ОТСТАВНОЙ МАЙОР⁠⁠

1.

Нулевой уровень

«Довлеет дневи злоба его»

(Евангелие от Матфея, 6:34)

В стандартную кобуру для пистолета помещаются ровно три огурца нижесредней упитанности. Не верите? Вот и я не верил, думал: ну, может, полтора, не больше. Нет, ровно три, доказано опытным путём. Мы-то ведь раньше просто никогда такой фигнёй не занимались, не совали туда огурцы.

Когда при входе Виталия Серотина заставили сдать его наплечную кобуру вместе со всем содержимым, этот офицер полиции хотел, было что-то возразить, но… Положено сдать, и точка!

Виталя совсем недавно стал ходить в новый брейн-клуб, чтобы подразмять свои выдающиеся мозги в интеллектуальных турнирах. Считается, что ему такое и по службе полезно (он уже почти полгода в каком-то там их аналитическом центре подвизается, потому и табельное в кобуре не любит носить, огурцами заменяет). Вот и меня с собой туда теперь заманил, случайно – просто на улице встретились, он после трудового дня на очередную игру торопился-опаздывал. То да сё, давно не виделись и редко встречаемся, а поговорить бы надо.

Я как раз из продмага вышёл, без особых каких-то покупок – почему бы и не составить компанию умному человеку? Да и куда мне, холостяку-пенсионеру, особо торопиться? К тому ж, давно любопытны мне эти их мозговые штурмы в узком кругу – все тамошние брейн-до и брейн-после со что-где-когдаками. Это ведь сейчас очень модная тема. Может, и сам потом тоже как-нибудь подключусь, дабы от неминуемой деменции отодвинуть себя подальше.

Мы с Виталиком знакомы давно, ещё со школы, только он об этом хорошо помнит, а вот я – не очень. Я её как раз заканчивал, когда он туда только поступил, причём сразу во второй класс – за исключительные способности и качества ума. И Виталик мне часто, как выпьем, пересказывает этот наш совместный с ним год пребывания в школе, но я всё равно ничего такого не припоминаю. У меня, в отличие от него, с памятью-то не очень, я больше по наитию привык функционировать, да и не всё подряд из богатого прошлого стоит и хочется вспоминать.

А теперь он меня уже и в чинах превзошёл: я-то всего лишь отставной армейский майор, а он – вполне себе действующий «полуполковник» и только приближается к давно имеющейся у меня пенсионерской привилегии делать что хочется, а не то, что начальство велит.

Ну, сдали мы на входе что не положено в зал проносить: он – кобуру с огурцами (еда, нельзя!), я – фляжку с коньяком, только что в магазе закупленную (со своей выпивкой тоже нельзя), и по полутёмному и довольно узкому коридору быстренько вышли в основной зал. Для него там всё привычно, конечно – пространство на два десятка накрытых едой и вином столиков с неширокой сценой-подиумом и белым экраном за ней, радостные от предвкушения предстоящей интеллектуальной схватки люди, праздничный антураж, все эти воздушные шары с гирляндами – а я-то в первый раз на подобное сборище попал, мне всё интересно.

Пока Виталий со своей брейн-командой здоровался да обнимался, пока они там рассаживались за столы группами, я к барной стойке по соседству решил прилепиться и заказал себе, для лучшей адаптации к общей атмосфере, «стописят» коньячку в пузатом таком бокале (между прочим, аж по цене моей поллитровки, на входе оставленной, вышло, считай – втридорога). Минут через двадцать и игра началась, но сначала ведущий представил участвующие в соревновании команды, напомнил порядок и правила.

Ну, появляются на белом экране картинки с вопросами, даётся время на их обсуждение и на ответы – и всё это под громкую музыку, жизнерадостное позвякивание бокалов да хруст закусок. Я тоже постепенно стал втягиваться в этот их общий гомон и настрой, даже иногда в азарте наклонялся со своего барного стула к уху Виталика, пытался ответы подсказывать, за что успел получить аж два предупреждения от наблюдавших за залом контролёрш, помощниц ведущего и их твёрдое обещание быть удалённым в случае третьего раза... И тут я постепенно что-то не то начал вдруг чувствовать, появилось у меня ощущение, будто как-то не так всё идёт, неправильность какая-то формируется в воздухе, а что именно и почему – понять не могу, опыта-то подходящего нет, я ж здесь впервые.

Наконец, после двух синхронов по десять вопросов и полуфинала с предваряющими его допами (это дополнительные вопросы, чтобы убрать одну из пяти полуфинально финишировавших команд, – ага, уже и терминологию здешнюю стал постепенно осваивать) распахиваются вдруг двери в дальнем углу, и через них начинают стремительно просачиваться, заполняя проходы между столиками, какие-то чёрные фигуры в доспехах и масках… Музыка почти сразу смолкла, но общий галдёж ещё какое-то время в зале висел.

Вот в этом месте, по законам приключенческого жанра, следовало бы, конечно, добавить треск автоматных очередей в потолок, брызнувшую осколками во все стороны хрустальную люстру и суровый начальственный рык: «Всем лежать-бояться, мордами в пол!!! Работает ОМОН!», но ничего такого как раз не приключилось, было совсем даже непонятно, кто это и зачем тут сейчас с нами «работает» и уж тем более почему.

Вслед за короткими переговорами со старшим «группы захвата», ведущий игры просто вышел вместе с ним на подиум и объявил в микрофон, что извините, мол, друзья, но окончание сегодняшнего соревнования по форс-мажорным обстоятельствам переносится на другое время, о котором мы вас известим дополнительно. А сейчас, мол, нужно вам как можно скорее и по возможности спокойно покинуть помещение. Кроме всего одной группы с её гостями.

И вот ведь фокус какой: оказывается, это как раз та самая команда, в которой присутствует мой друг Виталик сотоварищи, а я, получается, их единственный гость – такая вот «цыганочка с выходом» вырисовывается. Поиграли, называется, в этот их брейн-до с последствиями.

– Полковник Шварц, Служба охраны реальности, или попросту: СОР, – представился старший «группы захвата» чуть погодя, когда в зале остались только мы и его люди.

Ну, СОР, так сор… К сору и даже ссорам нам не привыкать. Когда этот седовласый крепыш с внимательным и холодным взглядом назвал себя, лично у меня никаких особых претензий или там ассоциаций вообще не возникло поначалу – какая нам, в сущности, разница, СОР, СОБР или ещё что-то? Главное, не бандиты и не террористы, с которыми говорить о чём-либо вообще бессмысленно. Выходит, будем говорить, а возможно, и договариваться.

– Товарищи граждане, – обратился полковник к присутствующим, пока его бойцы занимали круговую оборону, и с упрёком посмотрел на меня, аки горный орёл восседавшего на барном стуле чуть в сторонке, – не могли бы вот и Вы тоже присесть ко всем, за общий стол, как говорится?

Ну, в целом-то, мне это было вовсе не трудно, тем более, что мои «стописят» давно закончились, а взять себе ещё один четвертьбокальчик по цене поллитра – жаба давила. Потому я легко и с удовольствием исполнил его просьбу, с коллективом же и правда веселей.

– Товарищи граждане, – повторил он так же задушевно, – возникла довольно сложная ситуация: видите ли, кто-то из вашей шестёрки – ай, простите, теперь уже семёрки – определённо представляет особый интерес для нашей Службы – тот, что нам очень нужен и кого мы давно пытаемся найти, но пока не знаем, кто именно. Надеюсь, вы нам с этим сейчас сразу и поможете... Ведь все вы здесь патриоты, конечно?! Или я не прав?

– Да-да, мы патриоты! – дружно закивали присутствующие, а я просто уткнулся взглядом в стол, чтоб не заржать. Очень уж это у них резво и слаженно получилось, как будто в сидячем строю.

– Вот и хорошо, – улыбнулся полковник, – давайте тогда определимся с некоторыми параметрами. Что мы с вами имеем? Даже не знаю, как начать… В общем, так: ваша выдающаяся команда неожиданно и вдруг проявила уникальную способность. Возможно, не вся команда, а только кто-то один или даже пара или тройка отдельных игроков… Способность эта состоит в том, что вам удалось каким-то не известным нам пока образом или способом отклонить базовый вектор окружающей вас реальности немного в сторону… Не знаю, как это выразить более точно, но тут одно из двух, а может и больше: либо вы способны воздействовать на реальность, либо сама реальность подстраивается под вас, под какие-то ваши, возможно не совсем осознаваемые вами, запросы или потребности. Причём, сегодня это проявилось особенно резко, раньше мы только подозревали нечто подобное и просто вели наблюдение за всем залом... Почему, собственно, и вынуждены теперь так внезапно взять вас под свою опеку.

– Хорошее слово «опека», ласковое такое, доброе, – подала тихий голос одна из наших девчонок.

– Согласен, доброе. Вот и давайте пока по-доброму… Честно признайтесь – кто? И тогда ничего вам плохого не будет. Вы потом об этом даже вспомнить не сможете.

Вот такая последняя его фраза меня слегка насторожила, где-то я нечто подобное уже раньше встречал или слышал… Но до полного понимания, с кем мы имеем дело, было ещё далеко.

– Вообще-то нас всех раньше учили, что каждый может изменить окружающую его действительность – во благо общества, страны и всего мира – своими действиями и даже бездействием, – сунулся тут и я вставлять свои «пять копеек» в общий разговор (коньяк, собака, иногда толкает на такое в самый неподходящий момент, – прям, хоть совсем его не пей).

– Теоретически, так, конечно, – прищурился Шварц, – однако на практике это очень не просто осуществить. Есть определённые ограничители, включая спецслужбы, народные массы и всё такое… Да вот хоть у подполковника своего спросите, сильно полиция способствует подобным изменениям или совсем наоборот? То-то и оно! Но мы сейчас с вами говорим не о физических возможностях каждого, а… как бы вот поточнее-то выразиться? Мы говорим как раз о невозможном для остальных, почти фантастическом – о некой ментальной способности… Силой мысли, так сказать, а не мышцы.

– И что вы с ним потом будете делать, с тем, кого мы должны вам сдать? Какая судьба его ждёт? – Опять не удержался я (нет, с коньяком надо, точно, завязывать).

– А вот это уже – сугубо забота нашей специально под такое заточенной Службы: либо сумеем взять объект под надёжный контроль, либо придётся попросту изъять его или её из среды, в целях сохранения, так сказать, стабильности и статус-кво. И тут ключевой вопрос: кого именно из вас из всех? Взять и изъять. Привлечь к сотрудничеству или списать вовсе. Нейтрализовать, короче говоря.

Тишина, повисшая над столом после этих слов, была такой же хрустально-мутной, как люстра под потолком, и такой же хрупкой, почти звенящей.

– То есть, вы что нам предлагаете, – разбил её вдруг возмущённый голос тормозившего до сих пор капитана команды (кажется, его звали Борисом), – предать кого-то из своих, чтобы самим жилось спокойней?

– Предательство, граждане, есть наиболее рациональная из всех форм социального сотрудничества, – спокойно и взвешенно ответил ему старший. – С общей теорией игр, я надеюсь, многие из вас знакомы? Вы же тут все не только сплошь патриоты, но и интеллектуалы, так сказать, игроки и даже, не побоюсь этого слова, эрудиты? А значит, должны, как минимум, хотя бы отдалённо представлять себе «дилемму заключённого», эту фундаментальную проблему теории игр… Согласен, обычно правильная тактика в неизвестной ситуации – просто отмалчиваться. Правильная, но не рациональная и бесперспективная. Да и ситуация вам теперь известна. Поэтому рациональнее будет всё же рассказать, что знаешь, и надеяться на заслуженное послабление участи… Проще говоря, каким бы ни было поведение других игроков, каждый выиграет больше, если сам же их сдаст.

Наши игроки-эрудиты растерянно молчали, переваривая эту фундаментальную проблему, а меня внезапно осенило – я вдруг сразу всё нужное вспомнил и теперь твёрдо знал, с какой именно Службой и какой такой Родины имею дело. Как говорится, приходилось встречаться.

– Ну ладно, раз добровольно никто из вас открывать себя или товарищей не собирается, своих вы все не сдаёте… Ведь не сдаёте же? Я так и думал. Начнём тогда со стартового сканирования, – полковник как-то недобро ухмыльнулся и бросил через плечо:

– Чернов, давай сюда сканер.

Сканер являл собой ящик причудливой формы размером с баскетбольный мяч, имел две обрезиненные ручки по бокам и цветной дисплей сверху. Был он традиционно чёрного, как я понимаю, для этой Службы цвета и не имел никакой маркировки на корпусе. Служивый Чернов (извините, не стал там сразу уточнять его звание, сдержался) довольно шустро обошёл по периметру весь стол, на пару минут зависая над каждым игроком и тихо бормоча что-то себе под нос (при этом Виталика он почему-то сканировал чуть дольше остальных), и вынес предварительный вердикт:

– Все они, у каждого что-то есть, но очень-очень слабенько. Кроме вот этого, – и указал на единственного здесь гостя, то есть меня.

– Не понял, – поднял на него взгляд Шварц, – в каком именно смысле? Он самый сильный, что ли?

– Ну, этот просто не определяется. Совсем. Нулевой уровень.

– Точно, уверен? – грозно переспросил полковник, а потом, обращаясь ко мне, сурово изрёк: – Что ж, тогда мы Вас лично задерживать пока не будем, но всё равно придётся проехать с нами, чтобы пройти, так сказать, процедуру стирания памяти…

– А что, вы и такое уже научились делать? – оторопел я.

– Да, мы уже и не такое умеем! – ухмыльнулся этот служака, напирая на слово «уже».

«О да, что и как вы умеете вытворять, я ещё в прошлый раз хорошо понял, гестапо вы недоделанное», – сразу подумалось мне. Но спорить не стал, только кивнул.

Ну, вывели нас наружу, к целой своре чёрных «гелендвагенов» без каких-либо надписей и опознавательных знаков на бортах или крышах. Две девчоночки да четыре мужика, все разных возрастов, комплекций и навыков, плюс я, самый древний из них и «нулевой», к тому же, военпенс. Рассаживать стали отдельно, по одному в каждую из этих брутальных «карет», подпирая с боков плечистыми бойцами в чёрной броне и масках.

И вот тут меня будто искрой пробило – очень уж живо и ясно представилось вдруг, как по прибытии в не ведомое никому место этих вот наивных ребят и девчат, новых «молодогвардейцев» эпохи всеобщего потребления разводят по разным камерам и начинают, постепенно усиливая нажим, «прессовать». Как этих бравых пока эрудитов по-отдельности принуждают «колоться». Не сразу, конечно, но сломать их сумеют – поверьте, я подобное видел… Но что такого особо ценного от них можно узнать или выведать? Значит, придётся пытать. До самого конца, до агонии.

С настоящими пытками или без, это уже будет тогда без разницы (хотя с пытками надёжней) – эти ребятишки наговорят себе и другим на целую кучу статей, наплетут вранья и разных домыслов, наподписывают таких признаний с показаниями, после которых и жить-то уже не захочется. Знаю я, и не такие «кололись». Помню, как-то в одной далёкой-далёкой стране попали мы в подобный замес… Ладно, не будем о гнусном, я ж говорил – плохая у меня память. Не всё хочется вспоминать.

Самое эффективное, хотя и чуть более сложное, ведь – раздавить и сломать их интеллектуально, нравственно, морально – называйте как хотите – тогда появится шанс получить реальную информацию, а не всякие там придумки с откорячками. Надо же получить от них совсем не признания и самооговоры, как в прежние времена. Знания этим новым «гестаповцам» нужны, хотя бы крупицы знаний. Которых у ребят-то и нет! Вот и будут, в конце концов, давить до предела, до самого финала, когда они кровавыми и бесформенными кусками мяса станут корчиться на заблёванном бетонном полу, соглашаясь подтвердить что угодно и подписывая любую ересь.

И тут вот ведь в чём на самом деле дилемма-то: поступать в таких ситуациях надо бы по-рациональному, как диктует нам эта их теория игр, но хочется-то всё равно – правильно, по-человечески, по-нашему. «А наши не придут…  Все наши – это мы», – вспомнилась вдруг давно любимая песня и я тихонько стал её прокручивать в голове, накачивая себя и пытаясь найти правильный выход, – да, «наши не придут... такое время ныне – не тот сегодня год, война совсем не та…».

А ведь и правда: получается, что единственный, кто может им теперь помочь, хоть что-то изменить в настоящем (не спрашивайте, что именно – сам ещё не знаю), это тихий и никому, слава богу, до сих пор не интересный армейский майор в глубокой отставке, за плечами которого не только Ангола, Конго, Афган, но и много чего всякого-разного… И, гляди ж ты, а долго ведь этой СОРе-конторе пришлось его выискивать, совсем даже неплохо у старого майора до сих пор получалось от них скрываться-прятаться! Но вот расслабился тут случайно, и теперь уж получи, дорогой, по самой полной…

Увы, в обратную сторону по линии реальности я пока ещё ни разу не замахивался и совсем не уверен, что такое может получиться. Наверное, стоит всё же как-нибудь потом попробовать. Однако, не сейчас, Виталика-то с его командой надо, по-любому, срочно вытаскивать. Пока не знаю, как именно, – я ж с самого начала предупреждал, что у меня это по наитию получается... Ладно, будем тогда её цинично и беззастенчиво просто ломать об колено, реальность эту вашу тухлую... Но, видит бог, как же мне не хочется снова в такое вписываться!

Это ведь только для игроков дилемма: как поступать – рационально или же правильно. А я им – не игрок и чётко знаю: поступать надо только по-человечески, всегда. Без вариантов! И потому, подходя к предназначенной мне последней из чёрных машин, я оглядываюсь на довольного своим успехом полковника и обращаюсь к нему с простым и, казалось бы, нелепым вопросом:

– А вы точно уверены, что ваш сканер не глючит, как раньше?

И начинаю постепенно, но неотвратимо довлеть.