Сияние твоей души. Глава II⁠⁠

Весь урок Мистер Миллер посвящает многообразию тем литературных произведений. И складывается впечатление, что его действительно волнует данная тема, потому что лекцию читает он очень воодушевленно. И по всей видимости его волнует не только урок, но и получаем ли мы знания. Потому что этот мужчина лет за сорок, заметив полное игнорирование от учеников, начинает задавать вопросы. И конечно же, по велению судьбы, первый вопрос адресован вашему покорному слуге:

- Мистер Джонс, можете ли Вы назвать хотя бы два вида литературных произведений?

Господи, почему именно я? Почему он не спросил у тех, кто откровенно втыкает в телефон и переписывается, словно разговоров до урока им не хватило? Почему он не спрашивает ничего у девчонок, которые пытаются обратить на себя внимание новенького, закидывая его записками? Они ведут себя так, словно готовы из-за одного смазливого личика уединиться с ним после занятий. К слову, он на эти знаки внимания пока лишь признательно улыбается. Но зачем обращать на это внимание? Давайте лучше будем дергать парня, который сидит тише воды ниже травы и никого не трогает!

Я лишь продолжаю игнорировать любое обращенное ко мне слово. Не поднимая головы и не отрывая карандаша от листка в блокноте, я жду, когда он продолжит лекцию, оставив меня в покое. Но тут происходит то, чего я не ожидал. Не знаю, является ли этот порыв ангельским спасением или коварной подставой. Но то, что принц Эрик, словно рыцарь, решает ответить за меня, – действительно меня поразило.

- Мистер Миллер, могу я ответить на данный вопрос?

- Да, пожалуйста, Эрик.

Учитель литературы вздыхает, и ему остается лишь недовольно смотреть на меня и слушать ответ новенького. На этом его неожиданное подобие программы «Кто хочет стать миллионером» заканчивается – больше вопросов он никому не задает. Чувствую, после урока мне еще воздастся. Я рад уже тому, что на ближайшие пятнадцать минут, оставшиеся от урока, я свободен от дискуссии и прочего. Интересно, этот день может быть еще хуже? Оу, наверное, да, не стоит так думать…

Мой поток мыслей перебивает звонок, оповещающий нас об окончании урока. И, о, Боже, я был абсолютно прав. Иначе я не могу объяснить желание преподавателя остановить меня после занятия.

- Мистер Джонс, останьтесь на пару минут. – Он произносит это так тяжело, на выдохе, словно его что-то волнует. Ну какой же ты лицемер, Бил Миллер.

- Да, Мистер Миллер. Что такое?

- Скажи мне, Джонс, какого черта ты игнорируешь меня на моих занятиях? Ты ведь пишешь прекрасные эссе, у тебя есть способности и такой живой ум! Зачем ты зарываешь в землю свой талант?

Я совершенно не понимаю, почему этот суровый на вид мужчина интересуется моими проблемами. Я бы понял, если бы этим озаботилась милая молодая преподша с максималистскими идеями. Неужели за сорок лет Миллер не разочаровался в жизни, в профессии, учениках? Почему в этом разочаровался я? А ведь мне всего 17…

- Оу, а Вы у меня что-то спрашивали? Я не услышал… Давненько уши не чистил. Простите. – Вырисовывая указательным пальцем над головой нимб, я строю гримасу невинности, и жду его ответа.

- Парень, мне твои шутки ни к чему. Я не хочу ругаться на тебя или писать жалобу. Если тебе нужна помощь, ты можешь обратиться ко мне или к школьному психологу, или к любому взрослому, которому ты доверяешь.

- Именно в этом, Мистер Миллер, и заключается проблема! – Я натягиваю самую непринужденную улыбку, на какую только способен и делаю щелчок пальцами. Таким образом невербально говоря ему, что его действия абсолютно бесполезны. – Но спасибо, что решили поинтересоваться. Я могу идти?

- Да, пожалуйста, иди.

Отмахнувшись от меня, он тяжело вздыхает и потирает лоб ладонью, словно это поможет найти разгадку вселенского заговора. Он, конечно, смешон, но его внимание заставило меня встряхнуться. Какой же я оптимист! Прямо-таки горжусь собой!
Ну ладно, отбросим шутки, обратим внимание на скопление мух почти на входе в класс. А нет, подождите, это не мухи, это змеи завидели самца! Как вы можете сейчас наблюдать в джунглях начался брачный период: змеиные самки вида анаконда окружили представителя мужского пола. Интересно то, что победившая получит право не только спаривания, но и пожирания партнера. Вырисовывается очень любопытная ситуация. Осталось понять, готов ли Эрик быть съеденным, возьмут ли гормоны верх над разумом и чувством самосохранения.

Признаться, я прекрасно понимаю этих девчонок. Не каждый день можно встретить высокого красавца с внешностью ангела. Нет, серьезно, его по-другому не опишешь: светлые, почти белоснежные, но при этом натуральные волосы (и не спрашивайте, почему я в этом разбираюсь); голубые глаза, но не холодные, а как ясное небо в жаркий летний день; лицо такое свежее и жизнерадостное, словно этот парень не знает невзгод; и, о, Боже, это его выражение полной невинности на лице… Да, будь я на месте этих девчонок, я бы вел себя так же. Но я - не они, поэтому мне остается лишь быть наблюдателем.

Наверняка я обладаю даром предвиденья: меня сегодня действительно никто не замечает. Все взгляды прикованы к новенькому. Я и сам готов воспевать ему молитвы, лишь бы так было всегда. Наверное, это мой самый счастливый день за последние пять лет. Спасибо, Эрик, твое появление – лучший подарок мне, хоть у меня и не сегодня день рождения. Безусловно не обошлось без тупых выкриков про мочу и прочего, но это все. В столовой никто не пролил на меня яблочный сок, в туалете я «случайным образом» не угодил в лужу мочи и так далее. Поэтому к концу всех занятий я чувствую прилив сил. Все-таки тот утренний автобус действительно предвещал удачу. Я уже начинаю в это верить. Молюсь, чтобы вечер был такой же спокойный.

Времени до ужина еще предостаточно. Не хочется идти в приют. Но этот жуткий холод вынуждает меня вернуться. По всей видимости, погода не подчиняется моей сегодняшней удаче. Сев в автобус, я не обнаруживаю своих утренних попутчиков. Но меня, если честно, это только радует. Как-то не хочется получить вторую порцию публичного унижения от капитана команды по бейсболу. Мне не приходится слушать музыку во время поездки, так как шумных соседей сейчас нет, и я наслаждаюсь тишиной. Все те же пейзажи и все то же серое небо. Да, даже если у меня и случается что-то хорошее, мир по-прежнему остается блеклым.

Оказавшись в комнате, я открываю окно и закуриваю сигарету. Сегодня она выступает только как привычка, а не как средство успокоения. Я продолжаю втыкать на жирное пятно на обоях, и мою голову заполняют мысли о сегодняшнем дне. Как на повторе, я прокручиваю все то, что сегодня произошло. Вспоминаю и об Эрике, и о Мистере Миллере, и том, что ел на обед, и даже то, с кем пересекался взглядами. Я вспоминаю и о людях, ставших обычной массовкой сцены под названием: «День не архангела Михаила».

Почему же именно такое название? Господи, да мой папаша - просто утырок. Как можно было дать сыну имя в честь ангела? И почему не какой-нибудь Рафаил хотя бы? Почему Михаил? Мы ведь не в России! Это, наверное, самая смешная и одновременно печальная история! Этот ублюдок в дни моего пребывания в утробе и младенчества ударился в религию. Завидев меня, ему показалось, что я излучаю свет. Не знаю, что там было, возможно он просто был под наркотой, но, взяв меня на руки, он окрестил меня Михаилом. Теперь все зовут меня либо по фамилии, либо, как долбанную подружку Человека Паука. Сейчас тупость моего отца меня лишь забавляет. Но это не значит, что я не хочу поменять имя. И отца. И свою жизнь. Просто руки еще не дотянулись до петли.

Я осознаю, что снова слишком сильно погрузился в свои раздумья. Из них меня вывел стук в дверь. Оглянувшись, я поднимаюсь с кровати (оказалось, что все это время я лежал, того не замечая), и во мне просыпается чувство тревоги, словно меня вот-вот поймают за чем-то неправомерным. По позвоночнику пробегают мурашки, в мгновение мне становится очень холодно, в голове зарождается мысль, что, быть может, это Миссис Джи с очередными плохими новостями об опеке надо мной.
Однако, к моему счастью, это оказывается парень из соседней комнаты. Я мало с кем общаюсь, да и он похоже тоже. Он еще в средней школе, поэтому видимся мы только во время ужинов. Так что имени его я и не спрашивал. На нем черное худи, на голове капюшон, но я вижу, что в одном уже у него наушник. Не отрываясь от телефона, он говорит:

- Иди на ужин. Звонок был 10 минут назад.

Я не успеваю ничего ответить, и он уходит. Сомневаюсь, что он пришел сам, наверное, это Джи отправила его. У нее явно какое-то помешательство на том, что все должны быть сыты. Может она жила в бедной семье, где ей приходилось голодать? Несмотря на то, что она меня бесит, я не какой-то утырок, чтобы не сопереживать горю и прочему. Может я действительно ангел? Тогда если я сегодня возьму нож из-за стола и порежу себе горло, я отправлюсь на небеса? Но здесь этого делать все же не стоит, все-таки тут много детей…

Спустившись в столовую, которая еще утром пустовала, я удивляюсь огромному количеству людей. Вроде я опоздал, но тут до сих пор так людно. Мне некомфортно. Я сажусь рядом с Лиамом. Он не поворачивает ко мне голову, но я понимаю, что он меня заметил, так как разговор начинает именно он.

- Чо как?

- Да как обычно, хотел броситься по автобус.

- Плохая идея, ты не умрешь от этого, только покалечишься.

- Да я и сам так подумал, поэтому я здесь. Новых идей не было.

- Печально. Я вот думаю нужно выпить снотворного, а перед этим открыть газ. Чтобы можно было без боли умереть во сне. Но эта идея моя, тебе запрещается использовать ее, пока я не умру. Понял?

- Да нужна мне твоя идея! Свой способ придумаю.

Как можно догадаться: мы с Леамом уже давно играем в игру «Кто придумает лучший способ самоубийства». Он пока выигрывает. Но ничего, я придумаю, что-нибудь получше.

Я начинаю есть и быстро пробегаюсь глазами по всем присутствующим, чтобы понять, слышал ли кто наш разговор. В особенности меня интересует Миссис Джи, поэтому я ненадолго задерживаю на ней взгляд. Но, к счастью, сегодня она не заинтересована во мне. Все из-за того, что все ее внимание приковано к Эрику, с которым она ведет милую беседу.
Стоп. Что? С Эриком? Я тру глаза. Открываю их и снова смотрю в ту сторону, где только что сидел тот, кого я совершенно не ожидал увидеть. Он все еще там.

-Эй, чувак, что эта Мисс Вселенная здесь делает? Он тоже приютский?

В этот момент Лиаму все же приходится взглянуть на меня. А я указываю наклоном головы на объект моего интереса. Но похоже, моего приятеля больше заинтересовало мое удивление, нежели сам Эрик.

- Он племянник Джи.

- Что? Как ангел и цербер могут быть родственниками? Я ни за что в это не поверю. Что за тупая шутка? Скажи мне правду.

Мне становится немного тревожно. Впервые кто-то из приюта оказывается моим одноклассником по предмету. Обычно я хоть немного да могу высказаться на уроках Миллера. Теперь это будет невозможно. Ведь этот Мессия точно до меня докопается. А учитывая то, как мило он беседует с Джи, еще и сдаст меня церберу.

- MJ, знал бы я, что ты так отреагируешь, сказал бы, что он – ее сын или что-то посмешней. Он правда ее племяш. Но лицо у тебя сейчас просто неотразимо. Я сделаю фотку?

Я ничего не отвечаю и не обращаю внимание на то, как Лиам начинает проводить фотосессию. И тут, в мою голову приходит прекрасная идея – скрыть свое существование, свое пребывание здесь от глаз Эрика. Я натягиваю капюшон и поворачиваюсь спиной к парочке родственников. Весь ужин я так и продолжаю сгорбленно сидеть над тарелкой, краем глаза поглядывая на предмет своей тревоги. Когда он уходит, я и сам встаю из-за стола. Но мое странное поведение не могло быть скрыто от моего надзирателя.

- Михаил, постой.

- Да, Миссис Дженкинс?

- Мне показалось, что ты как-то странно себя вел во время ужина.

- Вам показалось. Я могу идти в комнату?

- Нет, сначала покажи руки.

- Зачем? Я ведь все равно утром отчитаюсь.

- А мне нужно чтобы ты сейчас их показал. Живо!

- Господи, ладно. Вот.

Я задираю рукава и протягиваю руки ладонями вверх. Она с пару секунд их осматривает и запрокидывает голову, чтобы посмотреть мне в глаза. Иногда я думаю: «Что эта маленькая женщина может мне сделать?» На вид она такая безобидная, но все равно вызывает у меня тревогу. Наверное, потому что она уже старая. Нет, я боюсь ее не из-за того, что она выглядит, как сморщенный виноград. Она уже прожила много лет и до сих пор хочет продолжать этот бессмысленный квест на выживание. К тому же, старается еще и других прокормить. Это очень странно. У нее какое-то девиантное поведение, я считаю.

Отвязавшись от внимания стража небес, я возвращаюсь в свой чулан, втыкаю наушники и полностью растворяюсь в музыке. В ушах раздается Home Daughter, я неподвижно лежу на матрасе, раскинув руки в стороны. Глаза мои закрыты, но я не засыпаю. Я боюсь, что мне снова придется это пережить… Я снова прошу Богов о том, чтобы мне не приходилось больше просыпаться. Я надеюсь, что этот день был последним. Аминь.