Гениальный американский кукловод Джим Хэнсон прославился как соавтор «Улицы Сезам» и создатель «Маппет-Шоу», однако его талант рассказчика не исчерпывался обучением детей счету и пародированием шоу-бизнеса. В середине 1980-х он приложил свой дар к мистической истории о девичьем взрослении и создал одну из самых причудливых и тонких волшебных сказок в истории художественного кино. Его картина вышла в 1986 году, и она называлась «Лабиринт».

Профессиональная карьера Джима Хэнсона как создателя кукол для детских телепередач началась, еще когда он оканчивал школу. Год спустя, во время учебы в колледже, ему предложили создать пятиминутное кукольное шоу под названием «Сэм и его друзья». Одним из этих друзей была ящерица, которая позднее превратилась в лягушку и получила имя Кермит. Так в 1955 году Хэнсон сделал первый шаг на пути к мировой славе и зрительской любви.

Четверть века спустя эти слава и любовь достигли пика. Хэнсон к тому времени стал соавтором популярнейшего детского шоу «Улица Сезам» и создателем почти столь же успешного «Маппет-шоу», которое с удовольствием смотрели как дети, так и взрослые. Также он приложил руку к работе над куклой Йоды из «Звездных войн» и «сосватал» Джорджу Лукасу своего ближайшего сподвижника Фрэнка Оза в качестве кукловода и актера озвучания этого персонажа. Естественно, для талантливого и амбициозного творца этого было мало. В 1979 году Хэнсон как продюсер выпустил свой первый полнометражный фильм «Маппеты». К тому времени, когда зрители увидели эту картину, Хэнсон и Оз уже были погружены в работу над оригинальным, не связанным с «Улицей Сезам» и «Маппетами», кукольным фэнтези-фильмом «Темный кристалл», который был куда мрачнее и серьезнее предыдущих творений кукловодов.

Во время работы над «Кристаллом» Хэнсон нанял в качестве дизайнера пейзажей и персонажей британского иллюстратора Брайана Фрауда, который специализировался на изображении волшебных существ. Два творца так хорошо сработались, что продолжили сотрудничество и после завершения картины, и Фрауд был первым из коллег, кому Хэнсон рассказал о своем новом замысле. Дело было в лимузине, на котором Хэнсон и Фрауд возвращались с торжественного показа «Кристалла», и иллюстратор тут же, не выходя из машины, предложил снять фильм о гоблинах – зловредных подземных монстриках, которые, согласно средневековым европейским сказкам, иногда похищают маленьких детей. Как только художник произнес эти слова, он представил себе годовалого малыша, окруженного хохочущими гоблинами. Когда позднее Фрауд перенес этот образ на бумагу, он стал отправной точкой для дизайна «Лабиринта».

Итак, гоблины похищают младенца, и кто-то отправляется его спасать. Это была отличная отправная точка для экранной сказки, которую хотел создать Хэнсон. Многое, однако, зависело от того, кто именно занимается спасением, и соавторы не сразу нашли ответ на этот вопрос. Одно время, например, они полагали, что это может быть король волшебного королевства, спасающий своего первенца. Для отца пятерых детей Хэнсона это была близкая и понятная тема, но поскольку картина все-таки задумывалась для семей, а не только для родителей, то взрослого протагониста быстро сменила девочка-подросток, спасающая единокровного брата (то есть сына отца и мачехи), которому она в минуту ярости пожелала быть похищенным гоблинами. Таким образом, ее путешествие оказывалось искуплением эгоизма и ревности и одновременно возможностью быстро повзрослеть и научиться отвечать за других людей и за свои поступки.

Когда сюжет будущего фильма начал обретать черты, Хэнсон попросил канадского детского поэта и писателя Денниса Ли написать повесть, которую можно было бы положить в основу картины. Пока Ли работал над своей частью проекта, Фрауд рисовал все новых и новых гоблинов и прочих странных существ, которых можно было, на его взгляд, использовать в картине.

Несколько позднее Хэнсон связался со знаменитым британским комиком Терри Джонсом, участником труппы Monty Python, режиссером трех «пайтоновских» картин и автором нескольких детских книг. Основным источником вдохновения для Джонса стали рисунки Фрауда. Сценарист отбирал самых ярких персонажей и придумывал, как включить их в путешествие Сары по Лабиринту.

Достаточно быстро выяснилось, что Хэнсон и Джонс по-разному видят будущую картину. Хэнсон хотел прежде всего создать фильм о девочке, которая переживает удивительные приключения, проходит необычные испытания, заводит причудливых друзей и на глазах у зрителей взрослеет. Джонсу же это было не особенно интересно. В сценарии Джонса главный упор был сделан на то, что Лабиринт не следует никаким ясным правилам и что пройти его можно, только если не искать в нем логики и смириться с его непредсказуемостью. Когда же героиня добиралась до замка Короля гоблинов, она обнаруживала, что якобы могущественный правитель – всего лишь жалкий маленький гоблин, который прячется за стенами Лабиринта, чтобы скрыть от всех свою истинную суть.

Со многими идеями Джонса Хэнсон был вполне согласен. Ему нравилось, что гоблины в сценарии оказываются зловредными, но никудышными вояками, не способными остановить девочку-подростка и горстку ее друзей.  И он был ничуть не против того, что победить Короля гоблинов оказывается так же просто, как раскрыть тайну Волшебника страны Оз (книга Фрэнка Баума была одним из источников вдохновения при создании «Лабиринта»). Ведь Сара все-таки обычная девочка, а не богатырь с мечом-кладенцом, и было бы нелепо заставить ее сражаться с Королем как «мужчина с мужчиной». Однако показывать правителя гоблинов ничтожным слабаком Хэнсон все же не собирался.

На его вкус, Король должен был быть своего рода демоном-искусителем, существом загадочным, коварным, притягательным и неоднозначным. В самом начале фильма должно было казаться, что Король предлагает Саре выбор между эгоистично-детским и ответственно-взрослым поведением (смириться с тем, что брат похищен, или постараться его спасти). Однако в дальнейшем зрители должны были понять, что есть и третий вариант – безответственное подростковое заигрывание с взрослой жизнью.

Красавец-мужчина, Король волнует Сару как девушку, и он искушает ее миром, где она может делать все, что ей заблагорассудится, – если это «все» вписывается в его, Короля, представление о взрослой жизни.  Хотя реальная взрослая жизнь – это прежде всего ответственность, а реальная раскрепощенность не имеет ничего общего с бессмысленным разгулом. Так, в самом конце завершенного «Лабиринта» героиня не отказывается от своих сказочных друзей, а берет их с собой во взрослую жизнь – точно так же, как это сделал Хэнсон, когда выбрал профессию кукловода, а не бухгалтера. Вместо того чтобы подчиниться Королю гоблинов и жить по чужим «понятиям», Сара входит во взрослую жизнь на своих условиях, сохраняя детские грезы и приобретая взрослую мудрость и ответственность. Для Хэнсона это было принципиально, и в этом они с Джонсом разошлись.

Следуя своему постепенно эволюционировавшему представлению о Короле гоблинов, Хэнсон отказался от изначального плана сделать этого персонажа куклой и решил, что Короля должен сыграть рок-кумир – само воплощение звездной харизмы, «опасной» сексуальности и притягательной загадочности. При всем богатстве выбора особых вариантов у Хэнсона не было. Единственным идеальным кандидатом был Дэвид Боуи, основоположник британского глэм-рока, который в 1980-х перешел в поп-музыку, но сохранил свое причудливое андрогинное обаяние. Помимо его достоинств как красавца и рок-героя Боуи был сравнительно опытным актером.

Найти главную героиню картины оказалось немногим проще.  Изначально, когда Хэнсон подумывал о том, чтобы сделать Сару англичанкой, на эту роль претендовала Хелена Бонэм Картер, в то время только начинавшая сниматься, но в дальнейшем режиссер сосредоточился на американских девушках. Среди прочих он рассматривал кандидатуры Сары Джессики Паркер, Элли Шиди, Марисы Томей, Лоры Дерн, Миа Сары, Джейн Краковски… В конце концов роль получила 15-летняя Дженнифер Коннелли, как раз дебютировавшая в гангстерской драме «Однажды в Америке». Полтора десятилетия спустя она удостоилась «Оскара» и «Золотого глобуса» за роль второго плана в байопике «Игры разума».

Все остальные основные персонажи фильма были созданы с помощью кукловодов и актеров в костюмах монстров. Самым сложным для «исполнения» был гном Хоггл, которого играли пять человек. Поскольку каждый из кукловодов заведовал определенной чертой лица (бровями, глазами и так далее), им потребовалось несколько недель тренировок, чтобы научиться действовать синхронно и обеспечить Хоггла правдоподобной мимикой.

Здоровенный йети Лудо тоже был «человеком в костюме», но его габариты позволяли спрятать в его шкуре кукловода обычного роста. Хотя шкуру Лудо постарались сделать как можно более легкой, носить ее постоянно было трудно даже для крепкого мужчины, и потому добродушного гиганта попеременно изображали два кукловода, Рон Мюэк (голос Лудо) и Роб Миллс.

Безрассудно смелый и доблестный похожий на лису рыцарь сэр Дидимус был традиционной марионеткой, которой, как правило, управляли спрятавшиеся позади куклы кукловоды. Его озвучил британский актер и режиссер Дэвид Шонесси. В свою очередь, ездового пса Амброзиуса, который в кадре попеременно был то настоящей дрессированной собакой, то куклой-марионеткой, озвучил известный британский подражатель звукам природы Перси Эдвардс.

Пожалуй, самой причудливой техникой кукольного театра, использованной при создании «Лабиринта», была японская техника «бунраку». Ее исполнители с ног до головы одеваются в черное и играют на фоне черного занавеса. Это позволяет им быть почти невидными (или вовсе невидными при правильно подобранном освещении и материале костюмов) и свободно манипулировать куклами, не боясь, что зрители их увидят и иллюзия рассеется. Техника «бунраку» была использована для работы с уже упоминавшимися безумными «огненными» монстриками, которые во время танца снимают с себя головы и жонглируют ими. Кукловоды в таких сценах просто поднимают и опускают бутафорские головы и бегают с ними по площадке, а зрителям кажется, что головы летают по воздуху.

По предположению художника Брайана Фрауда, активно участвовавшего во всех этапах создания ленты (придуманные им образы часто требовали подгонки и редизайна, когда они сталкивались с реальностью костюмов и кукол), над «Лабиринтом» работали едва ли не все кукловоды и «маленькие люди», которых можно было нанять в Британии для такой необычной работы. На натуре снимались лишь открывающие и закрывающие картину сцены в «реальном» мире. Эти моменты были в основном сняты в Америке, в самом конце работы над лентой. Впрочем, парк, в котором Сара разучивает пьесу о гоблинах, все же был снят в Британии. Так что, когда героиня бежит из парка домой, она перебегает Атлантический океан – начинает в Англии и заканчивает в США.

Пожалуй, самой интересной декорацией из всех, построенных для «Лабиринта», была декорация Королевского замка, который устроен как «невозможные» гравюры Маурица Эшера с геометрически абсурдными лестницами. Когда замковые сцены были придуманы, авторы фильма сомневались, что их удастся воплотить, но комбинированные съемки и тщательно продуманные декорации позволили справиться с этой задачей. «Вживую» был снят даже момент, когда Король гоблинов стоит вверх ногами на обратной стороне лестничного пролета, а затем переходит к Саре на верхнюю сторону пролета и становится ногами вниз. Боуи в этой сцене был надежно, но свободно закреплен, что позволяло ему ходить вниз головой и даже с помощью невидимых зрителям канатов переходить с одной стороны пролета на другую.

После пятимесячных съемок пришло время постпродакшена и окончательного монтажа. Над последним Хэнсон работал вместе с Джорджем Лукасом, и они отлично друг друга дополняли. Хэнсон стремился сохранить как можно больше отснятого материала, поскольку каждый кадр дался ему потом и кровью, а Лукас безжалостно сокращал картину, чтобы сберечь ее повествовательный драйв. В итоге им удалось нащупать «золотую середину» между двумя подходами.

Выход «Лабиринта» в прокат 27 июня 1986 года сопровождался многочисленными публикациями в популярной и музыкальной прессе. Картину раскручивали как блокбастер, и все надеялись, что она станет большим хитом. Вместо этого «Лабиринт» позорно провалился. Трудно однозначно определить, что именно к этому привело (возможно, конкуренция со стороны целой череды вышедших в то время хитов), но фиаско было очевидным. Несмотря на преимущественно положительные, а порой и восторженные рецензии, лента, которая обошлась почти в 28 миллионов долларов, заработала лишь 12 миллионов долларов. Родственники вспомнили, что никогда прежде не видели Джима Хэнсона таким подавленным. Его любимое детище, в которое он вложил все свои профессиональные знания и весь свой художественный талант, оказалось невостребованным!

К счастью, продажи на видео со временем восполнили финансовую неудачу «Лабиринта» в прокате. Картина оказалась долгоиграющим полотном, которое не сразу покоряет зрителей, но зато с годами становится любимой публикой жанровой классикой.

В наши дни, когда эскапистское создание вымышленных миров превратилось из занятия немногих голливудских мастеров в поставленный на поток бизнес, «Лабиринт» с его старомодными эффектами и кукольными персонажами может показаться устаревшим и не заслуживающим внимания. Но не стоит его недооценивать. Это все еще примечательное кино – в том числе тем, что оно увлекает в путешествие по сказочному миру, но при этом знает цену пустым эгоистичным фантазиям. И недаром одной из порожденных фильмом популярных цитат стали слова героини, обращенные к Королю гоблинов: «У тебя нет власти надо мной». Сара принимает фантастическую реальность, но становится ее другом, а не рабом. Точно так же, как одна из ее литературных предшественниц назвала придворных вопящей на нее королевы «всего лишь колодой карт».

Текст: Борис Иванов

В сериале сыграли: лауреатка «Оскара» Дженнифер Коннелли, Давид Диггз, Элисон Райт, Шэйла Вэнд, Мики Самнер и др. Шоураннером выступает Грэм Мэнсон («Темное дитя»). Изначально сериал должен был ставить Скотт Дерриксон («Доктор Стрэндж»), но впоследствии его заменили на Джеймс Хоуза («Доктор Кто»). Премьеру обещают весной 2020 года на канале TBS.

Оригинальный фильм снял корейский режиссер Пон Чжун Хо («Паразиты»). «Сквозь снег» был создан по мотивам французского графического романа «Le Transperceneige» и был восторженно принят критиками (некоторые называли картину «современной классикой»).

События в сериале развернутся спустя семь лет после техногенной катастрофы, которая привела к новому ледниковому периоду. Уцелевшие люди едут на поезде, где царит строгая классовая иерархия: от правящей элиты в первых вагонах до угнетённых в хвосте. Группа отчаявшихся из последних вагонов предпринимает попытку взять власть в свои руки.