Перед тем как перейти к изложению фактов басмаческого движения во время войны с Германией, хотелось бы вернуться несколько назад, к концу двадцатых - началу тридцатых годов и поднять одну интересную тему. В это время, в Центральной Азии начала налаживаться мирная жизнь, стала развиваться промышленность, строились фабрики, ремонтировались пути сообщений. Союз выходил на новый уровень, акцентируя внимание на создании крепкой экономики. Центральноазиатские республики не могли быть не затронуты общим движением. И естественно акцент был сделан на сельское хозяйство – т.к. исторически в регионе была развита аграрная культура. В Таджикистане, давно и традиционно славящимся своим хлопком, этот сектор хозяйства получил огромный импульс. Уже к 1929 году, Таджикская ССР вместе с Узбекской стала одним из основных производителей хлопка в Союзе. По масштабам производства, СССР стремительно догонял лидеров хлопководства в мире. По количеству собранного урожая Союз занял третье место после США и Китая, обогнав Индию и Египет в 1930-м году. Не стоит забывать при этом, кому принадлежали хлопковые плантации во всех этих страна – Британской империи, традиционно считавшей рынок хлопка полностью своим.

И тут, для понимания, стоит бросить взгляд на то, как шли дела у самой Британии в те годы. После Первой мировой войны, британская экономика начала сталкиваться с кризисными процессами, вызванными устареванием самой экономической модели и огромными расходами на войну, нанесших большой урон. В это же время в Империи разгораются националистические движения, для сдерживания которых требуются очередные расходы. На носу виднеется развивающаяся Германия, покоя не дает растущий в своем могуществе Советский Союз. И вот ко всему этому добавляется еще одна проблема – британские хлопководы рискуют потерять мировое лидерство! Небольшие по сравнению с Китаем, Египтом и американскими плантациями Таджикистан вместе с Узбекистаном производят невероятное количество хлопка под жарким азиатским солнцем! Если СССР и не выйдет на мировые рынки, то независимость себе он обеспечит точно, вероятно и своим соседям.

Естественно, англичане понимают, что надо что-то сделать. Как всем известно, островитяне всегда имели склонность к закулисной игре и никогда не упускали возможности подорвать мощь своих противников различными методами. И словно сама удача бросает английским владельцам хлопкового производства спасительный вариант – да ведь в Таджикистане, как и на в Центральной Азии в целом, до сих пор не иссякло басмаческое движение! Стоит только направить вектор их деятельности в нужное русло.

Закономерно, сразу же агенты британского влияния, прочно укоренившиеся в басмаческой среде, начинают подстрекать лидеров басмачей на активизацию действий на территориях хлопководческих районов. Мотивировать борьбу с декханами можно просто – они приняли советскую власть, советские порядки, и растят хлопок для «врага». Плевать, что таким образом развивается сам Таджикистан, растет благосостояние республики, все большее количество население вовлекается в экономическую деятельность. Главное умело подать информацию. И вот басмачи налетают на хлопководческую Вахшкую долину в 1931 во время очередного похода Ибрагим-бека. Организовываются налеты и на плантации других республик. В ход опять пускаются религиозные лозунги, яростная пропаганда против занятого в производстве хлопка населения. В результате – жестокость, убийства декхан, поджоги плантаций, попутный грабеж. Жестокость скорее всего вызывалась еще от того, что сами басмачи, наблюдая своими глазами то, что жизнь декхан пусть и медленно, но все-таки восстанавливается, испытывали внутреннюю злобу к последним. Злобу за то, что мирные жители обходятся отлично без басмачей, что ненавистная советская власть действительно дала спокойствие и перспективу. Это вызывало несоответствие у членов банд, натасканных лозунгами своих вождей. Хотя, конечно, те кто шел в банды изначально ради одних налетов и грабежей, никакого несоответствия не испытывал. На коне, с винтовкой и перспективой наживы таким было гораздо проще, чем с мыслями о возделывании земли.

Банды уничтожали ирригационные сооружения и оросительные каналы, машинно-тракторные станции, железные дороги, поджигали хлопковые плантации и склады. Понимая угрозу сельскому хозяйству в республиках, командование Среднеазиатского военного округа срочно перебросило часть сил против налетчиков, начав таким образом очередной виток кампании против басмачества, который впоследствии принес значительные результаты.

Вот таким образом лидеры басмачей предавали идеалы народов, чье освобождение они ставили своей целью. В случае условного успеха в Центральной Азии, довольно ясно представляется дальнейшая политика главарей банд, которая проводилась бы именно с подачи других стран, имеющих свое влияние в регионе и свои интересы в мировой экономике.

Басмачество, в действительности, оказалось не таким уж и чистым, как его сейчас позиционируют политики центральноазиатских стран. Об этом я уже писал в предыдущих статьях. Его развитие в период тридцатых годов, после того как Буденный заявил о полном разгроме остатков басмаческих банд, было тесно связано с деятельностью немецкой и японской разведок. В начале в этом процессе была замешана еще и Великобритания – извечная спутница многочисленных конфликтов по всему земному шару. Но ближе к 40-м годам англичане осознали, что перед лицом нацистской угрозы делить с СССР им по большому счету нечего. И перестали спонсировать движения басмачей на территории Афганистана и Ирана.

Немцы же вместе японцами развели действительно кипучую деятельность по подстреканию разрозненных остатков бывших отрядов, ушедших в начале 30-х годов в Афганистан. Ближе к сороковым годам произошло весьма сильное сближение с одним главным идеологом басмачей – с Джунаид ханом, который после практически полного разгрома в 1931 году пытался как-то собрать воедино беспорядочные группы по 5-7 человек, скрывающиеся от правосудия и промышлявшие грабежом ближайших к Афганистану кишлаков. Другим способом, кроме как грабить народ, которые басмачи якобы «защищали», голодные бандиты прокормиться не смогли, а вернуться к мирной жизни желание отсутствовало. Вот и приходилось по ночам налетать на беззащитных жителей и отбирать то, что нажили за время ухода более крупных отрядов басмачей в 1931. Из доклада начальника штаба Среднеазиатского военного округа от 12 сентября 1933 года известно, что в одной только Таджикской ССР за год было совершено более 97 вооруженных налетов на приграничные, в результате которых погибло около 422 мирных жителя. В соседней Туркменской ССР дела обстояли еще хуже – за тот же год жертвами стало боле 900 человек. И это только официально погибшие в результате налетов. Множество людей при этом пропало без вести на выпасе скота или во время поездок в город.

В банды хоть и в гораздо меньшей степени, но продолжал стекаться народ, только теперь басмачами становились сплошь преступники. Спустя время, часть банд была уничтожена в боях с советскими войсками, а часть вышла на контакт с ушедшими в Афганистан и Иран. При чем не без помощи агентов других государств.

Рейд особого назначения, о котором рассказывается в предлагаемой статье, был направлен против басмачей Ибрагам-бека, сына эмирского чиновника, сейчас мало известного главаря банд 20-х годов, претендовавшего на диктаторство одновременно на зарубежном Среднем Востоке и в советской Средней Азии.

ИТОГИ УДАРНЫХ КАМПАНИЙ

После краха авантюр генералов Энвер-паши и Селим-паши (бывший турецкий офицер Ходжа Сами-бей) в Восточной Бухаре (1922 - 1923 гг.) одним из главарей басмачества стал Ибрагим-бек, попытавшийся объединить все его раздробленные силы, чтобы свергнуть Советскую власть в этом регионе.

Очередной "главнокомандующий армией ислама" продолжал также исправно выполнять приказы свергнутого и бежавшего в Афганистан эмира бухарского Сеида Алим-хана и англичан. В горном крае продолжался разгул больших и малых банд, грабежами и насилием наводивших на дехкан страх. Запуганных и обманутых принуждали вступать в отряды басмачей, помогать им, жестоко карали даже за одно сочувствие Советской власти, тем более содействие Красной Армии и ГПУ.

(Группа командиров Красной Армии в Восточной Бухаре. Крайний слева – комбриг Т. Т. Шапкин – руководитель воздушного десанта в Гарм в апреле 1929 г.)

В 1925 - 1926 гг. в Таджикистане были успешно проведены две массовые кампании по борьбе с басмачеством. В результате удалось ликвидировать почти все банды, в том числе и на родине Ибрагим-бека в Локае. Сложились благоприятные условия для нормальной жизни и коренных преобразований в республике.

Пока еще влиятельные на местах реакционеры, выдвинувшие бека(4), в новой обстановке советовали ему не рисковать головой и уйти к эмиру в Афганистан, чтобы там снова, как в начале 20-х годов, готовить большую войну против русских и всех неверных. Они же обещали ему поддержку.

(Пленённые главари басмаческого движения вместе со своими гаремами направлялись в спецлагеря ОГПУ. Один из таких лагерей находился на Кубани - в станице Новоромановка Арзгирского района Ставропольского края. Это глухое место в калмыцких степях. Здесь бывшие басмачи под конвоем трудились на солевых приисках..

Начало 1930-х. Начальник лагеря чекист М.Е. Деревяникин с помощью женщины-переводчицы ведёт служебный диалог с только что поступившим в лагерь очередным пленным басмачом-баем.)

В ночь на 21 июня 1926 года Ибрагим-беку с 24 басмачами удалось переправиться через Пяндж и бежать в Афганистан. У чекистов появилось много забот: бек успел оставить в подполье верных людей для тайной подготовки к будущим мятежам. Таким образом, оставшиеся глубокие корни басмачества могли дать опасные ростки.

КАНДИДАТ В ПРАВИТЕЛИ

В Кабуле Ибрагим-бек неплохо устроился под крылышком бывшего эмира. Но в приютившей его стране он начал с того, что стал сеять вражду между узбеками и таджиками, с одной стороны, и местным населением - с другой, подстрекая первых к неповиновению властям Афганистана.

На севере чужой страны, особенно в приграничных с СССР районах, через духовенство велась агитация за освобождение Восточной, затем и Западной Бухары от неверных. Участникам еще одной "священной войны" заранее прощались прошлые и будущие грехи. В случае же гибели на поле боя они приравнивались к святым.

Это позволило создать из "кровных братьев" крупные банды, которые зачастую возглавляли вызванные из родных мест бека подручные - мастера на расправу с непокорными. Вооружены эти формирования были английскими винтовками и даже пушками.

(Австро-венгерское горное орудие 1880-90-х годов разработки - передано из трофейных запасов басмачам англичанами. Орудие из бишкекского музея Фрунзе - оно было отбито у "воинов Аллаха" Красной армией.)

Произошло редкое в истории явление: авантюрист, битый на своей земле, создал на чужой мощную военную силу. Один за другим захватывались не только кишлаки, но и города. После Таликана разоряется Чаяб - уездный центр провинции Ханабад. Афганцы, опасаясь резни, бежали в горы, а их имущество досталось басмачам как трофей.

Правителем города бек назначил своего духовного отца ишана Иса-хана (во время кампаний 1925 - 1926 гг. он был курбаши ( крупной банды, дважды попадал в плен, бежал из душанбинской тюрьмы в Афганистан к беку).

(отряд Рагиб-бея переходит границу)

Все более реальным становилось претворение в жизнь сепаратистского лозунга марионеточного государства "Афганский Туркестан" во главе с Ибрагим-беком. Такая "автономия" сильно ослабила бы центральную власть в Кабуле, затормозила проведение прогрессивных реформ королем Аманулла-ханом, явно ухудшила взаимоотношения с ближайшим соседом - СССР. (Кстати, до этого даже предоставление под давлением англичан убежища беку не осложнило их.)

В итоге была бы подорвана независимость страны. Очевидна и антисоветская направленность этого замысла. Зарубежные хозяева бека, затушевывая антиафганский характер планов и действий своего верного слуги, не скрывали его расчеты в отношении Советского Востока. Так, средства массовой информации льстиво создавали ему явно фальшивый имидж "Робин Гуда Средней Азии", сочувственно комментировали его желание реванша, мести "за поражения по ту сторону Амударьи".

ПЕРЕВОРОТ В КАБУЛЕ И ГАРМСКИЙ МЯТЕЖ

Эти два зловещих события произошли в 1929 году с разницей в несколько месяцев, причем второе стало следствием первого. В январе Кабул пережил шок узурпации власти местным авантюристом таджикским крестьянином Бачаи Сакао ("сын водоноса"), которого на совещании ханов в селении Калакан 12 декабря провозгласили эмиром Афганистана под именем Хабибулла-Гази. За спиной новоиспеченного эмира стояли англичане . Сразу же последовала отмена многих прогрессивных реформ предшественника, получил льготы иностранный капитал, главным образом британский.

Реакционный переворот открыл перед Ибрагим-беком самые благоприятные возможности. Ведь именно отборные отряды его басмачей, стоявшие под Кабулом, блокировали в ответственный момент войска Амануллы, а затем вступили в настоящую войну против сторонников свергнутого короля, бежавшего сначала в Кандагар, а затем уехавшего в Италию. Самозванец, стремясь поскорее отработать долг, способствовал дальнейшему накоплению беком вооруженных сил на севере страны. И только из опасения дипломатического конфликта с СССР открыто не поддерживал его.

(Пограничник в Туркестане)

Пробным шаром перед большим походом "домой" стал в мае 1929 года мятеж в Гармской области Таджикистана, сравнительно близкой к государственной границе. Английские инструкторы обучили приемам антисоветской пропаганды, организации мятежей 10 специально подобранных басмачей.

Связь с тамошним подпольем убеждала бека: на сей раз у него есть шанс на успех. Учитывал он и недовольство населения трудностями жизни, ошибками в работе местных органов власти в условиях начавшейся коллективизации. Делалась ставка и на предводителя будущего мятежа Максума Фузайла, бывшего эмирского наместника в Гарме, местного уроженца, банда которого состояла из 200 человек.

Уже по дороге к Гарму басмачи собирали фанатично настроенных мусульман, убеждая их, что Советской власти больше нет, а Красная Армия расформирована. Чем дальше, тем этот процесс шел быстрее. Каждый случай расправы с советскими активистами, а то и просто с учителями или приезжими русскими убеждал многих в силе мятежников. К тому же распускались слухи о скором приходе армии бека. Положение спасли чрезвычайные меры, принятые командованием красноармейских частей в Душанбе и лично командующим Среднеазиатским военным округом П. Е. Дыбенко, прибывшим на II съезд Советов Таджикистана.

(На снимке в центре группы сидит тов. Дыбенко Павел Ефимович (с бородой) - командующий войсками Среднеазиатского военного округа в 1928-1934 гг., почетный курсант Ташкентского ВОКУ имени В.И. Ленина.)

Комбриг Т. Т. Шапкин, комиссар национальной бригады А. Т. Федин с четырьмя пулеметчиками вылетели 23 апреля в Гарм. Они-то и организовали подавление мятежа.

Однако провал авантюры не обескуражил Ибрагим-бека, он по-прежнему вынашивал свои поистине диктаторские замыслы.

"Если какой-то кухистанец (намек на происхождение Бачаи Сакао) занял престол с божьей и нашей помощью, то почему бы и нам не стать хозяевами Кабула?" - вопрошал он в самом узком кругу. Это амбициозное рассуждение известно из донесения разведчика ГПУ Мулло Закира Косирова, находившегося тогда в штабе бека. В 1959 году эти же слова были повторены автору воспоминаний "Чекистские были".

В октябре того же 1929 года был совершен еще один государственный переворот. Опираясь на своих соратников, мобилизовав сторонников из пуштунских племен, Надир-хан разгромил крупную группировку Бачаи Сакао. 15 октября он торжественно въехал в Кабул, где был провозглашен шахом Афганистана. Надир-хан жестоко казнил Бачаи Сакао, а басмачей Ибрагим-бека вынудил уйти из Кабула на север страны. Он же объявил о возврате к прежнему курсу реформ. Положение бека из-за заступничества англичан осложнилось, но не больше. Лишь позже его позиции пошатнулись.

БОИ С БАСМАЧАМИ

В Москве было принято чрезвычайное решение - в конце апреля 1929 года начать рейд по приграничным районам северного Афганистана. Он продолжался примерно два месяца. Известна и правовая основа /50/ этого решения. В августе 1926 года, т. е. почти сразу же после бегства Ибрагим-бека, был заключен договор "О нейтралитете и взаимном ненападении" между СССР и Афганистаном. В одном из его пунктов указывалось, что обе стороны обязуются не допускать на своей территории вооруженных отрядов и организаций, враждебных другой стороне.

(Главарь контрреволюционного басмачества Ибрагим-бек (второй слева) и члены специальной оперативной группы, созданной для его поимки: Куфельд (первый справа от бека), Енишевский, А. Н. Валишев (слева от бека). Снимок сделан в Душанбе сразу после митинга по случаю поимки Ибрагим-бека. 1931 г.)

Между тем подготовка Ибрагим-беком восстания в северном Афганистане и похода против Советского Таджикистана продолжалась весьма активно, причем при руководящей роли англичан.

Численность нашего отряда пока не установлена, но состоял он почти целиком из коммунистов и комсомольцев. Возглавлял его командир 8-й кавалерийской бригады Иван Ефимович Петров (впоследствии генерал армии, Герой Советского Союза).

Из вооружения имелись горные орудия мортирного типа. В разобранном виде (весом до 7 пудов) их грузили на специальные седла (около 2 пудов), называемые по имени создателя "грум-гржимайло".

В сильнейшую жару, когда страшно хотелось пить, бойцам конартдивизиона часто приходилось на себе переносить части орудия, особенно при преследовании басмачей в горах. Без выучки и природной выносливости это было бы немыслимо.

Очень выручала и "форма одежды" - халаты из полосатой ткани, на голове чалма из пяти метров материала серого цвета, - что позволяло вводить противника в заблуждение. За несколько минут сняв части орудий и собрав их, бойцы отряда подпускали басмачей на 300 - 500 м, открывали артиллерийский огонь, который сочетался с пулеметным. Станковые пулеметы прятали по сторонам от дороги, ручными стреляли прямо с седла. После такой стрельбы да еще прямой наводкой картечью мало кому из басмачей удавалось уйти в горы или скрыться в зарослях камыша.

Однажды Т. В. Алпатов и другие разведчики дивизиона обнаружили крупные силы противника с батареей пушек. Начавшаяся артдуэль не обещала им успеха. Надежда появилась, когда конники, обойдя противника по лощинам, внезапно открыли по нему огонь из ручных пулеметов. И все же басмачи, руководимые бывшим царским офицером-правой рукой курбаши, держались долго, видя, что их в пять-шесть раз больше. Лишь через четыре часа удалось заставить их отступить.

В том же бою комбриг И. Е. Петров поднялся на свой НП и приказал усилить огонь по скрытым позициям за глиняными дувалами и на укрепленном дворе, где находились замаскированные орудия врага. Затем по его команде П. А. Зотов со своим взводом после сигнала о прекращении артиллерийского огня бросился вперед и захватил пушки. Одну из них развернули в сторону отступавших басмачей...

1 мая шел затяжной бой против 3000 всадников Ибрагим-бека, пришедших с востока. По отработанной схеме восемь орудий поставили на главное направление, по два станковых пулемета в 200 м от дороги. С приближением басмачей на 500 м орудия открыли частый огонь: три из них били в голову колонны, три - в хвост, а два - в середину. Заработали и спрятанные пулеметы. Противник бросился врассыпную. Конники лихо орудовали клинками и даже пиками. Через полчаса после начала боя дозор обнаружил еще 1500 басмачей, прискакавших на сей раз с запада, ими командовал Сеид Хусейн, военный советник Бачаи Сакао. Два часа длился страшный бой без надежды на перелом. Басмачи отчаянно сопротивлялись.

Выиграть бой помогла военная смекалка И. Е. Петрова.

(Кавалерист И. Е. Петров во время службы в ТуркВО.)

По его распоряжению к противнику отправили трех пленных, ранее захваченных у бека, чтобы сообщить главарю второй банды о результатах предыдущего боя - 2500 убито, 176 в плену и лишь трем сотням вояк удалось спастись бегством. Предупреждение подействовало: басмачи сложили оружие. Конечно, если бы оба отряда появились одновременно с противоположных сторон, то, имея 10 - 12-кратное превосходство в живой силе, они могли бы смять отряд.

В конце мая Ибрагим-бек, разъяренный неудачами, собрал 4000 всадников при трех артиллерийских батареях. Его план состоял в том, чтобы запереть отряд в ущелье недалеко от реки Вахш. Однако и на этот раз ему не удалось выполнить своего намерения.

"ТАШАКУР, ШУРАВИ!"

"Местное население, особенно бедняцкое, как могло помогало нам, - вспоминал П. А. Зотов. - И чем дальше, тем больше". Афганцы да и представители других национальностей ненавидели бандитов Ибрагим-бека, в чем бойцы неоднократно убеждались.

В одном небольшом кишлаке, например, басмачи перекрыли дехканам воду в отместку за какую-то провинность. Для устрашения выставили орудие с охраной. Доведенные до изнеможения люди пытались открыть ручей, но охранники убили двоих, остальные разбежались. Самые решительные из жителей обратились к отряду за помощью.

Командир дивизиона выслал бойцов с оружием. После короткой перестрелки басмачи бежали, трое из них были взяты в плен. Когда их привели в кишлак, собралась толпа жаждущих отомстить за издевательства и насилие. Бывших вояк закидывали камнями, били палками, с трудом удалось доставить пленных по назначению.

Снабженцы отряда платили за продовольствие и фураж больше, чем на базаре. Но часто люди не брали денег за все то, что щедро давали, приговаривая: "Ташакур, шурави!" ("Спасибо, советский!"). Надо ли говорить о чувствах, словах и действиях дехкан-бедняков, когда бойцы отряда отдали им трофейных лошадей.

ПОСЛЕДСТВИЯ АВАНТЮРЫ ИБРАГИМ-БЕКА

В результате рейда басмачи понесли значительные потери, были подорваны, хотя и временно, их моральный дух, уверенность в своей безнаказанности. Недаром даже в середине августа 1930 года советник бывшего бухарского эмира Сайда Амадхаджи отчаянно призывал толпу на ханабадском базаре к священной войне с неверными. У верхушки местной эмиграции появилась растерянность, наметился раскол.

Был обеспечен значительный военный перевес в пользу нового короля Надир-хана. Кабульские власти заявили о своей решимости принять жесткие меры против басмачества на севере страны; официально объявили Ибрагим-бека врагом афганского народа и назначили за его голову крупное вознаграждение.

Во второй половине 1929 года после кровопролитных боев басмачи вынуждены были отойти ближе к Амударье, т. е. к советской границе. Однако весной 1931 года Ибрагим-бек предпринял еще одну, последнюю авантюру. Он снова пытался вторгнуться в Таджикистан.Силы его хотя и были ослаблены, но представляли серьезную угрозу.

(Арестованный Ибрагим-бек (в машине на заднем сиденье) на аэродроме в Душанбе перед отправкой в Ташкент. Июнь 1931 г.)

Чтобы оценить обстановку, сложившуюся на севере Афганистана, понять взаимосвязь явлений, имевших место по обе стороны госграницы, сошлёмся на рассекреченный документ ГПУ.

В докладной записке из Ташкента в Москву дан точный прогноз: "Осуществление планов Ибрагим-бека... на севере Афганистана чревато для нас серьезнейшими осложнениями на советско-афганской границе в самом недалеком будущем".

И далее следует поразительное по точности предвидение: "...провал готовящегося восстания за автономию Афганского Туркестана бросит Ибрагим-бека в Советский Таджикистан немедленно, но сила этого удара будет неизмеримо меньше и слабее, чем в первом случае".

Без сомнения, значение этой необычной военной акции с точки зрения истории было оценено ровно через год, когда наступил полнейший крах надежд Ибрагим-бека на диктаторство уже на таджикской земле.

В завершение остается добавить, что Т. В. Алпатов, П. А. Зотов и еще 41 боец 27-го конартдивизиона (не считая других подразделений отряда спецназначения) были награждены по возвращении на Родину орденом Красного Знамени. Тогда же дивизион стал дважды Краснознаменным...

А. А. ВАЛИШЕВ