Охотники (глава 3)⁠⁠

Периметр. Выживание

Глава 1 тут Внимание, граждане! (глава 1)

Внезапно у меня в связи с этими постами 6 новых подписчиков. Ребят, так приятно, что вы есть, спасибо большое!

Внимание, 18+ контент (сцены жестоких смертей).

5 апреля 2018 года, Москва.

Аварийный свет неярко и уютно освещал платформу.

Обычное освещение выключилось давно - вскоре после того, как люди спустились вниз и закрылись герметичные двери на станцию.

Примерно в то же время перестали работать смартфоны и прочая электроника. Почему – неизвестно.

Вопреки верещавшей тревоге никто не пошел в туннели. Людей было немного, они боялись и чувствовали себя неуютно. Скудное освещение станции перевесило сомнительное удовольствие шагать в темени тоннеля.

У платформы замер поезд. Подъехал, когда началась тревога, тут и остался.

Внутри вагонов царил полумрак – там уложили раненых, стариков и детей.

Но своих Олеся не отпустила. Любые тесные и замкнутые пространства казались ей ловушкой.

Инка спала рядом, уложенная на их куртках. Мальчик, находясь в прострации, сидел тихо, глядел в пустоту. Небольшие, слегка раскосые, черные глаза застыли. На коротком ежике темных волос засохла кровь вперемешку с пылью и грязью.

В какой момент в зале установилась тишина? Олеся не заметила. Доносились шорохи и возня пытающихся устроиться удобнее тел. Изредка доносился то негромкий говор, то шепот, но в целом... В целом утомленные, измученные долгим ожиданием спасения, отсутствием еды и питья, люди затихли...

Инка спала, нахмурив широкие темные брови и подперев рукой грязные щечки. Бедный зайчик. Многое бы сейчас Олеся отдала, чтобы дочь оказалась как можно дальше отсюда.

Но они здесь. И надо выживать.

Несколько раз девушка бросала заинтересованный взгляд в сторону тоннеля. Она любила метро и много читала о нем. Где-то на станциях должны быть запасы на такие случаи: еда, питье, одежда, медикаменты. Где-то. Вот только где? Не могут же они сидеть тут вечно.

Мысль, что катастрофа могла произойти на приличной по размеру площади и выйти далеко за пределы города, Олеся старательно гнала прочь.

Миловидная девушка в форме работника метрополитена, неловко держа в руках чемоданчик с изображенным на нем красным крестом, тихо продвигалась по платформе от человека к человеку. Наконец она оказалась перед Олесей с детьми.

- Как вы? - шепотом спросила она, окинув взглядом детей.

Леся кивнула на мальчика, смотрящего пустыми глазами в никуда и мерно качающегося вперед-назад. Дежурная достала фонарик и, придерживая пацана за плечо, посветила ему в глаза, пощупала – мальчик не реагировал. Закатав ему рукав, дежурная посчитала пульс. Затем попробовала задать ему несколько вопросов, но мальчик не отвечал. Дежурная кинула на Олесю тоскливый растерянный взгляд:

- Кажется, он в шоке. Вроде цел. Если пробудет в таком состоянии слишком долго, ему понадобится профессиональная помощь, но я не знаю, как справляться… С таким. Шок болевой, шок гиповолемический, анафилактический… К каждому свое лекарство, но как лечить шок от ужаса… Я не знаю… Могу попробовать дать ему успокоительного… - Девушка растерянно замолчала, но потом спохватилась: - Как ваша малышка?

Олеся слегка отстранилась от дочери, окидывая ее взглядом. Шея, грудь, кофточка, щеки, ручки в запекшейся крови. Заглянула в ушки ребенка, убедилась, что там не образовалось ран или кровавых пробок. Устало покачав головой, отказалась от осмотра и помощи:

- Пусть поспит...

Дежурная кивнула и тихо двинулась дальше по платформе.

Давно миновала полночь. Одолевала жажда и голод. Олеся в который раз порадовалась, что дети без чувств и сознания, но в этот момент пошевелилась Инка. Открыла тёмно-карие глазёнки и с детской непосредственностью с ходу пропищала:

- Мам, я кушать хочу.

Из-за колонны, как по заказу,  вынырнула худенькая девочка-подросток. Большая зеленая куртка была ей великовата, но Олеся сомневалась, что разбирается в современной моде - возможно, так и задумано.  Русые волосы девочки обрезаны довольно коротко, зато на глаза падала густая челка. Сдув её вправо привычным движением, девчонка окинула их неунывающим взглядом светло-голубых глаз:

- Яблоки будете?

Олеся благодарно кивнула и, взяв пару яблок, протянула одно дочери. Инка захрустела, а девочка протянула яблоко застывшему рядом с Олесей мальчику. Не дождавшись реакции, растерянно опустила руку и взглянула на Олесю. Та лишь с грустной гримасой пожала плечами.

- Н-ну я оставлю вам парочку… Найдите меня, если что… У меня есть еще. Меня зовут Катя, - махнув рукой, девочка двинулась по платформе, предлагая людям яблоки.

Небольшое оживление, прокатившееся по станции в связи с медпомощью и раздачей яблок, вскоре улеглось, и снова стало тихо. Получившие перевязку, нехитрые лекарства и фруктовый перекус люди ложились вздремнуть или просто берегли силы, растерянно устремляя взгляд в затемненные своды станционного потолка.

В этой мерной тишине донесся шум.

Неясный далекий шум из тоннелей со станции «Технопарк».

То ли скрежет.

То ли топот.

Кажется, он приближался...

А затем тишину прорвал дикий вой.

Те, кто не спал, встревоженно повскакивали с мест, взволнованно переговариваясь и галдя. Спящие начали просыпаться. В вагоне завозились укрытые там люди, началось движение. Те, кто мог ходить, спешил выглянуть наружу – выяснить, что случилось.

Олеся непроизвольно встала и подхватила дочь на руки. Подойдя ближе к сидящему на платформе мальчику, прижалась к его спине ногами. Девушка напряженно вглядывалась и вслушивалась в тьму тоннеля.

Топот, скрежет и вой стремительно приближались.

Олеся бросила взгляд в противоположную сторону – в тоннель, уходящий на Павелецкую, раздумывая…

Поздно.

Из тоннеля со стороны «Технопарка» появилось нечто.

Это были совсем другие монстры.

Выметнувшиеся из тоннеля бледнокожие твари сходу бросились на людей. Ловкие, гибкие, похожие на ужасающе мутировавших кузнечиков, они разрывали людей длинными передними конечностями с продолговатыми когтями-клешнями. Легко вгрызались в шеи вытянутыми зубастыми пастями. В два раза крупнее людей, они двигались с невероятной скоростью, совершая многометровые прыжки, с лёгкостью отталкиваясь от пола и стен.

На станции началась мясорубка.

В вагоне рыдали, орали, визжали и выли люди.

Дежуривший у эскалатора полицейский выхватил пистолет, даже успел выстрелить в гущу стремительно мечущихся животных, но когтистая лапа одним взмахом оторвала ему руку. Хлынули фонтаны крови, мужчина завопил, падая на колени и прижимая обрубок к себе здоровой рукой. Его мучения продлились недолго – следующим взмахом тварь отрубила ему полголовы. Рот застыл в мученической гримасе, треть черепа отвалилась, обнажая мозг и пульсирующие внутренности. Мужчина повалился на платформу. Стоявшая рядом женщина заорала и ринулась вверх по эскалатору. Длинные гибкие лапоклешни метнулись вслед, и разрубленное пополам тело покатилось по ступеням подъемника, заливая кровью ступеньки. Трое подростков пытались спрятаться в будке дежурного по эскалатору. Там и остались – пронзенные тварями насквозь вместе с будкой.

Другой мужчина, с девочкой на руках, кинулся в парный тоннель Технопарка, но был в два счета настигнут бледнокожей тварью. Р-раз – и падает обезглавленный отец, погребая под собой ребенка. Два – и страшные клешни крест-накрест располосывают тело мужчины, а с ним и девочки. Никто из них даже вскрикнуть не успел.

Две твари, запрыгнув на вагон, уверенно расчленяли металл, добираясь до вопящих внутри людей. Пара выживших, прихрамывая, вылезли из ближнего к тоннелю на «Павелецкую» вагона. Попытались скрыться в темноте. Возможно, им бы удалось за всеобщим шумом – прикрывал поезд, но парень упал, споткнувшись о рельсы. Пробегавший мимо монстр резко остановился, взглянул в ту сторону…

Заверещала и кинулась бежать сломя голову девушка, пытавшаяся помочь парню подняться.

Успел вскрикнуть парень, но в следующую секунду лишился руки и головы.

Девушка тоже не убежала далеко – кровь и внутренности разметало по тоннелю. Твари не любили, когда кому-то почти удавалось скрыться.

Каждого, кто пытался выбежать из вагона в тоннель, ловили практически сразу.

Метнулась к тоннелю маленькая, лет шести, девочка. Вслед напряженно смотрела мать - подгадывала безопасный момент. Малышку подхватили сразу четыре когтистые лапы, разорвав надвое. Одна из тварей раздраженно отбросила свою часть изломанного тельца и метнулась в другой угол станции, за привлекшим ее внимание подростком.

Вторая тварь впилась в нежную шейку, оттягивая лапой голову за заляпанные кровью волосы.

Отчаянно воя, бросилась на монстра с кулаками мать.

И была моментально перерублена пополам второй лапой убийцы. Монстр задержался на несколько секунд у тела женщины, держа за волосы труп ее ребенка. Потом бросил девочку на пол и поспешил туда, где ему слышалось очередное шевеление.

Какая-то старушка рыдала и вжималась в платформу, прикрывая телом мальчика. Её отрубленная нога валялась где-то рядом, хотя в этой груде тел было непонятно, где чьи конечности. Вторая нога держалась на остатках сухожилий. Сдавливая рыдания, она сжимала руками плечи мальчика, уткнувшись лицом ему в шею. Бабушка не замечала, что его тело наискось прорезает рана – от плеча и до живота. Что его кровь давно смешалась с её собственной и стеклянный мертвый взгляд прикован к потолку.

А может, не хотела замечать…

Повсюду лужи крови, оторванные части тел, вяло шевелящиеся полутрупы.

Крики смолкали…

Олеся с детьми стояла на самом краю платформы в противоположной от Технопарка стороне.

Увидев выметнувшихся монстров, которые в два счета растерзали ближних людей, девушка застыла. Как тогда, утром, на улице, время снова будто замедлилось, а мысли пролетали в голове с нечеловеческой быстротой – укрыться? Негде. Бежать? Догонят. Что делать?

Еще несколько трупов.

Что делать?

Крики. Трупы.

Что делать?

Сейчас заметят. Убьют ее. Убьют мальчишку.

Убьют Каринку.

Прижала дочь крепче.

ЧТО ЖЕ ДЕЛАТЬ?!

Слезы струились по лицу градом. Из горла рвался всхлип.

В шуме не слышно, плачет ли дочка.

Мальчик сжался в комок, прикрыл руками голову и горестно подвывал.

Очередная пробегающая мимо тварь повернула голову.

Глаза в глаза. Бездушный, мертвый, но разумный взгляд твари.

Прыжок.

Сейчас её убьют. А с ней и дочку. Может, сначала дочку. Тогда Карина в последний миг будет смотреть на живую, вопящую и ревущую от ужаса маму, не сумевшую её спасти. А Олеся увидит смерть своего ребёнка. Пусть на миг, но увидит этот взгляд – понимающий, что она не спасла. Рыдания рвутся из горла. Пронзают всю её.

Или её убьют первой. И тогда она рухнет, погребая под собой дочку. Не зная, что с ней произойдет. Наверное, ей будет всё равно, но не теперь. Ведь Карина увидит смерть мамы. Карина - ощутит этот ужас и обреченность. Хорошо бы потеряла сознание от страха - может, не почувствует боли…

Нет, нет, НЕЕЕТ!

Есть моменты, которые мы почти не помним. Мозг хранит информацию о них просто как знание. Мы вроде бы «знаем», как это произошло, но все же не помним. Визуально – не помним. Эмоционально – не помним. При попытке вспомнить мозг просто выдает нам своё знание об этом, а воображение дорисовывает картинку, но на самом деле мы не помним. Потому что выброс адреналина, шквал эмоций были слишком высоки. Слишком тяжелы для нервной системы.

Олеся просто знала - поняв, что тварь прыгнула, она резко развернулась к ней спиной и крепко обняла дочь, закрывая собой.

Олеся просто знала - из её груди вырвался нечеловеческий крик. Вопль. Стенание. Крик ужаса. Возмущения и несогласия. Истошный визг.

Олеся знала - в тот момент желание прекратить это всё, спасти ребёнка было настолько велико и рвалось из неё с такой силой, что его, наверное, можно было потрогать. А еще она знала, что из нее рвалось нечто еще. Нечто, что зрело давно, с утра. С того момента, как странная молния ударила то ли в нее, то ли рядом и ослабила напор ветра на тело. С того момента, как бегемотоподобные монстры стали обходить ее стороной. С момента, как начали покалывать и вибрировать кончики пальцев…

Вырвалось.

Единственное, чего она не знала – как долго она кричала.

А потом всё померкло…