Продолжение поста «Великая Отечественная. Воспоминания»⁠⁠

152 стрелковая дивизия, действуя в составе 1й гвардейской армии Юго-Западного фронта получила задачу наступать фронтом на город Днепропетровск, обходя город Харьков. 23 августа стало известно, что город Харьков освобожден от фашистов. Преодолевая ожесточенное сопротивление врага за каждый населенный пункт, за каждую высоту, дивизия медленно продвигалась вперед. Фашисты уничтожали, угоняли все, что могли: людей, скот, хлеб. Преднамеренно сжигали деревни и села. Эту роль нередко выполняли власовцы из числа калмыков, чеченцев, татар и других изменников родины. И мы знали, если вечером горит село, значит фашисты уходят или уйдут утром. Специальные конные группы, с горящими факелами в руках, зажигали соломенные крыши домов и сараев. Хорошо запомнилось большое село Николаевка. Мы вошли в него на рассвете. Шли по улице, протянувшейся не менее как на километр. По обоим сторонам улицы на месте домов стояли одни обгорелые трубы. Пахло гарью. На улице ни одного живого человека. А между домами сохранились аккуратно сложенные в пирамиды арбузы, дыни, тыквы и другие овощи. Никто из нас к ним, естественно, не притронулся.
В то время Гитлер вовсю трубил, что сделает реку Днепр неприступным оборонительным восточным валом. Отступление своих войск объяснял сокращением своего фронта, но отнюдь не поражением. Однако после поражения под Сталинградом и Курском его пропаганде никто всерьез не верил. Даже собственные солдаты.
Сентябрь 1943 года на юго-западе Украины выдался дождливым. Догонять противника и вести встречные бои становилось всё тяжелее. Проселочные дороги настолько размыло, что они превратились в месиво. Грязь тащилась за ногами как тесто. Быстро не пойдешь и не поедешь. Времени для отдыха и передышки не оставалось. Днем или бои, а ночью настигали отступающего противника. Причем он уходил от нас на машинах, а мы догоняли пешком. У него была возможность отдохнуть за ночь и закрепиться на новом рубеже. Трудно поверить в то, что можно иногда спать на ходу секунду-другую, потом снова, и так наберутся минуты. Если ты промок, голоден и обессилен, согласишься на любой ночлег: на земле, в избе, в сарае и траншее. Особенно если при тебе есть плащ-палатка. Однажды я с кем-то из однополчан завалился в проливной дождь в ровике. На полу постелили большой сноп овса, натянули сверху плащ-накидку и, хотя были промокшими насквозь, не просыпались до утра. Поутру пар валил из ровика, как из медвежьей берлоге. За ночь одежда высохла. И никакой тебе простуды или насморка. Первым большим городом на пути от реки Северный Донец до реки Днепр стал город Новомосковск. Расположенный примерно в 25 километрах от городов Нижнеднепровск и Днепропетровск.
Бои за город велись не один день. Помнится, артдивизион занял огневые позиции прямо на арбузном поле. Наевшись их вдоволь, завалился спать в ровик, чтобы снять с себя напряжение, вызванное постоянным обстрелом противника. Разбудили, когда поступила команда ехать вперед. По соседству с нами на город наступала 195я стрелковая дивизия, которая отличалась в этих боях и стала именоваться Новомосковской. В город Новомосковск вошли с восходом солнца. Поначалу город казался безлюдным. Но вдруг, неожиданно выбежали на улицу несколько женщин с детьми. Заливаясь слезами, кричали: «Господи боже, ведь это наши пришли!» Одна из них ухватила меня за шею и стала целовать. Оказывается, все они уцелели чудом. А сидели в погребе, куда немцы забыли или не успели бросить гранату. Дивизия, продолжая наступление, в последних числах сентября 1943 года вошла в город Нижнеднепровск.А на правом берегу Днепра, напротив Нижнеднепровска, все еще оставался занятый врагом Днепропетровск. Его предстояло еще освободить. Город Нижнеднепровск запомнился огромным по тем временам заводом, полностью разрушенным немецкими захватчиками. Да и вокруг самого завода все лежало в развалинах. Артполк развернул свои огневые позиции на окраине деревни Сугаковки и Подгородное. И еще запомнилось, что на улице деревни на нескольких столбах с перекладиной не болтались трупы мужчин в гражданской одежде. Естественно, поначалу все мы восприняли это зрелище, как очередное зверство фашистов над советскими людьми. Оказалось, что это был самосуд партизан и подпольщиков над изменниками родины...
Подобного рода самосуды и суды могли покарать и ни в чём не повинных людей, особенно связанных с партизанами и подпольщиков, которые на первый взгляд сотрудничали с врагом, а на самом деле боролись с ними смело и мужественно. Разобраться во всем этом должен был суд праведный, а не самосуд. Раньше должны были работать органы СМЕРШ - советской военной контрразведки. Буквально на второй день после выхода к реке Днепр командир артдивизиона Данилов А.В., уже майор, приказал мне и старшине, чтобы после развода мы с ним соорудили баню. Стройматериала, кирпича и камня хватало, и дня за два соорудили настоящую парную русскую баню. Впервые с февраля 1943 года, то есть полгода спустя после города Москвы, всему личному составу 1го дивизиона представилась возможность выбраться теплой водой с мылом и даже попариться с веником. Освободиться, наконец, от вшей, которые в летнее время не покидали нас. Белье менялось месяц раз по возможности. Иногда и чаще. А вот гимнастерки и брюки не мылись все лето до полного износа. Они выцвели от пота и грязи. За несколько месяцев постоянных боев обувь снималась редко, портянки, обмотки почти не прослушивали и представляли из себя грязные тряпки, которым не помогало никакой стирка. Одновременно с мытьем в бане заменить заменялась нательное белье, заменялась изношенная одежда, обувь, портянки и так далее. Подвергались дезинфекции гимнастерки и брюки.

Первым, естественно, пошел мыться и париться наш командир дивизиона майор Данилов А.В., сибиряк. Человек в годах, кажется 1910 года рождения, то есть старше меня лет на десять-двенадцать. Человек требовательный, спокойный и справедливый. Несмотря на разницу в возрасте, между нами сложились доверительные отношения. Еще весной 1943 года под городом Змиевым он заболел малярией, и она долго беспокоила его. Хорошо помогали таблетки акрихин желтого и зеленого цвета. Помню, вручил ему таблетки и схему приема их на несколько дней, с определенными правилами. Какое-то время он чувствовал себя нормально, казалось, что выздоровел. Затем приступы лихорадки возобновились. Пришлось все начинать заново и убедить их пройти курс лечения до конца. Его ординарец Антоненко охотно согласился проконтролировать мои рекомендации.
Данилов на фронте не новичок. Он еще летом 1941 года получил тяжелое ранение. Его рассказ я выслушал с большим интересом. Пуля пробила его тело почти насквозь. Она вошла в область ключицы. Прошла по невральной полости между легкими и ребрами, захватила часть кишечника и вышла в паховой области, не повредив внутренних органов. Ранение подобного рода - редкость. В то же самое время осколок снаряда глубоко рассек его щеку и оставил после себя неизгладимый рубец, в какой-то степени обезображивающий его лицо. Там же в Сугаковке, в бане, командир проявил ко мне внимание, которое до сих пор я с благодарностью вспоминаю. Тогда я мылся вместе с ним и с начальником штаба дивизиона. Командир лежал на стеллажах из досок и пыхтел от удовольствия, когда его ординарец Антоненко плескал воду на камни в печени, подавая в жару. Похлестал веником по спине и ногам. Мы с начальником штаба сидели лестнице ниже. Мылись с большим удовольствием с мылом и горячей водой. И вдруг командир неожиданно спросил у начальника штаба: «А что, начальник, мы доктора нашего представляли к награде, или нет?» «Нет, не представляли», - ответил начальник штаба. «Тогда оформите наградной материал и принесите мне на подпись». Через несколько дней начальник штаба сообщил, что наградной материал на меня уже выслан. Представлен к ордену "Красная звезда". За вынос с поля боя не менее 30 человек раненых, давалось право командованию представлять нас, медиков, к награждению такими орденами. Конечно, я вынес и оказал помощь большему числу раненых. Чего стоил лишь один бой под Верхним Бишкиным. Их на пути от города Змиева до Днепропетровска был не один десяток.

Через три месяца, в конце декабря 1943 года, под населенным пунктам Лысая Гора, мне эту награду вручили. Наш отдых и подготовка форсирования реки Днепр растянулись на целый месяц. В этот период усиленно работали все части дивизии. Особенно дивизионные и армейские саперные части. Строились плоты и паромы, ремонтировались старые лодки, и все доставлялось ближе к берегу, к месту будущей переправы. Делалось все скрытно, и маскировались от воздушной и наземной разведки противника.
Попытки преодолеть водную преграду с ходу не имели успеха. Захватить и удержать плацдарм на правом западном берегу Днепра тогда не удалось. Не хватило ни сил, ни средств. Части дивизии понесли большие потери в личном составе и в технике. За два месяца непрерывных боев здорово устали и физически и духовно. Нуждались в отдыхе. Кроме того, нужно было восполнить поредевшие ряды новыми людьми, особенно в стрелковых полках. Сделать взводы, роты и батальоны вновь боеспособными. Это касалось не только одной пехоты. Большие потери понесли артиллеристы, связисты, медики и другие подразделения. Надо было серьезно поправить материальное техническое обеспечение войск. Так что период с конца сентября до конца октября 1943 года был передышкой между боями и периодом активной подготовки к форсированию Днепра и освобождение Днепропетровска.

Пришло пополнение и в артполк. В 4 и 5 батареи 2го артдивизиона вместо выбывших по ранению пришли новые санинструкторы - женщины. Я с облегчением вздохнул. Ведь два последних месяца приходилось работать одному. Буквально за 10-15 дней удалось очистить и отмыть от грязи и вшей весь личный состав. Люди преобразились на глазах и внешние и внутренне. Стали чистыми и жизнерадостными. Готовыми выдержать новые испытания во имя полного изгнания с родной советской земли немецко-фашистских захватчиков. К тому времени на пути к победе мы еще не прошли и половины его. Враг по-прежнему хозяйничал на правобережной Украине, в Крыму, Молдавии, Белоруссии и Прибалтике. Более того, еще не был полностью разблокирован город-герой Ленинград.
Надежда наша на открытие второго фронта союзниками по антигитлеровской коалиции еще в 1942 году оставалось иллюзией. СССР продолжал вести войну с армиями фашистов по существу один. Однако чаша весов склонялась в нашу пользу. Перед форсированием Днепра нашу дивизию передали в состав 46й армии, командующий генерал-лейтенант Глаголев В.В. С весны 1943 года командиром 152 стрелковой дивизии стал генерал-майор Каруна. Начальником штаба остался подполковник Столяров Александр Меркулович.Командиром нашего 333го артполка стал майор Галкин, заменивший майора Сластенина, который к тому времени уже командовал артиллерией 152 с.д.
Первой форсировала реку Днепр рота лейтенанта Евстафьева Т.А. В ночь на 19 ноября 1943 года она лодках и плотах высадилась на западном берегу Днепра около деревни Диевка 1-я, захватила небольшой плацдарм и закрепилась. Следом за ней высадились батальоны пехотных полков Беляева В.Х. и Тарасова И.И. С расширением плацдарма переправились основные силы дивизии. Это произошло в ночь на 21.10.43 года. Я переправлялся на плоте вместе с орудийным расчетом 76 миллиметровой пушки, всего нас было 7-8 человек.

Через реку был переброшен и закреплены над водой металлический трос , держась за которые, все мы медленно, уверенно подтягивались берегу. Примерно на середине реки оказался небольшой островок. Мы пришвартовались к нему и перекати лягушку. Затем вновь поставили его на плод и причалили к берегу. Вся эта операция заняла около часа. Ночь была темной. Место переправы не отмечалось. Поэтому многое приходилось делать на ощупь. К тому времени противник уже был оттеснен от берега и его осветительные ракеты ни нам, ни ему пользы не приносили. Хотя сама переправа противником обстреливалась постоянно. Вероятно, он взял переправу под прицел еще днем.Дивизион не имел потерь это главный успех. Еще до рассвета дивизиону удалось занять огневые позиции и окопаться. Утром разгорелся ожесточенный бой. Фашисты часто контратаковали нашу пехоту с помощью танков и самоходных орудий. Артиллеристы не раз подавляли своим огнем их контратаки. В траншеях противника, куда врывались наша пехота, дело доходило до рукопашных схваток. Командиры дивизионов и батарей полка все время находились в пехоте и оттуда координировали огонь наших батарей.

Утром 25 декабря 43 года части 152 стрелковая дивизия 46 армия освободили город Днепропетровск. В честь его освобождения 10 воинским частям присвоена почетная наименование Днепропетровская. Такой чести удостоена наша 152 стрелковая дивизия. Кроме того, имущество ее солдат и офицеров она награждена орденом красного знамени. Звание Героя Советского Союза получили 12 человек, в том числе командир 1 дивизиона Фатьянов. В боях за Днепропетровск оборвалась жизнь нашего командира дивизии генерал-майора Каруна Василия Петровича и многих других бойцов, командиров начальников. Вечная им память.

Гитлеровцы за время своего хозяйничанья уничтожили в городе свыше 30 тысяч советских военнопленных, 75002 жителей угнали в немецкое рабство. Город лежал в руинах. Разрушены все мосты, большая часть доменных печей, все металлургические и машиностроительные заводы. Известный публицист, член союза писателей СССР и ветеран 333 артполка Глебов Владимир Петрович написал песню «Марш 151 стрелковой дивизии». Она опубликована в газете «Приднестровский металлург» за 24 декабря 86 года. Там же ветеранов 151 стрелковой дивизии Кочуров Сергей Павлович в 1988 году написал песню, посвященную боевым действиям 152й стрелковой дивизии в сорок втором году: «Прощайте, скалистые горы». В ноябре 1988 года в городе Бресте посол Украины в республике Беларусь вручил большой группы участников освобождения Украины от немецко-фашистских захватчиков медаль «Участник освобождения Украины» в том числе и мне.

26 мая 2000 года в Брестской Крепости президент Украины Леонид Кучма вручил группе участников освобождения республики Украина медали защитника отечества. В том числе и мне. А четыре - героям Советского Союза, кроме того ордена Богдана Хмельницкого.
Развивая наступление, 152 стрелковая дивизия продвигалась на юго-запад и юг в направлении города в Кривой Рог и Никополь. 28-29 октября мы вошли в большое село Сурско-Михайловское. Жители его встретили нас на улице по славянскому обычаю, с караваем хлеба с солью, на полотенцах. Это были люди, которых гитлеровцы не успели и не смогли угнать за собой в Германию.
Радости и ликования людей, казалось, не будет конца. Там мы переночевали до утра. Отужинали в какой семье и даже немного выпили. Этому времени о спиртном и даже забыли. Во всяком случае с марта 1943 года его не употребляли. Дальнейший наш путь проходил через Алексеевку, Александровку, Ветровку и Смоленску, где шли ожесточенные бои. А по большому нам навстречу шли, в основном, женщины и дети. Кто-то вез, кто-то нес свой скарб, вещи и утварь. А вперемешку с этим людом наши солдаты вели на восток группы и колонны немецких военнопленных.
Пришлось стать очевидцем такого случая. Несколько женщин ворвались в колонну военнопленных, вытолкали из нее немца и стали избивать. Кто чем мог. Повалили на землю, пинали ногами. Для интереса остановились и мы. Выяснилось, что одна из женщин опознала в военнопленом фашиста, который не столь давно поджог в деревне ее дома и дома соседей, ее с детьми, под дулом автомата, гнал из деревни неведомо куда и зачем. Самосуд бабий наверняка бы закончился смертью оккупанта, не вмешайся в неё наш конвой. Когда фрица подняли на ноги, он вновь падал, идти не мог. Тогда его подхватили за руки другие пленные и буквально уволокли в колонну. Женщины смертницы еще продолжали грозить новый карой. Вот и разошлись наши пути.
Трудно сказать, как в дальнейшем сложилась их судьба. Понес оккупант наказание за содеянное на нашей земле или отделался синяками? Ведь сведения его бесчинств и насилия могли и не дойти до лагеря военнопленных и где-то затеряться. За неделю боев за населённые пункты Ветровка и Смоленка и большое село Гуляйполе, мы вновь подверглись жестокому испытанию. Не только пехота, но и артиллеристы несли большие потери от танков, самоходок и авиации противника. Вновь и вновь хоронили своих боевых товарищей. Так как танки «тигр» и самоходки «фердинанд» постоянно атаковали нашу оборону. Прямой наводкой расстреляли наблюдательный и командный пункт нашего артдивизиона. Он располагался в одном из сараев у опушки леса. Несколько разведчиков дивизиона получили ранения.