Секс, война и смерть в Древнем Египте. Часть 2 Война⁠⁠

Продолжаю египетскую тему. В прошлый раз было про секс. Если кратко, то в этом вопросе на берегах Нила в древности царило полное разнообразие. Было место и эротике, и высоким чувствам, и борделям с «французским насморком». До нас дошли папирусы с брачными договорами, и папирусы с любовной лирикой. Гомосексуализм тоже встречался, но совсем не поощрялся, равно как и женская неверность вкупе с мужским рукоприкладством в быту. Так вот,  военное искусство было знакомо египтянам не хуже постельного. Вполне ожидаемо, до нас дошло гораздо больше информации с кем, когда и как воевали египтяне. Да и в школах и вузах об этой составляющей древнеегипетской истории говорилось явно куда больше. Поэтому, в отличие от первой части, я не буду даже пытаться делать общий обзор, а сосредоточусь на некоторых моментах древнеегипетской военной истории.

Начнем с вооружения. Во времена Древнего царства, когда противниками египтян были разрозненные окрестные племена и шайки разбойников, оружие солдат фараона было достаточно примитивным – дубинки, копья, легкие плетеные щиты. Для победы хватало и этого.

Но время шло, по соседству росли сильные державы и для победы в войнах с ними требовалось более совершенное оружие. В Древнем Египте это хорошо прочувствовали, проиграв войну гиксосам. Этот союз племен, пришедший с территории современной Сирии, на десятилетия захватил часть земель Египта и даже пытался утвердить на его троне свою династию фараонов.

Гиксосов, в конце концов, свергли, но именно эти войны стали сильным импульсом для развития военного дела и вооружений у древних египтян. Тогда в их армии появились составные луки, колесницы и некоторые другие новинки, частью заимствованные у захватчиков, частью – собственной разработки.

Меч-серп - хопеш - один из видов оружия, который египтяне успешно заимствовали у гиксосов

Как происходил апгрейд вражеского оружия хорошо видно на примере колесниц. Саму идею египтяне заимствовали у захватчиков, но внесли в их конструкцию несколько существенных изменений. Во-первых, перенесли колесную ось с середины повозки к задней части, что сделало колесницу более устойчивой (важный критерий для меткой стрельбы лучника). Во-вторых, добавили в колеса с четырьмя спицами еще две, что заметно повысило их прочность и позволило разгонять колесницу на неровной почве до большей скорости без угрозы поломки. В-третьих, заменили жесткое соединение дышла и собственно колесницы на подвижное, что резко повысило ее маневренность. В итоге, у египтян получились лучшие колесницы на Ближнем Востоке того времени.

Тут, как мне кажется, сыграл свою роль, в принципе, высокий уровень инженерно-технического развития египетской цивилизации, позволивший им не просто заимствовать технологическое решение, а заметно апгрейдить его. И еще что интересно: сейчас часто «оборонка» выступает драйвером технического прогресса, а уже потом военные разработки превращают в «технологии двойного назначения» и чисто гражданские продукты. А тогда в Египте было наоборот, технологическое развитие шло прежде всего в сельском хозяйстве (ирригационные системы), строительстве, а потом это сказывалось и в других областях, включая вооружение. Но это сугубо ИМХО.

Еще одно обстоятельство, которое надо помнить: в Древнем Египте почти не было металлов, их получали от соседей разными способами – покупали, взымали в виде дани или захватывали готовые изделия в качестве военной добычи. И на протяжении всей древнеегипетской истории металлы оставались ценным и ограниченным ресурсом. Обладание ими было целью многих военных походов египтян.

Ну и конечно, важным «ресурсом» в военном деле являются талантливые полководцы. В истории Египта таких было несколько. Например, Тутмос III, которого прозвали «египетским Наполеоном», за сочетание полководческих талантов и маленького роста.

У него вообще очень интересная биография. Начать с того, что он долгое время числился фараоном формально и находился в тени реальной правительницы, своей тетки – Хатшесуп. Лишь после ее смерти, в 1468 г.до н.э., он стал настоящим правителем своей страны. И правителем хорошим, его визирь говорит о нем: «Царь ведает все, что происходит. Нет такого затруднения, которое он не смог бы преодолеть, нет ничего такого, что он не довел бы до благополучного конца».

Особое внимание Тутмос III уделял военным походам, совершив их почти два десятка. Подробно описывать все не буду, ограничусь некоторыми эпизодами его военной биографии. Ну а для начала, откуда вообще науке известно про похождения фараона. Во-первых, про его деяния подробно рассказано в анналах писца Танини, правда, до нас дошел только краткий вариант этого описания. Еще есть воспоминания самого фараона, высеченные на стеле Джебель-Баркал и рассказывающие о достижении им долины Евфрата. Ну и отдельные походы описаны в других текстах, что неудивительно – войны (особенно победные) весьма стимулируют мемуаристику.

Когда Тутмос III взошел на трон, азиатская угроза была уже вполне осязаемой: стараниями одного из восточных государств – Митанни – удалось собрать коалицию из ряда племен, проживавших на территории современного Ливана, Сирии и, частично, Турции. Дружить собрались «против Египта» (который к тому времени стал претендовать на доминирование в Восточном Средиземноморье), а возглавил новый союз царь Кадеша. Тутмос не собирался сидеть, сложа руки, и уже через год после смерти Хатшесуп перешел к энергичной военной политике.

А именно – отправился в свой первый военный поход в направлении города Мегиддо, позже упомянутого в предсказании об Армагеддоне – как место последней битва сил добра и сил зла в конце времен.

Примерно так Мегиддо выглядел во времена Тутмоса III

Узнав, что именно там назначили место сбора участники антиегипетской коалиции, весной 1457 г. до н.э., Тутмос с большим войском направился к ним. Его армия состояла из пехоты, вооруженной луками, секирами и хопешами, а также большого количества боевых колесниц, о которых говорилось выше.

Войско фараона заняло несколько прилегающих к границам Египта городов, примкнувших к коалиции, и в одном из них – Джехеме – Тутмос провел решающий военный совет. К тому времени, египтяне точно знали, что враг ждет их у Мегиддо. В город вели две широкие, легкодоступные дороги – северная и южная. Но у врага тоже работает разведка, и войско коалиции может организовать засаду, чтобы разбить египтян, когда они будут на марше, не готовые к бою (что и было сделано). Поэтому Тутмос, преодолев возражения советников, решает идти третьим путем, который даже дорогой назвать нельзя, скорее тропа в горах, по которой воины могли идти только гуськом. Но там-то, как раз, не было заслонов и внезапно для врага, в долине Мегиддо нарисовался «нежданчик» в виде египетской армии в шаговой доступности от городских стен.

Как мы помним, часть войск противника в это время сидела в засадах на дорогах. А оставшиеся были столь растеряны появлением египтян, что после непродолжительного боя, поспешили укрыться в городских стенах. Побросав во время бегства почти тысячу колесниц, шатров и другого полезного инвентаря. В принципе, у армии Тутмоса был нехилый шанс ворваться на плечах убегающего противника в город и завершить кампанию (обе стороны тогда не располагали стенобитным вооружением или чем-то вроде катапульт, что делало штурмы крепостей крайне трудным делом, в случае успеха это и означало победу). Но египтяне увлеклись сбором трофеев и дали противнику время укрепиться внутри Мегиддо.

Началась многомесячная осада, ибо «овладеть Мегиддо – это значит взять тысячу городов», заявил Тутмос. Вероятно, он имел в виду то, что внутри города собралась большая часть вождей выступивших против Египта племен и городов этого региона. Вместо того, чтобы штурмовать город, египтяне перекрыли все подходы и дождались, пока в крепости начнется голод. После чего переговоры о ее сдаче стали только вопросом времени.

После такой громкой победы Тутмос продолжил агрессивную политику, организовывая военные походы чуть ли не ежегодно. И, самое главное, он возвращался с победой. В итоге, при нем доминирование Египта утвердилось на территориях побережья нынешней Сирии и Палестины. Там образуют новые египетские провинции, Тутмос начинает насаждать среди населения египетскую религию, традиции, обычаи. То есть, показывать, что фараоны пришли сюда всерьез и надолго.

Решив эту задачу в ходе семи военных походов, Тутмос затевает восьмой, уже в долину реки Евфрат, где находились страна Нахарина и могущественный враг Египта - государство Митанни. Войско митаннийцев разбили, но установить контроль над территорией не удалось. Потому через два года войско Тутмоса снова двинулось по этому маршруту, имея целью как дальнейший захват Митанни, так и подавление мятежей на ранее захваченных территориях.

Это была обратная сторона военных успехов – вместе с ними росли затраты на удержание захваченного. Собственно, начиная с девятого похода, политика Тутмоса III направлена в основном на решение этой задачи. Поэтому, кстати, военная добыча, взятая войсками фараона на захваченных землях, была довольно скромной для такого числа побед: в сумме 17 походов принесли 6500 пленных, 4000 голов крупного скота, 1000 лошадей и 100 кг золота (по данным Кристиана Жака). Тутмос воевал, чтобы включать новые земли в свое царство, а не разорять их.

Для этого он располагал великолепно подготовленной армией, которая разительно отличалась от вооруженных отрядов фараонов времен до нашествия гиксосов. Воины были привилегированным сословием, даже солдаты за службу получали в итоге небольшой земельный участок, а колесничие так и вовсе набирались из знати. Офицеры могли не только вести свои подразделения в бой, но и решать административные и хозяйственные задачи. Известна история, когда одна из египетских цариц отправила войско на южные рубежи Египта с целью привезти ей образцы тамошних растений. Говоря современным языком – это была научная экспедиция, которая параллельно подавила очаги потенциального мятежа на тех территориях.

Офицеры были одновременно писцами, т.е. людьми образованными, а жестокость с населением и пленными считалась среди них пороком, а не достоинством. Да и собственно сражения были не главной составляющей военных кампаний, гораздо больше сил и внимания уделялось разведке, интригам, переговорам и маневрам, направленным на обман противника. Это привело, в частности, к тому, что и потери в военных походах были незначительными (впрочем, у противников египтян тоже). В общем, побеждать старались «малой кровью и на чужой территории».

Можно сказать, что Египет достиг максимума для своего развития на тот момент. Но рядом «подрастали» новые конкуренты, взамен коалиции прибрежных городов-государств и Митанни. Это, прежде всего, набиравшая сил держава хеттов. Одной из страниц борьбы с ними стало битва при Кадеше, которую в учебниках еще называют последним крупным сражением Бронзового века.И уж точно - одним из крупнейших сражений в древнеегипетской истории.

Эта битва тесно связана с именем Рамзеса II – одного из наиболее известных фараонов Древнего Египта. А еще она представляет собой причудливую смесь доблести, умелых тактических ходов и очевидных просчетов, причем, с обеих сторон.

У битвы была интересная предыстория, но оставим ее за скобками. Если кратко – конфликт египтян с хеттами был давний, периоды перемирий сменялись обострениями по вине обеих сторон. И одно из них пришлось на начало царствования Рамзеса II. В итоге тот с войском двинулся на Кадеш, который по-прежнему играл важную роль на территории между Египетским и Хеттским царствами. Это был один из главных перекрестков караванных путей того времени, контролировать который хотелось и египтянам, и хеттам. Кадеш к тому же был буферной зоной между царствами и контроль над ним позволял отодвинуть военные действия от собственных территорий каждой из сторон. На том этапе Кадеш был скорее союзником хеттов. В общем, Рамзес решил, что игра стоит свеч и выступил в поход.

В египетском войске было 24 тысячи воинов. Противостояло им 17 тысяч хеттов во главе с царем Муваталли II, который уже успел зарекомендовать себя умелым полководцем (для Рамзеса эта кампания была, по сути дебютной). Обе армии имели достаточно колесниц, египетские были быстрее и маневреннее, зато у хеттов они вмещали не двух, а трех воинов – возничего, лучника и пехотинца. У египтян же пехота бежала рядом с колесницами, и в какой-то момент неизбежно начинала отставать. В общем, на старте силы сторон были примерно равными (с некоторым численным преимуществом у египтян).

Но Рамзес фактически нивелировал это преимущество еще на марше, когда сначала разделил свое войско на 4 отряда («Амон», «Ра», «Пта» и «Сет») – по 5000 пехотинцев и 500 колесниц в каждом. А потом не смог обеспечить их синхронного передвижения.

В итоге, вблизи от Кадеша возникла следующая ситуация: три отряда растянулись на марше на несколько десятков километров и потеряли друг друга из прямой видимости, а отряд «Сет» и вовсе двигался отдельно, вдоль побережья, чтобы обойти Кадеш с другой стороны.

Здесь надо учесть еще один момент. Египтяне (как и их соседи) в то время не обладали мощным стенобитным вооружением, поэтому обычно им удавалось захватывать территорию вокруг крепостей, но не сами крепости. И для Рамзеса было принципиально важно первым войти в Кадеш, чтобы хетты не успели закрыть его ворота перед носом египтян. Поэтому, узнав от местных, что войско хеттов еще в сотне километров, в крепости Алеппо, он, что называется, рванул вперед без оглядки. Рамзеса сопровождал отряд «Амун», а остальные заметно задержались. Поскольку в армиях того времени со связью дело обстояло куда хуже.

Не известно, были ли сведения от бедуинов запланированной «дезой» хеттов, но зато известно, что их разведка отслеживала ситуацию, а сама армия Муваталли была намного ближе. Две тысячи хеттских колесниц ударили во фланг ничего не подозревающей египетской армии.

Отряд «Ра» даже не успел перестроиться и был почти сразу рассеян. Отряд «Пта» еще только начинал готовится к выдвижению, а фараон с шестьютысячным отрядом «Амон» оказался отрезан от остального войска и прижат к стенам Кадеша (ворота которого были надежно закрыты). Казалось, хетты могли праздновать победу.

Но тут против них сыграли три обстоятельства. Во-первых, их командиры также не имели возможности быстро оценивать всю полноту картины, раскинувшейся на несколько километров битвы. Во-вторых, Мурталли в принципе не любил менять изначальные планы под давлением обстоятельств. А в-третьих, армия египтян была профессиональным войском.

Хетты решили, что разбили, причем - окончательно, основное египетское войско, и бросили часть сил добивать отряд «Амон», а часть – на сбор трофеев, оставшихся от рассеянного «Пта». А хеттская пехота так и вовсе остановилась, не дойдя до места сражения. Но на самом деле битва еще не закончилась. Половина египетской армии даже не вступила в сражение, да и вторую часть тоже было рано списывать со счетов. В общем, настала очередь Муваталли совершать ошибки, и его просчеты оказались сильнее.

Рамзес вместе с остатками своей элитной гвардии предпринял отчаянную контратаку на тех хеттов, что атаковали отряд «Амон». Хетты дрогнули и стали отступать. Муваталли еще мог все исправить, имея 10 тысяч пехоты и тысячу колесниц в резерве. Но он не любил менять планы на ходу, а план был «разбить внезапным ударом с фланга» (а может он и послал за пехотой, но что-то случилось с гонцом). Правда, к тому времени внезапный удар превратился затянувшимся пехотным сражением внутри лагеря «Амон». Хетты не учли это и потеряли инициативу.

И тут с побережья к Кадешу вышел отряд «Сет», про который хетты, похоже, вовсе не знали. Теперь под стенами Кадеша сражалось уже больше 15 тысяч человек и сотни колесниц (что и делает битву одной из крупнейших в той эпохе). В этой толчее маневренность египетских колесниц оказалась важнее вместительности хеттских. Муваталли видимо совсем утратил контроль над ситуацией и бросил на помощь своим войскам не пехоту, а оставшуюся тысячу колесниц. Но теперь им в тыл ударили отставшие воины «Ра» и восстановившие порядок остатки «Пта». С этого момента битва при Кадеше хеттами была фактически проиграна (хотя начиналось все плохо для египтян).

Это сражение показало, как много в то время зависело от сиюминутных решений полководцев, которые часто не владели обстановкой и действовали по наитию. И если в стычках с несколькими сотнями участников это было допустимо, то большие сражения могли напоминать соревнования в том, какая из сторон сделает меньше ошибок.

На этом тему войны я закончу. Ну а тему смерти (игравшую заметную роль в жизни древних египтян) оставим на следующий раз.

PS Почему баянометр выдавал посты про звезды и сиськи осталось для меня загадкой...