Ребуха (Часть 1 Бессилие) Глава 27. Ну что, допрыгался?⁠⁠

Мы отправились выливать воду после утренней уборки. Ведер после уборки всегда скапливалось около двадцати штук. Выливать в канализацию дома их было нельзя, так как баки септика не бездонные. Поэтому вода выносилась из дома и выливалась в какую-то яму на углу участка. Путь к яме проходил через большую металлическую беседку, мимо домика для «ПЛП» (Пост лечебная профилактика), мимо собаки и поляны для игры в волейбол. Обычно он занимал минуты три, но только не сейчас. Сейчас мы кое как приспособившись взяли по ведру и пошли. Шли мы минут десять. Естественно, за нашим походом пристально наблюдал персонал. В случае чего, через забор можно было с легкостью перемахнуть и все – свобода. Поэтому дежурил весь состав консультантов на всем протяжении нашей ленты. Конечно же, при таком пристальном наблюдении расцеп не остался незамеченным. Приседать с ведрами было совсем не просто. Кое кому конечно удалось их поставить. Мне нет. Была слишком большая угроза повторного расцепа, только уже по моей вине. А это будет третье расцепление, и вся вина за второй день «ручек» полностью лежала бы на мне.

Вечером, когда мы сидели на лоджии – там было удобнее всего писать в таком состоянии дневники и последствия, многие улеглись на стол от усталости, так как физически ходить такой змеей было непросто. Это не осталось незамеченным. Зашел Серега игроман и сказал – «в связи с тем, что некоторые просто лежат и засыпают, присядьте сто пятьдесят братским».
Эту команду ему отдал Антон. Как же я ненавидел все то, что он делает. Потому, что только мы начали приседать, Антон крикнул – «плюс день, благодарите Юру». Таня, которая была в зацепе с Юрой, пыталась возмутиться, что он не расцеплялся, но её слова просто проигнорировали. А я ей верю, хотя от Юры можно было ожидать всякого, но вроде как он держался нормально.

Время было уже двенадцать, а нам нужно было еще списывать ВО, одному человеку вымыть санузел на втором этаже, сделать открытку на «чистую дату», и самое печальное последствие, которое выдали всей семье, это танцевать целый час без музыки.
Получили мы его за то, что вчера вечером на Танином дне рождения была дискотека, на которой никто не танцевал. Если честно я и не понял, что она была, тем более я был на кухне. Это не понравилось консультантам, и они выдали такое вот дурацкое последствие. И если до «ручек» можно было просто часик постоять покривляться, то теперь это превратилось в какой-то фарс. Я не совсем понимал, как мы это сделаем, да и было если честно плевать.
Мы сделали почти все, кроме списывания ВО и танца. Время было уже четыре утра, и Антон нас отпустил на отбой. Мы расцепились. Я подумал, что Антон часто не в состояние прикинуть соразмерность последствия. Заставить двадцать человек на ручках списывать ВО, было совершенно нереальной задачей, даже если каждый на свои ВО потратит по тридцать минут, а по факту в текущем положении это было бы заметно дольше, то нам понадобилось бы около десяти часов на выполнение этого последствия. Это глупо.

Предстоял второй день ручек, я должен был в этот день идти на кухню. И меня это немного успокаивало. Но на кухню в тот день меня не пустили. Вчерашний наряд стоял второй день подряд. Это приказ персонала.
- «Как начнется мероприятие «медитация» - сцепляйтесь.» - сказал нам Витя спустившись в спортзал.
Все-таки продолжение – грустно подумал я. Ничего с этим не поделаешь. От вчерашней веселости от этого тренинга не осталось и следа. Он превратился в кабалу. И если медитация прошла спокойно. То зарядка и уборка были цирком.
Олег, тот который бывший консультант, не участвовал в этом всем на каких-то своих правах. Он сказал, что убираться нужно шеренгой. Взять по тряпке, подойти всем лицом к стене, сесть и синхронно – лево, право.
Звучало все достаточно логично и неплохо. Но трудноисполнимо. За всю уборку мне так и не удалось, что-либо помыть тряпкой. Я просто висел на чужих руках, не в силах даже дотянуться до пола. Градус раздражения рос. И в группе уже начали вспыхивать ссоры.
Чувствовалось, что вчера мы просто развлекались, а теперь столкнулись с неизбежной реальностью проходить этот тренинг вновь. Это было уже не смешно. Движения все были скованы и чувства ограничения свободы стало моим спутником на этот период. Мало того, что я закрыт в доме от внешнего мира, так еще и шевелиться как я хочу – не могу. Это отвратительное чувство.
Не я один его испытывал в тот момент, потому что, разговаривать друг с другом без раздражения многие просто не могли. Змейку иногда трясло, от того, что кто-то с психа перехватывался за другую часть руки. Перекуры хоть и были небольшой отдушиной, но помогали уже мало.

Но были и достижения. Во второй день, мы уже более организовано выполняли свои обязанности. И если в первый день, мы постоянно опаздывали, то теперь шли уже без опозданий. Некоторые действия мы выполняли по четко отработанной схеме. Например, теперь пока один хвост выполнял свои задачи, второй хвост закидывался выполнять другие. Вчера мы тупо стояли и ждали. Это выглядело очень интересно. Если бы не постоянное раздражение, то иногда мы выглядели как единое целое.
За нами уже не следили консультанты, а это значило, что к вечеру не было зафиксировано ни одной расцепки. Разумеется, на самом деле мы расцеплялись. Расцеплялся и я, пока никто не видит.
Проходя мимо доски в шесть вечера, я обратил внимание, что на ней нет ни одной записи. А это могло вызвать катастрофические последствия в виде лекции на «ручках». Усугубило положение еще и то, что нас посадили на простую лекцию, которая была в расписании. Писать её было тяжелее и дольше, поэтому мы не успевали к восьми часам, что-либо написать на доске. Тогда у меня возникла гениальная идея.
Сидя на этой лекции, я предложил, что раз от нас хотят единства, то нам нужно его проявить, и ничего, никому не писать на доске. Совсем. Мол «мы настолько стали едины, что друг на друга стучать не будем». Кто-то меня открыто поддержал, кто-то промолчал. Таня крикнула с края стола, что она согласна, но потом вроде как замешалась со своим решением.
Я для себе решил, что ничего писать на доску не буду. Как оказалось, такое решение в тот день принял ни я один. Доска до отбоя была чистая.

Итоги у нас проводил не персонал, а Олег. Он просто сидел и рассуждал о тех выводах, которые мы могли бы сделать из нашего положения. Потом он спросил нас, хватило ли нам? Таня громко сказала, что нет, нужно и завтра «чтобы закрепить». Олег кивнул. И нас отправили на вечернюю уборку. Такая уборка хоть и стояла в расписании, но проводилась всего второй раз. На ней, я стоял рядом с Таней и спросил её – зачем она сказала, что нам нужен третий день?
Она ответила – «там, все уже решено».
Это было печально, но почему-то злости, сердится на Таню или персонал не было. Скорей всего три дня было задумано изначально. Как и в прошлый раз. Справедливости в этом, как обычно не было никакой.
После уборки объявили отбой, и мы расцепились.
Какое же это счастье просто лежать в кровати и шевелиться, так как хочется мне самому, а не так как получается.

Утром, все повторилось. Снова медитация, снова сцепка, снова уборка и завтрак. Наши действия уже было более скоординированные, и в принципе раздражение ушло. Осталось какое-то смирение. Тем более была уверенность, что сегодня то от нас отстанут. Завтра суббота, а это значит, что будут звонки. Вряд ли персонал будет так рисковать, ведь мало ли как на звонках может сорвать крышу. Тем более будет еще и генеральная уборка, а её в отличии от обычной делать на ручках было бы просто нереально.
Мы подошли к шкафу с функцийными блокнотами, каждый забрал свои. Я еще ничего в него не писал, поэтому, как только мы сели, я начал писать. Всех впередиидущих персонал вызвал в консультантскую, это было немного странно, но я не стал придавать этому значение.
Только я написал дату в первый блокнот, как из консультантской вышел Витя и позвал меня. Мне разрешили расцепиться. Вместе с Витей вышли и другие впередиидущие. Мне сказали спускаться вниз в спортзал.
Пока я спускался, на меня напала тревога. Я обернулся на Витю, он тоже выглядел встревоженным. Что происходит? – в голове застучал молоток. Неужели, что-то нехорошее? – приступ паники подступил к горлу.

- «Ты что людей саботируешь?» - начал Петя. И я успокоился, это какая-то ошибка. Сейчас я объясню все и все будет в порядке.
Олег подошел ко мне вплотную взял за шею и начал противным тоном «Андрей, Андрюша зачем ты это сделал? Зачем ты отобрал у ребят выздоровление?»
В этот момент я почувствовал, что он сейчас меня ударит, слишком много гнева было в его словах. Но он просто убрал руку. Говорить продолжили Таня с Петей.
- Ты понимаешь, что ты натворил? Мы думали ты нормальный парень, а ты оказывается предатель. Такой же, как и Костя. К тебе такое доверие было, как и к нему.
- Ты знаешь, что ребята уже устали ходить на ручках, они не знают как с них слезать, и тут ты такие подлянки выкидываешь.
- И такой бойкот доски ты уже хочешь провернуть ни в первый раз – тут я понял в чем было дело. Дело в моей вчерашней идее проявить единство и не писать ничего на доску. Я пытался сейчас оправдаться, но Олег меня заткнул:
- Садись в четверть.
- А это как? – не понял я.
Он полуприсел и вытянул руки вперед. «Вот так, живо» - скомандовал он.
Я поступил как он просил, и понял, что долго так простоять я не смогу. Я смотрел на Игоря физорга, смотрел на Славу, они молчали. Говорили только Петя, Таня и Олег.
- «Кто еще с тобой завязан? С кем ты обсуждал план саботажа?» —спросил Олег.
Я помотал головой, ни с кем.
Он не поверил. А сидеть в четверти было уже просто невыносимо, я пытался привстать, но Олег сразу же пресекал мои попытки. Все лицо заливалось потом, боль в ногах становилось просто невероятной.
- «Кто из семьи рассуждает так же, как и ты? Кто твой подстрекатель?» - наседал Олег.
Я знал, что и Игорь, и Слава тоже регулярно мне высказывали свое недовольство системой в центре, но говорить про них я не стал, хотя было ощущение, что меня пытают.
- «Этого человека больше нет в центре» - сказал я из последних сил.
По спортзалу прошелся шепот «Леха». Я кивнул. Ему все равно уже ничего не угрожало.
- «Ты сейчас будешь сидеть и думать над своим поведением?» - уже спокойней спросил Олег. Я кивнул вновь.
В голове прокручивалась мысль, что меня сейчас отправят на «изгои». Это когда ты сидишь на втором этаже и тебе нельзя ничего делать. Одна из форм интервенции. Но в тот момент я был согласен на многое, только бы нормально выпрямить ноги.
Меня повели наверх.
Наверху возле групповой, облокотившись на диван стоял Дмитрий.
- «Ну что, допрыгался?» - спросил он прямо в лоб. Я молча стоял и смотрел на него и на ребят.
- «Допрыгался, я тебя спрашиваю?» уже прокричал консультант.
Я кивнул и тихо сказал «да».

(Эта история - личная история выздоровления, с неким художественным оттенком. Все имена и события происходящие здесь художественный вымысел, все совпадения с реальным - случайны)