"Орбиталь, зона 86" - Глава 2, часть 2⁠⁠

Отряд двигался от ворот по центральной улице — широкой и достаточно чистой. Городок, на первый взгляд, не слишком отличался от восемьдесят шестой зоны — та же мощёная дорога, те же светлые домики с черепичными крышами, разве только зелени было поменьше, из-за чего город казался серым и блеклым. Спустя недолгое время мостовая привела отряд к Поместью Роз. Тут Катрена, наконец, спешилась и подошла к охранявшим ворота стражам. Она сказала им ровно то же, что сказала солдатам при въезде в город. Закованные в латы мужчины переглянулись, один из них, усатый, ухмыльнулся и заговорил:

— Из восемьдесят шестой зоны, значит? Ну, да, мы ждали делегацию — с нетерпением ждали! — насмешливо сказал он. — Вот только откуда нам знать, что вы не ряженые преступники, например? Я-то думал, посланцы Орбитали любят роскошь. Где же дорогие начищенные доспехи? Где свита? Как же церемонии? Где музыканты, в конце концов? Разве может город, поработивший столькие владения, выслать такой крохотный и скромный отряд? Что-то не верится мне в это. Уж не самозванцы ли вы?

Второй стражник мерзко захихикал.

Это была явная провокация — Катрена даже не сомневалась. Тем не менее, как бы ни хотелось ей дать мерзавцу с елейным голоском хорошую затрещину, она удержала на своём лице строгое невозмутимое выражение. Молча достав из-под плаща скрученный в свиток лист, она протянула его стражнику.

— Ну-ка, ну-ка, что тут у нас? «Сим документом приказываю…» — надо же, как высокопарно! Как же тут не поверишь?.. Вот только откуда нам знать, что документ ваш — тоже не подделка? Мало ли, кто его написал? Эдак и я могу чего-нибудь такого присочинить.

— Гербовая печать вам ни о чём не говорит? — Катрена вопросительно подняла бровь, глядя прямо в глаза стражника — спокойно и со скепсисом: актёр из него был такой же дурной, как и их охранявшего городские ворота, разве только этот говорил более складно, даже витиевато. Уж больно такая манера напоминала Эфилию — точнее сказать, дурную пародию на неё, — и Катрену это даже по-своему забавляло. Тем не менее, ей было совсем не до шуток.

— Гербовая? Да откуда ж нам знать, какой он у вас — герб этот? Не имею ни малейшего понятия — не ин-те-ре-со-вал-ся.

— У твоих командиров совершенно точно есть бумаги, заверенные подписью вашей Розы и гербовой печатью Орбитали.

Катрене всё труднее было сохранять самообладание. Её нервы были натянуты до предела, и не выдать себя стоило ей огромных усилий. «Будь ты проклята, Эфилия, за все твои дурацкие игры, в которые ты меня втянула!» — чётко проговорила девушка у себя в голове и едва заметно выдохнула: пусть и ненадолго, её это всё же успокоило. Она бесстрастно глядела на стражей Поместья перед собой, прекрасно понимая, что ей аргументы слишком очевидны. Так имело ли смысл и дальше повышать градус абсурдности этого нелепого спора? Однако стражник с елейным голоском, похоже, сдаваться не собирался, даже делая из себя посмешище — гордое и непроходимо глупое.

— Ну, да, ну да, Вы, конечно, правы, генералиссимус, — сказал он с наигранной задумчивостью, теребя свои длинные закрученные усы.

— Капитан, — поправила Катрена.

— И только то? Ну, пускай капитан. Так вот, говорю я, Вы абсолютно точно, совершенно правы — кто я такой, чтобы с вами спорить?

— Так ты пропустишь нас? — капитан Лексис искренне хотела бы надеяться, что так оно и будет. Вот только она же прекрасно чуяла за этими шутовскими расшаркиваниями подвох. И не ошиблась.

— Вы знаете, я то бы радостью. Друг мой, ведь и Вы тоже? — спросил он у товарища, и тот в ответ активно закивал головой. — Вот только, знаете ли, мы этих документов-то в глаза не видели. А если бы и видели, то вряд ли бы запомнили эту вашу гербовую печать. Особенно — товарищ мой, — ведь на войне-то беднягу контузило, у него совсем дурно с памятью стало. Война — страшная штука, не правда ли?

Усатый солдат сощурил свои маленькие насмешливые глазки, и Катрена совершенно чётко увидела в них злобу: искреннюю, не имевшую ничего общего с наигранностью.

— Не знаю, не бывала, — сказала она мрачно, понимая, что очередной раунд словесной перепалки остался за стражниками.

— Повезло Вам, капитан. А мы вот знаем, представьте себе. Так что уж поверьте… нет-нет, «нижайше прошу поверить нам на слово». Так вот, о печати этой: мы, конечно, могли бы сбегать к нашему командиру да посмотреть, что там за печатка стоит у него в бумагах. Вот только не предлагаете ли Вы нам оставить свой пост? Надеюсь, что нет. Так что простите великодушно, но я точно не побегу. А Вы, друг мой?

— Да как же можно?! А если другие патрульные в саду увидят, узнают!..

Стражники уже откровенно вошли во вкус, всё пуще разыгрывая своё представление. И Катрена уже снова обдумывала, как бы ей и её отряду попасть в Поместье, минуя эту парочку шутов и не потеряв при этом лица. Ей отчаянно хотелось прекратить этот балаган, а ещё сильнее — оказаться где-нибудь подальше от него; или, на худой конец, чтобы кто-нибудь — да тот же Горин или хоть сама Эфилия подсказали ей, как прервать этот поток дурного остроумия. Но ни Горин, ни, тем более, Эфилия, которой даже не было рядом, этого не сделали. Сделал мягкий, но властный голос с другой стороны ворот. На тропе, ведущей к ним от Поместья, появилась стройная ладная фигурка.

— Отставить, — велела она, и солдаты тут же замолкли, вытянувшись по струнке. — Разве так встречают важных гостей? Вы позорите светлое имя Голубой Розы своим поведением.

Катрена мигом узнала эту молодую девушку, хотя и видела её всего несколько раз, на празднованиях, — статную, светлую и красивую, одетую в свой безупречный синий мундир.

— Леди Альберта, — Катрена почтительно склонила голову, заложив левую руку за спину, как и полагалось военным. Её люди поступили так же.

— Ты, очевидно, капитан Лексис? Я и моя царствующая сестра ожидали тебя, — сказала Альберта и вежливо улыбнулась своими тонкими бледными губами. — Откройте ворота.

Стражники выполнили приказ мгновенно, без каких либо гримас и кривляний, — будто не они вовсе минуту назад разыгрывали дешёвый спектакль. Катрена молча забрала у усатого стража документ и протянула его Альберте. Та, однако, остановила её жест.

— Не стоит, — сказала она, взглянув Катрене в глаза. — Мы не представлены, но я видела тебя среди солдат вашего элитного отряда на последнем праздновании Воинской славы. Как и на Дне Роз, впрочем. У меня пока нет каких-либо причин не доверять тебе.

Вежливость Альберты, спокойный взгляд её светлых глаз — всё это было формальным и обезличенным — Катрена не сомневалась в этом ни единого мгновения. Не сомневалась, даже если бы не спросила заранее, с кем ей предстоит работать.

«Леди Альберта, несомненно, куда тактичнее, чем её царствующая сестра, — сказала Эфилия в вечер перед отправкой, отвечая на этот вопрос. — Тем не менее, она крайне лояльна к леди Эбель. А кроме того, она действительно великолепна на поле боя, несмотря на свой возраст, — и как стратег, и как солдат — можешь поверить мне или спросить леди Глицинию. Так или иначе, леди Альберта — наш союзник. Будь осторожна с нею и сдержана, не потеряй её доброе расположение».

Катрена, конечно, могла бы поспорить с такой формулировкой: едва ли холодную вежливость можно было назвать добрым расположением. Но с Эфилией, конечно, все споры оказывались бесполезными, а в её словах действительно было рациональное зерно. Так или иначе, Катрена и не думала позволить себе оплошать.

Альберта развернулась, жестом велев следовать за собой. Она повела прибывший отряд через сад, к Поместью. Катрена оторвала взгляд от безупречно ровной спины леди и мельком огляделась: сад был не слишком большой и пышный, но вполне приятный глазу, с фонтаном в центре и кустами голубых роз повсюду, куда бы она ни посмотрела. Поместье Голубой леди также выглядело вполне презентабельно, пусть и не такое высокое, как главное здание восемьдесят шестой зоны, с яркой черепичной крышей и светлыми стенами. Это место казалось приятным и вполне мирным. Обманчиво мирным, разумеется, — в этом Катрена также не сомневалась ни секунды. Тем не менее, будучи под эгидой знатной особы, она уже чувствовала себя чуточку спокойнее, ловя красноречивые взгляды встречающихся на пути караульных. И всё же…

«Они ненавидят меня, ненавидят весь мой отряд — все до единого», — нервно повторяла про себя Катрена и оставалась настороже.

Двери отворились, и вся процессия вошла внутрь здания. С неясной тревогой капитан Лексис взглянула на крепкие деревянные створки, сомкнувшиеся за спинами её отряда, затем огляделась: холл Поместья был не слишком просторным, на противоположной от входа стене высилась ещё одна массивная дверь, надёжно охраняемая сразу четырьмя стражами. По периметру залы Катрена насчитала ещё шестнадцать.

Прямо перед вошедшими точно из земли вырос старик — управитель в тёмном фраке. Он был невысокий сухопарый, а его покрытое глубокими морщинами лицо было образчиком угрюмости и недружелюбия.

— Наши гости устали с дороги, — сказала Альберта старику. — Позаботься о том, чтобы их устроили должным образом.

— Как прикажете, леди, — учтиво, но сухо — точно по методичке — ответствовал слуга.

— Вас разместят с комфортом в восточном крыле. Поешьте и отдохните, — Альберта обвела взглядом прибывший отряд и остановилась на капитане — девица внимательно оглядела её.

Слова Альберты не могли не радовать солдат — проголодавшихся, вымокших до нитки и порядком подуставших от длительного непрерывного перехода. Не могли не радовать и Катрену, однако она всё ещё чётко помнила, для чего они прибыли. И совершенно точно не в её интересах было откладывать дела в долгий ящик. Она подобралась и приготовилась просить немедленной аудиенции у леди Эбель…

— Сожалею, но моя царствующая сестра сейчас занята и не сможет принять тебя. Кроме того, я уверена, твой отряд устал после стольких часов в пути. Я распоряжусь, чтобы аудиенцию назначили и подготовили в ближайшее время.

Альберта ответила прежде, чем вопрос был задан, и Катрена стушевалась от мысли, что её собственное лицо, очевидно, слишком красноречиво выдавало намерения.

— Я буду очень признательна Вам, леди, — всё, что смогла ответить девушка, и поклонилась.

Светлые глаза Альберты вдруг потеплели:

— Ты хороший солдат, Катрена Лексис, — сказала она и кратко улыбнулась своими тонкими губами, — удивительно скромный для капитана.

И прежде, чем Катрена успела хоть как-то отреагировать на эти слова, леди уже отвернулась, а старый управляющий неизменно вежливо и неизменно холодно предложил им следовать за собой.

«Удивительно скромная для капитана», — повторила про себя Катрена, раздумывая, была ли это похвала или насмешка. Скрытый смысл — если, конечно, в этих словах он вообще был, — безнадёжно ускользал от девушки.

«И к чему она сказала мне это?»

Катрена обернулась вслед отдаляющейся стройной фигуре Альберты — та обсуждала что-то с подошедшими стражниками. Что-то, чего капитан Лексис уже не могла разобрать. Леди, словно почувствовав на себе взгляд, повернула голову. Их глаза встретились всего на несколько мгновений. Всего на несколько кратких мгновений светлые, почти прозрачные глаза прожгли гостью Поместья насквозь. Их ледяной взгляд был прямым и хищным. Катрена ощутила себя маленькой жалкой полевой мышью перед ястребом, готовым разорвать её без жалости. Это была не ярость, отнюдь, — это была холодная и привычная готовность убивать.

Катрена отвернулась прежде, чем осознала, что таким образом показала свою слабость перед противником. Она быстро и тихо вдохнула и выдохнула несколько раз, успокаивая сердцебиение. Очевидно было, что никто из её спутников не заметил внезапно накатившей на неё инстинктивной паники — разве только внимательный Горин, шедший чуть позади, слегка повёл головой: он наблюдал. Катрена дала себе мысленную затрещину, окончательно приходя в чувство. Так или иначе, сейчас она знала одно: леди Альберта Акварис, генерал и младшая сестра правящей Голубой Розы Эбель, была опасным противником, и в интересах Катрены было не наживать себе врага в её лице.

Когда капитан всё же нашла в себе силы обернуться вновь, Альберту она уже не увидела. Зато увидела другую девицу — высокую, черноволосую и коротко стриженную, одетую в форменное платье и передник — очевидно, служанку. Она шла молча, спокойно глядя перед собой, замыкая шествие.

«Точно под конвоем ведут», — мрачно заметила Катрена про себя и внутренне поёжилась, но виду теперь не подала.

Отряд и сопровождавшие его поднялись на второй этаж, миновали коридор и вошли в комнату с большим столом.

— Это Анта, она будет прислуживать вам, — представил горничную старик. Девушка кратко поклонилась.

Закончив с формальностями, управляющий развернулся на каблуках и, многозначительно взглянув на служанку, покинул комнату.

— Дверь справа — спальная для капитана, дверь слева — для остальных солдат, дверь в ванную — посередине. Мне велено менять постель раз в три дня. Ужин через полтора часа, — отчеканила девица. Голос у неё оказался мелодичный и негромкий, но в нём отчетливо сквозила холодность. Анта была молодой и миловидной, она напоминала заведённую куклу, которая говорила вызубренными фразами с безличной вежливостью в тоне.

Следующие полтора часа прошли в напряжённом молчании. Отряд разместился быстро — пожитков у каждого было по заплечному мешку. Катрена не отдавала своим солдатам никаких особых распоряжений, и отнюдь не только и не столько потому, что решила прислушаться к словам леди Альберты об отдыхе. Истинная причина стояла у двери — с безупречно ровной спиной и бесстрастным лицом. Обсуждать что-то, связанное с заданием, при Анте капитан Лексис категорически не собиралась, но и в том, что служанку допустимо выгнать, не вызывая подозрений, уверена не была. В конце концов, она пока решила отложить этот вариант и дать своим людям небольшую передышку — в ближайшее время такой возможности, знала она, могло больше не представиться. Спрашивать Катрену о чём-либо самостоятельно солдаты тоже не решались: молчаливое, но навязчивое присутствие служанки напрягало их ничуть не меньше. А потому в эти полтора часа всему отряду только и оставалось искать, чем бы занять голову и руки. Один лишь Горин не растерялся и принялся приводить в порядок свой меч, изредка поднимая глаза и исподлобья зыркая на служанку. Тем не менее, лицо Анты оставалось таким же отрешённым, и никакие взгляды, казалось, не могли пронять её.

Катрена же развернула перед собой подаренную Юривиэлем карту и постаралась сосредоточиться на изучение мельчайших деталей, старых названий и ориентиров. Однако присутствие подозрительной прислужницы слишком давило на неё, она то и дело сбивалась с мысли, и это не могло не раздражать.

«Мы здесь будто под стражей сидим, — невесело думала Катрена, украдкой поглядывая на Анту. — Не удивлюсь, если девчонка на деле — никакая не прислуга, а ряженый солдат. Подослали же надзирателя!»

И она тут же вспомнила Милка: в отличие от остальных членов элитного отряда, он, обыкновенно, не ходил в военной форме — Эфилия позволяла ему подобную вольность. Она вообще многое ему позволяла. Он готовил чай, он помогал Розе с документами и выполнял различные поручения, в том числе — не самые чистые, — пускай и без всякого энтузиазма. Обыватель со стороны без труда бы ошибся, приняв мальчишку за простого слугу. Впрочем, это Милку было, скорее, на руку, потому что для всякого недоброжелателя такая ошибка могла стать последней. Катрена, вынужденная когда-то тренироваться вместе с ним, знала об этом не понаслышке — ни один их спарринг не заканчивался в её пользу. Милк прошёл через такие же тяжёлые форсированные тренировки, как и она сама, он был действительно великолепен в бою, и если эта девица-служанка хотя бы в половину была так хороша как он, думала Катрена, поворачиваться к ней спиной явно не стоило.

«Змеиное гнездо» — в этом Горин, пожалуй, прав» — Катрена мельком взглянула на своего подчинённого, всё также точившего клинок с угрюмым видом, — и легче от этой мысли, разумеется, не становилось.

Минуты тянулись вязкой болотной жижей, и когда большие часы у стены пробили шесть, «надзирательница» наконец вышла из комнаты. Отряд вздохнул с облегчением, однако, знала Катрена, это было ненадолго. Потому, дождавшись, когда шаги за дверью совсем стихнут, она заговорила — быстро и негромко.

— Сразу после ужина отправляемся в город. Нужно встретиться с нашим послом и расспросить, что здесь происходит — может, хотя бы в его доме удастся поговорить без свидетелей. Впрочем, мне не кажется, что он в курсе здешним подковёрных игр, иначе мы бы об этом знали.

— Это Вы хорошо подметили, капитан, — Горин отложил точильный камень и, проверив, хороша ли заточка, принялся полировать клинок. — Тихо шебуршатся по своим углам и выжидают удачного момента — не иначе.

— Пойдём все вместе. Всё ценное лучше держите при себе, — велела Катрена. В том, что их обыщут при первой же удобной возможности, она даже не сомневалась. Не то чтобы её отряд или она сама имели при себе что-то секретное, особенно ценное или, тем паче, запрещённое, но мысль о том, что кто-то будет копаться в личных вещах, вызывала у девушки отвращение. Она невольно поёжилась.

— Не волнуйтесь, капитан, — улыбнулась Валара. — Я уверена, мы все справимся с этим делом. По крайней мере, нас отправили не на войну.

— Это верно, — поддержал её товарищ и тоже улыбнулся. — Сейчас мы сытно пообедаем…

— Да уверен, в Поместье кормят от пуза.

— Тебе бы только поесть…

Солдаты приободрились, напряжение, казалось, как рукой сняло. Только что они сидели мрачные, нервные и угрюмые — и вот уже шутили, смеялись и спорили о всякой ерунде. Только Катрене было совсем не до веселья. Ей хотелось бы надеяться, что разговор с послом хоть немного прояснит ситуацию, но чем больше она думала об этом, тем призрачнее становилась надежда. И если так…

Катрена поймала взгляд Горина — его лицо, казалось, стало ещё мрачнее, чем прежде. Он был не слишком доволен столь беззаботным поведением своих товарищей и, очевидно, ждал, когда капитан осадит их. Тем не менее, Катрена в тот момент не собиралась этого делать. Не собиралась хотя бы потому, что понимала: нервы были натянуты до предела у всех, и её солдатам нужна была хоть какая-то разрядка.

Анта вернулась спустя четверть часа, вкатив в комнату большую тележку. Она принялась расставлять тарелки и раскладывать приборы, ни на кого не глядя — будто в комнате была лишь она сама. Служанка разлила по тарелкам свекольный суп, затем отчеканила своим безразличным голосом:

— Кушать подано, — и отошла к стене.

Хотя её присутствие раздражало всех без исключения, солдаты были слишком голодны. Они мигом бросили все свои занятия, с трудом найденные в прошедшие полтора часа, и принялись рассаживаться за столом. Несмотря на нервозность и напряжение, Катрена тоже порадовалась горячему супу — она была страшно голодна. Однако…

— Постойте!

Грубый хрипловатый голос Горина так и громыхнул через всю комнату, заставив солдат удивлённо поднять глаза от тарелок, исходящих аппетитным запахом.

— Служанка, как тебя там?

— Анта, господин, — проигнорировав грубость, спокойно ответила девушка.

— На столе нет перца! Как можно есть свекольный суп без перца?! Нас нарочно кормят здесь как попало?

Катрена удивлённо глядела на своего солдата, как и все обескураженная его резкостью. Однако, в отличие от остальных, она сообразила: грубость эта была отнюдь не от неприязни.

— Потише, Горин — здесь нет глухих, — прикрикнула она, затем обернулась к служанке и уже мягче добавила: — Принеси нам перца, пожалуйста.

— Как скажете, госпожа, — Анта так и не изменилась в лице. Она просто развернулась и вышла из общей комнаты.

— Не ешьте, — Горин зыркнул на товарищей, уже зачерпнувших суп ложками.

— Что за дела? Чего ты так разорался? Мы голодные, вообще-то, — проворчал другой солдат. — Ну, скажите ему, капитан…

— Да не ешьте вы, подождите!

Катрена всё ещё не до конца понимала, что происходит, но интуиция подсказывала ей послушать более опытного товарища. Она мрачно кивнула, и солдаты покорно отложили приборы.

Горин зачерпнул из своей тарелки и поднёс ложку к лицу. Она разглядывал варево с полминуты, принюхивался, а затем вылил себе прямо на руку. Суп был не слишком горячим, потому не обжёг кожу. Горин замер, рассматривая свою мокрую руку и будто чего-то выжидая. В гробовой тишине, прошло около минуты, но ничего так и не случилось. Солдаты всё ещё смотрели на товарища с недоумением, Катрена же уже поняла ход его мыслей.

— И как? — спросила она осторожно, не сводя глаз с облитой руки.

— Не знаю, — Горин устало выдохнул, его голос прозвучал чуть более расслаблено, чем до этого. — Ничего явно подозрительного не заметил, кожа даже не чешется. Попробую.

Он зачерпнул ещё супа и нервно поднёс к губам, однако не съел, а лишь дотронулся кончиком языка. Затем пожал плечами.

— Это ведь хорошо? — неуверенно спросила Валара, так до конца и не понявшая, что сделал её товарищ.

— Хорошо? — он взглянул на девицу и хмыкнул отнюдь невесело. — Ну, с первой ложки мы точно не откинемся.

Глаза Валары расширились, её лицо стало совсем бледным — аппетит будто мигом оставил её. Остальные выглядели не лучше.

— Ты параноик, Горин, — выдохнул другой солдат. — И что, предлагаешь нам теперь совсем не есть?

— Он прав, — Катрена мрачно оглядела свой отряд. — Нам нужно чем-то питаться, в любом случае.

— Просто подождите ещё немного. Вон, Анта эта уже возвращается, слышите?

И действительно, негромкие шаги из-за двери всё приближались, и в следующий миг служанка вновь вошла в комнату.

— Перец, господа, — сказала она спокойно и поставила стеклянную перечницу на стол, рядом с солонкой.

— Ещё кое-что, — сказал Горин, недобро глядя на прислужницу.

— Да, господин?

— Попробуй. Хочу знать, что ты сама думаешь об этом супе. Капитан, Вы позволите?

— Позволяю, — Катрена кивнула. Горина, казалось ей, и правда охватила паранойя, но такая подозрительность действительно могла сохранить их жизни.

Служанка подошла ближе и выжидающе взглянула на Горина.

— Боюсь, у меня нет ложки, господин, — сказала она без всякого сожаления.

— Так возьми мою, — солдат едва ли не всучил девице прибор. — Я не брезгливый.

Анта покорно взяла в руки ложку и, зачерпнув немного, спокойно съела. Горин всё это время пристально глядел ей в рот и на то, как движутся мышцы на её шее, убеждаясь, что съеденную ложку супа она действительно проглотила.

— Ну, и как он тебе?

— Довольно вкусный свекольный суп, господин. Но, если не поторопиться, боюсь, он остынет.

— Прекрасно, — Горин отмахнулся, казалось, теряя к девице всякий интерес. — Капитан Лексис, скажите, Вы не возражаете, если эта служанка отобедает с нами? Кажется, ей понравился суп.

Тон солдата стал совсем спокойным, но взгляд источал едва ли не обречённость. Остальные из отряда, хотя давно уже сообразили, к чему затевалась вся эта игра, всё ещё были немного обескуражены бесцеремонным поведением своего товарища.

— Ну, пускай отобедает, — Катрена пожала плечами.

Тарелки для Анты не нашлось, и суп ей пришлось есть из небольшой пиалы для соуса совершенно не предназначенным для этого черпаком. Ситуация выходила престранная, но Анта сохраняла маску невозмутимости всё также искусно.

«Если девчонка — не солдат, — думала Катрена, глядя на её спокойное лицо, — то наверняка имела дело с какими-нибудь действительно неприятными типами, и не раз».

Обед прошёл всё в той же напряжённой тишине — нарушал её только негромкий звон ложек о тарелки, когда кто-нибудь не слишком аккуратно зачерпывал свой суп. Ни солдаты, ни их командир так и не сумели до конца расслабиться. Добавки никто не попросил.

Доев, Катрена промокнула губы салфеткой и поднялась из-за стола. Её люди тут же встали следом за ней.

— Благодарю, — кратко и сухо сказала она служанке. — Убери здесь, пожалуйста.

Анта послушно сгрузила посуду на тележку, начисто протёрла стол и скрылась за дверью.

— Собирайтесь, и пошустрее, — велела Катрена. Сама она аккуратно спрятала под мундир свёрнутую карту и документ с гербовой печатью, который должен был бы открывать посланцам восемьдесят шестой зоны любые двери и дозволял привлекать к сотрудничеству всякого, включая хоть саму леди Эбель. Однако, на деле, всё обстояло куда сложнее, и бумага эта отнюдь не решала большинства проблем. Катрена поправила меч на перевязи и проверила, надёжно ли прилажен кинжал на левом бедре — маленький и незаметный — под концами пояса парадной формы, спадающими вниз по ноге. Всё важное и ценное было при ней, а в заплечном мешке лежала только сменная одежда да ещё пара вещиц.

— Выдвигаемся, — сказала Катрена, и солдаты без вопросов последовали за ней.