В этом поезде, неспеша катящемся из Батуми в Ереван, состоялась одна очень интересная наша беседа со Зденеком. Девочки уже к тому моменту, по обыкновению, улеглись спать на верхних полках.
Я не помню, как начался этот разговор. Но начал его точно Зденек. Все эти годы, что мы дружим, он тактично обходил тему чешских претензий к России. Но они, как оказалось, есть и у него.
В прошлом, 2018 году, как раз отмечалась 50-летняя годовщина ввода советских (да не только!) войск в Чехословакию для подавления так называемой «Пражской весны». И оказалось, что мой чешский товарищ, как и вся остальная Чехия, всерьез считает это оккупацией. З – Зденек, Я - я.
Я: Зденек, ну постой. Термин «оккупация» слишком тогда расплывчат. Вот немцы пришли в мою страну в 1941 – ограбили, поубивали, разрушили, поломали, разбомбили, унизили. Что принесли с собой русские оккупанты? (И все-таки, еще раз напоминаю ему, что говорят-то они всегда о русских оккупантах, но там были и польские, и немецкие, и венгерские, и румынские танки). Итак: построили прямые дороги (в Чехии все нормальные «шоссе» в нашем их понимании – с несколькими полосами движения, с разделителями, развязками и без «петлей» - построены только в «советское» время). Панельные хрущевки, гостиницы и административные здания – да, сейчас они смотрятся убого, но тогда такая была эстетика. Профилактории, дома отдыха для людей, фабрики и заводы – все это по-советски серо и топорно, но я не припомню в мировой истории случаев, когда оккупанты строили? Или мы относились к вам как к унтерменшам – людям второго сорта? Но ты же сам рассказывал, что у тебя в Волгограде во время учебы отбою не было от русских девушек? Что твой отец до глубокой старости дружил со своим русским товарищем Юрием? Что ж мы за оккупанты-то такие – ничего у вас не забрали, не вывезли, не наложили аннексий и контрибуций, не вывезли в Сибирь и не заставили бесплатно голыми руками копать какой-нибудь грандиозный транссибирский канал?
З: Нет, Sirius, такого, конечно, не было. Но, послушай, аннексия все-таки была.
Я: ??? Что мы там у вас еще отняли, в 1968?
З: В 68-м нет, но после войны у Чехословакии Сталин отобрал Закарпатье. А это была славянская территория Австро-Венгрии.
Я: Но русины ведь не чехи и не словаки?
З: Это да.
Я: А потом – вам досталась же Силезия без немцев, разве плохо?
З: Не важно. Знаешь, до 68-го года к русским все относились как к братьям, как к освободителям. А тут – приехали на танках, сняли законное правительство. Наши коммунисты тогда сильно перепугались, что им лично будет еще хуже, и затянули гайки так крепко, что мне не поверил мой родной отец, когда я приехал на каникулы из Волгограда в 87-м году и сказал ему, что там, в России, все меняется. Перестройка, гласность. Отец посмотрел на меня с опаской, хоть дома никого, кроме нас, не было, и сказал, чтобы я вслух такого не говорил. Я ему сказал тогда, что скоро и у нас то же самое будет. Он не верил. Понимаешь, какая атмосфера была? Они называли это – «политика нормализации». Как будто мы какие-то ненормальные были?
Моя бабушка очень любила ходить по грибы. И часто брала меня с собой. А эта деревня, где она жила, это совсем рядом с Австрией. Австрия, понимаешь, это уже страна НАТО. И однажды нас в лесу задержал советский патруль, я был мальчик совсем. Расспрашивали нас, кто мы такие, куда идем – бабушка с корзинкой и мальчик!
Я: Зденек, понятно, почему у вас были советские войска. Противостояние таких держав, а на их границе – маленькая Чехия. Но оккупация-то тут причем?
Хотел ему еще сказать, что, когда все (!) взрослые мужчины в моей семье погибали (и погибли) на фронте, сражаясь с немцами, его родственники немцам танки собирали и свиней выращивали, но не стал. Никто из нас друг друга переубедить не смог. Так и остались каждый при своем. Русские для него – очень хороший народ, но оккупанты. Чехи для меня – хитрожопое жучьё, хоть и мною любимое.
Наконец, поезд прибыл в Ереван. Стояла невероятная жара – на небе ни облачка. Встретил нас на большом внедорожнике взрослый подтянутый мужчина, с гордо поджатыми, как почти у всех армянских мужчин губами. Привез на квартиру. Самый центр города, очень удобно. Квартира большая, светлая, уютная. Пока мылись – собирались, чехи мои. Похоже, чего-то поскандалили, что ли. Как всегда, тихо, как мыши. Скорее всего, опять Зденек с Кристиной. Я как подумал, что опять сейчас будут мяться – куда пойдем, что будем есть, бегать, как сумасшедшие – решил, что ну их нахрен, пойду-ка я один. Подошел к Зденеку, говорю – я гулять, он махнул головой – иди… И я пошел.
Ереван. В принципе – обычный советский областной центр. Чистый, ухоженный. Сталинские дома. Фонтаны. Все скромно. Не шумно. Все говорят по-русски. Чистое метро. Приятные люди. Недалеко от нашего дома находился храмовый комплекс, включавший в себя старинную церквушку 13-го века в честь Святой Богородицы Катогике. Я пошел туда посмотреть – и о, чудо! Там тоже проходило таинство венчания! Так что мне повезло – я посмотрел венчание и в Грузии, и в Армении! Что касается богослужения и интерьера – очень непохоже на православную церковь. И пение показалось мне каким-то западным, и скамеечки, как в костёле. Я разговорился с одним парнем, он стоял рядом. Он был армянин, но из Ирана, по-русски не говорил, только по-английски. Он сказал, что так выглядит типичный армянский храм, и что у них в Иране они такие же. Я бывал в коптских церквах, мне показалось, что они даже ближе нам.
Потом я поехал куда-то на метро, долго ходил пешком, пока не поднялся на площадку возле еще одной церкви. Там, устав, присел на лавочку рядом с очень благообразной парочкой старичков, мужем и женой. У меня очень европейская внешность, не похож я на местного совсем, поэтому старики заинтересовались, конечно, моей персоной. Надо сказать, я с юности обожаю армянских стариков – рассудительных, гордых, мудрых. Деду оказалось, 85 лет. Он расспрашивал меня про Москву, про политику. Они даже с бабкой разругались на этой почве – она была за молодого премьера, Пашиняна, а он за старое руководство. Как стемнело, старик пошел лично проводить до метро.