Секретарша⁠⁠

Вера Юрьевна этим утром пила коньяк с лаймом и жмурилась от удовольствия пока директор орал на подчинённое начальство в кабинете. Она работала секретаршей, на её веку было много директоров и все они орали сразу после назначения. Через какое-то время все они становились хорошими и затем уходили на повышение, оставляя после себя самые тёплые воспоминания в коллективе. Вера Юрьевна решила уволиться этим утром.
Начальство вышло из кабинета директора с красными лицами, нахлебавшись неприятного. Дрожали чьи-то руки, бормотались матерные проклятья.
—Тяжело тебе с ним будет,—сказал кто-то Вере Юрьевне.
—Мне плевать, я к внукам, на пенсию увольняюсь. У меня вон и заявление написано. И коньяк…—ответила Вера Юрьевна с улыбкой человека, покидающего дурдом.
—А он тут всё развалит,—сказал кто-то с тревожным укором.
—А я в это время весело высыпаться начну. Потом снова выйду замуж и буду орать на окружающих,—мечтательно ответила Вера Юрьевна.
* * * * * * * * * * *
Сергею Михайловичу было двадцать девять лет, он приехал из Ростова, история его назначения была неизвестна. Это был его третий день в должности. Сергей Михайлович добирался на работу на самокате и парковал его среди шикарных машин подчинённых. После планёрки, когда руководители ушли, он появился в приёмной, любуясь своим отражением в стеклянных дверцах шкафа. Он оценивающе посмотрел на Веру Юрьевну и сказал задумчиво:
—Нда… Непорядок. Фигура секретарши—это лицо фирмы. А тут…
Затем Сергей Михайлович принюхался, строго нахмурился и гавкнул:
—Алкоголь на рабочем месте? Уволю!
—Великолепно. У меня как раз фигура местами обвисла… Можно я уйду по собственному желанию, а не за пьянку? Прошу учесть, что я имею полтора килограмма благодарностей и почётных грамот—простите мне этот вкусный коньяк. Пожалуйста-пожалуйста!—попросила Вера Юрьевна и протянула заявление об увольнении.
—Отлично, с учётом веса ваших заслуг уволю вас по собственному, через две недели,—сказал Сергей Михайлович, прочитав заявление и добавил строго,—но сегодня больше не пейте.
—Хорошо,—согласилась Вера Юрьевна. Однако, позже она выпила в обед и в шестнадцать ноль-восемь. Потому, что «почему бы и нет, если душа просит и плевать на всё?»—так думала Вера Юрьевна, предвкушая предстоящее расставание с работой, на которой прожила жизнь.
* * * * * * * * * * *
Спустя несколько дней, находясь в нервном состоянии, Сергей Михайлович разбил стеклянную дверцу шкафа де-то в одиннадцать сорок пять, попросил Веру Юрьевну убрать осколки. Он ходил по кабинету и размахивал руками. Иногда показывал кому-то неприличные жесты куда-то вдаль. Иногда он по-детски взвизгивал обзывательства.
—Все козлы: ненавидят, и не слушаются?—предположила Вера Юрьевна.
—Не ваше дело,—сказал Сергей Михайлович.
—А ты сделай людям что-нибудь хорошее, к примеру спортзал,—предложила Вера Юрьевна.
—Какой блин спортзал? Почему вы мне тыкаете?
—Вместо сауны, которая в подвале. Для людей. В сауне сейчас начальство купается, а людям завидно. Сделаете там спортзал—люди вас полюбят. Сейчас начальство людей против вас настраивает, малолетним дурачком называет,—Вера Юрьевна смотрела на Сергея Михайловича снисходительно, с усталой грустью, как воспитательница на детсадовца.
—Это не ваше дело. И не тыкайте мне пожалуйста,—сказал Сергей Михайлович.
—А начальству поляну накрой для взаимопонимания и чтобы от потери сауны не расстраивался,—сказала Вера Юрьевна, подумала и добавила чуть грустно, с усмешкой,—Я тыкаю потому, что я старше и мне четыре дня до увольнения.
* * * * * * * * * * *
Вскоре начался демонтаж сауны и организация спортзала. Начальство пригласили на пиршество в кабинете директора для повышения взаимопонимания. В обеденное время, чтобы не нарушать дисциплину. Длинный стол Сергея Михайловича был покрыт тарелками с замысловатой пищей, Вера Юрьевна работала последний день, в отделе кадров оформлялась новая секретарша с фигурой, достойной лица фирмы.
— Картофельные зразы с начинкой из солёных огурцов и моркови — это невероятно аппетитно, сытно и... Я сам готовил. Поджаристая, хрустящая картофельная котлетка и солоноватая начинка вместе представляют замечательное блюдо… —Сергей Михайлович говорил с гордостью.
—Я правильно понимаю, ни мяса ни водки не будет?—уточнила Вера Юрьевна.
—Вегетарианская пища очень вкусная. А алкоголь вреден так же, как и мясо. Попробуйте,—сказал Сергей Михайлович искренне. Вера Юрьевна схватилась ладонью за лоб. Жадно вздохнула. Попробовала зразу. С вежливым наслаждением.
—Очень вкусно. У вас великолепный стол. Удачного пиршества,—сказала она, улыбнувшись с усилием.
Через полчаса, во время обеда, Сергей Михайлович увлечённо шутил у в кабинете, подчинённое начальство усердно смеялось. Тщательно пережевывались овощные котлеты, вегетарианская пища запивалась овсяным молоком. Некоторые хвалили растительную пищу и Сергея Михайловича. Остальные недоуменно ожидали завершения. Все облегчённо заторопились в конце обеда. Директор сиял довольный от комплиментов.
—Приходите сегодня в бар «Пианино» буду праздновать уход на пенсию,—пригласила уходящих Вера Юрьевна.
—Ну хоть там оторвёмся,—сказал кто-то заговорщицки.
—На кого ты нас бросаешь. Пропадём ведь: траву вместо мяса жрать будем, молоко овсяное вместо водки…—сказал кто-то ещё.
—Нетушки—фигушки,— сказала Вера Юрьевна,—дурных директоров много, а жизнь одна. Хочу просыпаться, когда захочу. И скандалить с кем захочу.
Она помахала рукой и ушла подписывать обходной лист. Наступила гнетущая пауза. Давящая.
—А чего происходит?—проговорил Сергей Михайлович неуверенно,— Ну увольняется секретарша—новую возьмём. Чего страшного-то?
—Тут не всё так просто. Вера Юрьевна знает всех и все её знают. Она незаметно решала огромную часть вопросов так, что всё вертелось… Даже производственных. Она всех своих директоров продвигала на повышение. В Москву потому, что очень хотела всю жизнь уехать. С кем нибудь из директоров. А никто её с собой не брал. Видишь, как бывает-то,—сказал кто-то достал фляжку виски и предложил Сергею Михайловичу. Тот отказался.
—Не повезло тебе, так бы тоже в Москву уехал, сказал кто-то и выпил.
— А где находится бар «Пианино»?—спросил Сергей Михайлович, взял фляжку с виски и тоже выпил. Его глаза заблестели авантюризмом.
* * * * * * * * * * *