Семейный альбом. Примирение⁠⁠

Жизнь пройти – не поле перейти.

В молодости, пока человек полон сил и горяч, легко рвать отношения с родными. Гнев и обида застилают разум.

Но идет время… Прошлое подергивается патиной, все уже не то, что прежде. И порой, оглядываясь назад, человек думает: и чего стоило огород городить?..

Бабушка Таня до конца жизни оставалась трудным человеком. Ее боялись и родственники, и соседи. Она умела заставить себя уважать.

Ее уж много лет нет на свете, а в доме, где она жила (не в том, ссуду за который выплачивала так долго, он был продан, в другом, где в дальнейшем была у нее квартира), до сих пор вспоминают ее выходки.

С годами смелость и независимость превратились почти в эксцентричность… хотя почему почти?

К примеру, когда как-то в доме не было газа, прабабушка Таня пошла в городскую администрацию с требованием немедленно все наладить, а если нет, так она захватила с собой спички, чтобы тут все поджечь…

А когда некий депутат встал с громкоговорителем у ее окон (жила-то она как раз напротив этой администрации), баба Таня вышла с теркой и пообещала спустить ему всю морду, если он сейчас же не заткнется.

В другой раз, когда какой-то парнишка в автобусе не уступил ей место, баба Таня недолго думая уселась к нему на колени.

Такая она была. Всей ей было нипочем. Никого и ничего она не боялась.

Были и другие случаи.

Однажды, еще во время житья в частном доме, к бабе Тане забрался ночью какой-то пьяный. Она ухайдокала его гаечным ключом. Могла бы и убить. Но, к счастью, не убила.

Впечатление в старости она производила странное, почти страшное. Очень маленькая, пухленькая, в черном плаще, с тяжелым, суровым взглядом карих глаз. Посмотришь – и сразу видно: к такой бабке на кривой козе не подъедешь.

Она сама рассказывала, как какой-то мужик на улице то ли сказал ей что-то резкое, то ли не дал пройти (баба Таня, впрочем, ведь не испытывала затруднений с тем, чтобы попасть в конфликтные ситуации), а она в ответ с криком «Прокляну!» грозила ему клюкой. «Ну он и улепётывал!» – хохотала бабушка Таня.

Когда я слушала эту историю, помню, подумала, что того несчастного мужичка можно понять.

Игорь с Валей не любили ходить с ней на рынок, потому что это значило переругаться с половиной продавцов.

Но была она в то же время смешливой, нежадной, умной. До конца жизни все перечитывала классику, «Войну и мир», Чехова, Каверина… Была блестящей рассказчицей. Ее истории, рассказы о семье, о детстве можно было слушать бесконечно. И судила она о людях точно и едко. Не в бровь, а в глаз.

Молилась бабушка Таня так: «Господи, если ты есть»…

А когда умер первый президент РФ, сказала: «Я радуюсь только одному. Я пережила Ельцина».

Умирать же она пришла к своей «плохой невестке» Валентине. Ей было восемьдесят шесть, когда инсульт превратил умнейшего, страшно жизнелюбивого, крепкого духом человека почти в дитя. Нет, она двигалась, руки-ноги работали, но читать уже не могла и, кажется, слабо понимала, у кого живет.

Последний ее год был очень трудным для близких. Но умирая, она назвала свою плохую невестку «дочечкой».

Та и обомлела:

– Какая дочь? У тебя же только сыновья…

Но Татьяна, видно, все же решила хоть перед смертью назвать этим сладким именем ту, кого никогда не называла так при жизни…

Что она чувствовала в свои последние минуты? Благодарность за заботу и хороший уход? Раскаяние?..

В любом случае примирение произошло. Перед лицом смерти все прошлые обиды стали уже не важны. Горечь прошлого ушла, уступив место вечности.

КОНЕЦ

Предыдущее

На грани мира и войны