, в надежде отгородится от детского плача. Но он и не думал отступать.
Крик словно бы зарождался в самой голове юноши, не отпуская его ни на секунду. Ни на мгновение не давая пощады.
Зубы юноши натужно скрипели; голова ходила из стороны в сторону, пытаясь прогнать гнетущую мелодию; руки, стремящиеся сдержать беснующийся организм, начинали раздирать кожу...
Плач стих, сменившись спокойным мужским голосом:
- Вставай. Я проведу тебя.
Киллиана не сразу поверил своему спасенью и еще несколько мгновений оставался неподвижен, пока голос не повторил свой призыв.
- Вставай.
Киллиан смог совладать с руками, не желавшими отпускать голову, и открыл глаза, чтобы увидеть своего спасителя.
Высокий мужчина, благородные черты лица которого выдавали знатное происхождение, протянул юноше руку. Алые одежды незнакомца развевались на ветру, подчеркивая крепкую фигуру. Бардовый плащ довершал наряд спасителя, нависшего над Сиваром.
-Вставай, - повторил Мужчина и Киллиан подчинился взявшись за предложенную руку.
Вместе с рукопожатием пришло и пробуждение.
Мерный голос незнакома в алом сменился надоедливым брюзжанием корабля.
-Вставайте Сэр, Вставайте Сэр...
Вергилий не унимался пока не удостоверился, что Сивар все же пришел в себя...
Продолжение следует...