Было это лет 18 назад. Я молодой панк, распиздяй и пацифист, студент Музыкального Алкогольного Института(МАИ), меньше всего желаю иметь общего с Российской Армией. Поэтому, когда у нас начинается конкурс на военную кафедру(туда не очень просто было попать на платной основе, а на бюджет очень непросто), я с чистой совестью забиваю на это дело и смотрю как одногруппники суетятся. Тут одно НО. У меня папа- следователь прокуратуры, и судя по тому, что я донашивал вещи за дядей, а свой первый мобильный купил сам и в 20 лет, то он имел некоторые принципы и не брал взяток. Поэтому, я понимал, что он настоятельно будет рекомендовать мне идти на эту кафедру. Так как наши желания тут расходились, я не сообщал родителям о наборе, а когда они спросили, было поздно. Закончился набор даже на платной основе. Папин дар убеждения (пиздюля) таки заставили меня отнести документы в приемную комиссию, и я, уверенный в своей победе, пошел относить доки, чтобы меня послали и чтобы я, как говорится, пошел на хуй, в свой светлый мир без войн и вежливых человечков.
Прыгающей походкой, с бородой, длинными волосами и в рваных джинсах захожу к нашему полкану(либо подполу, не помню). Отдаю документы, и, закономерно слышу ор этой заслуженной тыловой крысы. Ор о том что я распиздяй, и позор семьи. При этом, доки он в руки, таки, взял. Взгляд его упал на пункт: "родители". А там-мама- врач, папа-подполковник.
ТК: "У тебя такие заслуженные родители, а ты-бессовестный раздолбай, как тебе не стыдно".
Я выслушиваю это, понурив голову, и честно выжидая, когда все это закончится, чтобы поехать на велике кататься.
ТК: "Но ничего, мы сделаем из тебя человека!"
И тут я немного охуел. Как они сделают, если мы видимся в первый и последний раз?
Но у этого воспитателя и возвращателя на путь истинный, был другой взгляд на вещи. Меня зачислили. Летом, после окончания всех мыслимых и немыслимых сроков.
Естественно, в сентябре мне никто не поверил, что за меня никто не просил и ничего не заносили. Все были уверены что за мной большая, мохнатая рука.
Но я все-таки, выкрутился: в октябре я не сдал теорию цепей, и меня отправили в академ, а когда я из него вернулся, то не стал подавать доки на военку. Этим моя дружба с армией закончилась.

Во время учёбы в институте я посещал военную кафедру. Тогда офицеров запаса практически не призывали и это был неплохой шанс не ходить служить после окончания учёбы.

Не знаю зачем, но на на военную кафедру ходили 2 девушки.

И вот где-то в самом начале обучения нам принесли ПМ, чтобы научить его разбирать/собирать. Это был повидавший жизнь охолощенный пистолет, который не видел смазки с тех пор как перестал быть боевым.

Сначала преподаватель сам неспеша показал нам как разбирать пистолет, потом вдумчиво как собирать. После чего вызвал с первой парты нашего вечного отличника зубрилу, который при этом был необычайно дрищавый.

- На, теперь ты попробуй.

Парень вышел, вынул магазин, после чего попытался передернуть затвор. Но, как я говорил, пистолет годами не видел смазки. К тому же отличник плавно тянул затвор, что добавляло сложности.

- Ваш пистолет сломан. Затвор не шевелится.

- Ну я ведь только что его разобрал и собрал. - парировал преподаватель. - Да и сломать ПМ очень трудная задача.

- Видимо в этот раз он все же сломался.

- Хмммм, а давай спор. Я сейчас вызову одну из девушек и если она сможет передернуть затвор этого пистолета, то я ставлю тебе 2, а ей 5?

- Пистолет сломан, я согласен.

Преподаватель вызвал одну из девушек, которая была прям кровь с молоком. Не толстая, но достаточно крупная с толстой косой и румяными щеками. Звали её вроде бы Марина.

Марина вышла, взяла пистолет, покрутила его в руках и мощным рывком передернула затвор.

Ржали все, даже препод.

Потом он объяснил нам, что затвор нужно не тянуть, а именно дергать. Что пружина достаточно мощная, а пистолет не смазан.

Как и обещал он поставил девушке 5, а парню 2, хотят тот сильно возмущался.

Потом мы его стебали, что он даже затвор нормально передернуть не может.

Про картошку.

Картошки в части было завались. То, что мы ели её три раза в день, как бы намекало на то, что её много, но мы не представляли себе масштабы бедствия, до тех пор, пока кому-то не пришла в голову мысль занять нас этой картошкой. Ведь проблема скучающих «пиджаков» перед начальством части стояла по прежнему остро.

На территории части находились два покрытых травой ангара длиной 60 метров, в которые можно было спрятать несколько ракетовозов. Нас построили на плацу, сказали, что поступаем в распоряжение сержанта Х, и он нас отвел к этим ангарам. Лично я думал, что там находится старая техника, с которой можно будет повозиться, но интрига быстро закончилась со звуком упавших челюстей бойцов взвода. Ангар был полон картошки. По правую и левую стороны стояли ящики размером 2х2х1,2 м в три ряда в ширину и в два в высоту, каждый ящик был заполнен наполовину (пишу по памяти, больше 15 лет прошло, но масштаб плюс-минус такой). 720 кубометров картохи, несколько сотен тонн! Мне до сих пор интересно, что она забыла в этой части, где лишь два взвода срочников и небольшой штат офицеров.

Сержант Х поставил нам задачу – обрывать ростки у картошки и складывать её в мешки. Раз в два-три дня он приезжал на буханке и вёз эту картошку продавать на рынок. Ну не для столовки же мы старались – там солдаты этим занимались. Середина июля, на рынке уже была свежая, но наша была тоже довольно крепкая, и, видимо, продавалась неплохо. Сержанта мы тут же прозвали «Картофельный барон».

Данным видом деятельности мы занимались недели полторы, с понедельника второй недели пребывания в части, обычно по полдня утром, пару раз и после обеда тоже,

В пятницу (за день до принятия присяги) Картофельный барон как обычно открыл нам ангар и запустил внутрь на работу. Мы зашли и увидели, что полы подметены, мусор убран – в четверг в виду приезда начальства, вся часть ударно приводилась в порядок, и мы, разумеется, тоже на вверенной нам территории, и решили эту красоту новыми ростками от картошки не нарушать.

Вышли во двор, расположились в ямке между двумя ангарами и начали играть в прятки. Я в первый раз видел, чтобы в прятки играли в поле. Там было несколько чахлых кустиков и деревце, однако, камуфляж – великая вещь, садишься, прячешь голову и человека уже не видно. А там, кто быстрее до базы добежит. Я не играл, так как, напоминаю, носил кличку Курсант Снежок потому что была очень выцветшая почти белая форма, поэтому просто загорал без майки на травке, радом с замкомвзвода.

Через пару часов появился Картофельный барон на своём УАЗике. Подскакивает к нам и орёт на замкомвзвода: «Почему не работаем!!!!». Тот приподнялся на локте, переложил соломинку из одного угла рта в другой и спокойно так отвечает: «А я не смог их заставить». Барон покраснел как рак, реально, я думал, его сейчас удар хватит, но ничего не сказал, развернулся, сходил закрыл двери ангара и уехал, специально мимо нас и с пробуксовкой, чтобы поднять клубы пыли. Картофельного барона мы больше не видели.

После экскурсии началась настоящая солдатская жизнь. Нам рассказали, как должны быть пришиты воротнички, как заправлены кровати, и так далее. Особенно старался комвзвода третей роты, сержант уже отслуживший в армии, и решивший немного в ней задержаться. Настолько старался, что заставлял отжиматься и подпрыгивать за неровный кантик. Во вторник его отпиздили так, что его отправили зализывать свои ушибы в госпиталь. Не понятно, на что он надеялся, когда решил, что 15 мужиков, каждый в среднем на 15 сантиметров выше, на 10 килограмм тяжелее и на 4 года его старше, будут терпеть его приказы, явно идущие в разрез со здравым смыслом. Наверное привычка, что остальные солдаты должны уважать силу и субординацию. Но мы – такие же солдаты, как и он авторитет. Впрочем, я отпизживание не одобряю, возможно, был способ помягче ему это объяснить. Но это не точно, вёл он себя реально как быдло, а они слова плохо понимают. В итоге обязанности комвзвода 3 роты, взял наш лейтенант, и жизнь наладилась.

Вообще странно, но все солдаты-срочники в этой части были очень мелкие. Реально их самый высокий, если поставить по росту, заканчивался примерно там, где начинался самый низкий из наших (хотя было пару исключений с обеих сторон). Впрочем, на плацу мы пересеклись лишь один раз – строевой подготовкой нас не мучили особо, в отличии от солдат, которые в свою очередь мучили нас, поскольку знали только одну строевую песню – «Синие глаза, словно бирюза», и то не полностью. Представляю, как она им надоела за время службы. У нас было как минимум пять, а любимой была «Маруся» из «Ивана Васильевича», ещё ради прикола маршировали под ДДТ и Агату Кристи.

У нас же была другая миссия – обучиться искусству управления космосом, однако уже на третьем занятии, нам сказали, что мы им тут нафиг не нужны, и давайте тихо-мирно проведём сборы без проблем для обеих сторон. Разумеется, мы согласились. Немного поспали на занятиях, и пошли на обед.

Уже на второй день без всякого дара провидения мы могли точно сказать, чем нас будут кормить. Картошкой в том или ином виде. Мы если её три раза в день, на завтрак, обед и ужин. Жидкая водянистая пюрешка, куски или целая варёная – вот и весь выбор гарниров. Солдаты, казалось, чистили её круглосуточно как конвейер. Когда в субботу, прежде чем отпустить нас по домам в увольнительную, командир части спросил, как нам живётся, мы пожаловались всего на две вещи – картофельное меню и отсутствие душа, хотя трубы были. Тут же на плацу, командир достал бумажник и выдал прапору, каптерщику, деньги на приобретение смесителя с лейкой. А в воскресенье, когда все вернулись в часть, у каждого в кармане был пакетик с приправой – с ней картошка была куда вкуснее. Впрочем, и рацион изменился, отныне картошка была не более двух раз в день.

Да, нас отпускали домой. Часть находилась не так далеко от Москвы, а мне до Королёва было ещё ближе. Оставались только наряд дневальных, и те, кто не хотел уезжать. Отпускали с утра субботы до вечера воскресенья, за исключением дня присяги (тогда уехали после обеда). В общем, халява.

Кстати, нам с картошкой ещё повезло – одноклассник был в химвойсках, у них в части были залежи капусты, и они её ели также два-три раза в день. Дня через два началось повальное расстройство желудков. Учитывая, что их сразу начали гонять в комбинезонах химзащиты по жаре, им было куда веселее.

Объект. Сейчас буду раскрывать военную тайну (кому мало информации, нагуглите в интернете). В нашей армии есть род войск – космические войска (КВ), не путать с РВСН, которые рулят «Тополями». Космические войска занимаются спутниками и контролем космического пространства (КП). Контроль КП заключается в том, что две станции через телескопы и радиотелескопы смотрят в небо и регистрируют пролетающие объекты, регистрируют их высоту, скорость, направление движения и размер, и оправляют в центр обработки, где эти данные сравнивают с каталогами. Если появилось что-то новое и незарегистрированное, идет реакция, выясняется, что это и не надо ли это сбить. Так вот этот центр обработки, точнее Центр контроля космического пространства (ЦКПП) находится в Ногинске-9, где у нас были сборы. Местные называли его Объект.

После завтрака нас повели на экскурсию на Объект. Это трёхэтажное здание размером 60х70 м, рядом пристроены еще пара административных зданий, чуть поодаль – котельная.

Заводят нас в помещение, размером с школьный спортивный зал, там стоят гудящие шкафы. Это, нам говорят, память, жёсткие диски то есть. В большом шкафу – 50 Мб, в маленьком – 20 (пфф, у нас уже флешки были по 128 Мб, и сидюки по 650).

Заводят в следующее помещение, размером с школьный спортивный зал, там стоят гудящие шкафы. Это, говорят, процессоры.

В следующем помещении, примерно такого же размера, оказались модемы – для связи со станциями слежения и Москвой.

В четвертом зале тоже были шкафы, но уже разных форм и размеров. Еще там в застеклённом помещении сидели два человека. Это был зал приёмо-передающих устройств. Да, там был принтер печати на перфокартах, на телетайпной ленте, и ещё что-то в этом же духе. А в углу скромно стояли два компьютера формата big tower. А это вся эта система на каждом из компьютеров дважды задублирована, объяснил офицер.

То есть ТЭЦ кормит все эти устаревшие гудящие шкафы, некоторые из которых работают аж с холодной войны, а можно систему смоделировать на обычном компьютере. Причём с большим запасом надёжности. Впрочем, напомню, это был 2003 год. Скорее всего, уже всё поменялось.

После экскурсии, нас завели в учебный класс и привели молодого офицера за нами присмотреть. Это, говорят, ваш, из Бауманки.

Чувак после военки, пошел работать, проектировал движки для самолётов Сухого, и его прямо с рабочего места выдернули в армию. Тут ему скучно. Он прочёл всю фантастику у коллег, раз в полгода по разнарядке выбрасывает по три лампочки из шкафов, типа они сгорели, и вставляет новые, так как по нормативам, они не могут работать вечно, время от времени что-то должно ломаться, а оно не ломается.

Многие из нас, думаю, поняли, что в армии делать особо нечего.