Прощай, Джейк!⁠⁠

Часть 1

Часть 2 из 2

Глава 1

— Кто говорит, что время лечит, никогда не болел по-настоящему.

С этих слов Патти начала свою речь 17 февраля 2015 года.

— Прошло двадцать пять лет с тех пор, как пропал Джейк. И каждый день из этих двадцати пяти лет я глубоко больна. Да простят меня страдающие раком за это сравнение, но в моем теле опухоль. Она болит ночью, когда я засыпаю, она болит утром, как только я открываю глаза. Даже сейчас я чувствую, как она ноет в груди и мешает мне говорить.

На несколько секунд Патти зажмурилась.

— Я знаю также, что от нее нет лекарства, и ни один врач на свете не сможет мне помочь. Но все же я не бессильна.

В небольшом зале на полсотни человек она отыскала глазами Джерри. Он не сидел в первом ряду и не стоял в проходе, где его было бы хорошо видно. Наоборот, Джерри спрятался среди чужих лиц, чтобы Патти не заметила его случайно. Обычно, во время выступлений, если она цепляла его взглядом, то начинала плакать. Словно вокруг не оставалось никого больше, и она разрешала себе быть собой.

Но в этот раз Патти знала — она не станет.

— Я не могу заставить эту опухоль исчезнуть, но мне под силу не дать ей расти. Каждый день, когда я заставляю себя подняться с кровати, приготовить завтрак и выйти на улицу, является моей маленькой победой. Каждый час, который я могу подарить семье, моим детям и внукам — еще одна скоба, сдерживающая опухоль.

Она кивнула Джерри.

— И каждый ребенок, чья жизнь была спасена благодаря наследию Джейкоба, облегчает боль моего существования. Сегодня тридцать седьмой день рождения Джейка. Тридцать семь лет прошло с того дня, как он появился на свет, но если сложить все спасенные им жизни, получится гораздо… Гораздо больше.

Она улыбнулась. Уже уходя со сцены, Патти поднесла кончики пальцев к лицу и убедилась — оно было сухим. Может, подумала Патти, время и вправду лечит. Ведь двадцать пять лет назад она не могла сдержать слез.

Стоял февраль, и день рождения Джейка приближался со все нарастающей болью в сердце. Его первый день рождения, который они готовились провести без него.

— И я могу купить ему подарок? — спрашивала Кармен, сидя у отца на коленях.

Джерри собрал детей в гостиной, чтобы объяснить им слишком сложные для их возраста вещи. Патти тоже пришла. Она стояла в проходе, прислонившись к дверному проему, и пыталась понять, что за вздор несет ее муж.

— Конечно, — ответил Джерри. — То, что Джейка нет с нами рядом, не означает, что его нет совсем. Это будет его день рождения, и где-то…

Джерри мельком взглянул на Патти.

— Где-то далеко ему исполнится двенадцать. И он будет очень рад получить подарки. Ведь так?

— Да, — пожала плечами Кармен. — Но ведь он не сможет получить мой подарок. Что мне подарить?

Патти посмотрела на Джерри. Покачала головой, внутри жалея его и сочувствуя.

— Я понимаю, — сказал он. — Это сложно. Это не то же самое. Но если подумать, главная цель подарка — это порадовать Джейка. Ведь так?

Кармен кивнула.

— И, мне кажется, Джейк был бы рад, если его подарком сможешь пользоваться ты. Понимаешь?

— Нет, — она замотала головой.

— Помнишь, как этим летом, когда мы были на колесе обозрения, ты уронила свое мороженое. Помнишь? Что сделал Джейк?

— Отдал мне свое, — улыбнулась дочь.

Джерри тоже натянул улыбку. Вот только глаза у него заслезились, и все вместе выглядело так, будто он плачет от счастья.

— Потому что он хотел, чтобы ты была рада. Для него это было дороже, чем какое-то мороженое. И в этот раз мы порадуем его так же. Хорошо?

— Да, — ответила Кармен.

— Да, — сказал Тревор.

Он сидел рядом на кресле и не двигался, уставившись на пол. За три месяца Тревор плакал всего несколько раз. И еще меньше он смеялся. В моменты, когда Патти возвращалась в реальность, она подходила к сыну и гладила по голове. Ловила его отрешенный взгляд.

«Все еще в ужасе», — думала Патти.

— Я могу нарисовать для него что-нибудь, — предложила Кармен.

Джерри закивал.

— Замечательно, — сказал он. — А еще мы можем написать ему письма.

— Письма? — Патти отлипла от дверного косяка и медленно зашагала внутрь гостиной.

— Да, письма. Мы напишем, как сильно мы его любим. И как сильно мы скучаем по нему.

Джерри пересадил дочь на диван и поднялся на ноги. Протянул руки к Патти.

— Когда-нибудь он прочитает их, милая. Когда-нибудь он вернется, и ему нужно будет знать, как мы жили без него.

— Джерри… — Патти закрыла лицо ладонями. — Хватит.

— И как сильно мы ждали его, — добавил он.

В ту ночь, перед сном, Джерри обнял ее в постели и сказал тихо на у́шко:

— Мы должны быть в порядке, когда он вернется. Хорошо?

Патти не ответила. Она не хотела открывать рта, чтобы не сказать случайно о том, как она устала слушать его обещания. О том, что за три месяца ни одно из них не сбылось, и это намного хуже, чем если бы он просто заткнулся.

— Почему я плачу, будто он умер, если хочу верить, что он живой? — спросила она, когда молчание стало слишком громким.

— Потому что тебе страшно, — ответил Джерри. — Ты боишься, что если поверишь сейчас, потом будет намного больнее. Я тоже этого боюсь. Но если Джейк все-таки жив, если когда-нибудь он вернется домой, мы должны быть готовым. Мы должны его ждать.

С последними словами Джерри обнял Патти еще сильнее, сцепив руки у нее за спиной. Ее собственные ладони были зажаты между их телами, и она подумала, что самого́ Джерри никто не обнимал уже очень давно.

— Я люблю тебя, Джерри, — сказала она, уткнувшись ему в плечо.

На следующее утро Патти проснулась поздно. Обычно тревога будила ее раньше Джерри, иногда раньше восхода солнца, но в этот раз Патти, открыв глаза, увидела на пустой подушке полоску яркого света.

— Джерри? — позвала она, выйдя в коридор.

— На кухне! — отозвался муж.

Его голос звучал бодро, почти с азартом, как если бы он готовил для нее сюрприз. Но Патти догадывалась — это не то, что ей было нужно.

— Сядь, пожалуйста, — попросил ее Джерри, как только она вошла на кухню.

На столе лежали бумаги. Некоторые из них были разбросаны, некоторые сложены в аккуратную стопку.

— Вчера я сказал, что ты боишься. Ты боишься надеяться, боишься продолжать жить без Джейка, будто ничего не случилось. Еще я сказал, что я тоже боюсь. Но это не единственное, что меня пугает.

Пока Джерри говорил, Патти не сводила взгляда с его лица. И хоть оно казалось усталым и серым, глаза смотрели на нее уверенно и открыто. Будто Джерри был измотан не тяжким трудом, а чем-то хорошим и приятным.

— Мы с тобой… Теперь мы знаем, как бывает.

В ту же секунду веки у Джерри начали краснеть. Он опустил взгляд себе под ноги, и когда вновь поднял его на Патти, его глаза блестели от влаги.

— Теперь мы знаем, что улицы полны чудовищ. Они ждут в темноте. Они все еще на свободе, ведь мы слишком беспечны. И даже закон на их стороне.

— Что ты предлагаешь? — Патти оглядела ворох бумаги.

— Я хочу это изменить. Да, теперь я не могу смотреть на людей так, как раньше. Теперь они — опасность. Но я знаю, среди них много тех, кому нужна наша помощь. Тех, кто не знает того, что теперь знаем мы.

Джерри подошел к столу. Туда, куда, потряхивая головой, смотрела Патти.

— Наша помощь? — она приложила ладонь к груди. — Джерри, это нам нужна помощь. Это мы, кто в беде. И Джейк. Джейк!

— Это поможет и нам! — Джерри перехватил ее зарождающийся крик. — Я хочу создать фонд. Фонд имени Джейка. Мы будем помогать людям, Патти.

Она зажмурилась, все еще тряся головой.

— Мы будем помогать детям, — добавил Джерри.

Глава 2

Его уже давно не звали Ари. Жена звала его Арн, коллеги — Арон, а дети просто папой.

— А это кто? — спрашивала дочь, рассматривая потертый школьный альбом.

Она была в том возрасте, когда дети добираются до старых фотографий, чтобы покромсать их ножницами и вклеить в цветные блокноты. Но, к ее несчастью, Аарон вовремя заметил, что в детской стало слишком тихо.

— Это мой друг, — ответил он.

На фото они с Джейком бежали на перегонки — Аарон спереди, Джейк почти наравне с ним.

— Где он сейчас? — спросила дочь, когда на следующем снимке снова увидела их обоих.

— Я не знаю, — честно сказал Аарон.

Этот альбом он не открывал уже очень давно, и теперь страницы хрустели, стоило их перевернуть. Аарон пролистал все до единой. По ним казалось, что в какой-то момент, примерно в шестом классе, Джейк просто уехал из города. Навсегда и вместе с семьей, ведь Тревор тоже пропал со снимков.

Иногда Аарон думал, что забери судьба в тот день не Джейка, и двое других остались бы вместе. Как лучшие друзья, если бы пропал Тревор, или как братья, если бы Ари. Будто человек в маске знал, как навредить им больше.

А иногда эти мысли являлись к нему во снах. Особенно в первое время после пропажи, когда к собственному удивлению он спал по десять часов в сутки. Ему снилось, как человек в маске выбирает его. Как огромные руки хватают его за шею, обвивая вокруг скользкие пальцы. И как он летит в канаву, которая все углубляется, углубляется и углубляется…

Просыпаясь, Ари трясся от страха. Иногда он находил под собой влажную наволочку, иногда мокрой оказывалась простыня. Но если можно было бы выбирать, он бы все равно предпочел этот сон, вместо другого — настоящего кошмара. В нем не было монстров, не было боли. Только Джейк, стоя́щий на коленях.

Друг, которого он бросил, убежав без оглядки.

Когда в тот вечер Ари забрали родители, его мама плакала чуть ли не больше, чем миссис Веттерлинг. Вот только, обнимая его в машине, она говорила:

— Я так рада, Ари. Я так рада, что ты в порядке.

Какое-то время он злился на нее за это. За сказанные слова и за стыд, которые они вызывали. Ведь он был в порядке только потому, что быть «не в порядке» выпало на долю Джейка.

«Как ты можешь?» — думал Ари, пока наконец этот вопрос не растворился во времени.

Понимание, отчего же мама смеялась и плакала одновременно, пришло намного позже. Когда сам Аарон стал родителем.

— Осторожнее с ножницами, — сказал он дочери.

Выйдя из ее комнаты, он вернулся в свой кабинет и сел за стол. Напротив стоял монитор, и в черном глянцевом экране Аарон поймал собственное отражение. К тридцати семи годам он не успел облысеть или набрать слишком много лишнего веса, но волосы у висков заметно поредели. Да и второй подбородок иногда был виден под неудачным углом.

«А как бы выглядел Джейк?» — задумался Аарон.

Настоящий Джейк, а не тот искусственный, которого нарисовала компьютерная программа. Листовки с ним не пропали спустя столько времени, но теперь на них было два лица. Джейк из детства, и Джейкоб, каким он мог бы стать. Иногда Аарон искренне жалел Веттерлингов за их непоколебимое упорство.

Но намного чаще он ими восхищался, невольно спрашивая себя, а сделали ли бы его родители так много. Не потеряли ли бы надежду, перестав искать и ждать. Не закопали ли бы на кладбище пустой гроб, положив цветы на мобильный камень с рандомной датой после черты.

Наверное, думал Аарон, это нечестно — сравнивать их вот так. Ведь пропади он, а не Джейк, и его родители превратились бы в совсем других людей. Совсем ему незнакомых. Может быть, они тоже основали бы фонд. Может быть, стали помогать бы детям. И закон Джейкоба Веттерлинга, обязывающий насильников регистрироваться и знать свое место, тогда назывался бы законом Аарона Ларсона.

Может быть.

Подвигав компьютерной мышкой по коврику, Аарон включил монитор и открыл окно браузера. Вбил имя друга в поисковике, чего так же не делал уже очень давно.

— Что? — воскликнул Аарон, впиваясь глазами в первые строки.

Назван подозреваемый в деле об исчезновении Джейкоба Веттерлинга.

Он щелкнул мышкой по ссылке, развернул крупный текст.

Следователи назвали мужчину из Аннандейла «подозреваемым лицом» в исчезновении Джейкоба Веттерлинга, 11-летнего мальчика из Миннесоты, похищение которого оставалось загадкой в течение 26 лет. 52-летний Дэниел Джеймс Генрих был арестован у себя дома в среду вечером по обвинению в получении и хранении детской порнографии. Предварительное слушание по делу Генриха, который содержится в тюрьме округа Шерберн, состоится в среду в 10 часов утра в Окружном суде США в Сент-Поле.

— Что с тобой случилось, Джейк? — прошептал Аарон.

Глава 3

Ари еще не успел добежать до леса, как мужчина повернулся к Джейку и зашел ему за спину.

— Руки назад, — сказал он.

Джейк не шевельнулся. Он смотрел не мигая, как Ари превращается в точку, и понимание, что он остался совсем один, мурашками пробежалось по коже.

— Руки! — повторил незнакомец.

На сей раз Джейк очнулся. Он повернул голову, заглянул через плечо. Небо вдруг показалось таким темным, будто ночь наступала слишком быстро для их светлых вечеров.

— Давай сюда, — потерял терпение незнакомец.

Он нагнулся к Джейку и схватил его за руку. Что-то гладкое и холодное скользнуло по запястью.

— Я хочу домой, — сказал Джейк, стараясь поймать взглядом то место под маской, где находились глаза.

Он хотел показать — ему очень страшно. Так сильно, что щеки намокли от слез.

— Пожалуйста, — продолжал Джейк.

На несколько секунд мужчина перестал выворачивать его вторую руку. Завис, смотря Джейку в лицо. Казалось, он думает, он сомневается.

— Пожалуйста, я хочу домой. Я хочу домой! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! — затараторил Джейк.

Он услышал, как пустой обруч наручника ударился об уже надетый на руку, и на мгновение обрадовался.

— Я могу уйти? — спросил Джейк, широко раскрыв глаза.

— Нет, — мужчина щелкнул замком на втором запястье.

В следующую секунду он схватил Джейка за плечи и рывком поставил на ноги. Резко развернул на пол-оборота и подтолкнул к машине. Джейк попятился.

— Я хочу домой! — теперь он не умолял, он требовал.

Мужчина не сказал ничего. Он положил широкую ладонь Джейку на плечо и начал толкать его вперед. Джейк уперся ногами в траву. Отклонился назад, но рука на плече оказалась сильнее.

— Я хочу домой!

Теперь Джейку хотелось вернуться в то место, откуда минутой ранее он так мечтал убежать. Снова сесть на траву, в знакомом поле. Посмотреть в сторону дома, который был совсем рядом.

— Иди, — щеку обдало металлическим холодом.

Уже сев в машину, Джейк в последний раз попытался вразумить своего похитителя.

— Что я сделал не так? — спросил он.

Очередной вопрос, оставшийся без ответа.

Заведя автомобиль, мужчина снял маску с лица. Обнажил затылок, густую копну темных волос. Растопырил уши.

Разглядывать лицо Джейк не решился. Он не знал точно, что происходит, не догадывался, что с ним случится позже, но он чувствовал — все заходит слишком далеко. И лицо, которое незнакомец так тщательно скрывал от тех, кого отпустил — угрожало не хуже револьвера.

Когда синий Форд выехал на дорогу и встал поперек разграничительных линий, Джейк уже и не надеялся, что похититель повернет в сторону его дома. И, конечно же, этого не случилось.

Сначала они ехали прямо, затем повернули на 75-ю улицу. После Джейк запоминал лишь повороты, проговаривая про себя: право, лево, лево, право… Но вскоре слов в этом стишке стало слишком много, и Джейк без особого сожаления сдался. Все равно, вряд ли бы это помогло.

За окном проносились редкие фонарные столбы, трава и кусты смазались в желто-зеленые штрихи. Только лес вдалеке выглядел медленно плывущим назад.

«Пожалуйста, Ари, — просил про себя Джейк. — Быстрее».

Он пытался предположить, сколько еще времени Ари и Тревор будут бежать до помощи. Пытался представить, как далеко за эти минуты его успеют увезти, и очень жалел, что дал посадить себя в машину.

К тому времени, когда Джейк начал поглядывать на ручку двери и прикидывать, сколько усилий у него уйдет, чтобы ее открыть, машина свернула в последний раз. Не на очередную дорогу, а в чистое поле, уходящее склоном вниз. Спустя три минуты они остановились недалеко от густой рощи.

Джейк начал оглядываться. Может быть, для любителей пасторали открывшийся пейзаж отозвался бы в сердце теплотой. Но для одиннадцатилетнего мальчика, насильно привезенного сюда в темноте, горизонт без единого строения не означал ничего хорошего.

— Выходи, — сказал мужчина, открыв дверь со стороны заднего сидения.

Джейк вжался в угол между дверцей и креслом. Острые углы наручников впились в кожу.

— Нет, — замотал головой Джейк.

Мужчина не стал предлагать ему второй раз. Просто нырнул в салон, просто вытащил из него мальчика.

— Тихо, — сказал он, когда Джейк, уже стоя на ногах, начал вырываться.

Затем Джейк услышал, как щелкнули наручники, и почувствовал, как звонкие обручи соскользнули с запястий. Спустя пару секунд он был свободен. Если, конечно, не считать чужой руки на шее и дуло револьвера, упирающегося в спину.

— Идем, — скомандовал незнакомец и подтолкнул Джейка к роще.

Тяжелые пальцы под затылком были влажными и горячими, и Джейк не знал точно, что из этого хуже: они или револьвер.

Когда за их спинами редкие деревья сошлись в одно полотно, мужчина остановился. Он дышал так быстро и тяжело, что Джейк решил — незнакомец выдохся. Может быть, подумал мальчик, тот сильно устал, а может быть, и вовсе болен, так что шанс все-таки убежать и спастись теперь казался не таким уж и маленьким. Учитывая, особенно, что весь путь от автомобиля до рощи они только и делали, что спускались по склону.

А потом Джейк услышал:

— Снимай свою одежду.

Глава 4

— Я больше не могу этого читать, — Патти бросила листки на стол.

Отвернулась от них, словно они были трупиками выпотрошенных наизнанку кроликов.

— Мы должны узнать, — сказал Джерри.

Он не сидел напротив, не стоял поодаль. Он был рядом с Патти, за ее спиной.

— Я не могу, — плакала жена.

Джерри чувствовал, что тоже не может. Он хотел верить, что если не прочитать протокол до конца, ничто из написанного не окажется правдой. Но здравый смысл подсказывал — чернила на белой бумаге уже ничего не могут изменить.

Джерри взял листки в руки и начал читать. Нашел глазами Джейка, нашел его в лесу. Нашел, как тот просит одеться и умоляет отвезти его домой. Нашел, как он плачет. И как ему отвечают — нет.

Джерри не видел, что написано дальше. Строки размывались в голубое пятно, словно он забыл снять очки перед тем, как принять душ. Но нельзя было не заметить — пятно заканчивалось где-то внизу. Последние предложения, и Джейк умрет, как и все их надежды, что окажутся пылью.

— Я не могу, — Патти закрыла лицо ладонями. — О, Джерри, я не могу.

Он не зачитывал протокол вслух, и она не узнала подробностей. Последние строчки ей тоже были не нужны. Джейк умер. Он умер, и это было невыносимо.

— Я знаю, — произнес Джерри скрипучим голосом.

Он вытер слезы рукавом пиджака и продолжил читать. Если бы он остановился и спросил себя, а зачем, что я хочу узнать, то ответил бы сначала — а вдруг? Вдруг хоть что-нибудь случилось не так ужасно? Вдруг среди строк спряталось слабое утешение, и тогда он обязан его найти.

— Но мы должны.

Второй ответ был бы — хватит. Они так долго жили, не зная ничего. Они предполагали, они догадывались. Они придумывали, фантазировали и надеялись. И вот, наконец, долгожданная правда.

— Нет! — выкрикнул Джерри, не успев прикрыть ладонью рот.

Не было там милосердия. Не было пощады. Только слова, казавшиеся фильмом — слишком красочным и слишком громким.

— О мой мальчик, — рыдал Джерри.

На пленке был Джейк. И был пистолет. Его дуло, приставленное к затылку. Осечка, как последний смешок. И два выстрела. Прямо в голову.

Чуть позже Джерри подумал, как быстро пролетела жизнь перед глазами у Джейка. Две секунды? Одна? Такая короткая жизнь.

А ведь глубоко внутри, где-то под непоколебимой надеждой, Джерри давно смирился — он никогда не увидит Джейка. Иногда ему казалось — он понял это в первый день после пропажи. Иногда, что через год. Но теперь, узнав правду, Джерри забыл, что был к ней готов.

Когда им показали останки, он держался изо всех сил. Не хотел пугать Патти, которая и без того была похожа на ходячий труп. Но как только ткань обнажила лежащие под ней кости, Джерри взвыл. Он подскочил к столу и поднес к скелету трясущиеся руки. Поднял и прижал к груди маленький череп, прислонился щекой к рассыпанным пальцам.

— За что? — спрашивал он.

Вся любовь, все те объятия, которые украли у него много лет назад, Джерри готов был вернуть теперь. Он все обнимал и целовал пыльные кости. Говорил им, как он любит. И рассказывал, как сильно ждал.

Но кости ничего ему не ответили.

Глава 5

На этот раз Патти пришла к Джейку одна. Она надеялась, что без Джерри у нее получится быть честной, и она сможет сказать Джейку то, что давно пора было сказать.

— Здравствуй, мой мальчик.

За год могильный камень почти не изменился. Разве что выцвел слегка и немного осел.

— Я принесла тебе письма, — сказала Патти, доставая из сумки толстую пачку.

С одного конца стопки конверты были желтыми от времени. Ближе к середине они начинали светлеть, пока, наконец, не становились белыми и ровными.

— Я писала их тебе каждый твой день рождения, Джейк.

Патти развязала веревку вокруг пачки и разложила письма на траве. Она старалась не смотреть на камень, чтобы не поймать взглядом дату: 22 октября 1989. День, когда пропал Джейк, и день, когда он умер.

В моменты, когда такое случалось, Патти вздрагивала. Она переносилась, против своей воли, в различные мгновения из прошлое. В те самые, где, как оказалось, Джейка уже не было в живых, в то время как они продолжали верить — это не так.

— Мы справляли твои дни рождения, Джейк. Каждый. Так, будто ты был с нами.

Патти подняла самый старый конверт и вытащила такой же старый листок.

— Я хочу прочитать тебе письма, Джейк. Каждое из них.

Патти брала в руки конверт за конвертом. Она читала Джейку о том, как прошел год, как прошло пять или десять, но они все еще ждут его домой. Как поседели ее волосы, и что теперь она похожа на безумную ведьму, пусть и без колпака. Как Кармен пошла в среднюю школу и влюбилась в первый же день. Как Тревор ходил на свидание, и там его описала морская свинка. Как папа отрастил бороду, а затем та тоже поседела. Как много хороших людей встретились им на пути, и как они помогали друг другу. Как многим детям они сумели помочь. И как мир стал чуточку лучше.

— Вот как мы жили, — улыбнулась Патти.

Письма обратно в стопку она собирала слишком долго, специально выравнивая их как можно тщательнее. И веревку обвязывала тоже с особой аккуратностью. Все, чтобы потянуть время, ведь пора было уходить. Пора было прощаться.

«Прощай, Джейк», — говорила Патти про себя.

Затем делала глубокий вдох, глубокий выдох, но слова так и оставались на языке.

«Прощай, Джейк», — молча повторяла Патти, зная прекрасно — это обман.

— Может, в следующий раз, — сказала она после нескольких попыток.

Уже уходя по дорожке обратно к машине, Патти решилась — сейчас или никогда. Она развернулась, разомкнула губы и произнесла…

Ни-че-го.

***

История основана на реальных событиях: Убийство Джейкоба Веттерлинга.

К сожалению.