Save yourself. Глава 1⁠⁠

До какого-то определённого момента я верил, что жизнь — скоротечна и изменить её нельзя. Думал, что это нечто вроде визуальной новеллы, где нужно каждый раз делать выборы, не зная, к какой концовке они приведут. Вот только вернуться и изменить выбор нельзя. Всё уже решено. Я верил в это ровно до того момента, пока моя новелла не привела меня к смерти. Ну, или почти. Буквально пару минут отделяло меня от смерти. Задыхаться в луже собственной крови, смотря, как перед твоими глазами умирает близкий тебе человек — не слишком весёлая концовка, не правда ли? Такой бы она была, если бы две недели назад я не нашёл баг во вселенной. Мне на голову свалились читы, с помощью которых я мог перепроходить эту жизнь сколько угодно раз. Ладно, вру.

Четыре раза.

И четвертый, последний раз, я использовал эти читы на то, чтобы выжить.

— Спрошу ещё раз, — жирный полицейский кидает папку на стол передо мной, — откуда вы знали, что гражданин Гастовец собирается устроить вооруженный налёт?

Я тяжело вздыхаю и снова осматриваю эту тесную комнату для допросов. Слева от меня — большое зеркало, в котором отражаюсь я, следователь передо мной, и полицейский, ходящий вокруг нас кругами, словно готовый на любой мой неправильный ответ впечатать мне кулак в челюсть. Но было бы за что. Они не пережили того, что пережил я. И максимум, что мне могут предъявить — превышение допустимой самообороны. С помощью хорошего адвоката такие вопросы решаются за несколько минут, но я не успел вовремя подсуетиться.

— У него был пистолет, — пожимаю плечами я, посмотрев в глаза полицейскому.

Под его большими глазами виднеются синяки, на лице в силу возраста уже проступают морщины. Подбородок ввиду его полноты почти сливается с шеей. Его синяя форма в обтяжку, на которой в районе груди висит значок, вот-вот разорвётся от давления.

— Судя по показаниям с камер, — говорит коп, — Гастовец не успел его достать. Вы напали на него сразу, как он вошёл в помещение.

Я смотрю на него и не знаю, что ему ответить. Это действительно просчёт с моей стороны. Но либо так, либо все, кто находился в кафе, были бы мертвы.

— Там… там было стекло с правой стороны. И я увидел, что тот мужчина, прежде, чем войти в кафе, заправил пистолет за пояс, — вру я, — и я… я испугался.

— И только из-за испуга вы напали на вошедшего человека с ножом? — смотрит на меня полицейский исподлобья.

— Послушайте, я не… — начинаю я и сбиваюсь. Я не что?

Я не убийца? Ложь.

Я не знал, что тот подонок хочет сделать? Ложь.

Я не отдавал себе отчёт в происходящем? Ложь.

— Вы всегда носите с собой нож? — перебил меня страж порядка.

Второй в это время действовал мне на нервы, ходя из стороны в сторону и пытаясь просверлить меня взглядом. Если он думал, что под этим взглядом я начну плавиться, обнажая всю правду — он ошибался. В правду они всё равно не поверят.

— Нет, это был нож от пиццы, который нам дали в кафе.

Полицейский тяжело вздыхает. Ему явно надоел весь этот разговор. Как и мне.

— В ваших вещах мы тоже нашли перочинный нож, — он вытаскивает из кармана пакет с моими вещами.

Телефон, небольшой перочинный нож, про который я совсем забыл во время нападения, несколько смятых купюр, зажигалка, жвачка и… и собственно то, почему я сейчас сижу здесь, а не лежу в земле.

— А это что? — строго спрашивает коп, тыкая пальцем в небольшую приставку, по виду напоминающую GameBoy из нулевых.

Это… это адская машина, способная изменить твою жизнь.

Это — оружие в правильных руках.

Это — дар и проклятие.

— Это просто приставка, — я пытаюсь улыбнуться, — ничего особенного.

***

Мрачное утро не предвещало ничего хорошего. На улице была слякоть, моросил мелкий противный дождь, стоял вязкий туман, из которого вот-вот готовы были выскочить дементоры и высосать твою душу. Несмотря на то, что был уже декабрь, снег и не торопился выпадать. Невыспавшийся и будучи с похмелья после прошедшей пьянки, я стоял на платформе в ожидании электрички. Люди проходили мимо, спрятавшись под зонтами или в капюшонах. Какие-то трое подростков веселились возле платформы, шутя друг над другом и то и дело толкая друг друга в плечо. У каждого в руке была зажата бутылка пива. Один из парней допил оставшееся пиво, размахнулся и кинул бутылку в платформу напротив. Та разлетелась на осколки под громкий смех парней. Поймал себя на мысли, что я бы не расстроился если бы кто-нибудь из них случайно упал на рельсы. Сзади меня на лавочке сидел мужчина, засунувший руки в карманы и что-то бормочущий себе под нос. Его чёрная куртка была в грязи и песке. На голову был накинут капюшон. А он сидел и, раскачиваясь из стороны в сторону, бормотал то ли проклятия, то ли молитвы. Я подошёл ближе, стараясь услышать, что он говорит.

— Спаси и сохрани, — шептал он, и я едва различал его слова из-за шума дождя.

— Всё хорошо? — спросил у него я, словно пытаясь извиниться за то, что подслушиваю его исповеди. Но он никак не отреагировал. Лишь повторял из раза в раз «Спаси и сохрани. Спастись. Сохраниться. Не забыть сохраниться». Тяжело вздохнув, я оставил его и подошёл ближе к краю платформы. Густой туман уже прорезал свет от приближающейся электрички. Раздался громкий гудок. Я опустил взгляд, воткнул наушники в уши и почувствовал толчок в плечо. Дернувшись, я увидел перед собой лишь промелькнувшее тело. Следом раздались крики. Люди начали визжать, они бегали в панике, закрывали рот руками, сдерживая позывы к рвоте и показывали пальцами на рельсы. Лишь потом до меня дошло, что мужчина, который сидел на лавочке, бросился под поезд, чуть не угробив и меня заодно.

Я оглянулся на то место, где он сидел. Там теперь было пусто. По металлическому навесу барабанил дождь. Пока все бегали в панике и звонили в скорую, я подошёл к лавочке и увидел на ней небольшую коробочку. Это была портативная игра, наподобие приставок, которые были у меня в детстве. Десять кнопок, маленький экран, черная крышка, чтобы можно было ее захлопнуть и не повредить случайно экран. Я взял её в руки и вместо заставки к игре там отобразилось четыре прямоугольных окна. В каждом из которых проигрывались какие-то видео. Не успел я рассмотреть и одно из них, как экран погас. На нём высветилась пугающая до усрачки надпись из детства — «Game over». Белое колесико прокрутилось, и экран снова зажегся. На этот раз окна были пустые. Рядом с окнами были всего две кнопки — «Save» и «Load». За отсутствием вариантов, я выбрал «Save». И в первом окне начал проигрываться какой-то ролик.

Громкий крик женщины вернул меня обратно в реальность. Люди всё ещё толпились на платформе, кто-то снимал всё на телефон. Теперь я понял, что на работу мне вовремя попасть не суждено. Полиция, которая вытащит тело бедолаги, прибудет ещё не скоро. Чёрт бы побрал этого психа. Не задумываясь о правильности этого действия, я положил его «игру» в карман. Закурив сигарету, я откинулся на железный забор позади и выдохнул дым. Тогда я ещё не знал, что моя жизнь изменилась навсегда.

***

— Мы навели справки, — размеренно говорит жирный полицейский, — и поняли, что ты слишком часто последнее время оказывался там, где не нужно.

Странно, что я не придал никакого значения этому резкому переходу на «ты». Будто это было в порядке вещей.

— То мужчина прямо перед тобой на рельсы прыгнет, — продолжал коп, — то недотеррорист, которого ты чудом обезвредил, то твой просто нереальный выигрыш на ставках. — Ты что, — он поднимает на меня взгляд, — грёбаная Ванга?

На мгновенье уголки моих губ расходятся в стороны, но я вовремя осознаю, что если эти двое увидят хоть малейший намёк на то, что я играю с ними — мне конец.

— Нет, — я делаю серьёзное выражение лица. — Мне просто не везёт.

Следователь делает многозначительную паузу и откидывается на стуле. Второй в это время останавливается позади него и скрещивает руки на груди. Только сейчас я поднимаю на него взгляд и рассматриваю его. Мускулистое телосложение, злобный недовольный взгляд, острые скулы. На запястье виднеется конец татуировки, уходящей под рукав.

— Мне выбить из него признание? — замогильным голосом говорит второй, облокотившись двумя руками на стол.

— Не стоит, — смотря мне в глаза говорит жирный, — он сам нам расскажет, как так вышло. А если не расскажет — расскажет его девушка, — следователь наклоняется и кладёт локти на стол. — Да? — он смотрит мне в глаза, словно желая выдавить из меня эмоции. — Она сейчас в соседней допросной.

Мурашки пробегают по моему телу, волосы невольно шевелятся. Но я пытаюсь не показывать вида. Нет. Она ничего не знает.

Если бы я только мог вот так вот просто взять сейчас эту игру и найти хоть какое-нибудь живое сохранение — я бы сделал это. Но что я скажу им?

«Вы тут пока подумайте, а я поиграю?»

***

Когда я, запыхавшийся, мокрый и злой появился в офисе, первым, кого я увидел, был Скот. Он подлетел ко мне в коридоре и дал звонкую пятюню. На нём была белая глаженая рубашка, красный галстук и черные брюки в цвет его туфель.

— Привет! — закричал он, улыбаясь во весь рот. — Опять опаздываешь, да?

Я что-то промычал в ответ, вытирая капли дождя с лица.

— Смотрел вчерашнюю игру? — не унимался он, идя рядом со мной. — Отлично сыграли, да? — всегда бесила эта идиотская привычка Скота после каждого утверждения добавлять «да?». Будто он желал, чтобы кто-то подтвердил, что то, что он рассказывает — реально, а не плод его воображения. — Знаешь, сколько я вчера на ставках поднял?

Я проигнорировал его и прошёл к своему месту. Мне плевать на его выигрыши. Скот что-то крикнул мне вслед — о том, что надо «обязательно сегодня напиться в каком-нибудь баре».

Это был большой OpenSpace, в котором уже все сидели на своих местах. Отовсюду раздавались звук клавиш, шелест бумаг и тихие разговоры. Я прошел мимо коллег, даже не поздоровавшись с ними. За одним из столов сидела Бекка — моя раковая опухоль, не дающая мне покоя. Когда-то мы встречались, но теперь наши чувства потухли. Только она этого так и не поняла. Её не остановило даже то, что я нашёл себе новую подружку — она продолжала мне звонить, писать, приглашать на встречи. Из-за неё каждое утро на работе превращалось в кошмар. Благо, хоть сегодня она не сказала мне ни слова. Не успел я сесть на своё место, как звонкий голос моего начальника, Конрада, заставил меня вздрогнуть и подняться обратно.

— Робертсон! Ко мне в кабинет!

Я тяжело вздохнул и прошёл в кабинет начальника, сев напротив него на стул. На Уолте Конраде был чёрный деловой костюм и мятая белая рубашка. На голове у него был торчащий ёршик волос. Двумя пальцами он потёр свои усы, а после сложил руки на столе.

— Ты опять опоздал? — спросил он, смотря на меня исподлобья.

— Простите, там человек упал… — начал оправдываться я.

— Что? — резко перебил меня он, словно я начал рассказывать ему сказки.

— Человек упал на…

— Ты уволен, Робертсон, — спокойным и размеренным голосом сказал он.

Я поднял на него взгляд и замер.

— Мне плевать на твои оправдания. И мне надоело терпеть твои опоздания, твой перегар изо рта каждое утро и твою низкую работоспособность. Ты же не делаешь нихера! — повысил голос Конрад.

— Я понял, — тихо сказал я.

— Собирайся, — он махнул рукой на выход, — можешь даже не отрабатывать. Не хочу тебя здесь видеть ещё две недели.

Как только я закрыл дверь, я увидел Скота, который стоял у стены и, по всей видимости, подслушивал наш разговор.

— Он тебя уволил? — спросил он, выпучив глаза. — Что случилось?

— Ничего, — ответил я, проходя мимо, — но, чувствую, сегодня мы всё-таки напьёмся.

Когда я собирал вещи, ко мне подошла Бекка.

— Что-то случилось? — спросила она своим милым голосом.

Я повернулся к ней и тяжело вздохнул. От её прежних роскошных кудрей, в которые я однажды влюбился, не осталось и следа. Теперь её прямые волосы были собраны в хвост на затылке. На ней была белая блузка и чёрная юбка, как у прилежного офисного работника. На ногах были туфли на высоком каблуке.

— Ничего, — выдохнул я.

— Я могу чем-то помочь? — спросила Бекка, подняв на меня искренний взгляд и хлопая накрашенными ресницами.

— Можешь. Уйди, — я взял рюкзак и прошёл к выходу.

***

В тот вечер я надрался. Скот так и не составил мне компанию, балабол. А Сара, которая приходила ко мне на милые вечера, как на зло на несколько дней уехала в другой город к родителям. Я завалился к себе в однушку, упал на диван и включил телевизор, чтобы хоть он смог заглушить поток мыслей в моей голове. Где я должен был накосячить, чтобы в один день пережить смерть незнакомца и собственное увольнение? На столе передо мной стояла бутылка виски. Я пил из горла и проматывал в голове все возможные варианты того, каким этот день мог бы быть. Вскоре на мобильный позвонила Сара, узнала, всё ли у меня хорошо. Просто, блять, великолепно. Сказала, что скучает и хочет встретиться, поделилась новостями. Может, именно таких душевных разговоров мне и не хватало.

«Спаси и сохрани» — эта фраза вдруг всплыла на подкорке моего мозга. — «Не забыть сохраниться». «Спаси и сохрани». Что если этот псих был вовсе не религиозным человеком? И его фраза имела несколько другой смысл? Вскочив с дивана с зажатой в руке бутылкой вискаря, я дошёл до коридора и вытащил из кармана куртки игру того психа. Упав на диван и сделав ещё несколько глотков, я открыл её и внимательно вгляделся в видео на первом слоте.

Серая улица, платформа, навес. На лавочке под ним сидел человек. Человек с экрана сел на лавочку, взял в руки эту самую игру и несколько секунд вглядывался в экран. После вздрогнул от крика женщины, закурил. На этом видеоряд заканчивался. И это был не тот псих… это был я. Черт подери. Что это значит? Я потыкал на стрелки и яркая рамка, обводившая слоты, начала бегать по ним. Рядом были всего две кнопки — « Save», «Load». Допустим. Я навёл рамку на слот с моим видео и нажал «Load». И сразу после этого в моей голове словно кто-то переключил рычаг.

***

Дождь забарабанил по металлическому навесу. Рядом вскрикнула женщина. Меня обдало потоком холодного ветра. Я обнаружил себя на лавочке, сидя с этой игрой в руке. Что за… Раньше я не верил в дежавю. Считал это не больше чем игрой мозга, спрятанными где-то глубоко страхами и воспоминаниями. Но сейчас… сейчас было не просто дежавю. Я уже проживал это утро. На платформе недалеко стояли трое быдло-подростков, с любопытством вглядывающиеся в то, что осталось от психа. Прохожие снимали всё на телефон. Бросив взгляд на игру, до меня начало доходить, что только что произошло. Но это же бред? Бред же? Не может человек телепортироваться в прошлое. Не может сохраняться. Единственное разумное объяснение я нашёл в том, что я вчера напился, как скотина, вырубился, забыл про то, что меня уволили и сегодня снова еду на работу. И какой-то псих снова бросается под поезд. Может, у них челлендж какой-то? Решив проверить свои догадки, я отправился в офис.

Счастливый вид Скота и наше обычное приветствие пятюней напугали меня до усрачки.

— Привет! — закричал он, подбегая ко мне. — Опять опаздываешь, да?

Я вылупился на него, не веря собственным ушам. Нет. Не может этого быть.

— Смотрел вчерашнюю игру? — Скот последовал за испуганным мной по коридору. — Отлично сыграли, да? Знаешь сколько я вчера на ставках поднял?

Я истерически улыбнулся, будучи уже на грани истерики.

— Что? — уставился на меня он. — С тобой все в порядке? — он хлопнул меня по плечу, — слушай, нам не помешало бы напиться сегодня вечером, да? Как тебе идея?

Я ответил, что подумаю и зашёл в офис. Все сидели на своих местах, как ни в чем не бывало. Никто не придал значения тому, что уволенный сотрудник снова пришёл на работу. Значит ли это… что я ещё не уволен?

Я подошёл к своему месту и услышал громкий голос Конрада.

— Робертсон! Ко мне в кабинет!

Сука. Да не может этого быть. Я достал из кармана игру, открыл крышку и внимательно вгляделся в экран. Неужели и правда она способна вернуть меня на исходную точку? Я нашел способ загружаться? Но больше всего я верил в теорию о том, что я сейчас валяюсь у себя дома в пьяном бреду.

— Ты опять опоздал? — спросил Конрад, как только я сел напротив него.

— Простите, там человек упал на рельсы, электричку задержали, — в этот раз мне даже удалось договорить фразу до конца.

Начальник завис с глупым выражением на лице.

— Байку пооригинальней придумать не мог? — спросил он после небольшой паузы.

— Я говорю правду.

— Значит так, Робертсон, ты уволен, — серьёзно сказал Конрад, сложив руки на столе.

— За что? — возразил я.

В какой-то момент я почувствовал себя бессмертным. Появилось ощущение, что я могу делать, что захочу. Ведь я сохранился.

— За что? — вскипел Конрад. — За твои опоздания, за пьянство, за…

— За… за… — передразнил его, откинувшись на стуле, — знаете что? Идите-ка вы нахуй.

Конрад замер и перевёл на меня взгляд. В нём было столько злости, уверенности и непонимания происходящего, что мне даже стало смешно. В одно мгновенье мой начальник превратился в закипающий чайник.

— Что ты сейчас сказал?! — чеканя каждое слово, спросил он.

— Я сказал, — также медленно ответил я, — чтобы вы шли нахуй. Это не вы меня увольняете. Я сам ухожу.

Я слышал его дыхание. Чувствовал, что еще мгновенье и он не сдержится и ударит меня, перевернёт стол, вскочит на ноги, сделает хоть что-нибудь.

— Пошёл! Отсюда! Вон! — наконец сказал он, показав пальцем на дверь. — Или я за себя не ручаюсь!

Я засмеялся и встал со стула.

— Всего хорошего, старый импотент, — бросил вслед я и захлопнул за собой дверь.

Скот стоял в коридоре, вылупившись на меня.

— Что ты ему такого сказал? — уставился на меня он.

— Ничего особенного, — я ухмыльнулся и вытащил из кармана игру. Сейчас я снова телепортируюсь на платформу. И в этот раз придумаю что-нибудь получше. Войду к нему в кабинет и проломлю ему голову. А потом спокойненько загружусь. Плюну ему в лицо и сбегу на несколько часов обратно. Спасибо, Вселенная.

Пришла пора играть в бога.

Я навел рамку на первый слот и нажал «Load», приготовившись вернуться на платформу. Ничего не произошло. Я нажал ещё раз. Потом ещё несколько раз, как одержимый игрок, готовый вот-вот потерять последнюю жизнь.

— Что ты там тыкаешь?! — спросил Скот, посмотрев в экран. — Это что, GameBoy?

— Да, — ответил я, едва сдерживая злость, — забей.

В тот момент я понял, что можно загружаться только один раз. В тот самый момент, когда я был уволен. В тот самый момент, когда я назвал начальника импотентом, веря в свою безнаказанность. К горлу подкатил комок из страха и рухнувших надежд.

Уолт вышел из кабинета, толкнув меня дверью в бок.

— Если я ещё раз увижу тебя в этих стенах, — он подошёл ближе и выставил на меня указательный палец, — тебе пиздец. Ты понял меня?!

Я лишь кивнул. А после поспешил ретироваться с офиса.

***

— Ты псих? — иронично спрашивает следователь, откинувшись на стуле.

Этот допрос уже давно превратился в абсурдную беседу. В такую беседу, когда взрослые вдруг решили, что их ребёнок знает нечто большее, чем говорит — например, в его шкафу и правда сидит бабайка, по небу и правда летает нло, а по пути в школу он встретил Бэтмена. Копы точно также не верили ни одному моему слову, но всё ещё тщетно пытались узнать, что за монстр сидит в моём шкафу.

— Нет, я не псих, — пожимаю плечами я.

— А твои коллеги по работе так не думают, — с такой интонацией, словно поймал меня на чём-то, говорит следователь, — в частности, твой начальник, который очень многое нам про тебя рассказал.

Его второй прихвостень, видимо, уставший от бесконечной ходьбы кругами, садится на стул в углу.

— У тебя пока два варианта — реальный срок или лечебница.

Есть ещё и третий вариант — перестать травить меня сказками и наконец уже отпустить. Я до последнего не верил в то, что суд будет против меня. Тот человек уже давно был в розыске, расхаживал с пистолетом по торговым центрам. А я, можно сказать, герой, спас человеческие жизни.

— И если ты скажешь нам правду, мы поможем тебе, — говорит коп.

— Я говорю правду. Я не псих. И не убийца.

— Тогда кто ты? — спрашивает следователь.

На языке так и крутится «гений, миллиардер, плейбой, филантроп». Я опять невольно сравниваю себя с супергероями.

— Человек, которому очень сильно не везёт, — отвечаю я, — я не хотел убивать нападавшего.

Да, как не хотел ввязываться во всё это.

Как не хотел хамить начальнику.

Как не хотел… убивать Бекку.

Главное — убедить в этом самого себя, а потом уже и копов.