Как Юрий Дудь, который признается в незнании Истории, смог сформировать негативное отношение к Сталину? Откуда взялось мнение, если ему вряд ли хватило терпения, чтобы глубоко разобраться в вопросе? Откуда вообще фиксация? Ведь он часто задает вопросы по этой теме в интервью, и радуется, когда кто-то плохо высказывается о Сталине.

Я предлагаю взглянуть на эту тему, используя психоаналитический подход. Не знаю деталей детства Ю. Дудя, поэтому сказанное далее — мои домыслы. Достоверно только описание работы психологических механизмов. Итак, какие психологические причины могли привести к фиксации на образе Сталина?

Нам известно, что отец Ю. Дудя — военный. Военный человек, — особенно который сделал карьеру — это определенный психотип, который отличается авторитаризмом, догматизмом, преданностью, строгостью. Для таких людей важна идеология, железная дисциплина и умение подчиняться. При поступлении в военные училища, все кандидаты проходят профессиональный отбор, который имеет такое же важное значение, как и вступительные экзамены. Если написать профотбор на «2» или «3», то стать военным невозможно. Очень вероятно, что отец Ю. Дудя был образцовым советским офицером, для которого были важны вопросы воспитания и идеологии, тем более что он стал начальником военной кафедры в МГТУ им. Баумана.

Итак, можно предположить, что отец Дудя был авторитарным человеком. Можно предположить, что Юрий воспитывался в строгости, по-армейски. Можно предположить, что это вызывало гневный протест свободолюбивого ребенка. Можно предположить, что Юрий не имел смелости перечить отцу и молча переносил жёсткое воспитание, что приводило к накоплению агрессии к нему.

Повторюсь, что не знаю подробности детства Ю. Дудя, но мне очевиден эмоциональный заряд огромной силы против всего, что ограничивает свободу. Для ребенка первыми ограничителями становятся родители. Но ребенок не может себе признаться в ненависти к источнику жизненных ресурсов, к людям, которых он на самом деле любит. Именно конфликт существования противоположных чувств «люблю — ненавижу» запускает психологические защиты и обходные пути выхода накопленной агрессии.

Таким образом, психологически достоверным может быть, что Юрий Дудь бессознательно искал способ выпустить накопленную злость к отцу. Для этого психике нужен похожий объект, который символически заместит реального человека. Юрий нашел этот образ в лице Сталина. Возник перенос образа Отца на Сталина. Для «диалога» с собственным папой стал использовать исторического персонажа, который ассоциировался с ним, обладал схожими качествами.

Психологический механизм можно описать так. Строгий отец, которому невозможно перечить = Сталин, как воплощение всех запретов. Юрий до сих пор боится отца, но этот страх вытесняется, преломляется через структуры Сверх-Я и выходит в виде ненависти к образу Сталина, о котором у него на самом деле очень поверхностные знания.

Именно психологическая потребность в высвобождении заряда ненависти к отцу, привела к фиксации на Сталине, как самом главном воплощении ограничения свободы. Т.е. реплики о Советском Союзе, о Сталине, отношение к войне — протест против строгости отца.

Как это могли использовать?

Мысли навеяны дискуссиями относительно ролика Дудя о Колыме. Очевидно, что отношение к Сталину — мировоззренчески важный вопрос, который определяет отношение современных людей к прошлому и настоящему. Для меня очевидно, что очернение Сталина, кроме прочего, было способом советской верхушки скрыть собственные ошибки и преступления. Чиновники СССР списали все на мертвого.

Представим, что есть люди, в интересах которых поддержать негативный образ Сталина. Вот, эти люди видят Юрия, который искренне ненавидит «совок» и Сталина, который регулярно поднимает эти вопросы в интервью. Готовый кадр, которого даже подкупать не нужно. Нужно лишь косвенно поддержать, свести с правильными историками. Человек с эмоционально заряженной позицией, склонен фильтровать людей, опровергающих его мнение. Такой человек склонен замечать только ту информацию, которая подтверждает его точку зрения. Поэтому будет проще сходиться с теми, кто поддерживает его мысли. Поэтому Юрий и сам бы с радостью отобрал тех историков, которые будут подтверждать его отношение.

Повторюсь, что описанный механизм психологически достоверен. Но применимость к конкретному лицу являются только предположением.