У математиков работал такой, ну скажем, Александр Никодимович (имя изменено). Худой, высокий, немножко странный (а кто из нас не странный?). Он плохо слышал и пользовался слуховым аппаратом.
Заходит как-то в обеденный перерыв Александр Никодимович к нам в мастерскую и просит просверлить два отверстия в какой-то алюминиевой пластине. Да пожалуйста, дали ему нужное сверло и отправили на сверлилку. И тут в мастерскую заходит самый главный шеф, что бывало довольно редко.
- Так, почему посторонний работает на сверлильном станке? Без допуска? Да без очков? Так, в четверг на комбинатовскую комиссию по ТБ.
С чего вдруг главному шефу взбрело тащить Никодимыча на комбинатовскую комиссию, вместо того, чтобы просто выговор влепить - сие науке неизвестно. Возможно, для устрашения возможных будущих нарушителей ТБ - хз.

А я на тот момент был профсоюзным боссом, которого избрали по принципу "лишь бы не меня" и на подобных мероприятиях был обязан присутствовать.
Ну вот, настаёт четверг, выдвигаемся на комиссию.
Я на ней был первый раз, мероприятие унылое, в зале сидят начальники проштрафившихся, главный по ТБ комбината, еще какое-то начальство. Вызывают нарушителей по очереди и начинают спрашивать:
- Ну вот зачем ты, Такой Такоевич, окалину отбивал без защитных очков?
Такой Такоевич что-то мямлит, типа, да вот, забыл, да я там всего два раза стукнул и т.п.
Поднимают его начальника:
- Часто нарушает?
Ну и в зависимости от ответа назначают наказание - выговор, лишение части премии и т.д.

И вот доходит очередь до нашего Александра Никодимыча. Шеф докладывает о его нарушении, комиссия вызывает на сцену Никодимыча и спрашивает:
- Ну как вы докатились до жизни такой, Александр Никодимович, вместо того, чтобы спокойно сидеть программы писать, сверлите какие-то железки, да еще без очков?
Никодимыч достает из внутреннего кармана пиджака сложенные вчетверо листы, разворачивает их, ОТКЛЮЧАЕТ слуховой аппарат и начинает выступление.

Краткое содержание его речи приблизительно такое:
- Мы с женой давно хотели ребеночка, но у нас не получалось, но вот наконец получилось, беременность проходила трудно, роды были тяжелые, но, слава Богу, с ребеночком все хорошо, он растет, мы купили ему коляску, но у неё не очень удачная конструкция, ребёночек может выпасть, а чтобы он не выпал, я придумал установить дополнительную пластину из алюминия, а чтобы её установить, нужно в ней просверлить два отверстия, а дома у меня просверлить нечем, поэтому я принес пластину на работу и в обеденный перерыв сверлил в ней отверстия, за каковым занятием меня застал главный шеф, которому я пытался рассказать, что пластина мне нужна, чтобы ребеночек не выпадал из коляски и просверлить мне нужно всего два отверстия, но он меня не послушал и привел меня сюда.

Это ОЧЕНЬ краткое содержание его речи. Реально она продолжалась минут пять. В процессе её произнесения его пытались прервать раза четыре, но поскольку, слуховой аппарат у него был отключен, то эти попытки были безрезультатными. Никодимыч дочитал свои листки, сложил их, положил в карман и сел на место.
В процессе чтения народ в зале тихо сползал под кресла, комиссия сдерживалась, но с большим трудом.
Председательствующему наконец-то удалось придать лицу мало-мальски серьезное выражение, и обратившись к нашему шефу, он произнес:
- Да, Арнольд Петрович, сложный у вас контингент...
На что шеф скромно развел руками, мол, вот с кем приходится работать...

Чем всё закончилось для Никодимыча - я не помню, скорее всего, ничем серьезным.