Рельсы-рельсы, шпалы-шпалы… Часть 1⁠⁠

Глава 1.

«Рельсы-рельсы, шпалы-шпалы» - крутится в мозгу бесконечным заклинанием, словно зацикленная звукозапись – «едет поезд запоздалый». Сквозь дремотный туман доносится реальный стук колёс, тело раскачивается ему в такт. И это тревожит, царапает сердце лапками беспокойства. «Рельсы-рельсы»…

Резкий звон металла по стеклу, вывел меня из полусонного оцепенения. Я окончательно проснулся и, повернувшись, посмотрел со своей полки вниз. Здоровый бородач, косматый после сна, в синей майке-алкоголичке, мешал чай в стакане в медном подстаканнике. За окном проносился осенний пейзаж, освещённый пробивающимися из-под низких облаков лучами встающего солнца. Вагон медленно просыпался, наполняясь обыденными звуками, разговорами и запахом утренней снеди.  Ещё один день на колёсах. Я с осторожностью, чтобы не зацепить сидящих внизу, спустился с верхней полки, тут же нащупывая ногой закатившийся под лежанку шлёпанец, и взяв в охапку свои «мыльно-рыльные» принадлежности, отправился отстаивать очередь в вечно занятый туалет.

Когда вернулся в купе, мои попутчики уже заставив стол нехитрыми но, тем не менее, аппетитно пахнущими шедеврами дорожной кулинарии, завтракали и в который раз травили свои байки. Худощавый парень в очках, которого звали Олегом, подвинулся, уступая место, а высокий бородач, теперь уже причесанный и одевший камуфляжный охотничий свитер, предложил присоединиться.

- Угощайся. Как говорил мой батя: «День не задался, если завтрак не удался». Чем, как говорится, богаты.

Я пробурчал тихое невнятное «спасибо», достал из своей сумки стаканчик сухого пюре и направился к проводнику за кипятком, чтобы его запарить. Я не имел ничего против своих попутчиков, наоборот – ребята они были замечательные, свойские, но всё же, меня тяготили шумные компании. И поезда. С детства испытываю тревогу при путешествиях на поездах. А ещё меня часто мучают кошмары на железнодорожные темы. Психолог, который занимался моим лечением, научил одному приёму, помогающему справляться с этой фобией. Стишок «Рельсы-рельсы», выученный до полного автоматизма, я читал даже во сне, на подсознательном уровне, и частично это помогало. По крайней мере, я не выпрыгивал в панике из вагона на ходу, а благополучно добирался до места назначения.  А разъезжать на поезде, с моей работой, приходилось часто. Но по совету всё того же психолога, именно по этому я на неё и устроился несколько лет назад.

Вернулся к своим попутчикам, скромно разместив свой скудный завтрак на углу стола. В пол-уха прислушиваясь к их разговорам, отхлебнул купленный у проводника чай. Надо сказать, попутчики мне попались необычные. В шутку они себя называли то сталкерами, то уфологами. Три человека ехали со мной в купе, ещё двое, напротив, на боковых полках нашего плацкарта. Вели себя довольно дружелюбно, и даже порой достаточно интеллигентно, хотя часто разбавляли свою речь непечатными словечками. Спиртное не употребляли категорически, не мусорили, не буянили. Правда, по вечерам устраивали шумные посиделки с анекдотами, смехом, песнями под гитару и извечными байками о своих приключениях, которые порой тяжело было понять из-за специфики жаргона и незнания контекста ситуации. Но как только проводник гасил свет, сразу расходились по своим полкам. Я считал, что в этот раз мне с попутчиками очень повезло. С ними было порой даже интересно, лёжа на своей полке слушать какую-нибудь необычную историю про аномальные зоны, заброшки, секретные военные базы и НЛО.

Как я узнал из разговоров, ехала вся эта компания в некий районный центр Жирновск. В нём находилась Медведицкая гряда, названная в честь речки Медведица, протекающей у её подножья. В этих горах находилась одна обширная аномальная зона, знаменитая своими сверхъестественными явлениями. Туда часто ездили подобные группы, для изучения, в надежде разжиться хабаром, а то и просто в поисках острых ощущений. Высокий бородач, которого все уважительно называли дядя Витя, был старшим этого коллектива. И самым опытным из них. Вот и сейчас он рассказывал планы предстоящей экспедиции.

- Говорю вам, - говорил он, очищая варёное яйцо. – На Гряде встречаются такие аномалии, которые смертельно опасны для малоопытных сталкеров. Я уже не первый раз туда мотаюсь. Помните группу Вартана? Это которая ходила в заброшенный бункер в центре аномального леса где-то в пермском крае. В нём  была подземная лаборатория, где проводили эксперименты над людьми. И ещё заброшенная секретная воинская часть рядом. Вспомнили? Вот с ними был. И с Никольцевым Вадимом тоже ходил. Давно это было. Страху натерпелись тогда…

Все замолчали, ожидая продолжения истории. То, что это именно начало рассказа, никто не сомневался. И действительно, дядя Витя макнул варёное яйцо в соль, отправил его в рот, медленно пережевал, выдерживая театральную паузу и начал:

- Лет пять назад это было. Мы на Медведицкую гряду с северного отрога заходили. Лето в разгаре было, погода теплынь, комаров тучи. Но в зоне есть несколько мест, которых эти кровососы по неизвестной причине избегают. Их уфологи и сталкеры для стоянок нередко используют. Мы остановились на одной, ближе к центру. Палатка, костровище из камня, тент для кухни, все дела. Ну, вы сами это знаете, не впервой в походы ходите. Днём спокойно всё, только тихо, даже птиц не слышно, и всё время какая-то дымка между деревьями мерещится. Пока лагерь ставили, ночь наступила. Сидим у костра, чаёк попиваем, чуем, за границей света есть кто-то. Да не один, а будто кружат вокруг нас несколько, то ли людей, то ли животных. Сущностей, в общем.  Ходят вокруг, остановятся, смотрят, потом опять ходят. И их совершенно не слышно, но чувствуем их присутствие, краем глаза тени неясные улавливаем. В таких ситуациях нужно сидеть спокойно, будто не происходит ничего, и фонариком светить на них ни в коем случае нельзя.  Обычно они сами уходят через некоторое время. В общем, жутко, но терпим, чаёк попиваем. И они, как я и сказал, походили, поглазели, обдали холодом и скрылись в темноте.

И только сейчас заметили, что небо чёрное, как смола, ни луны, ни звёзд, хотя по прогнозу облаков быть вообще не должно. Да и месяц накануне ночью светил. А тут чернильная чернота, ни просвета.  Связь проверили, тоже нет. И JPS не берёт. Ну, феномен и есть феномен. Немного поснимали вокруг, да и спать в палатку полезли.

Ночью просыпаюсь, как от толчка. Гляжу, а стенка палатки освещена снаружи, будто красным фонарём, и по ней тени чьи-то мельтешат. Жуть! Кровь в жилах стынет! Вадим тоже не спит, на телефон снимает. Я ему на пальцах – что там? А он плечами пожимает, и показывает, что нужно тихо  из палатки вылезать. Ну, выползли, а там темень. Никаких огней. И тишина, даже давнишнего ощущения чьего-то присутствия нет. Заглядываем в палатку, а там всё тот же театр теней на стене свой спектакль разыгрывает. Какие-то шаманские пляски неясных фигур, то ли вокруг костра, то ли фонаря какого-то, слишком уж ровное свечение, на огонь не похоже. Заметил, что если в них вглядываться, пытаясь понять очертания, то начинало колоть глаза, появлялся шум в висках и боль в голове. Не похожи они на людей были. А на что похожи – даже сказать не могу, не получалось разглядеть.

И тут Никольцев, показывает, чтобы я оставался на месте, хватает фонарик, и, проследив приблизительное направление света на стенке палатки, помчался в лес. Свет его фонаря тут же стал тусклым, будто он в туман нырнул. В том направлении, куда он побежал, была поляна с пересохшим родником. В центре поляны был круг из больших камней, метра два диаметром. Происхождение их ещё та загадка, так как подобного минерала, из которого те валуны состоят, на сотню километров в округе не сыскать. Кто и когда его сделал неизвестно, но камни очень давно там лежат, уже в землю вросли. Одно из правил сталкеров -  никогда не нарушать в аномальных зонах целостности кругов, квадратов, пентаграмм и других геометрических фигур, если не ты их делал. Потому и лежало это кольцо нетронутым другими экспедициями. Вот в ту сторону и побежал Вадим.

Тут уже я не на шутку струхнул, и тоже начал светить в том направлении, но ничего кроме тёмной мглы не видно, даже фонарь товарища уже не различить было. И тишина. Мёртвая. Идти за ним? Боязно. Крикнуть? Опасно. Другой на моём месте уже бы в панику ударился, но я взял себя в руки, и решил, всё же, пойти следом.

Но не успел. Вдруг что-то затрещало, как разряд электрический, озоном запахло. Вспышка яркая, будто молния, и тьма вокруг разом исчезла, даже луна на небе засветила. И словно вату из ушей вынули – журчание ручья неподалёку, ветер в кронах шумит. Я рысцой  к поляне потрусил, фонарём под ноги свечу, зову Вадима, наплевав на опасности зоны. Наткнулся на него прямо возле каменного кольца. Ну, думаю, всё. Добегался, сталкер. Он весь бледный, дыхания незаметно, кровь из носа сочится. Пульс щупаю – есть. Как камень с сердца. Достал из аптечки нашатырь, под нос сую. Очухался товарищ, сел, на меня зенки таращит, вижу, ничего не соображает. Я его под руку, и в лагерь. Там дал спиртяги хлебнуть, он в себя приходить начал. Рассказывать стал. «Голос – говорит – меня позвал. В голове. Как только пляски теней в палатке увидел. К каменному кольцу  велел идти. И сопротивляться не мог, словно под гипнозом. Подхожу, а это уже не кольцо вовсе, а колодец. Дна не видно, лишь красным светит в глубине. Тут этот же голос спрашивает, принёс ли я ключ-врата? А я молчу, не знаю что ответить. Ну, тут голос и говорит, что без ключа нет хода дальше и проход для меня закрыт. И я вырубился. Но как выглядит этот самый ключ-врата, я всё таки увидел. Мысленно, будто кто-то мне фотографию в мозг загрузил. Теперь знаю, что найти его нужно и сюда принести. Тогда проход к  тайнам вселенским откроется».

После этого Никольцев как одержимый стал. Весь блокнот изображениями этого ключа исчёркал. Да всё у него каракули какие-то выходили. Злой стал, раздражительный, да и самочувствие его поплохело. На головные боли жаловался. Опять же, кровотечения из носа стали одолевать. Лагерь мы, конечно, тогда быстро свернули и по домам двинули. Взял он с меня обещание, что об этой истории пока никому ни слова.

И вот, две недели назад звонит он, к себе в гости зовёт. Говорит, дело есть, которое ему закончить уже не суждено.  В общем, приехал я к нему, а он уже совсем плохой. Еле ходит. Говорит, после того похода на Гряду у него здоровье резко ухудшаться стало, болячки всякие начались, будто он там хапнул дозу какого-то неизвестного излучения. И всё оставшееся время посвятил поискам этого треклятого ключа. И таки нашёл! У одного коллекционера выкупил, за большие бабки, хотя тот и не представлял что это за вещь. А тому она досталась из фондов давно исчезнувшей организации ОСИРИС при КГБ, что при совках имела глубоко под землёй, в пещерах, свою штаб-квартиру, и там же массу находок сделала. Да вы, наверное, знаете эту историю. У многих опытных уфологов-сталкеров она на слуху.  И вот Никольцев достаёт железную коробку и мне вручает. Говорит: «Бери, тебе, видно, суждено завершить начатое. А я свою жертву Медведецкой гряде уже принёс.  Я же тогда не всё тебе сказал.  Мне – говорит – голос тогда поведал, что не моей судьбе прописано проход тот открыть, и что я всего лишь один из камней в дороге, по которой идёт избранный. А моя судьба ключ этот найти, и я это сделал.  Так что возможно, Витёк, дальше это уже твоя судьба и твой путь». Вот так у меня оказался этот артефакт.

Именно поэтому я и собрал нашу команду. Все вы ребята бывалые, со мной не раз ходили. Самое то, для сего важного дела.

Дядя Витя умолк, припав к стакану с чаем. Видимо от долгого рассказа у него пересохло в горле. Его коллеги, сидели молча, переваривая услышанное. Я же, хотя история мне и показалась захватывающей, воспринял всё это с большой долей скептицизма. С самой юности не особо верил во всю эту эзотерику и лох-несских чудовищ. Но мои попутчики, видимо, были иного мнения, и тут же засыпали дядю Витю вопросами и просьбами показать артефакт. Тот похлёбывал свой чай и, прищурившись, с загадочной улыбкой поглядывал на своих младших коллег.

Мне тоже было интересно всё-таки увидеть, что же это за артефакт такой. У меня это слово обычно ассоциировалось с неким «хабаром» из одной видеоигры, но я понимал, что подобных штук просто не может существовать в реальности.  Но всё же, желание настолько меня захватило, что почти исчезла вся та тревожность, которую я испытывал, находясь внутри вагона поезда.

Наконец дядя Витя со словами: «Ну ладно, смотрите!» - вытянул из-под лежанки свой рюкзак, порылся в нём и явил на свет блестящую хромом стальную коробку, подобную тем, в которых во времена СССР медики хранили  шприцы и иглы. Откинулась крышка и в свете неяркого осеннего солнца, льющегося через окно, на поролоновой  подстилке, тускло блеснул чёрный полированный предмет. Выглядел он действительно необычно. Будто каменный наконечник копья древнего человека, покрытый странной, и очень искусной резьбой, образующей словно оплетающий его клубок червей. Несколько крупных то ли лунок, то ли отверстий зияли тьмой среди этих извивов и петель. На чёрной глянцевой поверхности свет играл радужными бликами, складываясь в необычные геометрические узоры.

Я бросил на этот предмет только один взгляд, и тут же страх и тревога захлестнули меня бешеной волной,  свет потускнел, все краски поблекли, стены и потолок резко приблизились. На мгновение показалось, что вагон весь покрыт изнутри ржавчиной и плесенью, пахнуло затхлостью и смрадом старого сырого тряпья. Все люди вдруг расплылись в плоские, серые, полупрозрачные тени. Мозг автоматически среагировал: «Рельсы-рельсы» - включил он свою бесконечную присказку – «шпалы-шпалы».  И тут же стало легче, наваждение вместе со страхом отступили вглубь, как паук отползает во тьму своей норы, прячась от яркого света, затаившись там. Приступ продлился всего пару мгновений, так что никто ничего не заметил. От выступившего пота неприятно липла футболка к спине, меня слегка трясло, как от озноба, но я старался не показывать этого. «Рельсы-рельсы, шпалы-шпалы» - спасительно вертелось в мозгу. Вцепившись в стакан с ещё горячим чаем залпом влил его в себя, заглушая ледяной холод в желудке. Перевёл дух, потихоньку успокаиваясь.

Несмотря на фобию, подобные панические атаки были для меня редкостью, и эта была самой сильной и жуткой из них. Я не мог припомнить подобного. Мне на мгновение показалось, что мои ночные кошмары, которые и были главным источником страхов перед поездами с самого детства, вдруг необъяснимым образом стали явью. Я продолжал бороться со своей тревожностью, загоняя этого мерзкого паука всё глубже и глубже в его нору. И потому не сразу сообразил, что один из попутчиков, имени которого я не помнил, обращается ко мне, что-то протягивая на открытой ладони.

- …посмотреть?

- А? Что? – не понял я.

- Я говорю, не желаешь посмотреть? Небось, и не мечтал в своей жизни что-нибудь подобное увидеть?

У него на ладони лежал тот самый артефакт, играющий необычными цветными бликами по глянцевой поверхности.  Паук тревоги вновь зашевелился в своей норке, но я усилием воли загнал его обратно. «…Едет поезд запоздалый. Рельсы-рельсы, шпалы-шпалы…».  Протянул руку и взял протянутый мне предмет. С опаской и некоторой брезгливостью, настолько реалистично смотрелась резьба в виде  переплетения застывших червей. Он был необычно лёгкий, будто и не каменный вовсе, и если сначала показался холодным, то через мгновение, будто впитав тепло моего тела, приятно нагрелся. Артефакт удобно лежал в ладони, словно был выполнен именно по её мерке, страх и тревога вдруг ушли совсем куда-то далеко, в вагоне стало светлее и просторнее. От предмета в моей руке веяло невероятной древностью, словно от него исходил запах тысячи ушедших эпох. Казалось, он был свидетелем не только гибели динозавров, но и их появления на свет. Я вгляделся в странные отверстия на поверхности артефакта, наполненные густой тенью, которую почему-то не могли развеять прямые солнечные лучи. Ткнул в одно из них пальцем, и тот погрузился в темноту, всё глубже и глубже, вот он сейчас выйдет на противоположной стороне. Но конец пальца появился из совсем другого отверстия, будто изломанный внутри артефакта под невероятным углом. Я не поверил своим глазам, выдернул палец и внимательно его осмотрел. Попробовал ткнуть в другую дыру. Я опять не почувствовал никакого сопротивления, но мой ноготь показался из соседнего отверстия, указывая прямо на меня! Ни фига себе фокусы! Пошевелил им. Сомнений нет, это реально конец моего пальца!

Дядя Витя, усмехаясь, глядел на меня. Вид у меня, скорее всего, был тот ещё.

- Эт-то как? – только и сумел спросить я.

- Ты видишь перед собой предмет из другого измерения, с совершенно иной топологией и евклидовой геометрией.

- А откуда? Кто мог создать такое? Инопланетяне? – я сам удивился собственному вопросу, ведь всю жизнь считал подобное просто фантастикой. А тут у меня в ладони лежит Артефакт. Именно так, с большой буквы. Предмет с необычными свойствами. Прямо как в компьютерной игре. Ничего подобного я в жизни никогда не видел. Но, в то же время, он смутно казался мне знакомым. Словно приступ дежавю, неясные воспоминания давно забытого сна.

- Инопланетяне? – усмехнулся дядя Витя, и все вокруг тоже заулыбались. – Ну, может и они. А может и древние цивилизации из других измерений нашей планеты. Ты слышал о параллельных мирах?

- Ну, да. Приходилось. В фантастических книжках читал.

- Как видишь, это не фантастика. Это осколок именно такого мира. Ключ, который одновременно является порталом в эти измерения.  Я считаю, что в определённое время ночи его нужно поместить в каменное кольцо на Медведицкой гряде, и тогда… Ну, так я думаю… Должен открыться проход в другой мир. Или что-то в этом роде.

- А это не опасно? – мой вопрос повис в воздухе. Лица моих попутчиков стали серьёзными, а дядя Витя нахмурился.

- Мы о таком не рассуждаем обычно. Тот, кто пугается опасностей, не может считаться сталкером. Такова наша философия. Главное – это приобщение к тайному, необычному. Великие секреты Вселенной, которые обычные люди считают лишь вымыслом. Ну и острота ощущений само собой. Верно ребята?

Остальные закивали, соглашаясь. Все серьёзные, целеустремленные, ни у кого тени сомнения в глазах. Дядя Витя взял артефакт с моей ладони, чтобы убрать обратно в контейнер и рюкзак, и в вагоне опять вдруг потемнело, хмарь за окнами окрасило всё в серые тона, а воздух стал спёртым и густым, словно кисель. Паук в моей голове выглянул из норы. «Рельсы-рельсы» - привычно включился мозг. А я почувствовал, что очень устал. Полез к себе на полку, отвернулся лицом к стене, стараясь, отключится от окружающей обстановки. Меня стало всё раздражать. Бесило неплотно прикрытое окно, через которое в мою сторону сифонил холодный воздух, бесило колючее одеяло, которым я пытался от него прикрыться, чтобы не застудить спину. Выводила из себя заедающая ручка двери туалета, и липкий стол, на который мне приходилось опираться, чтобы забраться обратно к себе наверх.

Голоса моих попутчиков теперь казались мне приглушёнными, они с трудом пробивались сквозь мою усилившуюся фобию, и борющееся с ней заклинание. «Шпалы-шпалы. Едет поезд запоздалый». Но, всё же, кое-что из их бесед до меня всё равно долетало, пробивалось сквозь окружающую меня дремотную глухоту. Они обсуждали предстоящее мероприятие. Завтра, рано утром, к пяти часам,  они уже должны были доехать до своей станции. Дядя Витя сетовал:

- Эх, жаль, что поезд теперь не останавливается у Усть-Медведицкого. Железная дорога  делает большой крюк вокруг Медведицкой гряды, как раз у северного её конца. И поезд проезжает в этом месте очень близко к Зоне. Раньше удобно было, вышел, пара часов и ты у северных отрогов. А сейчас посёлок заброшен полностью. До Жирновска остановок нет. А из райцентра придётся сначала дожидаться утреннего автобуса, потом на нём добираться, а после и вовсе пёхом. Эх, сколько времени зря потеряем…