"Орбиталь, зона 86" - Глава 2, часть 3⁠⁠

Вечер выдался тёплый. Дождь уже закончился — о нём напоминали только лужи на мостовой и запах мокрой пыли. Оранжевое солнце выглядывало из-за туч и уже клонилось к закату, хотя всё ещё было достаточно высоко над городской стеной. Этот по-летнему длинный, неспешный вечер мог бы показаться посланцам восемьдесят шестой зоны идиллическим, кабы не пресловутые косые взгляды. Они сыпались со всех сторон, и дорожные плащи, оставленные хорошенько просыхать в Поместье, больше не могли защитить от этой напасти. Катрена уже стала привыкать и почти не обращала внимания. Тем паче что этого самого внимания требовали куда более важные вещи, например — поиски дома посланца. Улочки длинными полукругами отходили от территории Поместья, дом посла должен был быть на первой же дуге — там, где селились зажиточные и просто очень важные персоны, приближенные к леди Эбель. Проблема состояла в том, что домики практически не отличались друг от друга. Об устройстве здешних улиц Катрене немного рассказали ещё до отбытия. По информации, полученной когда-то всё от того же посланца, его дом должен был стоять двадцать четвёртым слева от центральной улицы. Вот только сильное сходство и дополнительные постройки на некоторых участках здорово сбивали со счёту.

«А кроме того, — думала капитан, — как понимать «слева от центральной улицы»? Это если стоять лицом к Поместью? Или выходить из него?»

Только и оставалось ей мысленно клясть такие расплывчатые описания, а также всех этих богачей и безусловно значимых персон, не считавших нужным нумеровать свои участки. Тем не менее, стучать в чужие двери в надежде, что отряд явился по адресу, не пришлось. Потому что ровно перед тем домом, который, по подсчётам капитана Лексис, был двадцать четвёртым, суетилась стража. Один из стражников проверял, надёжно ли заперты ворота, пара его товарищей теснились совсем рядом, недружелюбно глядя на прохожих зевак и будто прикрывая запиравшему спину. Ещё один расставлял вокруг дома столбики, накрепко обвязывая каждый по очереди матерчатой ярко-красной лентой. Всё это Катрене совершенно не понравилось.

— Что здесь произошло? — взволновано спросила она, подходя ближе. Страж с лентой раздражённо отмахнулся и гаркнул, даже не обернувшись:

— Не твоего ума дело. Иди своей дорогой.

— Я спрашиваю, солдат, — уже с нажимом повторила Катрена, — что здесь произошло? Отвечай немедленно, если не хочешь сам попасть под подозрение.

Стражник, опешивший от такой, как ему самому показалось, наглости, едва не выронил свою ленту.

— Да кто ты такая, чтобы… — он начал свою возмущённую тираду, но, подняв глаза и увидев чёрный мундир, тут же своей тирадой и подавился. — Вы из этих, да? Люди Орбитали!

— Здесь тоже территория Орбитали, между прочим, — резонно заметила Катрена. — Я капитан Лексис из восемьдесят шестой зоны. Отвечай на вопрос, солдат.

Стражник насупился, но, вздохнув, выцедил:

— Убийство.

Внутри у девушки всё похолодело, дурное предчувствие охватило её. Она мельком взглянула на своих солдат — те побледнели, но ничем иным своё беспокойство не выдали. Горин был мрачнее тучи.

— И кого убили? — спросила Катрена, хотя, как казалось ей самой, уже знала ответ.

— Жильца. Посла вашего, то есть, — стражник с лентой раздражённо выдохнул. — Около пяти часов служанка пришла прибрать и нашла его мёртвым. Лежал посреди холла со вспоротым горлом, в луже собственной крови — вот и всё. Больше ничего не знаю.

Катрена вздохнула: дело, по которому её направили в этот город, приобретало всё более скверный оборот. Ей никогда и ничего не приходилось расследовать, она полагала себя совершенно некомпетентной в таких вещах — в конце концов, этим всегда занималась стража. Но, знала девушка, теперь это ложилось на её собственные плечи, потому что если не займётся она, всё может стать ещё хуже. Война может вспыхнуть снова.

— Убийство нашего посланника — не просто серьёзное преступление. Это государственная измена. Надеюсь, вы понимаете, какие последствия может повлечь подобный инцидент. Это затрагивает не только интересы вашего города.

Стражник нервно переминался с ноги на ногу, раздражение в нём мешалось со страхом. Его товарищи глядели исподлобья, но в их взглядах читалось здравое опасение. Подходить они не спешили.

— Я понимаю, — не слишком уверенно ответил мужчина.

— Прекрасно, что ты это понимаешь.

— Но что я-то могу сделать? Нам велено было опечатать территорию — вот и всё. Я ничего не знаю… — стражник мазнул взглядом вверх по руке Катрены и пересчитал — три полоски на нарукавной повязке, — капитан.

— Верно, — к товарищу подтянулся, наконец, второй стражник. — И кто это сделал — установит следствие. Мало ли тут у него было врагов? Это мог быть кто угодно.

— Да-да, — осмелев, подхватил страж с лентой. — Кто знает, может, вы сами и послали убийцу, а теперь виноватых ищете. Уж больно вовремя вы тут объявились!

— И зачем бы нам это делать, по-твоему? — Катрена глубоко вздохнула, предчувствуя очередной абсурдный спектакль.

— Известно, зачем! — вскричал стражник, и его круглые глаза запылали. — Удобный ведь повод: подстроить государственную измену — и вот уже вполне себе уважительная причина забрать последние крохи свободы. Сделать из всех нас бесправных рабов, крошащих камни в карьерах, или пушечное мясо на очередной войне!

Страж разошёлся не на шутку и уже едва ли мог уследить за языком. Его напарник стушевался, успев пожалеть, что поддержал его, — очевидно, никто не хотел наживать себе проблем.

«Да будто я не понимаю!» — негодовала Катрена, но вслух этого не сказала.

— Послушайте, — оборвала она на полуслове, — это дело государственной важности, и вы это прекрасно знаете. Никто никого пока не обвиняет. Просто пустите нас осмотреть место преступления.

Мысль о том, что придётся вблизи разглядывать труп, Катрену, мягко говоря, не вдохновляла. Ей приходилось собственнолично отнимать жизни у тех, кто замышлял недоброе против Орбитали. Это всегда происходило в городских стенах и всегда — по указаниям свыше. Розы уже знали, кто преступил закон, и даже если бы произошла ошибка, вина была бы на них, а точнее — на их информаторах. Всегда и всё было одинаково: изменник убегал, пытался обороняться или напасть, порой даже имел при себе сообщников. Так или иначе, всё было относительно просто, понятно и всегда одинаково. Теперь же у Катрены был только залитый кровью труп невинно убиенного посла. Тот, кто эту кровь пустил, прятался где-то среди тысяч мирных горожан, а искать его, было похоже, предстояло именно ей. И, понимала капитан, действовать нужно было немедля. Однако…

— Ни за что! — вскричал тот из стражников, что накрепко запирал ворота, и едва не выронил ключи. — Приказ был никого не впускать без официального распоряжения. Да нас казнят, если мы ослушаемся! Уж ни вам ли это знать?

Катрена, однако, в правдивости этих слов уверена не была — ей в рядах стражи служить не доводилось.

— Пусть так, — сказала она, — но у меня есть официальный документ, подписанный леди Эфилией Экронос и леди Глицинией Маргретт. Взгляните — там всё чёрным по белому написано.

Капитан Лексис достала из-за пазухи пресловутый свиток, уже несколько истрепавшийся по краям, и протянула одному из стражей.

— «Дозволяется беспрепятственно входить на любую публичную или частную территорию и покидать её в любое время», — прочёл он вслух, прищурившись, — «…оказывать всяческое содействие»… И откуда нам знать, что документ подлинный?

— Гербовая печать, — Катрена не сдержалась и закатила глаза, отчётливо ощущая дежавю.

— А может, и она подделка? Или нет… Послушайте, мы не знаем, имеем ли право вас впускать или не имеем. И уж скорее «нет», потому что рисковать головой мы, простите, не хотим. Поймите, в нашем положении…

— Да понимаю я! — в сердцах воскликнула Катрена. Несмотря на растущее раздражение, ей было почти жаль всех этих стражей. — Но, тьма вас побери, повторяю ещё раз для глухих: это государственное дело, и наше вмешательство требуется немедленно, пока не начался ещё больший хаос!

Они глядели друг на друга, разгорячившиеся и одновременно растерянные — капитан со своим отрядом солдат и стражники, охранявшие территорию. К вящей радости Катрены, паясничать никто и не думал. И она, и её оппоненты даже пришли к некоторому взаимопониманию. Вот только понимание ещё не означало компромисс.

— Вот был бы, — нарушил наконец молчание стражник, — был бы у вас хоть документ с подписью и печатью леди Эбель — тогда да, тогда впустили бы, — никуда бы не делись.

Катрена вздохнула: время утекало как вода сквозь пальцы, и убийца мог прятаться или бежать куда угодно прямо в ту самую минуту, пока они все спорили у ворот опечатанного дома. И тем не менее, Катрена просто не могла бесцеремонно ворваться в него, устроив бойню на пустом месте, — очевидно, только сильнее усугубив без того тяжёлую ситуацию. В том, что бойня случится, капитан не сомневалась: эти стражи были, похоже, честны с ней, и им определённо было что терять. Ситуация казалась дурной с любой стороны. И потому…

— Ладно, — сквозь зубы выдохнула Катрена, — будет вам печать и подпись леди Эбель. И только попробуйте не впустить нас после этого!

Девушка развернулась на каблуках и пошла прочь. Она страшно изнервничалась за этот день и порядком устала, но дело не терпело никаких отлагательств. Отряд солдат молчаливой тенью следовал за капитаном, не смея даже заговорить без её позволения, — эта мысль пришла к Катрене внезапно. Её солдаты были совсем молоды и имели мало реального опыта. В любой момент, думала Катрена, они могли оплошать, проявить несобранность, недисциплинированность, опозорить своих Роз, будучи их представителями, разрушить и без того хлипкий авторитет своего капитана перед оппонентами. В конце концов, даже погибнуть — от случайного ножа в тёмном переулке или в открытой стычке. И, тем не менее, они старались. Они не хихикали за спиной над неопытностью своего командира, не смели влезать или перебивать её в спорах со здешней стражей, не давали прямых и явных советов так, будто Катрена была в одном с ними звании. Они старались изо всех сил, дабы не подвести своего капитана. Катрена осознала это и приободрилась, душевные силы вернулись к ней.

Отойдя немного от оцепления, девушка остановилась и обернулась к своим солдатам.

— Время сейчас на вес золота, — сказала она негромко, но чётко. — Разделимся. Я пойду в Поместье, раздобуду этот документ. А вы пока патрулируйте город. Заметите хоть что-то подозрительное — срочно зовите стражу и хватайте: не дайте уйти потенциальному преступнику. Убийцей может оказаться кто угодно. Мы не должны дать ему возможности покинуть город или затаиться. Смотрите, будьте начеку, не вздумайте тут помирать — это даже не поле боя. По одному не ходить, только парами — никак иначе. И чтобы без глупостей. Ещё раз: я вас не на смерть посылаю, ясно вам? Не стройте из себя непобедимых героев и чуть что — зовите стражников себе в помощь. В конце концов, это, прежде всего, их работа. Как зайдёт солнце — возвращайтесь к Поместью. Всем всё понятно?

— Так точно, капитан, — хором ответил отряд, и это прозвучало действительно стройно.

Видя, что командир приободрилась, воины так же воспряли духом. Они разбились на пары и отправились патрулировать улицы, как им и было велено. Одного солдата Катрена взяла с собой, и вдвоём они поспешили обратно в Поместье. Удача, казалось, улыбнулась им, потому что прямо в холле они едва ли не нос к носу столкнулись с леди Альбертой.

Младшая сестра Голубой Розы выглядела несколько взволнованной, хотя ничто кроме взгляда не выдавало этого.

— Я немного тороплюсь, — сказала она прежде, чем Катрена успела открыть рот. — Ты по поводу убийства, верно?

Капитан кивнула.

— Мне уже доложили. Я распорядилась — этим делом занимаются.

— У ворот дома выставили оцепление, — сказала Катрена, нервно теребя ниточку на манжете своего мундира. Её уверенность как рукой сняло, стоило ей вновь увидеть леди Альберту. Она была всё такая же — безупречная и гордая, — как и полагалось человеку высокого положения. Её голос, её мимика, её жесты сохраняли безликую доброжелательность. Но тот хищный взгляд накрепко отпечатался в голове Катрены. Обращаться к Альберте лишний раз ей совсем не хотелось.

— Хочешь сама взяться расследовать это дело, так? — на губах леди появилась лёгкая усмешка, почти снисходительная. Появилась и тут же пропала, — Что же, если такова воля твоих Роз — я бессильна что-то тебе запрещать, разумеется.

И в этих простых, неизменно вежливых словах было достаточно: «ты не справишься», «ты некомпетентна», «твои жалкие попытки смешны» — вот, что услышала капитан Лексис. Альберта была учтива, безусловно. Тем не менее, она ни во что не ставила посланцев восемьдесят шестой зоны. Катрена встряхнула головой: она всё ещё помнила, зачем пришла.

— Нам нужен документ, — сказала она чётко. — Стража отказывается впустить нас на территорию, пока у нас не будет разрешения лично от леди Эбель. Другие бумаги… Другим они не доверяют.

Альберта хмыкнула.

— А ты не хочешь ввязываться в конфликт, отстаивая своё законное право, верно? Что ж, воистину, ты образец благовоспитанности, капитан Лексис. Вот только, боюсь, моя царствующая сестра занята: сейчас состоится срочный совет генералов, как раз по вашему случаю. Придётся подождать — возможно, несколько часов. Возможно, до завтра.

«За эти несколько часов, — думала Катрена, — может случиться что угодно».

Внезапно бесстрастное лицо Альберты изменилось — на нём отразилась усталость, лёгкое раздражение и… досада?

— Как много шуму — подумать только, — сказала леди будто бы сама себе. — Убийства ведь случались и раньше. Моей дорогой сестре стоило бы думать о более важных для города вещах.

Катрена была обескуражена: не этого она ждала от генерала Голубой Розы, которой как никому другому впору было заботиться о том, чтобы между метрополией и этим городом сохранялся мир.

— Не пойми меня превратно: конечно же, я понимаю, какие последствия может повлечь убийство вашего посла, — лицо девушки вновь стало прежним, словно и не она только что обесценила смерть дипломата Орбитали. — Но у двадцать седьмой зоны хватает внутренних проблем, которые требуют постоянного контроля. Твои Розы прекрасно осведомлены об этом… К слову, убийца вполне мог быть одним из «двадцать пятой зоны». Из-за стены, я имею в виду. Откровенно говоря, там хватает всякой криминальной швали. Они и есть наша самая большая проблема — они и их радикальные настроения.

О так называемой «двадцать пятой зоне» Катрена, конечно же, тоже кое-что знала — в своих отчётах посланник описывал высокую толстую стену, разделяющую город. Город, ещё каких-то пару лет назад охваченный затяжной гражданской войной.

«— Воистину странно, верно? — говорила Эфилия, когда Катрена расспрашивала её об этом накануне отбытия. — Почему-то так иногда случается, что у одного города оказывается сразу две правящих Розы. И вот, что бывает, когда они или их потомки не могут меж собой договориться».

Эфилия улыбалась — она ведь всегда улыбалась, — а Катрена старалась не думать, как повезло восемьдесят шестой зоне избежать участи своего сателлита. В отличие от Эфилии и Глицинии, леди Эбель не сумела договориться со своей кузиной. Когда Орбиталь пришла к стенам двадцать седьмой зоны, леди Эбель пустила кровь ненавистной родственнице. Она поставила на то, что перед лицом врага народ сплотится под владычеством единого лидера. Леди Эбель проиграла. С тех пор двадцать седьмая зона стала частью Орбитали, сама же Голубая Роза вынуждена была, презрев гордость, склониться перед теми, кто сумел договориться между собой, не разорвав друг другу глотки в борьбе за власть. И хотя кузина Голубой леди давно обратилась в прах, её люди продолжали нести в своих сердцах её ненависть. Всё это Катрена знала загодя, потому слова Альберты не стали для неё откровением.

— Я спешу, — напомнила леди, вырывая собеседницу из размышлений. — Если тебе нужна поддержка, поговори с сержантом Алвасом — насколько мне известно, за это дело взялся он.

— И всё же, — Катрене отчаянно не хотелось навлекать на себя недовольство, но она понимала, что иначе в этом городе ей ничего не добиться, — не сочтите за дерзость, но я бы хотела узнать, как скоро леди Эбель сможет принять меня.

— Нет нужды напоминать, — Альберта ответила спокойно, глядя прямо в глаза, и Катрену вдруг охватила паника: она боялась снова увидеть тот хищный взгляд. Но Альберта просто пошла своей дорогой, не сказав более ни слова. Она ни разу не обернулась, хотя капитан Лексис смотрела ей в спину, пока за леди не закрылась дверь в дальнем конце холла — та самая дверь, которую так тщательно охраняли сразу четверо стражников.