Ловчий поневоле (часть 1)⁠⁠

За окном бушевала середина июля – пора комаров, духоты и пыли. Вентилятор на рабочем столе лениво мотал головой из стороны в сторону,  с трудом перемешивая густой, как кисель, воздух. Аркадий обливался потом и, проклиная жару, обмахивался папкой для секретных документов. Он был весь в предвкушении конца рабочего дня, ведь  оставалось всего полчаса. Скоро он пойдёт домой, по дороге выпьет кружечку ледяного Жигулёвского, разливаемого из жёлтой бочки возле дома, и примет, наконец, холодный душ. В потоке воздуха от вентилятора на стенах шелестели плакаты и прикрепленные кнопками листки бумаги. Изображённое на них вызвало бы большое недоумение у обычного советского, партийного, человека, да и обстановка кабинета в целом, вызвала бы много вопросов. Все эти рисунки зодиакальных кругов, таблицы с рунами и каббалистическими знаками, схемы и описания пентаграмм, старинные книги на полках в деревянных и кожаных переплётах с непонятными названиями на латыни, и многое другое, не менее неуместное для кабинета в недрах этой организации. Но большинство служащих Отдела Секретных Изысканий Разработок и Исследований при КГБ СССР, или ОСИРИС, были привычны к подобным вещам.

Да и сам Гладилин Аркадий занимал там должность далеко незаурядную. Официальная его специальность, для обычных служащих Комитета,  звучала  как Консультант по культуре и обрядам малых и исчезнувших народов. В реальности же он был инспектором  по расследованию оккультных и мистических явлений, или, как его за глаза прозвали сотрудники ОСИРИСа – штатным магом. Да, вот так, без пафоса и преувеличения. Он даже мог похвастать тем, что освоил несколько магических фокусов, наподобие  люминесценции или ускоренного исцеления от ран и болезней. Но это было так, баловство, которое, тем не менее, иногда помогало в расследованиях.

Казалось бы, зачем такому солидному комитету, как КГБ, где все служащие сплошь идейные, члены партии, комсомольцы и атеисты, отдел с сомнительными задачами и странными должностями? Всё дело в истории возникновения ОСИРИС.

Изначально это был просто отдел секретных технических разработок, появившийся в середине тридцатых ещё при НКВД. Занимались там изучением, внедрением и поиском применения всевозможных  достижений науки, наподобие открытий Теслы и Эйнштейна, а также своими собственными изысканиями. Но очень скоро они поняли, что некоторые явления не поддаются объяснению имеющимися физическими законами. Кроме того, стало известно, что в нацистской Германии было создано Аненербе  - специальное подразделение по поиску и изучению оккультных предметов и знаний, которые могли бы помочь достижению победы в войнах. Тогда задачи молодого секретного отдела были расширены, и часть исследований были направлены на те сферы бытия, которые при коммунистической партии считались  мракобесием и предрассудками. Для такого дела в архивы отдела была даже перевезена библиотека Ивана Грозного, которая официально была утеряна, и содержала в себе немало иностранных книг средневековья о древних оккультных знаниях.

Потом началась Великая Отечественная, входе которой велись свои, оставшиеся неизвестными, сражения между двумя тайными организациями, на сведениях о которых лежал гриф максимальной секретности. А после победы многие материалы Аненербе оказались в руках советских  учёных, и именно тогда и появился ОСИРИС, организация настолько секретная, что большая часть штата КГБ не знала о их деятельности, считая просто отделом технических разработок, что отчасти было верным, хотя часто их сотрудники привлекались при всяких необъяснимых делах, обнаружении аномальных зон и загадочных объектах и феноменах.

Вот потому и сидел штатный маг, Гладилин Аркадий, само собой непартийный и некрещеный, в своём кабинете, борясь с липкой духотой и следя,  как медленно движется на настенных часах минутная стрелка.  И именно в этот момент на столе затрезвонил телефон. Полный худших  предчувствий, Аркадий поднял рубку и услыхал набивший оскомину пронзительный голос начальника, требовавшего его к себе в кабинет.

Ну, конечно же! Когда бы он ещё вызвал, как не под конец рабочего дня?! Проклиная начальника казнями египетскими, Аркадий проделал путь через душный кисель, зовущийся воздухом, к обитой чёрным дерматином двери.

Начальник отдела, полковник Буренин Константин Львович сидел за дубовым столом, заставленном телефонными аппаратами, массивным письменным прибором с чернильницей и пресс-папье, и бюстиком Дзержинского, под большим портретом Ленина на задней стене. В глаза Аркадия сразу бросился вызвавший лёгкую зависть чехословацкий вентилятор, не в пример активнее гоняющий жаркий воздух, чем тот, что стоял у него в кабинете.

Константин Львович, блестя потной лысиной, как обычно вперил в вошедшего свой тяжёлый, изучающий взгляд, от которого человек непривычный, обычно начинал нервничать и испытывать неловкость. Аркадий, в который раз, стойко выдержал это испытание взглядом и тогда начальник прервал затянувшуюся паузу:

- Присаживайся, Гладилин. – Он указал рукой на стулья. Перехватил быстрый взгляд Аркадия на наручные часы. – Я понимаю, что конец рабочего дня, и всё такое, но тут для тебя дело одно есть. Следователи из МВД, пребывая  в недоумении, передали его в Комитет, а те тоже, недолго думая, спихнули на наш отдел. Конечно, всё расследование должно содержаться в строжайшем секрете, это я тебе не должен объяснять.

Аркадий попытался было вставить вопрос, но начальник мгновенно понял это заранее и прервал его на полуслове:

- Почему это дело поручено тебе, ты поймёшь из материалов. – на стол легли несколько увесистых папок, синих от покрывающих их штампов , печатей и подписей, тщательно завязанные верёвочными концами.

Аркадий придвинул бумаги к себе, распустил узлы, и под объяснения Константина Львовича, принялся их изучать, перекладывая из стопки в стопку.

Всё началось в конце зимы в посёлке Вороново Ростовской области. В нём таинственным образом стали исчезать люди. Причём, в паре случаев, практически на глазах свидетелей. Точнее, самого исчезновения никто не видел, так как все окружающие в этот момент по тем или иным причинам отводили взгляд, но этого хватало, чтобы человек пропал. Как правило, на месте исчезновения оставалась лишь вся одежда и личные вещи пропавшего, но никаких следов вкруг, и никаких тел впоследствии не находилось. Были арестованы несколько подозреваемых, но позже выпущены за неимением доказательств.

Всего произошло восемнадцать инцидентов, приблизительно раз в неделю. Никакой связи между жертвами обнаружено не было, кроме двух первых случаев, когда один за другим пропали двое членов одной семьи. Исчезали и мужчины и женщины, и молодые и старые. В любое время суток.

В общем, следователи уже совсем сбились с ног и рыли землю от отчаяния. И после того как пропал сын одного из замов главы профкома с лёгким сердцем передали дела в КГБ. Те тоже сначала начали копать, но обнаружили в материалах дела факты, которые вынудили перенаправить всё в ОСИРИС. Этими фактами оказались обнаруженные на вещах пропавших приклеенные кусочки синей изоленты со странным символом, каждый раз немного отличным от предыдущего. Кто-то из сотрудников Комитета резонно решил, что это как-то связано с некими обрядами таинственной секты, а значит, дело нужно передать в отдел, где есть компетентные эксперты.

Аркадий сидел в своём кабинете, перебирая чёрно-белые фотографии, на которых были запечатлены в увеличенном виде таинственные куски изоленты со странными символами. За окнами была уже темень, но молодой человек этого не замечал. Вокруг на полу валялись кучи изрисованной и смятой бумаги. Одна на другой на стол громоздились раскрытые книги. Что-то знакомое было в этих символах. Нечто, подобное древним тайным глифам Месопотамии, которые использовали тёмные жрецы Аккада, Ханаана и Шумера.

Ясно, что эти символы были ключами, и довольно сильными. Только вот что они открывали, и куда? И почему они немного отличаются друг от друга? Может это связано с временной отметкой? Каждый символ может сработать только строго в свой временной промежуток и в остальное время совершенно бесполезны. Такое упоминалось в ханаанских культурах, нечто связанное с демонами из бездны за гранью мира. Вот только понять, к какому исчислению принадлежала система отсчёта времени и дат, каким светилам и звёздам подчинялась, было совершенно невозможно.

Аркадий устало вздохнул и потёр мокрое от пота лицо руками. Без посещения специальной библиотеки Отдела тут не обойтись. Но она была уже закрыта в связи с поздним временем. Придётся ждать утра. Идти домой уже не имело смысла, поэтому молодой человек стянул рубаху и расположился на диванчике в углу своего захламлённого кабинета.

Утренний поход в библиотеку принёс немного успеха. Перерыв кучу книг, упоминания названий и авторов которых заставили бы взвыть любого коллекционера и букиниста, Аркадий выуживал крохи информации. Подтвердилась догадка о месопотамской принадлежности этих символов, но также выяснилось то, что они пришли из ещё более древних и тёмных эпох зарзийской культуры, и первые их изображения встречались на стенах мифических чёрных храмов Семипалого Бога, затерянных в песках Ливийской пустыни. Это действительно были ключи, открывающие проходы в измерения демонов, известных как Семь Сыновей Ламашту и Нергала. И каждый из них мог использовать только свои ключи. Так что задача Аркадия усложнялась ещё больше. Но зато отпадала гипотеза про некую тайную секту, так как эти знания были настолько древними и мёртвыми,  что вряд ли кто-нибудь мог их воскресить во второй половине двадцатого века. Оставалось только ехать и проводить расследование уже на месте.

Сообщив о ходе расследования Константину Львовичу, Аркадий собрал всё необходимое и выдвинулся в путь. В общем, к вечеру следующего дня он уже стучался в районное отделение милиции, а на утро, на служебном уазике, въехал уже в сам посёлок Вороново.

Уже после прибытия Аркадию сообщили ещё об одном пропавшем в местном продуктовом магазине. Жители посёлка были в страхе и боялись лишний раз выходить из дома. Улицы патрулировали усиленные дружинниками наряды милиции. Но эти меры всё равно не помогали.

Аркадий недолго размышлял, откуда начать расследование. Это он обдумал ещё по дороге в посёлок. Нужно идти сначала. С самых первых исчезновений.  Он решил опросить семью, в которой первыми, один за другим, пропали двое -  отец и его престарелая мать. Как оказалось, третье исчезновение было тоже в этом доме, который оказался двухэтажным и двухподъездным деревянным многоквартирным бараком, и следующий пропавшим был один из жильцов. Тогда же был арестован милицией и первый подозреваемый, жилец этого дома, страдающий алкоголизмом и состоящий на учёте в психоневрологическом диспансере. Но после следующей пропажи, уже на противоположном конце посёлка, он был отпущен на свободу. Значит, тем более, стоило начинать поиски  с этого места.

Дверь Аркадию открыла средних лет женщина в кухонном, видавшем виды, фартуке поверх замызганного халата, с измученным лицом без макияжа, с тусклым взглядом обведённых синяками глаз, и не опрятно собранными в хвостик неухоженными волосами, очевидна супруга пропавшего. За её спиной блестели две пары испуганных детских глаз. Аркадий представился, показал удостоверение, его пропустили, проводили в маленькую кухню. Там он устроился за столом, разложив перед собой блокнот и ручку, начал задавать вопросы и записывать показания. Женщина нервничала, заикалась, прятала полные слёз глаза и не знала, куда деть дрожащие руки. Видно было, что она на грани срыва. Под конец беседы, Аркадий показал ей листок с тщательно вырисованными символами с мест преступления, поинтересовался, видела ли она что-нибудь подобное. Женщина ответила отрицательно, и её ответ выглядел достаточно честным. Ничего нового, таким образом, не узнав, он прошёлся по комнатам, заглянул в санузел, и остановился на пороге детской. Двое мальчишек сидели на своих кроватях, и если один, младший, смотрел на гостя больше с интересом, то в глазах второго был страх и даже паника. Это показалось Аркадию странным.

Он поздоровался с мальчишками, слыша за спиной нервное дыхание матери. Младший, Витя, охотно протянул руку для знакомства. Старший же, чуть слышно, заикаясь, сказал, что его зовут Вадик. Он постоянно прятал взгляд, и даже показалось, что слегка дрожал. Аркадий поспрашивал их об их делах в школе, успехах в физкультуре, о том, в какие секции они ходят, как проводят летние каникулы. Витя оказался словоохотлив, а Вадик замкнулся в себе, и отвечал не вопросы невнятно и коротко. Когда же Аркадий показал им листок с символами, спросив: «Встречали ли вы подобное?», успел заметить, как в глазах старшего мальчишки промелькнула настоящая паника, и показалось, что он слегка побледнел. Но всё же, он чуть слышно пробурчал невнятное: «Нет».

В гостиницу Аркадий вернулся полный раздумий. Поведение мальчишки не выходило у него из головы. Такое ощущение, что эти символы показались ему знакомыми, и это его очень напугало. Но откуда он мог бы про них знать? Это было почти нереально, но исключать подобное настоящий следователь не имеет права. Назавтра Аркадий запланировал беседу со свидетелями следующего, четвёртого, исчезновения. Тогда жертвой стала молодая учительница местной школы. Пропала прямо у себя дома. Следовало опросить её мужа, который в момент исчезновения был в соседней комнате. С мыслями об этом, Аркадий провёл над непрочитанными ещё материалами дела остаток дня, сверяясь с записями в блокноте, а с наступлением вечера завалился в кровать и быстро уснул.

***

Вадик спал в своей кровати и ему опять снился кошмар. Начинался сон вполне обычно - он с мамой пришёл в музей. Это было большое здание, центр которого украшал стеклянный купол, через который лился дневной свет. Под ним было обширное круглое пространство, уходящее на несколько этажей вниз, опоясанное по спирали открытыми галереями, выходящими в различные залы с экспонатами. Они, взявшись за руки, гуляли из помещения в помещение, постепенно спускаясь на нижний этаж, пол которого, покрытый мраморной плиткой, виднелся за перилами спиральной галереи. Экспонаты, в большинстве своём, были предметами археологии, подобные которым он видел на картинках в учебнике Истории Древнего мира.  Вокруг было светло и полно людей, стоял лёгкий гул разговоров и шаркающих шагов. В какой-то момент рядом оказался экскурсовод, который повёл их по спиральному спуску дальше вниз, по пути останавливаясь у различных экспонатов и что-то рассказывая, какие-то истории о культуре Древнего Вавилона и Ассирии, о богах, которым поклонялись в Долине Тигра и Евфрата.

Они спускались всё ниже, становилось темнее, а посетителей всё меньше. Пол же последнего этажа, казалось, наоборот, удалялся, уже едва угадываясь в полутьме. Теперь экспонаты и рассказы экскурсовода были посвящены древним демонам. Мать всё также шла рядом с Вадиком, держа его за руку, но она не издавала ни звука, шагая монотонно, словно робот, послушно останавливаясь лишь перед очередным экспонатом.  Мальчику было немного страшно. Его пугали каменные изваяния рогатых и хвостатых существ с огромными клыками и когтями. Переплетённые в жутких позах статуи суккубов и инкубов, у ног обнажённой Лилит, чьё вырезанное из мрамора искаженное злобой лицо вперило в проходящих людей пустой жуткий взгляд, и казалось, следило за ними. Вдоль стены, подпирая потолок, раскинула орлиные крылья огромная каменная фигура демона Пазузу, с чьих огромных клыков, словно капала слюна. И на всём лежал слой нетронутой пыли.

Вадик всё сильнее прижимался к матери, но та была безмолвна, и холодна, и только сейчас мальчик понял, что держится за деревянную руку механического манекена, мало чем походящего на его маму.  Он отдёрнулся от этой заводной куклы,  и она, сделав неловкий шаг, споткнулась, и рухнула на пол, разлетевшись звонкой грудой каких-то черепков, пыльного тряпья и человеческих костей, словно лишь живое человеческое тепло давало ей энергию. Стеклянным шариком куда-то покатился глаз. Экскурсовод теперь молчал, его глаза тускло светили в сгущающейся тьме. Вокруг не было ни одной живой души, лишь высоко-высоко наверху, там, где в туманной дымке манил своим недосягаемым сиянием стеклянный купол потолка, можно было разглядеть далёкие фигурки бродящих по галерее людей, а эхо приносило обрывки смеха и разговоров. А внизу, за балюстрадой, теперь вообще не было пола. Спиральный спуск уходил на головокружительную глубину, теряясь в клубящейся, словно дым, тьме.

За прозрачными стенами залов виднелись накрытые пыльными холстинами экспонаты, витрины, шкафы и странные фигуры, которые, даже скрытые от человеческих глаз, выглядели жутко и зловеще.  Лицо экскурсовода растянулось в жуткой улыбке, когда он повёл мальчишку в один из залов, между укутанных, словно в саван, экспонатов, и краем глаза Вадик улавливал шевеление этих жутких статуй, высовывающиеся из-под ткани концы щупалец,  колыхание покрывал, взметающиеся облачка пыли, мелькание бесформенных теней. Мальчик уже чуть не плакал от страха. Он уже понял, кто скрывался под маской экскурсовода, и куда он его ведёт. Вадик знал, что сейчас окажется перед ними, ведь он видел это уже много раз. Огромная каменная ладонь из чёрного камня, неимоверно древняя, раскрытая в останавливающем жесте. И она не была обычной, человеческой. У неё были семь пальцев, оканчивающихся жуткими когтями. Перед ней-то экскурсовод и остановился. Он ещё выглядел как человек, но его тень возвышалась за ним жуткой изломанной фигурой, потерявшей всякие очертания и постоянно извивающаяся и дёргающаяся.

- Пришло время, я опять голоден. – Растянув тонкие губы хищной улыбке, скрипуче прошипел монстр в теле экскурсовода.  – Приведи ко мне следующую жертву.

Мальчик заплакал:

- Нет! Хватит! Я уже больше не могу! Я боюсь!..

- Т-с-с-с-с!!!  - Прошипел экскурсовод, приложив палец к губам, за которыми теперь виднелись длинные острые зубы.  – Если ты будешь сопротивляться, я вновь возьму твоё тело, пока ты спишь, и сам найду себе жертву. В этот раз ими могут оказаться твоя любимая мама или братик. Ты же скучаешь по своему папе? А он был очень вкусным. А может мне съесть тебя? Как тебе такой вариант?

Он теперь нависал над ребёнком, поднявшись длинной тощей фигурой до самого потолка и изогнувшись жутким вопросительным знаком, словно змея над добычей.

- Так что выбирай, или ты сам приводишь ко мне очередного… человека, - это слово он прошипел с презрением, - или придётся принести в жертву кого-нибудь из твоих родных.  Твой разум в моей власти.

Тень за его спиной теперь омерзительно бесновалась.

- К нам приходил человек, из милиции. Он знает про знаки!  - Мальчик уже плакал. Жуткая тварь лишь презрительно прошипела.

- Я видел. Я вижу и слышу всё, что и ты. Его не стоит бояться. Я дам тебе дополнительный знак, если встретишь его ещё раз, пометь его для меня. Я сам с ним разберусь. Ну и про обычную мою добычу не забудь. Не заставляй меня злится!

Горькие рыдания ребёнка нисколько не трогали тварь, которая с насмешкой, облизывая длинным чёрным языком острые иглы зубов, взирала на него багровыми углями глаз.

- Так ты согласен?

- Да… - чуть слышно пискнул Вадик.

- Молодец, правильный выбор. Теперь смотри и запоминай!

Мальчик послушно посмотрел на каменное изваяние семипалой ладони и на её чёрной выщербленной поверхности проступили пылающие алые линии двух замысловатых символов, одинаковых на первый взгляд, но всё же различных. Они сияли всё ярче, проникая, казалось в самый мозг, выжигаясь на его поверхности. Мальчик, словно завороженный глядел на них, не в силах оторвать взгляд, а рядом шипела, полностью утратившая человеческий облик, жуткая тварь:

- Запомина-а-ай. Запомина-а-ай…

Вадик знал, что эти символы надёжно отпечатаются в его мозгу, и будут теперь гореть перед его глазами, пока он их не использует. И от этого было так горько и обидно, что мальчик проснулся. Он лежал у себя в комнаты, на своей кровати и по его щекам текли слёзы. И ещё он обмочился. А перед глазами, словно следы от ярких вспышек, стояли два жутких, подобно  ядовитым паукам, символа.