Неистовые двадцатые (3)⁠⁠

Продолжаем знакомиться с книгой Алека Росса "Неистовые 2020-е. Компании, страны, люди - и битва за наше будущее".

Все части сложены здесь.

Коротко для ЛЛ: ушли времена, когда рабочее движение было значимым игроком. С этим надо что-то делать.

Рабочее движение в Штатах пережило свой золотой век в конце тридцатых. Ни слезоточивый газ, ни картечь полиции не смогли сломить забастовку рабочих Дженерал Моторс в канун 1937 года. Тогда, в тридцатые, всё было похоже на сегодня: и кризис, и депрессия, и бедность. В истории случаются такие моменты, которые автор называл "точками перегиба". Страна оказывается на перепутье и решает, куда идти. Кто-то выбрал НСДАП и Муссолини, а кто-то собрал правительство вместе с профсоюзами и сделал критические изменения в общественный договор, чтобы права и нужды трудящихся стали уважаться.

Десятилетиями профсоюзы помогали рабочим в установлении минимальной зарплаты, страховки по безработице, сорокачасовой рабочей недели, больничного пособия, законов против дискриминации, запрета детского труда и пенсий. Но те времена уже давно в прошлом. Сегодня, когда крупные производства переехали из США в Азию, а роботы теснят рабочих с конвейеров, профсоюзы стали своей бледной тенью. Трудовое законодательство подорвано. Профсоюзные боссы погрязли в аферах и скандалах. Как результат: подавляющее большинство трудящихся на сегодняшний день бессильно. Пора начинать сначала.

Закалившись в битвах со штрейкбрехерами и отделившись от революционных движений, рабочее движение Штатов не ослабило, а наоборот, усилило нацию. Подняв жизненные стандарты, оно создало рынок сбыта для промышленности и подбросило производство на неслыханную высоту. Золотой век американских профсоюзов совпал с минимальным уровнем экономического неравенства в стране.

Потом пришёл Рейган, и пошло-поехало. Забастовавших в 1981 году пилотов PATCO стали увольнять пачками без права трудоустройства по специальности. Работодатель правильно понял сигнал, и стал заменять бастующих, вместо того, чтобы идти навстречу их требованиям.

Профсоюзы так и не оправились после этого удара, а также от конфликта с контр-культурой шестидесятых. За пять лет до забастовки PATCO в США бастовали в среднем 234 раз в год. Через пять лет после ней - 72. В прошлом десятилетии в среднем - 15.

Неудивительно, что сегодня работяга не идёт в профсоюз жаловаться, а отдаёт голос за популистов. Именно в запущенных бывших индустриальных районах собирают они свою жатву. Те же, кто живёт в крупных городах - пользуются плодами роста и перераспределения. И голосуют за левых. Этот процесс явился следствием всё возрастающего "зажимания" зарплат: если ещё в девяностых рабочие получали в среднем 11 центов с каждого доллара прибыли, то сегодня - меньше 6 центов. Винить во всём глобализацию и технологии - бить мимо цели. Ведь не в каждой стране стало настолько хуже, как в США. Виноват - дикий капитализм англосаксонского пошиба.

Когда работяга, несмотря на труд в поте лица, плетётся позади всех, и слышит от городских элит: "Иди учись в колледж!", он начинает чувствовать себя изгоем. Люди становятся не только беднее, но и злее. А профсоюзные лидеры, сидящие в шикарных зданиях, летающие в Давос и давно забывшие, каково оно - одеть робу, не могут даже переобучить людей, потерявших работу. Хотя могли бы. Надо реагировать на изменяющиеся обстоятельства.

Схожее положение дел всюду, где господствует дикий капитализм англосаксонского толка. В Великобритании профсоюзами охвачено всего 14 процентов трудящихся, там тоже на них никакой надежды. Я могу вспомнить в этой связи последнюю значимую забастовску на НПЗ в шотландском Гранджемуте. Работники протестовали против снижения пенсионных отчислений. Несколько раз они уже бастовали, и у них получалось добиться своего. В октябре 2013 года руководство подготовилось и заранее создало резервы. Когда началась забастовка, пришёл хозяин и сказал, что закрывает завод. Шотландия оказалась под угрозой остаться без топлива. Дело кончилось полным поражением профсоюза Unite. Завод заработал, а пенсии порезали.

Но есть и позитивные начинания. Новые технологии породили gig-индустрию с занятостью на основе цифровых платформ. Как минимум каждый десятый в Штатах привязан к какому-нибудь мобильному приложению, отрабатывая приходящие заказы. 22 августа 2017 года произошло знаменательное событие: более сотни водителей Uber и Lyft собрались возле аэропорта Лос-Анджелеса на акцию протеста против снижения расценок. Договаривались они через Фейсбук, но потом появилась и "крышующая" организация, Rideshare Drivers United, и мобильное приложение для вербовки членов. К 25 марта 2019 года RDU насчитывало уже свыше трёх тысяч членов, и когда Убер снова снизил расценки, Лос-Анджелес "получил" городскую забастовку. И когда 10 мая Убер вышел на биржу, акция его рухнула на 7 процентов. Это было больно. В наши дни важно не только остановить производство и лишить  работодателя прибыли. Гораздо важнее создать шум в прессе и подпортить ему имидж.

Несмотря на поучительность тактики RDU, главное требование забастовщиков - поднять расценки - Убер выполнить попросту не в силах. 2019 год принёс восемь миллиардов убытка. Его бизнес-модель нежизнеспособна при сохранении нормальных стандартов труда. Выхода из этой ситуации четыре:

1. Начать нормально платить и поднять цены. Но задорого массовый клиент не станет ездить. Получаем нишевую стратегию для VIP-клиентов.

2. Государство организует социальное страхование.

3. Государство запретит подобное трудоустройство (так сделала Италия).

4. Новые законы для финансирования гибкой оплаты.

О новых законах говорит и президент Убера Дара Хозровшахи. Gig-компании должны организовывать специальные фонды оплаты своих работников. Однако взять цифры из его примера и применить к рядовому шофёру из Колорадо, то станет ясно: 1350 долларов в год - это слёзы. Убер никогда не станет прибыльным, пока не избавится от источника своего убытка - шофёра.

Частая смена работодателя заставляет задумываться о новой модели социального страхования. Меняя работу, работник должен "перетаскивать" на новое место работы свою медицинскую страховку, пенсию и декретный отпуск. Чем-то похожим занимается Freelancers Union, основанный в 1995 году.

За идеями автор обращается в Европу. Там профсоюзы создаются не в пределах предприятия, а в пределах всей отрасли. Естественно, это улучшает переговорную позицию и позволяет добиться успеха. Далее, в Европе люди из профсоюза сидят в руководящих органах предприятия. Когда у фирмы проблемы, она не выбрасывает людей на улицу, а сокращает поначалу рабочие часы. Есть ещё такая вещь, как избираемый Совет Предприятия, который стоит на страже интересов работников. Без консультации с этим Советом трудно пробить изменение часов работы, например.

Это на севере Европы. Средиземноморские трудящиеся борются за свои права по-своему. Там профсоюзы не сидят за одним столом с работодателем, а тупо бастуют по любой значимой причине. Частые забастовки без особого результата - результат того, что в системе что-то не так. Бездна, разделяющая работников и работодателей - одна из причин более низкого роста экономики, по словам автора. Если работника становится практически невозможно уволить - его и нанимать не станут. Он считает, что средиземноморская модель - ещё хуже, чем англосаксонская, которая предоставляет свободу предпринимателю. И уж подавно хуже немецкой с её Mitbestimmung - участием в управлении предприятием.

Акционер и его управляющий не отдадут своей власти просто так. За права нужно бороться. Давить надо и изнутри, и снаружи. Богатство достигается не откладыванием зарплаты на счёт, а участием в прибылях. Необходимо переработать налоговое законодательство, чтобы директор не платил, как сегодня, в разы меньше налогов (в процентах от дохода), чем простой рабочий. Не будем забывать, что Силиконовая Долина стала тем, что есть благодаря stock option - выплатой части зарплаты акциями предприятия.

Подытожим. Старым проверенным рычагом является коллективное действие. Оно было, есть и будет. Нужно бороться за то, чтобы работник, будучи уволен, мог взять с собой свои пособия и страховки на новое место работы. Нужно добиваться переквалификации. Это работает, хоть и денег стоит. Профсоюзы должны участвовать в управлении предприятием. Экономика - это не погода, задаваемая сверху, а игра, основанная на писаных правилах игры. Эти правила пишутся политиками, которых мы выбираем. Последние сорок лет, независимо от того, кто правит: демократы или республиканцы, в этой игре выигрывает элита, а проигрывает простой человек.

Сегодня 70% американской молодёжи не считает, что демократия важна в их жизни. Эти молодые люди - первое поколение, выросшее при глобализации. Они видят, как беднеют их родители. Видят, как ухудшается здравоохранение, убираются пенсии. А также видят, как прибыли корпораций пробивают потолок. И когда им говорят: "Иди учись, и хорошо устроишься," - они идут и учатся, получив гору долга. После чего работают на четырёх-пяти работах и по-прежнему едва сводят концы с концами. После этого всего волей-неволей станешь связывать капитализм и демократию с незащищённостью и нищетой.

----------------------

Где та молодая шпана, что сотрёт нас с лица земли?

Автор хорошо описывает незавидное положение рабочего движения в наши дни. Он же показывает, что сегодня, как и в тридцатых годах прошлого века, социальный договор нарушен. Но тогда рабочее движение оказалось способным качнуть весы в свою сторону. Сегодня подвижек нет. Убер не повышает расценки. Даже в хвалёной автором Германией участие в управлении предприятием ограничивается сугубо вопросами условий труда. В коммерцию профсоюзы никогда не лезли, да им никто и не давал.

Мой вывод: за права трудящихся будут по-прежнему бороться популисты. Хвалёная западная демократия вырождается. Из точки перегиба Штаты выйдут через авторитаризм. Не будет Трампа - придёт кто-то другой.