Так как моя работа связана с интернетом, телефонией, связью, посещаю разные объекты, серверные и т.д. На одном из таких объектов увидел такого динозавра, в хорошем смысле слова.

По словам телефониста работает до сих пор, и со своими функциями справляется на ура. Японское качество, стоила в те времена овермного, нет, не так, очень овермного. Ну и конечно экран напомнил комп из fallout)))) снимал в прошлом году, работы было много, про фото забыл.

Телефон не роскошь, а средство общения... казалось бы это очевидно всем. В СССР телефон не был предметом роскоши, но и в число общедоступных он не попал. В 1985 году в стране насчитывалось 31 миллион телефонов, а в очереди на установку числилось 13 миллионов заявок. Телефон могли поставить в день подачи заявления, а могли и 10 лет разводить руками. Расскажу про причину этой проблемы в СССР

Мало кто знает интересный факт: изобретатель телефона Александр Белл был категорическим противником домашнего телефона. Он считал свое изобретение подспорьем для бизнеса. Установка телефона в квартире, по его мнению, способствовала бы распаду семьи.

Однако процесс развития телефонной сети доказал обратное-домашний телефон пользовался не меньшим спросом. Так было и в России до революции- не смотря на высокую стоимость установки и абонентскую плату, спрос на квартирные телефоны был высокий. После 1917 года идеология государства поменялась и телефон из разряда средства получения дохода перешел в разряд рабочего инструмента.

Телефоны прежде всего ставились на предприятиях и учреждениях. Домашние телефоны ставились только руководителям предприятий и ответственным работникам учреждений. Не думайте, что это была большая привилегия властьимущих: если у родственников и друзей нет домашнего телефона, поболтать то по телефону не с кем, а вот с работы могут в любое время позвонить и загрузить проблемой. Да и от вышестоящего руководства нет покоя даже дома.

После Великой Отечественной Войны полстраны лежало в руинах. По сути надо было заново воссоздать телефонную сеть. Из соображений необходимости экономить драгметаллы (серебро), было принято решение строить декадно-шаговые (ДШИ) АТС .

Это решение привело к отставанию в развитии АТС на 12-15 лет. Более лучшие телефонные станции координатного типа начали строить только в начале 60х.

Оборудование таких станций - самая лакомая добыча нынешних охотников за драгметаллами. Их даже привлекает не столько обилие технического серебра на контактах реле, а блоки многократных координатных соединителей (МКС)

С одного блока МКС выходит 45-70 грамм струн, в которых до 27% массы составляет палладий. Поэтому один блок МКС приносит охотникам за драгметаллами более 25 тысяч рублей

Советские люди настолько привыкли жить без телефона, что в 60х было обычным делом принудительная установка квартирных телефонов. Удивились? Причина этого удивительного факта- начало строительства крупных АТС. Характерные здания с узкими окнами есть во всех городах.

Запуск такой станции давал городскому району 10 тысяч новых телефонных номеров. Желающих установить домашний телефон тогда было гораздо меньше, а план по телефонизации надо выполнять. Вот и ставили телефоны во все дома, где есть свободные линии.

В техникуме связи, изучая предмет "Экономика в отрасли связи СССР", узнал поразительный факт: тарифы на связь (установка и абонплата) рентабельны только для предприятий. Квартирные телефоны населения СССР приносили государству только убыток! Сельская телефонная связь была глубоко убыточной.

Давайте вспомним тарифы на установку телефона в СССР-60 рублей и ежемесячная оплата -2 рубля 50 копеек. Вот где кроется причина убыточности. Казалось бы, подними тарифы до уровня рентабельности и ставь всем желающим. Увы, телефон при этом перешел бы в разряд роскоши, а идеология этого не допускала.

Больше всего везло жителям новых микрорайонов. В районе массовой застройки жилья сразу возводили школы, садики, магазины и АТС. Так произошло и с моими друзьями-родители получили квартиры в новом заводском микрорайоне и через пару месяцев у всех были телефоны в квартирах.

Работая в связи, был непосредственным участником запуска первой коммерческой АТС в городе после распада СССР. Стоимость установки телефона была около 900 долларов (условных единиц), естественно в рублях. Эта цена позволяла едва покрыть стоимость строительства АТС. Из более 20 тысяч очередников на телефон, согласились на установку телефона по такой цене чуть больше тысячи человек. Даже ввод системы рассрочки платежа за установку телефона не вызвал ажиотажного спроса. Все номера распродать так и не удалось.

Еще один интересный факт: чтобы работал домашний телефон, надо проложить кабель от АТС до квартиры. От АТС сначала выходят магистральные кабели, в которых до 1200 проводов (600 линий). Эти кабели выводятся на магистральные шкафы, которые мы все видим каждый день.

Далее кабели через линейные шкафы доходят до подъездов, откуда два провода идут в квартиру. Получается такая огромная паутина из медных проводов. Вот эта "паутина" из кабелей и есть самая дорогая часть проводной телефонной связи.

источник

«Эфирщики» на Финляндском вокзале Ленинграда в середине 1980-х годов. Фото сообщества «Телефонный Эфир»

В начале 1980-х жители Ленинграда случайно обнаружили уязвимость в автоматических телефонных станциях, которая позволила им около 20 лет пользоваться анонимными «голосовыми конференциями».

Так же, как в клабхаусе, там можно было участвовать в групповых обсуждениях или просто слушать чужие разговоры. Для многих жителей «эфир» стал местом общения, поиска друзей и партнёра на одну ночь. «Эфирщики» придумывали друг другу клички, собирались большими компаниями и даже привлекли внимание телевидения и комсомола. Со временем «эфир» закрылся, но интерес к явлению не пропал.

«Ленинградский Клабхаус» появился в начале 1980-х из-за уязвимости в автоматических телефонных станциях (АТС). Пользователи телефонов звонили на неподключённые номера, и вместо отмены вызова или гудков «занято» происходило соединение с целой группой абонентов, тоже позвонивших на этот номер.

Кто создал «эфир» точно неизвестно, но по легенде впервые уязвимости обнаружили ленинградские фарцовщики (спекулянты), обсуждающие детали сделок.

«Эфиры» позволяли им анонимно звонить с телефонных автоматов на неподключённые номера. Позже о такой возможности узнали ленинградцы и заполонили секретные «созвоны».

Групповые «голосовые чаты» стали возможны из-за особенностей в декадно-шаговой АТС — звонки проходили при определённом положении шагового искателя. О технической неполадке в оборудовании Северо-западная телеком-компания, ответственная за телефонные линии, долго не знала, рассказывал её тогдашний региональный директор Леонид Туфрин.

«Для нас феномен был неприятным моментом, а для жителей — приятным. Это дало возможность общаться в „эфире“ большому количеству людей», — добавил Туфлин.

Номера телефонов, которые можно было использовать, сообщали молодые работники телефонных станций, говорит  бывший «эфирщик» Владимир Сергеев. Они организовывали ячейки, которые позволяли выходить в эфир: «Говорили, что вот такой номер будет на следующей неделе».

Номер существовал около полугода до тех пор, пока «неполадку» не исправляли техники АТС, добавил  бывший «эфирщик» и друг одного из «королей эфира» Константин Скоморохов.

Номеров «эфиров» не было в телефонных справочниках. Некоторые попадали в них случайно, ошибаясь номером, другие узнавали номера от друзей и знакомых, а кто-то в модных ленинградских заведениях, в том числе в кафе «Сайгон».

Чаще всего телефоны распространялись «сарафанным радио»: «Сменился телефон „эфира“ – через неделю все об этом знали», — говорит Скоморохов.

За время работы «эфиров» появились десятки номеров. Часть из них были слишком популярны и «засорялись» множеством голосов и техническими гудками, так что услышать можно было только тех, у кого хороший микрофон в трубке.

Сергеев вспоминает, что дозвониться в «эфир» было проблематично: приходилось звонить 50, а иногда и 100 раз.

Было сложно не просто разговаривать, а даже слышать собеседника: приходилось сильно прижимать телефон к уху.

Участники часто переходили из групповой беседы в личную, выкрикивая свой номер телефона и короткое сообщение , к примеру: «Коньяк есть. Номер такой-то», — пояснил Скоморохов. Были и «чистые эфиры» без гудков и с небольшим количеством участников — около 6-10 человек. Но узнать номер такой «конференции» было сложно, вспоминает Сергеев.

«Эфирщики» шли на хитрости, чтобы их могли лучше слышать в «конференции». Отвинчивали от телефона микрофон, подключали к трубке кабель от усилителя или магнитофона, и говорили в микрофон для записи.

После этого голос становился звонче, чем у остальных. Детали для самодельных усилителей покупали на барахолках, но иногда готовый прибор можно было купить у некоторых «эфирщиков».

Звонить с домашнего телефона получалось не у всех: у одних его не было вовсе, а другим было неудобно говорить при родственниках, поэтому некоторые «эфирщики» созванивались с платного телефонного аппарата.

В документальном фильме об «эфирах» рассказали, что в монетах просверливали отверстия и привязывали леску или нитку, чтобы автоматом можно было пользоваться бесконечно.

Но Сергеев отметил, что делать это было необязательно: достаточно было ударить трубку о телефон, чтобы аппарат «подумал», что это сброс монеты и соединил с набранным номером.

Советские две копейки с ниткой для телефонных автоматов

В «созвонах» участвовали в основном подростки 13-20 лет с разными интересами, в том числе неформалы: хиппи, металлисты и панки. Для разных тем были разные номера, рассказывает  бывший «эфирщик» Александр Кузьмин.

Их добывали через знакомых в разных ВУЗах: «„Спекулянтские“ телефоны узнавались от студентов Института cоветской торговли и от курсантов училища [торгового флота].

Студенты Политеха, Техноложки и студенты-медики были источниками „досуговых“ телефонных номеров, а номера „интеллектуальных“ эфиров распространялись студентами ЛГ и будущими учителями из педагогического института имени Герцена», — добавил Кузьмин.

Были номера эфиров, где общались в основном фарцовщики и мелкие спекулянты, были сообщества людей, причислявших себя к «интеллектуально-театрально-литературной богеме». Были и желающие быстро познакомиться для «совместного досуга», что чаще всего равнялось коллективной пьянке в общежитии или на природе.

Иногда «эфиры» использовали как радио и включали музыку, читали собственные стихи, анекдоты и делились новостями. Но зачастую участники «несли всякую бессмысленную ерунду».

«Ленинградские эфиры» стали и площадкой для знакомств. Участники выкрикивали свои номера телефонов, затем созванивались и либо просто общались, либо встречались, в том числе для секса на одну ночь. Однажды такая встреча привела к созданию семьи, рассказал бывший «эфирщик» Георгий Богачев. Во время «чистого эфира» он обменялся телефонами с девушкой Марией (имя изменено по просьбе собеседника), которая оказалась соседкой его друга.

Выяснилось, что девушку зовут Мария, у неё есть подруга Даша, и они готовы встретиться. Мы назначили свидание, и стало понятно, что Мария всем нравится, а Даша не совсем. Поскольку мой одноклассник был высоким красавцем, выбор девушки был очевидным. Через какое-то время Мария забеременела и пара поженилась.

Часто в «эфире» проводили время от скуки. «Я когда хожу гулять,заодно звоню в „эфир“. Всё время в будке прячемся от ветра, от дождя, а там делать нечего,поэтому и звоню», — рассказывает участница эфира. Были и те, кто чувствовал себя одиноким или не мог поговорить о своих проблемах с близкими людьми, зато мог излить душу незнакомцу, так что «эфир» стал для них своеобразной психотерапией.

Люди, которые звонят в «эфир», делятся на три категории: снимают на ночь, ищут спутника жизни и те, кому нужно просто с кем-то поговорить.

Одна из участниц рассказывает, что интерес к «эфиру» то возникал, то угасал: «Для меня это как болото: бывает, забываешь про него и он не нужен, а иногда один раз позвонишь и всасывает, как наркотики — не оторваться». Скоморохов считает, что в основном в «эфирах» участвовали «люди, не нашедшие себя в реальном мире».

Со временем «эфирщики» выработали свои правила и даже назначали «королей» (модераторов), а участники придумывали себе или друг другу клички, чтобы оставаться анонимными, к примеру, Дьявол Коля, Олежка Маньяк и Маша Бандитка.

Постепенно «эфирщики» объединялись в компании по интересам и переносили встречи из «онлайна» в офлайн. Сергеев вспоминает, что особенно активные «эфирщики» встречались каждую пятницу. Одна из участниц рассказывала, что на встречах иногда выясняли отношения так, что доходило до драк.

Встреча «эфирщиков» Скриншот из фильма «Что могут короли?»

Иногда молодые люди разочаровывались в таких встречах. «Вместо ожидаемой компании девушек в условленное место приходили сильно потрёпанные дядьки под 30 лет, рассчитывающие на халявную выпивку», — рассказал Кузьмин, в то время обучавшийся в военно-морском училище.

Другим же повезло больше, вспоминает Скоморохов: «Часто встречались у метро Горьковская, рядом была киностудия „Ленфильм“, такая разноплановая тусовка привлекала киношников, и многих брали сниматься в массовку».

Об «эфире» рассказывали на телевидении, а комсомольцы предлагали помощь в организации встреч

Об «эфирах» писали в ленинградских газетах и говорили на телевидении, сняли документальный фильм «Что могут короли?», а на явление обратили внимание в комсомоле.

«Когда в 1980 году я пришла работать в Лесотехническую академию совсем молодым преподавателем, заведующий кафедрой и люди из парткома рассказали о таких сообществах. Надо было их выявлять и докладывать выше, все из-за идеологических соображений», — рассказывает  доцент кафедры философии и социальных дисциплин СПБГЛТУ Ирина Григоркина.

«Эфирщикам» обещали помочь с организацией звонков и даже выделили помещение для встреч. Но комсомольцы перестали помогать, когда руководство телефонных сетей раскритиковало новое явление.

«Мы относимся к „эфиру“ отрицательно. Это вызывает большую нагрузку, не дозвониться абонентам до желаемых абонентов. Мы принимаем все меры, чтобы закрыть этот „эфир“, а тем, кто будет нарушать правила, телефоны выключат», — говорил главный инженер телефонного узла.

Некоторые ленинградские комсомольцы и жители города всё же выступали против отмены «эфиров», считая, что нужно бороться не с ними, а с главной проблемой — одиночеством участников «созвонов».

Комсомольский функционер Татьяна Степанова отмечала, что если закрыть «эфир», то «появится тысяча его замен».

После отключения номеров «эфира» участники и правда создавали новые, поэтому феномен продолжал жить вплоть до 2000-х годов. Правда с годами «созвоны» начали постепенно терять популярность, а позже в городе заменили телефонные станции на более современные, и технически устроить конференцию уже не получалось.

Прекращение «эфиров» связано не с отсутствием технической возможности, а с потерей интереса, считает Сергеев: «К 1990-м всё это постепенно сошло на нет, у людей появились другие задачи и стало просто меньше времени. Все просто повзрослели».

https://tjournal.ru/stories/340295-klabhaus-vremen-sssr-kak-...