Сказка на ночь⁠⁠

Прежде всего, хочу предупредить, что это произведение является отдельным от Соболево рассказом, но происходит в той же вселенной, частью которой является и Соболево. Я буду время от времени публиковать такие небольшие рассказы параллельно с основным сюжетом. Эти рассказы, я надеюсь, заинтересуют тех, кого заинтересовало Соболево. К тому же оно прольет некоторый свет на подробности сеттинга. Спасибо за то, что читаете мои рассказы!

***

Когда ты живешь не в городе, а в деревне, ночью из окна твоего жилища не видно практически ничего. Фонарей, как в городе, здесь нет. Единственное, что ты можешь видеть, это теплый свет в окнах деревенских домов. В тех только, где жители ещё по каким-либо причинам не спят. Воют и лают собаки, переговариваясь в ночной тишине. Шумят сверчки. Ухают совы. Вдалеке, на краю деревни, можно увидеть лес. Сейчас он черно-синий и сплошной, как стена. А над стеной этой бесконечное, бескрайнее звездное море. Его можно разглядеть в мельчайших деталях - видно каждую звезду. Над городом тяжело рассмотреть звезды, ведь в городе светло даже ночью. Но деревня - совсем другое дело.

Для Лёшка, пацана пяти лет, это чудо в небесах было повседневной обыденностью. Он видит это каждый вечер и каждую ночь. Сейчас его глаза смотрят на затянутую черной пеленой дорогу - не появится ли там отряд, с которым ушел его отец несколько дней назад? Он часто уходит, но всегда возвращается. Как раз сегодня Лёшкин папа должен был появиться на пороге дома, но не появился.

- Задержали, наверное, - объясняла ему весь день его бабка, отцовская мать, - Папка то твой важными делами занимается. Мало ли чего могло случиться? Всякое бывает. Не переживай, завтра точно придет.

- Не буду спать, пока не придет! - возмущенно отвечал Лёшка, не желая мириться с отсутствием отца.

Бабка вздыхала, но старалась не спорить. Всё равно уснёт, ребёнок ведь. Она время от времени поглядывала на часы и на большой фотопортрет сына, висящий под часами. Настоящий красавец, ещё молодой, в форме с нашивкой на рукаве - два круга символов, один в другой вписан, и в центре печать. На печать эту она смотрела с особым трепетом.

Лёшка продолжал смотреть в окно, напрягая глаза, но на дороге никого не было.

- Лёш, пойдем ложиться. Уже ночь. Посмотри как темно, - пыталась уговорить его старушка.

- Не пойду!

- Ну пойдем хоть приляжем. Устал наверное стоять то, уже долго стоишь. Пойдем. Я тебе сказку расскажу.

- Не хочу я про твоих Лениных слушать!

- Я другую расскажу, раз про Лениных не хочешь.

- И про колобка не хочу. Новую хочу! Расскажешь новую?

- Расскажу. Ложись только.

Старушка часто укладывала Лёшку спать, и чтобы тот быстро засыпал, рассказывала ему о годах своей молодости. О пионерстве, комсомоле, Ленине и прочем, что так ярко отпечаталось в её памяти. О том, что она не забудет никогда, и о том самом приятном, чем ей хотелось непременно поделиться с любимым внуком. Лёшка под такие нудные рассказы засыпал очень быстро. Он лёг на кровать, укрылся одеялом, а бабушка легла рядом. Положила руку ему на грудь и принялась гладить, рассказывая новую сказку.

- Ты же знаешь, кто такие ангелы?

Мальчик кивнул.

- Когда ты засыпаешь, твоя душа просыпается в другом месте. Там она смотрит на то, что ты сделал за прошедший день, и... - бабушка прервалась, подбирая слова, - И обдумывает это, перенимает твой опыт. И становится от этого взрослей и сильней. Место это охраняют ангелы. Однажды, очень давно, когда ты ещё не родился...

- Когда папа ещё не встретил маму и сам был такой же маленький как я?

- Когда папа ещё не родился, когда ещё не родилась я, очень-очень давно, добрый ангел по имени Ахнаир, охранявший то место, должен был спуститься на землю, к нам, по велению Отца...

- У ангелов тоже есть отцы?

- У всех ангелов один отец. Он творец всего сущего, Господь. Он создал этот мир и всё, что здесь есть.

Мальчик кивнул. Веки его начали тяжелеть.

- Отец повелел ему спуститься на землю, чтобы совершить древнее предсказание - начать Суд Божий. Суд Божий, это когда всех судят как равных, и добрые люди, как твой отец, как мы с тобой, и как все в нашей деревне, попадут в Рай. Рай это такое место, в котором всем хорошо, тепло и уютно. Там тебя ждёт твоя мама, ты помнишь?

- Да. Раньше она жила с нами здесь, в Соболево, а теперь она поехала в Рай, и ждёт нас с папой там, - мальчик, судя по интонации, явно гордился своими знаниями.

Старушка чмокнула мальчишку в лоб и продолжила.

- Ахнаир был готов исполнить то, что ему сказал Отец, но другой ангел, поддавшийся злу, решил ему помешать. И он напал на Ахнаира, и сильно ранил его. Да так, что, казалось, будто Ахнаир умер. Злой ангел вернулся назад, а Ахнаир остался здесь, он выжил и собирает силы, чтобы восстать и совершить то, что ему было поручено. А мы должны...

Старушка остановилась. После поцелуя мальчик закрыл глаза, и сейчас дышал глубоко и ровно. Спал, значит. Она аккуратно, чтобы кровать не скрипела, поднялась, потушила масляную лампу, накинула на себя фуфайку и вышла во двор. Там она осторожно спустилась со ступеней крыльца, немного прошла вдоль пристройки к дому и нырнула в неё через приоткрытую дверь. Внутри, за коридором, была ниша, занавешенная белой простынёй. Сморщенной рукой она отодвинула простынь в сторону, стараясь не шуметь. За ней располагался алтарь - икона во всю стену от потолка до потолка, чаша для причастия, шкатулочка со свечами и подсвечник. Икона была достаточно грубой и изображала двух крылатых человекоподобных существ - ангелов. Один, с черными крыльями, стоял над другим, с белыми крыльями, и в руках его был окровавленный меч. Другой ангел лежал на камне, а рядом было озеро, но при этом, казалось, что место вокруг них похоже на пещеру. Старушка подожгла свечу спичкой, разместила её на подсвечнике. Затем она поднялась, подошла к стоящему неподалеку шкафчику, достала оттуда бутылку с вином для причастия, открыла её и наполнила чашу, стоящую у иконы. Убрав бутылку, Лёшкина бабушка вернулась к иконе, встала на колени, приложила чашу ко лбу и тихо, но четко проговорила:

- Из глубины тебе воззвав, молю: располагай моим нечистым телом, Ахнаир!

Затем она залпом осушила чашу и, оставив свечу гореть, вернулась в дом.