Выбор веры у хазар⁠⁠

Историк Владимир Петрухин о соперничестве Хазарии с Византией, арабо-хазарских войнах и положении иудеев

Пожалуй, первой страной, которая должна была заняться этим «выбором веры», выбором языка, на котором она должна разговаривать с миром цивилизации, в пределах нынешней Российской Федерации оказалась Хазария — та Хазария, которая объединяла Северный Кавказ, причерноморские степи, чьи владения доходили до Среднего Днепра, до нынешнего киевского Поднепровья на Украине и почти до Подмосковья, до Оки в верховьях Воронежа. Большая страна, которую объединяла довольно сильная тюркоязычная элита. Хазары появились где то в VI веке н.э. в районе Северного Кавказа, скорее всего в предгорном Дагестане, к северу от Каспийских ворот и Дербента. Одним из первых — в середине VI века — о хазарах упоминает хронист Захария Ритор. По его сведениям, хазары были кочевниками, которых тогда традиционно относили к гуннам, потрясшим в IV-V веках всю Евразию.

В действительности же хазары были одним из небольших тюркоязычных народов и, видимо, подчинялись поначалу власти тюркского кагана, владыки огромной степной “кочевой” империи, зародившейся на просторах Центральной Азии. Благодаря своему строю, кочевники-тюрки были в состоянии быстро организовать огромную мобильную армию, в результате чего контролировали колоссальные территории, претендуя на дань, которую они брали как с Китая, так и с Ирана. Кроме того, каганат активно вмешивался в отношения между Ираном и Византией. В конце концов, дело дошло до того, что тюрки стали претендовать на контроль над Боспором. Вот в составе этой империи и развивались хазары, которые поначалу ничем не были знамениты.

Однако когда распалась Тюркская империя, хазары оказались свободными от своих обязательств в отношении к центральной власти. Кроме того, во главе хазар скорее всего встал предводитель из аристократического тюркского рода Ашина, из которого, по всей видимости, мог происходить и тюркский каган. Как мы знаем, каган — титул, который приравнивался в раннем Средневековье к императорскому, то есть это был правитель, который правил не одним племенным объединением и не одной страной, а многими народами. Вот этот самый каган и возглавил хазар в предгорьях и степях Дагестана.

Местоположение его орды было чрезвычайно выгодным. Рядом был проход в Закавказье с его богатейшими провинциями, степи и горные пастбища, где можно было спокойно пасти скот, что было немаловажным для кочевников. Наконец, неподалеку обитали народы, которые давно уже владели не только искусством земледелия, но и искусством строительства крепостей. В основном это были аланы, обитавшие на западе Северного Кавказа. Впоследствии хазары заключили с аланами прочный союз, сохранявшийся на протяжении почти всей истории Хазарского каганата... В общем, воспользовавшись своим положением, выгодным как экономически, так и географически, хазары продолжили ту экспансию, в которой они участвовали, будучи еще подданными тюркского кагана, и оказались в состоянии не только влиять на внутреннее положение дел в Закавказье, потеснив там Сасанидский Иран, но и опять-таки вмешиваться в постоянные распри Ирана и Византии. Одним из важнейших стратегических пунктов для каганата стало Северное Причерноморье.

В первой трети VII века эту территорию контролировала Болгарская Орда. Болгары были такими же кочевниками, как и хазары, об этом говорят даже их созвучные тюркские имена. Уже к середине VII века болгары были разгромлены, и часть орды во главе с Аспарухом по разрешению Византии переселилась на территорию нынешней Болгарии. Другая же часть ушла в междуречье Волги и Камы, где образовала Волжскую Булгарию, знаменитое раннесредневековое государство, просуществовавшее до XIII века и павшее под ударами войск Чингисхана. Но, тем не менее, большая часть болгар осталась на прежних кочевьях, влившись в состав победившего их народа. Так, в войнах, прошел VII век, в ходе которого хазарам удалось овладеть Боспором и даже угрожать Херсонесу. В результате этой экспансии и возник Хазарский каганат, и надо сказать, что каган действительно соответствовал этому имперскому титулу.

Тюркоязычные кочевники всегда были сильны тем, как и все кочевники, что они хорошо организованы, без этого невозможно заниматься кочевым скотоводством: у тебя угонят скот или просто его перебьют, и твой народ погибнет. Надо было иметь мощную военизированную культуру, чем славились кочевники, в том числе и хазары, которые поначалу воевали, пытались добыть мечом то, что не удавалось добыть трудом или наукой. Но в конце концов хазары оказались в сложном положении, ибо помимо Византии, с которой приходилось иметь дело в Причерноморье, в том же Крыму, — все это вечные горячие точки российской истории: Северный Кавказ, Крым, нынешняя Украина вплоть до Киева. Левобережная Украина входила в состав Хазарии, на правом берегу расселялись независимые от хазар славянские племена. Но, так или иначе, хазарам приходилось иметь дело с христианской Византией, приходилось договариваться, хотя и хотелось просто отнять то, что было в Крыму, что издревле, со времен Геродота, принадлежало грекам, основному населению Византии. Может быть, хазары бы и справились с этим, но всегда на одного такого агрессора во всемирной истории находится другой, посильнее.

Вскоре после ряда удачных завоеваний хазары столкнулись в Закавказье с хищником пострашнее и посильнее, чем этот в общем-то рядовой тюркоязычный народ. В этот период арабы под зеленым знаменем пророка Мухаммеда начали священную войну, стремясь обратить в истинную веру язычников и потеснить христиан, в первую очередь Византию. Они вторглись в Закавказье, где и столкнулись с хазарами. Хазары были хорошими воинами: арабы обладали мощной экономической базой, имели богатый опыт боевых действий и регулярную армию, но смогли справиться с хазарами только в первой трети уже VIII века. Это произошло после того, как армию мусульман возглавил великий полководец и будущий халиф Мерван. Ему удалось разгромить войска каганата, ворваться в его северокавказские земли и захватить столицу — Семендер. Хазарский каганат потерпел сокрушительное поражение. Хазарский правитель, который именовался каганом, ханом ханов, — у него было много народов в подчинении, поэтому он был почти что равным императору, — бежал в дельту Волги, где найти его было невозможно, потому что в этих 70 ериках Волги можно погубить не одну армию, пока будешь искать там своего противника. А арабы вышли в степь и увидели, что ничего здесь сделать нельзя, но хазары вынуждены были все-таки говорить с ними о мире.

Чтобы договориться с арабами, которые вели священную войну, нужно было принять их веру, иначе они бы не поняли, о чем вообще идет речь.

Язычник, если он не поклоняется единому богу, — а хазары были язычниками, поклонялись многим племенным богам — с ним нельзя договариваться, ведь он поклоняется бесам. Боги язычников считались бесами у всех носителей монотеистических религий. Так что пришлось кагану принять ислам — об этом сообщают арабские авторы, правда, поздние. И что там было — это одна из загадок нашей истории, да и всемирной истории тоже, потому что, как выяснилось через некоторое время, никакого ислама хазарский каган не принимал, а должен был дальше договариваться с арабами и византийцами-христианами о том, как он будет жить между двух огней, между довольно агрессивными, по-прежнему ведущими священную войну арабами и греками, которые не хотели делиться с хазарами своими причерноморскими владениями. Так что надо было заниматься тем, чем пришлось заниматься многим правителям нашей страны, — выбирать веру, с кем ты будешь.

Можно было, конечно, быть с арабами и даже воевать с греками на стороне арабов или же со своими же близкородственными тюрками, которые обретались в степях Северной Евразии. Но этого, конечно, кагану делать не хотелось, ему хотелось мира, договориться со всеми и получать выгоду ото всех.

Поэтому каган пошел на поразительный выбор веры, который до сих пор вызывает недоверие у историков, — он выбрал веру иудеев. Как только он заявил, что склоняется к вере иудеев, к нему прибыли посольства и от арабов-мусульман, и от греков-христиан, которые сказали, что он безумен, ибо иудеи повсюду гонимый народ, и сам он, если примет их веру, станет гонимым, почитаемым за раба, а не за равноправного правителя. Тогда каган пошел на хитрость — документы сохранили этот исторический анекдот. Сначала он вызвал муфтия, специалиста в области мусульманского канона, и спросил у него, объяснивши ему тет-а-тет, что он, конечно, склоняется к исламу, но все-таки какая вера более истинна: вера иудеев или вера христиан? Муфтий ответил, что, конечно же, вера иудеев более истинна, потому что сам Мухаммед — один из пророков, который продолжил пророчества иудейских ветхозаветных пророков. Тогда каган вызвал к себе христианина и спросил, какую веру тот считает более истинной, чтобы он мог спокойно принять христианство. Христианин сказал, что, конечно, более истинной он считает веру иудеев, но не веру мусульман, потому что мусульмане — враги Византии, Мухаммед, с точки зрения христиан, — лжепророк, так что, конечно, иудейская религия была лучше.

Спорящие, конкурирующие партии, таким образом, единодушно признали, что иудейская религия — лучший выбор. Каган сохранил свою приверженность иудаизму. Это было не случайно, иудеев признавали и христиане, и мусульмане как носителей Священного Писания и верящих в единого бога, они не были язычниками, они

были «людьми Книги», Священного Писания. Поэтому они имели свои права — ограниченные, но защищаемые законом права и в мусульманском Арабском халифате, и в Византии. Так что понятно, что нужно было сделать кагану. И здесь можно считать, что он повел себя как хитрец, но вполне оправданно.

Думали, что это исторический анекдот и что доверять ему невозможно. Но не так давно археологи нашли довольно далеко от Хазарии, на острове Готланд клад восточных арабских монет, которые, как только хазары заключили мир с арабами, хлынули потоком в Восточную Европу и дошли до Скандинавии. В этом кладе были обнаружены монеты, где арабским куфическим шрифтом была выбита легенда «Муса расул Алла» — «Моисей — пророк Аллаха». Это была очередная хитрость хазарского кагана, который демонстрировал свою приверженность законам Моисея и при этом не собирался вступать в конфликт с арабами. Эта монета должна была ходить на международных рынках, поэтому он и пошел на хитрость: арабскими буквами он заявил о приверженности законам Моисея. Арабы не могли ничего возразить, потому что Моисей с точки зрения Корана — один из пророков, Мухаммед — наследник его пророчеств.

Так что так история подтверждает справедливость древних исторических документов, которые вызывали сомнение у историков.

Владимир Петрухин

доктор исторических наук, профессор кафедры истории России средневековья и раннего нового времени факультета архивного дела Историко-архивного института РГГУ, ведущий научный сотрудник Института славяноведения РАН