Тень⁠⁠

Читать без картинок: https://dzen.ru/suite/1e4f002e-312d-4865-be0c-ac8cf6a1aeaf

Страница в ВК : https://vk.com/public189072634

Телеграм: https://t.me/maximillianman

Серия "Бессмертные"

Предыдущие эпизоды:

1. Бессмертный Роб

2. Адмирал Иванова

3. Тессеракт

4. Кеша и Хтонь

5. Пионеры

6. Бот

7. Молчун

8. Письмо счастья

9. Прыжок

10. Приземление

11. Предложение, от которого невозможно отказаться

12. Той ночью

13. Луна

14. Как я впервые стал женщиной и не заметил этого

15. Сопротивление

16. Шоу должно продолжаться

Роб, его помощник с пусковой, прыгнувший вместе с ним, в погоне за властью и сверхспособностями, объединяет их с многомерным червём, существующим в суперизмерении, что приводит к трагическому военному конфликту, рождающему луны. В бою наш герой теряет память и тело и обнаруживает себя женщиной.

Эпизод 17 "Тень"

А ведь у меня тоже есть вот эти обычные человеческие мелочи. Я люблю смотреть как появляются и исчезают тени от колышущихся кружевных занавесок. Свет бьёт искоса, оставляя на стене многослойный узор. Порой мне кажется, что однажды я просто войду в него и исчезну, как только туча закроет солнцa и тени умрут, захлопнув проход в междумирье.

Но всем им плевать на меня. Я говорю про свои руки и рот, ноги, глаза и шею. Они все слушаются другого. А я лишь наблюдаю за игрой теней на стене, в моём теле иной хозяин. Им движет невероятная злоба и, о луны, он именно тот, на кого охотится Сан, или Биби, как он её называет. Он у неё под носом, а я даже сказать этого ей не могу. Я просто молча смотрю, как он насилует моё тело.

Ему доступно волшебство. Он перемещается в ту комнату, куда невозможно попасть и читает. Читает записи другого такого же существа. Луны, как же я испугалась, когда поняла, что он такой не один. Это тот, второй, жил во дворце, он захватил власть у отца Сан. Я с трудом пока разбираюсь в этом, но похоже, что война между Ханством Циферблата и Ирией – дело рук этих существ, мужчины с пусковой и его бывшего подчинённого Роба.

От нечего делать, я стараюсь выучивать тексты, которые он читает наизусть. Ведь мне больше нечем…

— О, милая Распри, тебя опять стошнило? — раздался рядом голос Санорисан.

Я обернулась и долго не могла понять, о чем она, но затем увидела в своих руках платок, повернувшись назад я уставилась на ведро полное мерзкой жижи. Я стояла на веранде, на четвереньках.

— Да… — слабым голосом ответил мужчина моим ртом.

Похоже, что я так глубоко задумалась, что перестала следить за происходящим.

— Тебе надо к врачу.

— Нет… — начал было возражать мой мучитель.

— Не спорь, — нахмурилась Санори и обняла меня за плечи.

Местный лекарь, бывший шаман из пустыни, других похоже в городе не осталось, улыбнулся и хлопнул в ладоши.

— Ты принесёшь ребенка!

Я и мужчина в моей голове остолбенело смотрели на его светящееся радостью морщинистое лицо.

Вечером Санори отвела меня в свои покои и тихо спросила.

— Прости, я знаю, это может быть неприятно. Тебя насиловали в госпитале?

— Не помню, — честно ответил мужчина моим ртом.

— Ты помнишь кто отец?

— Нет.

— Хорошо, — кивнула правительница, — я понимаю, что тебе трудно. Не хочешь, не отвечай. Я просто хотела знать… не Каплана ли… этот ребенок.

Я застыла, в страхе пытаясь найти в своей памяти хоть что-то. Мужчина с пусковой так же судорожно оглядывал воспоминания, но нам ничего не удалось найти.

— Каплан был моим… другом. Близким другом, — произнесла Санори тихим голосом.

В голове моей промелькнула мысль, от которой содрогнулась и я и мой подселенец. Она ревнует? Тогда что же ждёт меня здесь теперь, смерть?

— Я уже много раз говорил тебе, Биби, кто ты и кто я. Этот мир, аномалия, в которую мы упали. Я найду, найду способ, чтобы ты вспомнила, я не позволю…

— Хватит этой чуши! — воскликнула Санорисан, — Святая ты или нет, всему есть предел.

В глазах правительницы сверкнули молнии, но затем лицо ее разгладилось и в помещение стало холодно. Я постояла на месте, обратила внимание на кружевные тени на стене, а затем наконец поняла, что пора уходить.

— Тебе удалось проникнуть в комнату? — сухо спросила Санори, когда я подошла к двери.

— Нет, — покачала я головой, хотя всё моё существо кричало об обратном.

Сан отвернулась к балкону. Я скрипнула дверью и вышла.

Этой ночью моё тело провело еще больше времени в комнате. Та была обставлена как библиотека и инженерная мастерская одновременно. Тот, кого мой подсленец именовал Роб тратил много времени на обучение. В то время как один из них преуспел в искусстве войны, второй стал великим изобретателем.

Эта их…способность. Червь. Тот, что даровал им их власть над материей и разумом, держал их в жестких рукавицах и за каждое чудо, требовал что-то, что оба не могли даже толком понять. Но нутром чуяли, что хорошим это все не закончится, поэтому экономили эти силы. Где-то там, далеко, за слоями эмоций и страхов, я чувствовала, что человек с пусковой начинает догадываться, чего хочет Червь, но боится даже прикасаться к этой мысли.

Иногда он смотрел и на меня. Но ничего не говорил. Думаю, он прекрасно понимал, что я знаю всё, что он делает, но испытывал какое-то необъяснимое стеснение, и ни разу не завёл разговор. Уверена, мысли, что я ловила своим сознанием, он тоже мог наблюдать. Но явно не желал. Моё же владение телом с каждым днём становилось все меньше.

Сегодня он отыскал личные записи Роба обращенные к нему самому.

“О, милый друг, сколько же мы не виделись. Наверное, с той битвы при ущелье Цепня. Я рад, что ты наконец читаешь эти строки.

Я много размышлял о том, почему все сложилось именно так. И ответ мой просто как все гениальное. Я хочу жить. Именно так называют первые 400 лет бессмертия. “Вкусовщина”. Когда бессмертный дорвался до настоящего приключения, которое он может устроить из своей и чужой жизни. Вот только я всего этого не мог. Я жил в теле старика. И мог бы потратить еще тысячу лет, чтобы накопить на омоложение. А теперь я наконец добрался до своей вкусовщины.

Прости. Мне стыдно. Стыдно за ребячество, за восхищение, за грандиозность всего того, что со мной сейчас происходит. Но стыдно старику. Юнцу не стыдно совсем. Юнцу приятно ошибаться, обламываться и выдумывать что-то новое.

Мне достался прекрасный противник. Из-за тебя я становлюсь умнее. Из-за тебя я учусь. Все что ты видишь – мой труд. Думаю, ты уже прилично начитался тут всякого. Но главного все же не нашел. Ты же хочешь знать лишь одно. Как найти меня?

Подсказка у меня для тебя одна. Строй корабль”.

Последующие несколько недель мужчина с пусковой провёл, изучая книги в тайной комнате. Но ни одной про кораблестроение не обнаружил. Тексты из этих книг были мне недоступны. Язык был чужой. И содержание я могла понять лишь по картинкам. На них были бочки и прямоугольники, множество схем и расчёты, расчёты, расчёты.

Я чувствовала, как он пытается применить свою магию, чтобы выучить содержание книг. Но по какой-то причине это было ему недоступно. Что-то мешало. И он злился, и злоба эта окрашивала каждый мой день.

Спустя еще четыре недели я проснулась ясным прохладным утром, заигравшим на стене моими любимыми кружевными тенями, оделась и уже в ванной с ужасом вскрикнула.

Моя рука. Моя рука слушалась меня…

От неожиданности я рассмеялась и от смеха этого чуть не потеряла сознание. Голова закружилась, я присела на край ванной. Легкие мои дышали и не дышали, глаза закрывались и открывались, если я того хотела. И лишь непослушные слёзы текли рекой по щекам.

Такой меня застала служанка. Но во дворце уже привыкли к выходкам Святой из Минеи. Она положила свежее платье на кровати и вышла. А я тут же вскочила и побежала в чём была в коридор, чуть не сбив служанку с ног.

Ноги сами привели меня к залу приёма, и я вбежала внутрь, раскрыв тяжелые двери словно пушинки.

На троне восседала Санорисан, я рядом стояла Игра, говорившая что-то и указывавшая на большую карту на полу, окруженную небольшой группой людей,

— Я снова я! Санори! Я снова я! Я могу говорить! Смотри! Плясать могу!

И я принялась отплясывать посреди зала, так что все повернулись на меня и расступились, открывая дорогу к трону. Я сразу же воспользовалась этим и подбежала к ступеням, бросившись на них как собака к ногам хозяина, и поползла вверх к правительнице.

— Он ушел! Представляешь! Нет никакой Биби! Он врал тебе! Это он и есть! Тот, кого ты иска…

Но я не успела закончить. Игра подскочила ко мне, схватила за волосы и приставила к шее острое лезвие.

— Не надо, — вздохнула Санори, — ты же видишь, у неё опять припадок.

Игра нехотя убрала нож, зажала мою шею в захват и потащила из зала.

— С-ан…О-н и ес-ть т-от…— пыталась кряхтеть я, но безрезультатно.

С того дня мне стало запрещено подходить к правительнице, если та сама не вызвала меня. И перемещаться по дворцу мне стало разрешено только в сопровождении двух крепких на вид служанок.

Живот мой начал раздуваться. И я почувствовала в себе новую жизнь. То, что спустя столько времени, я могла наконец быть со своим телом наедине, переживалось как великое чудо. Я рассматривала себя в зеркало, следила за питанием. Все остальное испарилось. Лишь игра теней на стене, занимала меня все так же, как и раньше.

Чем больше был мой срок, тем более уважительной я становилась к плоду. Ощущала его желания. Прогулки, свежий воздух, я послушно стала исполнять все, чего бы он не хотел. И думать забыла о том человеке с пусковой. Пока однажды не проснулась в своей спальне от нарастающего шума.

Я лежала и не могла пошевелиться. Руки двигались с огромным трудом, словно придавленные камнями. На стене шелестела кружевная тень. Вот только из неё на меня будто что-то смотрело. Я открыла рот, чтобы закричать, но звука не был.

Шум усилился. И в тени на стене появилась фигура. Червь с туловищем человека наползал на меня. Комната стала сжиматься. Стена приближалась к кровати и вместе с ней человек-червь, протянувший свои конечности к моему животу. Я наконец оторвала руку от кровати и начертила в воздухе заклятие, как учили меня в детстве. И открыла глаза.

Все та же комната. Я вся мокрая в кровати. Тени на стене нет. Передо мной поднимался и опускался мой раздувшийся живот. И тут я поняла. Я поняла, где теперь этот человек с пусковой.