Римаут. Ледяной ключ. Часть 7. ВТОРАЯ НОЧЬ⁠⁠

Римаут. Ледяной ключ. Вступление. ВЫБОР

Римаут. Ледяной ключ. Часть 1. КУКОЛЬНИК

Римаут. Ледяной ключ. Часть 2. ПЕРВАЯ НОЧЬ

Римаут. Ледяной ключ. Часть 3. БУДНИ РИМАУТА

Римаут. Ледяной ключ. Часть 4. ВСТРЕЧА

Римаут. Ледяной ключ. Часть 5. НЕШУТОЧНЫЕ ХЛОПОТЫ

Римаут. Ледяной ключ. Часть 6. КОФЕ И СТРАХИ

Как Агата ни старалась не заснуть - все напрасно. Вот и сейчас она вынырнула из полудремы, из жутковатых воспоминаний о страхах - своих и наставницы.

Пауки и паутени, надо же!

Девушка включила в комнате лампу, надела наушники, села на кровать - не лежать, только не лежать! - но бесполезно: усталость брала свое. Слишком много впечатлений за день, новых и странных... Например, при ней раньше не арестовывали никого, да еще так сурово, как в кино, с пистолетами и наручниками. Красивый все-таки дядька...

Впрочем, что это она размечталась?!

Изредка Агата открывала глаза, почти испуганно глядя на экран телефона. Час ночи. Кажется, всего через пару секунд - два часа шесть минут. Сон окутывал ее, накрывал мягким одеялом, старательно унося прочь из комнаты, прочь от этого дома, куда-то...

Три восемнадцать. Дождь давно кончился, и теперь царила тишина. Да что ж такое!

Девушка с трудом поднялась с постели. Сделала несколько приседаний, чтобы прогнать дрему. Помахала руками в такт музыке, но потом поняла, что, если опять начнется нечто непонятное, она ведь не услышит. Стащила с головы наушники и начала прислушиваться к тишине дома. Нет, ни звука. Никто даже не звал ее в подвал.

Она вновь села, и глаза сами собой начали слипаться. Три сорок одна. Нет, так нельзя! Она уснет, а в доме опять появится эта жуткая кукла. Судя по фразе, брошенной Лири, это не просто кошмарный сон брата, она опасна, раз убила продавца дома. Или агент врет и именно он виновен в гибели Реца, полиция ведь не ошибается?

Как же все сложно... И наставница толком ничего не объяснила. Или не хотела, или сама не знала, что посоветовать. Первое гораздо вероятнее, не зря же туманные намеки - ее стиль. Все наставницы такие, насколько Агата поняла, но ее собственная - просто мастер держать в неведении, рассчитывая, что кому надо - поймет и справится. А если не сможешь, то какая же ты ученица?

Живи обычной жизнью, в ней тоже масса интересного.

Агата решила, что лучшее средство от сна - что-нибудь съесть. Не комплексный обед, конечно, и даже не полезный завтрак. Немного тостов? Как хорошо, что в этом доме все отдельно, идя на кухню, никого не разбудишь, все спальни на втором этаже. Лишь бы лестница сильно не скрипела, да и то - никто не услышит.

Подсвечивая себе телефоном, девушка выбралась в коридор. Остальные двери закрыты, прекрасно, можно прокрасться к холодильнику.

Коридор остался за спиной. Ступени лесенки вниз вели себя благоразумно, почти не издавая звуков под ногами. Так, вздохнули пару раз, еле слышно скрипнув. Обшитые темными деревянными панелями стены превращали спуск в картинку из компьютерной игрушки, которые так любит брат: сумрачно, строго, страшно. Того и гляди, из-за угла выскочит монстр с окровавленной пастью, надо успеть переключить оружие. Вот только у нее один телефон, не заставишь его стать бластером или гранатометом.

На кухне было темно, как и в остальном доме. Через небольшие окна с улицы пробивались тонкие отблески луны, делая очертания мебели зыбкими. Холодильник казался в темноте бруском льда, случайно заплывшим сюда осколком айсберга, а стол и стулья - обрывистым берегом, к которому его принесло течение.

- Ай! - Агата, несмотря на подсветку, все-таки задела босой ногой стул. Не очень больно, но внезапно. С тихим скрежетом стул отполз чуть в сторону, как живой.

Шуметь не надо. Если кто-нибудь из родителей проснется, будет переполох, с учетом загадочных событий прошлой ночи. А уж если встанет Виктор, страшно представить, что ему почудится сегодня!

Тостер щелкнул, выбрасывая пару кусочков хлеба. Так, паста в холодильнике, сок там же. Достать, намазать, налить и погрузиться в то чуточку преступное удовольствие, которое испытывают все при ночном набеге на кухню. Но как же сладко откусить первый кусок тоста - не заботясь, куда упадут крошки, - и сделать первый глоток сока. Телефон лежит на столе, подсвечивая кухню синеватым призрачным сиянием экрана.

Так ее и застала Мария.

Мать, шурша халатом, спустилась вниз, не прячась, но занятая едой Агата не слышала ее до последнего момента. Пока та не оказалась за спиной.

- Ага... - довольно тихо сказала Мария, но дочь от неожиданности подскочила на стуле, едва не уронив тост. - Углеводы? Ночью?! Какая же ты безобразница, Агата Фроман!

Ох, имя и фамилия сразу -- это серьезно... Это грозило часовой нотацией о здоровом питании и бог знает, чем еще. Здорово она попала. Зато спать больше не хотелось, что большой плюс.

Мария обошла стол и села напротив Агаты. Свет она не включила, поэтому лицо матери, подсвеченное снизу телефоном, выглядело странно. Хорошо очерченный подбородок и кончик носа, а выше все слилось с темнотой кухни. Казалось, что ее распущенные волосы не просто падали на плечи, но и облаком повисли в воздухе.

- А сама зачем пришла? - дожевывая тост, невнятно спросила Агата. Запила соком и снова вернула себе нормальную дикцию:

- За вредными углеводами?

- Воды попить! - ответила Мария. - Не то, что некоторые. Учу вас с Виктором, учу - а все впустую... Один без бургеров жить не может, вторая без тостов. Да еще ночью! Дочь, ты даже не представляешь, насколько вредными могут быть...

Агата ее не слушала. Она смотрела на мать, и почти пустой стакан в руке начал ползти донышком вниз из медленно разжимающихся пальцев. Они на кухне были уже не вдвоем: за спиной Марии поднимался синевато-белый силуэт еще одной женщины. Лицо видно было смутно, просто белесое пятно в венчике короткой стрижки. Расстегнутая куртка, из под которой торчит горло джемпера, но главное - руки. Вот их, в отличие от марева остального тела женщины, рассмотреть можно запросто. Они были белыми, словно мраморными, с прожилками вен и длинными заостренными ногтями. Ногти тоже белые, под стать остальному.

Красивые руки. Красивые и страшные, потому что тянулись сзади к матери: то ли призрак хотел положить их на плечи, то ли - схватить за шею.

Агата попыталась что-то сказать, предупредить мать об опасности, но ей в горло попала крошка от тоста, и девушка надрывно закашлялась.

- Ну вот, еще и подавилась! - осуждающе сказала Мария, прерывая свою речь. - Запей уже...

Стакан тем временем выпал из пальцев девушки и с тихим стуком ударился о стол, разбрызгивая недопитый глоток сока.

- Мама... - в ужасе захрипела Агата. Для женщины за материнской спиной это слово будто послужило сигналом к нападению. Все-таки она тянулась к шее, уже никаких сомнений.

Острые ногти впились Марии ниже подбородка. На экран телефона Агаты, так и освещавшего все снизу, упали тяжелые маслянистые капли крови. Сенсор воспринял это за касание, трубка открыла какую-то программу. Ровный свет сменился мельканием беззвучных картинок, вспышками и мгновениями темноты.

- А-а-а! - вскрикнула Мария, почувствовав боль. Она вскинула руки к шее, стараясь схватить, оторвать от себя то, что причиняет такое страдание, но Агата видела, как материнские руки проходили сквозь запястья, пальцы и жуткий мрамор ногтей женщины.

Девушка хотела встать, включить свет, сделать хоть что-нибудь, чтобы спасти Марию от этого белесого существа, но чувствовала странное оцепенение. Она была словно во сне, когда все видишь и понимаешь, но ничего не можешь сделать. Ни шевельнуться, ни закричать. Тело отказалось служить именно тогда, когда это больше всего было необходимо.

Все, как тогда в лесу с наставницей, когда появился белый паук.

Все как тогда...

- Ч-ч-что это?! - просипела Мария. Жуткие руки стиснули ее шею настолько сильно, что говорить она не могла. Из-под белых когтей брызнула кровь, каплями, падая на воротник халата, стекая по ложбинке между грудей вниз.

Мать то хваталась за поврежденное горло сама, пачкая руки в красном, то опиралась на стол, пытаясь встать. Но сзади на нее давило нечто тяжелое, непобедимое. Неподъемное, как сама смерть, которая такими темпами была очень близка.

Стояла за спиной, в самом прямом смысле слова.

Агате показалось, что она падает назад вместе со стулом и вот-вот врежется затылком в плитки пола. Это длилось и длилось, как вечность, как стекающая в полутьме кухни кровь на материнской шее. Время застыло. Но это только ощущение, на самом деле не прошло и пары секунд, и никуда она, конечно, не падала. Так и сидела за столом перед опрокинутым стаканом, лужицей сока и заляпанным кровью телефоном.

«Если не сможешь - какая же ты ученица?» - звякнул колокольчик мессенджера, и поверх всех окон выпала эта фраза.

Агата вскочила, стул из-под нее улетел назад, но не до него. Девушка внезапно почувствовала свое тело заново. Она могла говорить, кричать, но - не время.

Надо спасти маму!

Она подняла руку и направила ее на призрак. Агата сейчас не ощущала себя человеком, она

- просто открытое окно, в которое, набирая силы, дул ветер. Ей в спину, но она не чувствовала этого давления, она сама - только разрыв в пространстве. Во времени. В границе между жизнью и смертью. Просто окно.

Над головой матери, уже опускающейся, сдавшейся непреодолимой силе призрачной убийцы, пролетел сгусток ярко-красного пламени. Косматая комета. Снежок, которым могли бы перебрасываться великаны над жерлом действующего вулкана. Казалось, это пламя обжигает Марии голову, снося часть волос, но сейчас не до того. И не до точных прицелов, лишь бы попасть в фигуру женщины, бледную, словно вырезанную небрежно в темноте чьими-то злокозненными ножницами.

Поймать бы этого портного!

Красный светящийся шар попал призраку в грудь, и только это сейчас действительно важно. Женщина отшатнулась назад, отпуская шею жертвы. Мария упала лицом на стол, но и это сейчас не главное.

Ветер, бивший сквозь Агату, нарастал, становясь ураганом. Вместо следующего огненного снежка с руки сорвалась непрерывная струя пламени. Поводя пальцами, девушка будто шлангом поливала этим огнем призрак, заставляя дрожать, распадаться на отдельные части. Фигура разваливалась, но пыталась собраться воедино. Она даже старалась напасть в ответ и на нее, но явно не могла.

Мне холодно... Если бы только знали, как мне холодно лежать одной в месте, где никого больше нет. Где нет времени, где нет жизни, нет даже вездесущих червей и крыс. Я никогда бы не поверила... раньше, что так бывает.

Я полностью одета, но все эти тряпки не греют меня. Там, за гранью, остается один холод, по крайней мере для меня - так. Я прошу о помощи, но никто меня не слышит, никто. Последним, кто со мной говорил, был убийца - человек, о котором я никогда бы так не подумала. Мы глупцы, Антон, мы слепые глупцы! Ни в чем Маркас был не виноват, это не он, слышишь, не он...

Не слышит. Даже мой любимый муж бросил меня здесь, оставив на память свой страшноватый талисман. Глупую игрушку, которая меня не греет.

Меня задушили. Бросили в холодную землю, без отпевания пастором, похорон и прочего. Не сказать, чтобы все эти церемонии были важны для меня при жизни, но без них все совсем плохо. Без них я стала безвольной куклой для своего убийцы, который теперь легко призывает меня в другой мир, в ваш. В тот, где для меня нет места. В котором так же холодно, как и в земле. Я пытаюсь бороться с ним, с черными приказами, но ничего не выходит. И не может выйти - пока он жив, я его пленница. Наверное, навсегда.

Помогите мне кто-нибудь! Нет ответа...

Что я делаю здесь, на своей кухне, рядом с этими незнакомыми людьми - женщиной в халате и испуганной девушкой? Я пришла убивать. Мне хорошо внушил мой хозяин - раз меня задушили, значит и я обязана платить живым людям тем же.

Зачем? Я не знаю. Это приказ и я пытаюсь его выполнить. И при этом я почему-то опасаюсь девушки. Странно, всегда думала, что мертвым терять нечего, но нет. За этой странной хозяйкой моего дома стоят какие-то жуткие силы. Навредить мне она сейчас не сможет, но сможет прогнать. Если захочет. Если успеет.

Я наклоняюсь сзади над женщиной и хватаю ее за шею. В этом есть какая-то сладость даже для меня, даже здесь, - схватить ее холодными пальцами, вонзить когти в теплые, бьющиеся под рукой артерии и попытаться разорвать это все в клочья. Залить эту кухню, на которой я долгие годы была почти счастлива, кровью. Да так, чтобы в ней утонула эта ненавистная незнакомка, ее дочь, весь этот чертов дом!

Но какова ведьма! Она сопротивляется!

Моя жертва почти мертва, нужно последнее усилие, последний удар острыми ногтями по горлу, но мне мешают. Эта девчонка куда сильнее, чем мне показалось сначала. Куда сильнее, чем думает мой хозяин - я чувствую его удивление и гнев, они живут в призраке моего мертвого тела, клубясь змеиной свадьбой внутри.

Огонь... Сперва пробный шар, будто запущенный умелой рукой бильярдный удар - Антон, помнишь, как ты любил играть? Не помнишь. Не слышишь. Ты ведь тоже мертв, уж почувствовать это я в состоянии.

Пылающий шар бьет меня в грудь, причиняет мне боль, которой не было давным-давно. Никогда. Я даже умирала не так болезненно. А мерзкая ведьма не останавливается. Огонь - все, что доступно мне сейчас. Я пытаюсь пропустить его мимо, приносящее мучение пламя, но ничего не получается. Оно настигает меня везде, отрывает от моей жертвы, мешает выполнить приказ. Я горю, но мне по-прежнему холодно. Это адское пламя не в силах согреть меня ни на миг.

Я таю и исчезаю. Не в моих силах справиться с человеком, в чьих руках такая мощь. Странно, но хозяин ничего не предпринимает. Он слаб. Господи, насколько же он слаб - он даже не в состоянии понять, кто в доме может противостоять ему. Нам, его слугам. Он силен только с беспомощными, гореть ему в вечном падении в бездну...

Агата чувствовала в себе и вокруг силы, намного превосходящие и этот призрак, и многое другое, с чем, вероятно, придется столкнуться в жизни. Главное, не забывать это чувство силы. Ее вкус. Ее сметающее все на своем пути право побеждать.

Телефон прозвенел уведомлением еще раз, и все закончилось.

Нет больше никакого призрака.

Нет никакой опасности.

Девушка опустила руку и посмотрела на экран.

«Да. Молодец».

И только после этого она позволила себе закричать. Громко, во всю силу легких, так что этажом выше едва не свалился от испуга с кровати брат, а Павел, не сразу попадая в дверь, уже рвал на себя блестящую бронзовую ручку и бежал на помощь.

Вызванный перепуганным отцом доктор Кольбер был еще мрачнее, чем прошлой ночью. Да и дела обстояли серьезнее - Мария без сознания, весь стол под ней залит кровью. Части волос нет, на голове обширный ожог. На шее не просто порезы, кажется, что на женщину напала целая банда вооруженных ножами подонков, и каждый из них счел своим долгом нанести пяток ударов.

Под суровым присмотром доктора Павел с сыном перенесли Марию на второй этаж, в родительскую спальню. Агата то забегала вперед, то останавливалась, пропуская их, чтобы посмотреть на маму. Наложенные швы, плотно перевязанная бинтами шея и мертвенная бледность делали Марию похожей на жертву какой-то катастрофы. Отец молчал, только иногда тяжело вздыхая, а Виктор, еще не до конца пришедший в себя от собственного ужаса, время от времени начинал плакать.

Молча, беззвучно, только слезы стекали по щекам, высыхая дорожками на коже.

- Я вынужден сообщить в полицию, господин Фроман, - негромко сказал врач, когда они расположили Марию на кровати. Детей отправили по их комнатам. Павел укрыл жену одеялом, поправил волосы. Сделал массу лишних ненужных движений, лишь бы хоть чем-то помочь.

- Я понимаю... - медленно ответил он. - Рассказу Агаты вы не верите?

Доктор Кольбер задумался, вертя в пальцах ручку, которой только что выписывал лекарства

- то, что дать Марии, когда она придет в себя. Плюс немалая доза успокоительного для Виктора и пару таблеток самому Павлу.

- Понимаете... У нас в городке творится нечто непонятное. Но полиции нет дела до призраков с когтями. До вчерашней вашей куклы с саблями. До всех этих паранормальных... чудес. Они оперируют фактами. И раз вас в доме было четверо, травмы нанес один из вас. Пострадавшая... Ну, обжечься она могла и сама, но порезы? Кто-то из вас. Причем, скорее всего девочка, раз уж она не скрывает, что была на кухне с матерью. У нее нет нарушений психики?

- Нормально у нее все, доктор. Вы же сами понимаете, что не она напала на Марию.

Та, словно отзываясь на свое имя, начала тихо стонать. Она отбросила одеяло, села в постели, словно пытаясь встать. Павел осторожно заставил ее лечь обратно. Женщина открыла глаза и с испугом посмотрела на доктора:

- Я заболела? Что вы здесь... Почему так болит шея? - она дотронулась пальцами до бинта на голове, провела вниз до горла и удивленно спросила у мужа:

- Дорогой, что со мной?..

- Что последнее вы помните? - перебил ее Кольбер. Он говорил негромко, мягким, но уверенным тоном. - Кто напал на вас? Агата?

- Напал?.. Агата? - эхом переспросила Мария. - При чем здесь дочь? Я пошла на кухню... да, на кухню и...

- А дальше? - нетерпеливо спросил доктор.

- Я... Не помню. У меня болит голова. Болит горло. Холодно! Зачем вы открыли окно, ведь там зима! - почти закричала Мария.

Павел укутал ее одеялом, старательно, под самый подбородок, постаравшись не касаться бинтов, на которых местами проступали бурые пятнышки.

- Господин Фроман... Повторюсь, я сообщу в полицию, иначе нарушу закон. С вашей женой ничего непоправимого, к счастью. Порезы многочисленные, но не глубокие, артерии не задеты. Ожог... Волосы, конечно, будут отрастать долго. Меня волнуют ее психическое состояние и... виновник нападения.

- Ясно, - Павел внимательно слушал, но мало говорил. Мария закрыла глаза, перед этим выпив протянутый им стакан с растворенным лекарством.

- Послушались бы вы моего совета... Уезжайте из города. Забирайте семью и уезжайте.

- А работа?! А дом? Я отдал все деньги, да еще и остался должен банку...

Павлу показалось, что доктор выглядит как-то зловеще. То ли в выражении лица что-то просвечивало, то ли сама поза, будто Кольбер собирался напасть. Напряжен он донельзя.

Да нет, чушь!.. Покажется же такое. Это все от нервов.

- У меня есть... знакомый. Его интересует этот дом, - после паузы добавил врач. - С покойным господином Рецем он, к несчастью, не сошелся в цене. Может быть, с вами договорится. Много не даст, зато сразу и наличными. Очень советую принять его предложение.

Кольбер назвал сумму. Почти на треть меньше, чем отдал сам Павел.

- Вы с ума сошли? Я остаюсь без работы и без жилья, получаю черную метку от МаниКэн и уезжаю неведомо куда?! Это несерьезно.

- Если не вы, не ваши сын или дочь напали на нее, - Кольбер кивнул в сторону спящей беспокойным сном Марии, - то подумайте, что грозит в дальнейшем...

- Вы что, намекаете...

- Упаси меня Пресвятая дева! Я ни что не намекаю. Говорю как есть.

- Сукин ты сын! - взорвался Павел. - Ты не врач, ты - бандит! Вы хотите ограбить меня и выставить из Римаута! Говори, кто твой сообщник? Кто организует всю эту чертовщину в моем доме?

Кольбер вздохнул.

- Вам тоже нужно успокоительное... Я здесь ни при чем. И человек, предлагающий деньги, в высшей степени приличный господин. Мы давно знакомы. Вас не принимает сам дом, сам город, как вы этого не понимаете...

- Вон! - коротко ответил Павел и выругался. Он вскочил и почти силой поднял доктора на ноги. - Вон отсюда! Умирать будем - но вас больше никто не вызовет. Кого угодно, из Адлерауге, из Вены, из Праги, дьявол ее раздери, но не вас. Передайте вашему покупателю, чтобы он катился к черту! Вместе с вами!

Кольбер пожал плечами и, стараясь сохранить степенность и неторопливость, присущую его профессии, вышел из спальни. Павел подталкивал его к выходу, кричал что-то еще и размахивал кулаками.

Агата слышала шум из коридора, но не решилась вмешиваться. Отец разберется сам. Ее задача оказалась куда важнее, а, главное, помочь ей здесь никто не сможет. Сама. Все сама. Ведь именно для этого она смогла становиться окном для неведомой силы. Она, а не брат или папа, сможет победить призрака - сама не понимая как, служа больше инструментом, чем хозяйкой своего дара, но сможет.

Пугало только одно: не получится же быть все время рядом со своими близкими, защитить их. А ситуация явно осложнялась. Мама начала заговариваться, она слышала в приоткрытую дверь, значит еще одна проблема - ее надо лечить. Отец поругался с доктором, да и... не поможет здесь медицина. Это тоже теперь ее, Агаты, забота.

И все-таки - как же все сложно...

Она слышала, как отец, словно нарочно производя больше шума, топает по коридору. Возвращается, выставив доктора. Агата рассеянно играла брелоком со связкой ключей от машины Лири и, несмотря на более сложные заботы, думала о нем. Интересно, увидятся ли они еще? И если нет - куда девать ключи и саму машину?

Из коридора слышно, как хлопнула дверь родительской спальни. Агата совсем не хотела спать. Как ни странно после настолько страшной ночи, девушка была полна сил. Будь бы ее воля, она прямо сейчас побежала на улицу и начала... Она знала, как действовать дальше.

«Кажется, я догадалась», - набрала она в пустом, стираемом каждый раз после разговора, чате с наставницей.

«Поняла - действуй», - почти мгновенно ответил мессенджер. - «Но будь осторожна. Люди не то, чем кажутся».

Банально, конечно. Но зато правдиво до последней точки.

Агата закрыла мессенджер и начала набирать в заметках план действий на завтра. Она почти понимала, что делать, но до конца неясно - как.

Первым делом необходимо было где-то найти фотографию Лизы Рец. Раз она пропала, в интернете наверняка есть вся информация о ней, да и социальные сети никто не отменял. Если Агата не ошибается... Она пробежала по экрану тонкими пальцами, вводя в поиск известные ей факты.

Да! Запомнившееся ей этой ночью до последней черточки лицо, ставшее отчетливым, когда она изгоняла призрака. Даже куртка та же самая, только вместо джемпера - кокетливый шарфик. Ясно...

В голове девушки начал складываться причудливый пазл из многих людей, событий, намеков и известной ей информации. Только бы хватило времени распутать весь этот клубок, только бы хватило сил...

И самый главный вопрос, который служил фундаментом всех ее построений - при чем здесь этот старинный дом? В этом явно ответ на большинство вопросов. К сожалению, о доме интернет не знал ровным счетом ничего.

Или же... она не там искала.

© Юрий Жуков