Как-то пасмурно сегодня. Я застегнул ветровку и продолжил идти куда глаза глядят. Серое, всё серое, как сама серость: небо, затянутое пленкой облаков, осенняя земля с пожухлой травой, да даже сам воздух серый, пропитанный этой поганой сыростью тумана. Холодно здесь, хорошо хоть что ветра нет. И куда же я иду? Сколько? Я уже и не помню. Это поле уходит куда-то в горизонт и всё не кончается никак, а я уже устал, мне бы присесть. Устал я от этих мыслей. Что делать, как дальше жить, когда всё так плохо.
Я даже не знаю, что началось первым. Такое ощущение будто я тут лишний. Не в смысле именно здесь, здесь-то мне самое место, а в этом мире. Никак не найти своего предназначения, как будто в жизни и смысла то никакого нет. С детства не мог понять зачем я живу, задавался вопросами, отвечал на них тем, что у меня якобы есть какая-то миссия на этой земле, что есть люди как люди, а есть я, и я рожден для того, чтобы изменить устоявшееся положение вещей, и этим то я и жил, погруженный в метания и фантазии о мире, в котором все будет как-то по-другому, и обязательно лучше, чем сейчас.
Жаль, что розовые очки ломаются стеклом внутрь. Больно, страшно больно, и боль эта не физическая. Казалось бы, что человеку надо? Дом, семья, работа, стабильный заработок, развлечение кое-какие, да и всё. Ничего из этого я не имею. Постоянных девушек у меня не было, уж слишком высокие у меня требования к ним, а когда требуешь, нужно что-то давать взамен. А что мне дать, ведь я не так богат? Делиться своими мечтами, фантазиями? Одними ими сыт не будешь. Вот и еще одна ушла, и как бы заставляешь себя думать, что это я первый её бросил, или отпустил, как бы, совершил самоубийственный поступок, пожертвовал собой, чтобы она имела будущее с кем-то еще, кто лучше меня, и кто сможет дать ей то, на что я не способен. И с этими мыслями как-то легче, но на самом деле все совсем не так. Это только у меня в голове – моя фантазия.
С работы меня уволили. Вот так просто, выкинули и всё. Потому что требовал своих прав, защищался, не хотел ни перед кем пресмыкаться, а так в современном мире вести себя нельзя. Рожденный быть шестеренкой никогда не станет чем-то большим, но я этого не понимал. Осознаю, но отказываюсь понимать. Так не должно быть. Когда люди стали такими? Алчными, властными. Я родился на свет не так давно, и не знаю, как было в прошлом, но неужели они были такими всегда? Но ведь тогда мы просто саранча, паразитирующая не только на планете, но и на друг друге. Я с детства искал проклятый смысл в жизни, я отказываюсь верить, что на самом деле все настолько просто!
Вечно я спорил со всеми, сражался за свою позицию, мне казалось, что я был прав. И я действительно был прав, в том мире который я видел. Но в реальности все было совсем иначе. Я стал строить стены вокруг себя, непробиваемые, непроницаемые, сквозь которые не проходил свет. Я зашторивал окна и сидел в полном мраке – так было спокойнее. Тишина пространства охраняла меня, и я вздрагивал от каждого скрипа или стука, будто пришли за мной, и сейчас схватят и поведут на расстрел. Очередная ссора с родственниками, полное непонимание, и вот я здесь.
Где здесь? Ни малейшего понимания где я нет. Ни телефона не взял, ни часов. Ни малейшего шанса вернуться назад нет. Ни людей, ни машин. Даже птицы не летают. Мне кажется, что давным-давно должно было стемнеть, но небо лишь становилось все более серым, обесцвечивая все вокруг.
Тогда я увидел впереди что-то похожее на стол, а за ним сидели двое напротив друг друга. Издалека я совершенно не понял, что это, то ли люди, то ли просто кусты посреди поля растут возле обломка какого-то трактора советских времен.
Я подошел ближе, и когда осознал, что вижу, остановился.
Это действительно был стол, а не какой не обломок жести, да стол не простой. Он представлял из себя шахматную доску, с аккуратно расставленными на нем фигурами. И что меня больше всего поразило, эта доска была поделена на троих игроков. Я от удивления открыл рот и перевел взгляд на сидящих за столом персонажей.
Слева от меня, на обломке старого железобетонного столба, сидел трансформатор, угрюмо повесивший голову над доской. Казалось он был давно мертв, весь сырой и ржавый, давно отключенный от линии электропередач, и все-таки в нем что-то было. Как будто где-то внутри своих инженерных кишков он сохранил в себе энергию. Тут я вспомнил старое Японское придания о вещах, в которых появлялась душа после долгих лет существования предмета. Стало жутко, по рукам побежали мурашки.
Я перевел взгляд направо, где на старом трухлявом пне, совсем как человек, сидел лис. Он был больше похож на человека, чем на животное, или на игрушку, набитую плюшем. Взгляд его был устремлен в доску, и в отличие от трансформатора ли шевелился, моргал и вилял хвостом, подавая всякого рода признаки жизни, и иногда даже вздыхал, как будто был погружен в глубокие раздумья.
Самым жутким мне показалось, что трансформатор и лис были соединены электропроводкой, которая через изолированные штыри крепилась в их головах.
Наконец, лис заметил меня. Медленно он повернул голову в мою сторону и уставился на меня.
- Третьим будешь? – неожиданно по-человечески сказал он.
- Кто? Я? – дрожащим голосом переспросил я.
- Ты видишь здесь еще кого-то третьего? Я к тебе обращаюсь!
- Я… Я не умею играть в шахматы на троих.
- Ничего, - вздохнул лис. - Не сложнее, чем на двоих. Мы давно тут сидим и не можем начать партию. Третьего не хватает.
У меня волосы на голове встали дыбом.
- Сколько же вы здесь сидите? – неуверенно спросил я.
- Может год. А может два, - угрюмо ответил лис. - Я просто в гости пришел к старому другу. Он совсем не разговаривает, но за то хорошо играет в шахматы. Правда только на троих.
Лис помолчал и повторил снова свой первый вопрос:
- Третьим будешь?
Я задумался на несколько секунд. Что за чертовщина передо мной? Неужели это духи? Пришли за мной чтобы забрать на тот свет. А что будет если я соглашусь и проиграю, или выиграю?
- На что играете? – отважился спросить я.
- На что? – удивился лис. - На что можно играть в шахматы? Мы играем просто так, чтобы скоротать время.
- И что потом?
- Я пойду домой.
- А где твой дом?
- А ты садись с нами, и сам все узнаешь.
Непонятно откуда передо мной возник стул и пододвинулся так, чтобы мне удобно было на него сесть.
- Ты боишься? – спросил меня лис.
Меня даже передернуло, но собравшись, я решил не давать духу понять на сколько мне страшно.
- Нет.
- Садись.
Я сел за стол-доску и устроился так, чтобы было удобно.
- Только есть одно условие, - сказал Лис.
- Какое?
- Видишь эти провода? – он показал на электропроводку, соединяющую его голову с головой трансформатора, - У тебя должны быть такие же. Я тебе дам, - лис достал из-под стола несколько фишек со штырями и проводами и положил на стол, - Вставь их в свою голову.
Я ужаснулся, и стал судорожно искать оправдания.
- Но… Но ведь я человек, я же умру если это сделаю! Вы что хотите меня убить?! Но ведь вам не с кем будет потом играть!
- Ты не умрешь, - спокойно ответил лис. - Здесь никто не умирает. Даже трансформатор.
У меня дыхание сперло.
- Но ведь как же мы присоединим провода?
- Мы просто накинем их сверху.
Лис поднялся с пня, взял концы проводов, загнул их крючком и накинул каждый провод на советующий ему на линии трансформатор-лис.
- Вставь штыри в голову, - напомнил мне лис.
- А что если я не буду этого делать?
- Тогда мы никогда не сыграем партию.
- И?
- Никогда не пойдем домой.
Я остался в замешательстве. Где я, черт подери? Почему со мной разговаривает лис? Почему я должен играть с лисом и трансформатором в шахматы на троих? Как же так? Неужели то, что он говорит, правда? Я умру если вставлю эти штыри в череп, или останусь здесь навсегда?
А, к черту!!! Что я вообще теряю?! Кто меня ждет дома? Я разве собирался возвращаться домой? Здохну здесь, да и черт с ним! Все равно никакой пользы от меня нет! Никому не нужен!
Я решительно взял первый штырь за изолятор и с размаху воткнул себе в череп. Боли не было совершенно никакой, только сильно зачесался правый глаз. Я удивился, и, недолго думая, воткнул в голову следующий. Так дело дошло и до шестого.
- Белые ходят первыми, - произнес лис.
Белыми играл трансформатор, и я сначала подумал, что он не сможет передвинуть фигуру, так как у него нет рук, но белая пешка сама собой задвигалась по доске.
- Теперь мой ход.
Лис двинул лапой свою черную пешку в сторону моих шахмат
- Ты ходишь третьим, - сказал мне лис.
Я взглянул на доску. Коричневые шахматы ждали моих распоряжений. Я на миг загляделся на них и понял, что сижу в голове у лиса и трансформатора одновременно, и могу читать их мысли. Я подвинул фигуру и взглянул на трансформатор.
Картинки из прошлого этой электрической машины замелькали у меня перед глазами. Электрификация, советский союз, колхоз, рабочие. Когда-то за этим старым прибором хорошо ухаживали, чинили, протирали пыль, меняли детали. Он хорошо помнил руки людей. А потом все пошло под откос. Развал советского союза, новая страна, новые правила. Развалился колхоз, деревня осталась без работы и достатка. Имущество было распродано. Его забросили, как забросили и поля. Люди стали уезжать из деревни в поисках работы, селились в городе. В колхозных деревнях остались только бабушки и старики. Больше некому было ухаживать за трансформатором, и он остался совсем один, печально накрененный над землей, обесточенный и отрезанный от линии электропередач, которая так долго давала ему жизнь. Одинокий и брошенный он десятилетиями сидел здесь в одиночестве, пока его не нашел лис.
Не успел я опомниться, как ход дошел до меня снова.
- Будешь тянуть с ходами – дисквалифицируем, - пригрозил мне лис.
Здесь то до меня и дошло, что я вижу их ходы до того, как они пойдут. Это значило, что я мог их обыграть, если только смогу сделать так, чтобы они не смогли прочитать мои мысли. Я должен был думать о чем-то отвлечённом, или продумывать сразу несколько ходов, чтобы ни тот, ни другой не догадались какой ход я собираюсь сделать на самом деле.
Я пошел, следом за своим действием поймав на себе косой взгляд лиса. Тот видимо ожидал от меня другого хода, поэтому сильно удивился. В первый раз я заглянул в его глаза в тот момент. Сейчас в них отражалось какое-то легкое сумасшествие, но за этим сумасшествием таилась долгая и печальная история.
Когда-то этот лис был таким же, как и все другие лисы. Жил в поле, в норе, имел семью, кормил лисят. Пищи, слава небесам, хватало. Всяческие грызуны служили им едой, и казалось, эта обычная стандартная для лиса жизнь никогда не изменится. Он был не прав.
Однажды на это поле пригнали трактора. За неделю они уничтожили всё, что росло на поверхности, и перепахали лисье гнездо. К счастью или нет, но лисят удалось спасти. Людям нужна была земля, для того чтобы сажать на ней свои сельскохозяйственные культуры и кормить свой род, и все бы ничего, если бы не те химикаты, которыми они не гнушались удобрять почву. Отравленная земля и зерно не в состоянии были стать домом и кормить грызунов, служивших пищей семье лиса. Со временем это привело к страшной нехватке еды, и лису стало просто нечем кормить своих детей.
Отчаявшись лис пошел в ближайшее село и по ночам, рискуя своей шкурой, таскал из курятников у местных курей, но продолжалось это не долго. Люди устроили засаду на лиса, и заперли его в пустом курятнике. Человек без жалости и сострадания забил беднягу палкой, освежевал его, обработал шкуру и продал какому-то новичку-таксидермисту. Тот, не имея ни опыта, ни ловкости, создал из бедняги чучело ужасного качества, и оставил в музее, среди чучел других животных.
Люди проходили мимо, смотрели на ужасную работу таксидермиста и смеялись, совершенно не подозревая, что душа лиса, скорбящая по оставленной голодать семье, болела и страдала. Лис не знал, сколько прошло времени с тех пор, как его оставили здесь, но тяга к семье его взяла свое, и однажды ночью чучело из музея пропало. Люди решили, что его просто кто-то украл, как сувенир, или хозяин забрал его обратно, а может чучело просто утилизировали из-за его ужасности, но никто не думал, что лис сам покинул музей.
Долго он скитался по миру, пока не встретился с трансформатором, таким же одиноким, задумчивым и молчаливым персонажем.
Игра шла своим чередом, и закончилась довольно необычно: все три короля оказались без ходов к отступлению.
- Ничья, - сказал лис, - Пора нам по домам.
Странный белый свет застлал мои глаза, постепенно поглотив стол-доску передо мной и обоих персонажей этого странного мира.
- Все мы рождаемся на этом свете для чего-то, - слышал я удаляющийся голос лиса. - Не будь в мире хотя бы одного из нас, абсолютно все было бы по-другому. Запомни это.
И тут я подумал, а ведь есть же истории потяжелее моей. И если уж сравнивать, т овсе мои проблемы заключались лишь в моем эгоизме, и только. И моя судьба, по сравнению с ними, не такая уж и тяжелая, а ситуация не столь безысходная, как мне казалось. В конце концов, я хотя бы жив, и могу говорить и двигаться.
Свет постепенно обрел форму, и я увидел белоснежную комнату. Сверху ярко бил в глаза свет светильника. Кругом суетились врачи в халатах и масках с окровавленными инструментами в руках. «Он жив, он жив!» - кричала медсестра. «Чудо!» - подхватил еще один женский голос, а хирург все выкрикивал названия каких-то лекарств.
Что же, значит рано мне туда, ведь ничья все-таки не поражение.
