Лисья тропа. Глава 4. Север. Часть 3⁠⁠

Спина Лиха подернулась, будто он услышал что-то неприятное или любопытное, но показывать этого своим видом воевода не желал. Оттого не стал оборачиваться, хоть и очень того хотел. Милозар же, сидевший по правую руку от него, не стал отказывать себе в угоду своей гордости и с интересом оглядел компанию мужчин, пригласивших меня за свой стол.

Все в дружинном отряде знали, что меня хлебом не корми, дай попасть в переплет. В любой деревне и корчме всегда находилась для меня работа, забота и внимание, которого мне и не надо было. Но Светлые боги думали иначе. У них свои планы на меня и то, как будет стелиться моя дорога к острову Буяну.

- Вот скажи мне, малец, - насладившись угощением и вернувшись к кувшину с хмелем, начал Исилдур. - Как так вышло, что ты оказался в нужном месте в нужное время? И как умудрился сбить с ног воришку простым ведром?

- Полным, - спокойно уточнила я и улыбнулась стражу, наконец, решившемуся на расспросы.

Мне сложно объяснить ему, зачем я вмешалась, почему решила, что мой труд стоит меньше, чем помощь незнакомому торговцу, который по итогу даже не оценил этого. Почему решила сделать то, на что другие даже внимания не обращали. Все просто шли под крики пекаря, на чей хлеб посягнул воришка, и делали вид, что ничего не происходит. А мне, чужаку в северных стенах, оказалось дело до того больше, чем тем, кто прожил в них всю свою жизнь.

- Тем более, - Исилдур кивнул и улыбнулся мне еще шире. - Полным ведром зарядить в бегущего воришку, это нужно быть не только сильным, но и неленивым. Потом ведь снова пришлось по воду идти?

Я утвердительно кивнула ему и отхлебнула из кружки жирного молока, обволакивавшего ароматное жаркое и выделяющего самые яркие из приправ. Здесь узнавались и южные специи, которые встречались на каждом прилавке в Саррунде, и самые простые травы, что использовались Ладой в корчме дядьки, и что-то неведомое мне. А с каждым глотком молока я находила новый вкус под одобрительные улыбки и кивки северян.

- Как обычно, вкусно, - заметил Валдор и придвинул к подошедшей Анне быстро опустевший горшок.

- Что еще желает компания добрых молодцев?

- Желает она много, но позволит себе только еще питья, - спокойно ответил мужчина и вернул свое внимание на меня и Исилдура, хорошо справлявшегося с расспросами.

Девица понимающе кивнула, забрала горшок и опустевший уже пивной кувшин, оставляя нас опять один на один друг с другом.

Благодарность мужчин была выражена в лучшей мере, отчего теперь стоило и мне выказать свою за такое угощение. Хотя говорить-то было и не о чем.

Ну, бросила я в воришку ведром, сшибла его с ног, остановила прежде, чем он умудрился скрыться в толпе. Тут не было ничего, за что можно заслужить столько внимания.

Отчего становилось неуютно от пристальных взоров стражей, ставших свидетелями тому действу и принявших в нем последующее участие.

- Ну, пытать мы тебя не будем. Все ж таки доброе дело сделал, а не в кашу нагадил, - пожав плечами заметил Исилдур, устав ждать от меня ответа, содержащего больше одного слова или пары кивков. - Но и расспросить тебя, как ты до такого додумался, мы обязаны. Вдруг у вас был сговор. Или ты того воришку просто так знаешь, видал где. Или пока мы все отвлеклись на вас, кто-то третий пошарил по карманам зевак. Нам это все надо знать, хоть и без того ясно, что ты тут недавно и еще не обжился в наших краях. Да и разговорчивость твоя могла тебе помочь нажить только врагов, но не товарищей.

Я улыбнулась на его рассуждения и понимающе кивнула головой. Как же он был прав с врагами и друзьями. Ведь даже за зиму и весну, прожитую в Славгороде в качестве конюха, я ни с кем особо и не сдружилась. Не завела хороших знакомств ни во дворе, ни в Северной роще, ни во всем городе. А те, кому помогала или с кем встречалась у колодца, мне друзьями не были. Кто-то становился знакомцем, кто-то резко и яро не любил меня за что-то, а кто-то проявлял сестринскую, а то и материнскую заботу.

- Хотя тот мальчишка тоже впервые тебя видел. Это в его глазах хорошо читалось. Оттого его можно и не спрашивать, - Исилдур скрестил руки на груди, попробовал откинуться на спину, но вовремя вспомнив, что позади ничего нет, выпрямился, сохранив равновесие. - Но все ж таки ты – молодец, что вмешался и помог тому вредному торговцу. И не пожалел ни времени, ни своего труда, - он ухмыльнулся в бороду. - А где тебя научили так метко и ловко бросать ведра?

На этот вопрос уже весь дружинный отряд оглянулся, не скрывая своего любопытства, будто впервые услышали о моих способностях находить себе врагов.

- Погоди, северянин, - не удержался Бородум и развернулся прямо к Исилдуру лицом, будто все вопросы были заданы ему, а не мне. - Расскажи по порядку, что натворил там наш конюх, что заслужил такую, - он кивнул на наш стол. - Благодарность и внимание мужей из северной стражи?

- Ваш конюх? – мужчина изумленно приподнял бровь, словно только сейчас понял, что им помог не простой прохожий из Южных земель в Северные. - И чем же он ваш?

- Всем, - пожав плечами, ответил ратник. - С нами пришел, при нашем отряде службу несет, да и здесь по конюшне справляется. Как же его тогда обозвать, если не нашим конюхом?

- Впервые вижу конюха при отряде, - Исилдур погладил свою густую бороду и вгляделся сначала в меня, потом принялся оглядывать дружинников. - А не молоды ли вы, чтоб ходить так далеко на Север всем отрядом, да еще и со своим конюхом?

- Это не тебе решать, кто здесь молод, а кто зрел, - спокойно заметил Лихо и обернулся к нему лицом полностью. - А мы просим тебя рассказать, что натворил наш конюх, чтоб знать, чем можем помочь ему или тебе. Сам ведь видишь, он у нас не особо разговорчив.

- Что правда, то правда, слова из него рекой не льются, - Исилдур широко улыбнулся и махнул рукой, приглашая всех за наш стол. - Раз уж так дело обернулось, может, не будем перекидываться словечками через народ? Присаживайтесь к нам, будем рады вам, как дорогим гостям.

- Лучше уж вы к нам присоединяйтесь, - отрицательно мотнув головой, возразил Лихо. - Вас трое, а нас семеро. Вам будет проще сесть за наш стол, чем нам все перенести к вам.

Северянин спокойно и одобрительно кивнул, понимая всю разумность предложения и мотнул головой Валдору. Тот спокойно прихватил кувшины и уже через мгновение спокойно сидел за столом дружинников, будто всегда там и был.

Они сливались со славгородскими ратниками, как братья, а не товарищи по оружию. Теперь, когда все сидели за одним столом, мне казалось, что в них нет никаких отличий. Те же воины, те же мужчины, те же ценности, те же интересы. Что северяне, что середняки радостно и добродушно разливали пиво по кружкам, закусывали его большими ломтями мяса и улыбались лишь одними глазами, радуясь передышке и отдыху.

Я бросила любопытный взгляд на Лихо, подлившего себе еще хмеля в кружку, и непроизвольно хмыкнула, памятуя о последних вечерках в корчме Сурона. Не забыл ли он так быстро, чем это чревато? Или знает, что делает, а оттого уверен в своих силах?

Почувствовав на себе мой взгляд Лихо обернулся, приветственно кивнул, будто впервые заметил и мотнул головой, приглашая за стол. Он все помнил и все знал, потому его челюсть ни на мгновение не переставала что-то жевать, чтоб успеть дать бой хмелю прежде, чем он начнет буйствовать в его голове и желудке. Что ж жирное мясо неизвестной Беаты поможет ему в этом лучше прочего.

Все быстро познакомились друг между другом и уже даже перекинулись парой воинских шуток, неизменных для любого края. А оттого над столом повисла дружеская атмосфера. Где каждый был рад соседу и делил с ним хлеб, мясо и пиво.

- Итак, северянин, уж прости, что услышали, - вернулся к главной причине внимания к нашему столу Лихо. - Но ты говорил громко, а мы сидели близко. Не услышать было невозможно. И все же, как ты узнал о нашем конюхе и что он успел уже натворить здесь, если мы в городе не пробыли и дня?

- О, это очень смешная история, - Исилдур и прежде казался мне искренним и веселым мужем, а сейчас, так и вовсе стал простачком или рубаха-парнем. - Сколько служу при городской страже, а такого не видал. Шли мы, значится, по улице, в патруле, как это у нас бывает вечерами. Шли себе мирно, общались с прохожими, друг между другом, да следили за порядком. Но сейчас, хоть времена и не спокойные, а на улицах ничего плохого не творится. Все ж весна – время подготовки земли, а значит, все, у кого есть хоть клочок за домом, заняты делом. И тут вдруг слышим – крики. Да такие ярые, такие громкие, что за несколько улиц бы четкие слова расслышали, не то что уж так близко. Глядь, а это пекарь наш кричит благим матом, да руками размахивает, будто от мух отбивается. Но для мух, сам понимаешь, у нас еще рано – они все либо спят, либо померли. Зима не больше трех дней, как сбежала обратно на Север. А в нашу сторону бежит кто-то, да так прытко, что даже не видит, кто впереди стоит. Ну, думаю, так легко татя мы еще не ловили – сам же бежит, прямо в руки.

Исилдур хитро улыбнулся, неторопливо налил из кувшина пива, сделал большой глоток, будто его жажда замучила, и, оглядев всех за столом довольно кивнул.

Ратникам и вправду было интересно, причем здесь их конюх, когда северянин только о себе и каком-то пекаре рассказывает. Оттого слушали они его внимательно, едва удерживая свои зады на лавке, а не привставая над столом.

- Ну, и что? Схватили вы его?

- Не успели, - над столом раздался гулкий вздох общего разочарования, а северянин лихо улыбнулся и продолжил. - Потому что прямо нам в ноги-то и грохнулся, а рядом и ведро.

- Какое ведро?

- Простое, - Исилдур глянул на меня, улыбнулся и поправился. - Ну, то есть полное… было… а потом пустое.

- Ох, северянин, ну и набрался же ты! – Светик недовольно фыркнул на рассказ и отрицательно мотнул головой. - Ну, какое полное ведро? Причем здесь конюх?

- Так вы ж рассказать не даете! А хотите все быстро знать. У нас тут так не принято. Хотите знать – сидите и слушайте.

Ратники дружно рассмеялись, одобрительно кивая стражу. В чужом доме свои правила не строят. Оттого Лихо лишь добродушно кивнул и похлопал Исилдура по плечу:

- Прости, северянин, нам нашу нетерпеливость. Мы будем слушать тебя молча.

- То-то же, - страж кивнул и продолжил после еще одного большого глотка. - Лежит, значит, этот воришка у наших ног, а от него во все стороны булки катятся, будто он ими набит был, как перина. И пекарь бежит к нам, еще сильнее размахивая руками. Словно взлететь пытается, но его большой зад ему не позволяет. И кричит то на нашем, то на вашем. Он со Срединных земель сюда пару зим назад перебрался. Вот еще и путается иногда – то на родном говорит, то на северном. Ну, мы уже привыкшие, вашего брата здесь много, так что понимать уже начали и сами. Поднимаю я этого воришку с булками под брань пекарскую, а Валдор ведро разглядывает. Откуда прилетело и чье. На пекаря не похоже, он бы тогда так не кричал. Да и меткостью не отличается. А чуть поодаль он стоит, - Исилдур махнул в мою сторону и тут же на меня уставилось девять пар глаз, будто впервые увидели.

- И отчего же я не удивлен ни капли? – спокойно поинтересовался сам у себя Лихо и вернул все внимание к Исилдуру. - Он-то ведро и кинул?

- Да так метко и ловко, что прилетело оно аккурат в спину воришке. А тот не удержал равновесия и припал к нашим ногам, будто к отцовским, - северянин радостно хлопнул себя по колену и расплылся в самой широкой улыбке, что только можно было увидеть из-за бороды. - А сам остался стоять, будто ждал чего-то. Ну, мы воришку-то подняли, расспросили, начали с торговцем разбираться. А ведро-то при нас. Вернули, но интересно же нам, как оно сюда прилетело. Вот и хотим все разузнать у того, кто его бросил. Вот только молчалив ваш конюх, будто молока набрал полный рот, а глотнуть его боится, вдруг отрава.

Я улыбнулась на слова Исилдура и отрицательно мотнула головой. нечего тут добавить или рассказать. Что тут удивительного, что кто-то помог поймать вора? И неважно, как и чем, главное – они его смогли схватить и накажут за прыткую наглость.

- Тут еще и пекарь заприметил мальца. И давай кричать, что тот ему торговлю всю испортил, - добавил северянин и поглядел куда-то вдаль. - Есть у него эта черта поганенькая – спихивать не на тех. Но это так, к слову пришлось, - его взгляд снова стал ясным, и он повернулся к Лиху. - А ты, юный воевода, что можешь рассказать? Знаешь ли, откуда у твоего конюха столько прыти?

Над столом повисла тягучая тишина. Каждый снова принялся думать, а знает ли он обо мне достаточно, чтобы доверить свою лошадь? Может ли поручиться за меня или встать со мной бок о бок в неладный час? Сможет ли доверить свою жизнь настолько, чтобы оставить меня за спиной?

Мы прошли вместе долгий путь. Но в последние дни я только и делала, что преподносила необычные сюрпризы.

Оттого сейчас никто не мог взять слово и рассказать или объяснить, как их конюху удалось одним броском ведра остановить воришку. Да и вообще попасть в бегущую цель.

- Что скажешь, степной зверек? – Ратибор глядел на меня с улыбкой и особой ехидцей, будто ждал, что вскроется страшная тайна, а не найдется простой ответ. - Откуда у тебя способности к метанию ведер?

- Да он у нас вообще малец талантливый, - спокойно заметил Милозар и махнул рукой над столом. - Любой скажет то же самое. У него лошади только что на задних ногах не пляшут, как медведи в балагане. А девки так и тают от его улыбки, бегают за ним табунами, все внимание ему уделяют. Даже в корчмах, не то, что в нашем дворе или при княжьем доме. А ты тут про какое-то ведро беседы ведешь, северянин. Ну, повезло ему, может, что никто на пути не встал.

- А зачем же было вообще бросать ведро с водой? – не унимался Исилдур. - Шел своей дорогой и шел бы дальше. Зачем помогать неблагодарным чужакам?

- А тебе худо было с его помощи? Или, может, миску щей он ею у тебя отобрал? Душа у мальца широкая, как Степь, из которой он к нам и пришел. Вот и хочет всем помочь.

- Не больно он разговорчив для южанина.

Я едва заметно поджала губы и снова вернула себе спокойное выражение лица. И здесь таких, как Гадар и Арила звали южанами, окрашивая это слово какой-то особой неприязнью. Или насмешкой. Будто само существование жизни дальше Срединных земель – это шутка Светлых богов. Но спорить или выяснять причину такого отношения мне не хотелось. Мы были на чужой земле, среди людей, равных по духу и мысли. Не стоило строить свои правила и ввязываться в драку там, где каждый встанет за другого горой.

Да и кто сказал, что мне кто-то будет помогать в этом? У дружины есть своя цель прибытия в Северный город, а мне про свою пришлось забыть на время. И только сейчас вспомнились слова путника, встреченного в корчме Сурона. Только сейчас на душе стали возникать вопросы, на которые я так давно искала ответ.

- У него все делом объясняется, а не словами, - оборвал мои рассуждения Лихо. - А это подороже будет. Чему его в южных городах и степи учили, мы не знаем. Но то, что он ловок, сказать тебе можем, ни на мгновение не усомнившись. И если он метко бросил в вора ведро, значит, умеет, научился где-то. А где – не наше дело.

- Вы уже и друзьями обзавелись, - послышался над головой знакомый голос Вардана.

Я резко встала, уступая место северному воину, прошедшему с нами не одну версту, и поймала на себе удивленные взгляды городских стражей.

К счастью и моей большой удаче к столу подошла и Анна, готовая убрать пустую посуду и узнать, не требуется ли что-то еще.

Все тут же расплылись в довольных улыбках и перевели взгляд на усладу мужского взора. Девица была прекрасна даже будучи хмурой, будто сейчас разразится самая суровая северная гроза. И каждый хотел вызвать лучик солнца на ее лице, чтобы отвести от себя возможную опалу.

Теперь же, когда нас стало больше, да и весь зал заполнился гостями, порадовать девицу хоть чем-то и сложно, и легко. Достаточно перехватить грязную посуду из ее рук и вопросительно мотнуть головой, чтобы та улыбнулась и отправилась прочь к следующему столу, ведя меня за собой и радуя каждого светлым своим ликом.

В очередной раз я успела вовремя покинуть ратников, чтобы не мешать им с разрешением более важных вопросов. А раз уже подошел Вардан, то и про меня сейчас речи больше не пойдет. Расспросы про то, чем еще меня наградили Светлые боги, снова отошли на задний план. И вспомнятся они не скоро. А значит, можно без зазрения заняться более полезными делами, да и просто решить вопросы, касающиеся лично меня.

- И зачем помогаешь, конюх? – Анна поставила на уже имеющуюся стопку еще пару блюд и мотнула головой в сторону дальней стены. - Но можешь сильно и не стараться объяснять, если не хочешь. Мне с твоего решения больше пользы, чем вреда. Идем, уберем все от греха подальше. Вечер – самое время для широких размахов и громких бесед. А посуда – дело тонкое, хрупкое. С ней надо поосторожней.

Я улыбнулась на ее слова, утвердительно мотнула головой и последовала за девицей, ловко уворачивающейся от более настырных и уже подпивших гостей. Ни Север, ни Юг не отличались сдержанностью в отношении молодух и едален. Всюду мужчины оставались мужчинами, не смотря на свою внешнюю суровость и умеренность. И каждый оттого считал своим долгом – ухватить красавицу за мягкое место и привлечь тем самым к себе внимание. А та обязательно должна хихикнуть, игриво глянуть на гостя и уделить внимание, которого тот (по его разумению) достоин.

Вот только они никогда не работали в большом и переполненном зале корчмы, где нужно держать в голове и число занятых столов, и кто, что хочет съесть, да выпить, и то, кому постелить сегодня мягкую перину, а кого выпроводить восвояси, едва Солнце скроется за Горизонтом. Никто из них не пробовал нести высокую стопку глиняной посуды до кухни через размахивающих руками гостей и кричащих под руку новые заказы. Оттого и считали, что это дело девичье, а значит легкое, непыльное.

Передо мной открылась дверь:

- И кого ты привела сегодня, девочка?

Женщина ловко забрала у меня стопку и отнесла куда-то за печь, где тут же послышался плеск воды.

Она была старше Олинны, но увидать это можно лишь по глазам. Ее некогда стройная фигура сейчас казалась более плотной, сбитой, но не оплывшей. В ней виднелось достаточно силы, чтобы не только убрать грязную посуду или вытащить из печи полный каши горшок одной рукой, но и остановить гостей, позабывших о правилах приличия.

- Помощника, - Анна улыбнулась и скрылась за дверью, оставив меня один на один с той, кто здесь (судя по всему) всем и верховодил.

- А имя у нашего помощника есть? Или я сама могу тебе его придумать? – женщина лукаво улыбнулась и с интересом оглядела меня, продолжая вытирать руки о широкий фартук, скрывающий простую юбку из неокрашенного льна.

В ней все было простым, кроме взгляда. Тут ее простота заканчивалась и начиналось что-то сложное, несвойственное женщинам.

Передо мной стояла первая корчмарка, которую принимали все от конюха до ратника. И оттого я улыбалась, не зная – дать ли ей свое имя или пусть зовет, как хочет. И не могла решить, что будет интересней и важней для нее и меня.

- Говорить-то умеешь, помощник? – принявшись за свои кухонные дела, уточнила женщина и направилась к печам.

Я утвердительно кивнула и последовала за ней, чтобы та увидела мой мах головой.

- Значит, и имя свое сказать сможешь, - она ухмыльнулась и, вручив большой, горячий горшок, добавила. - Поставь его на стол позади тебя. И скажи, наконец, хотя бы прозвище. А для большего доверия, вот тебе мое имя. Я – Беата, хозяйка этой корчмы и рецепта жаркого, которое все любят в этих краях.

Прозвищем после такого представления уже не обойдешься. Пусть в зале и так каждый знал ее имя. Да и в городе эта женщина пользовалась особым уважением, раз Вардан привел наш отряд именно сюда. Но она не выходила к людям, и сама своего имени кому попало не давала – это было видно по ее глазам, сдержанной улыбке и даже рукам, все время занятым хоть каким-нибудь делом. Оттого, чтобы уважить такую хозяйку, не стоит пренебрегать ее доверием. Даже если потом окажется, что это не настоящее имя.

- Лис, - коротко ответила я и, убрав горшок, куда было сказано, перехватила следующий.

Этот был еще горячим, не успевшим отдать хоть немного тепла кухне и без того накаленному воздуху. Но корчмарка держала его уверенно, не отводя лица подальше, чтобы не ошпариться, да и мне это тепло дарило только чувство, давно позабытое, но очень родное.

Вспомнились вечера на маленькой кухне дядькиной корчмы. Вспомнилась ловкая, но скромная и хрупкая Лада, которой все время хотелось помочь по хозяйству. Вспомнились горшки, бочонки из погреба, корзины, полные хлеба и прочей снеди для путников, кадка с квасом у входа и дрова, из которых можно было бы целый лес настроить.

- Нравится работа по кухне, Лис? – с интересом и нескрываемым любопытством уточнила Беата.

Я, не прекращая улыбаться, кивнула, и убрала следующий горшок на стол. Тут же первый из них открыла спорая Анна, нырнула туда ложкой и разложила содержимое по глубоким мискам из прочной глины.

И не смотря на переполненность запахами и жаром, по кухне тут же разлетелся уже знакомый аромат жаркого, в котором каждый найдет знакомый вкус, где бы он ни родился и где бы ни прожил свои последние зимы.

- Ну, раз нравятся такие дела, то можешь сегодня нам тут помочь, - Беата убрала быстро опустевший горшок куда-то за печь, где снова раздался бодрый плеск воды, а сама тут же принялась нарезать свежий хлеб. - Нам тут лишние руки никогда не помешают. К тому же ходит слух, что ты на мели и даже комнату себе брать не стал. Да и от ужина отказался, пока Исилдур не пригласил за свой стол. Выходит, что не только нам сможешь здесь помочь, но и мы тебе чем-нибудь, да подсобим.

Я благодарно кивнула и вскинула голову, ожидая поручений от щедрой и мудрой корчмарки. Снова Светлые боги подарили мне возможность не остаться на улице и не просить помощи у Лиха. Мой долг уже почти выплачен и увеличивать его мне не хотелось. Особенно в чужих землях, где может случиться что угодно.

- И хорошо, хватай тогда остальные миски и следуй за Анной, она тебе по дороге все объяснит и покажет, а как вернешься, дам тебе еще работы. Ты малец, кажется, крепкий, так что попробуешь поработать и на дворе. А, может, подаришь нам и какую-нибудь историю или просто еще пару слов для понимания – кто ты и что тебя сюда привело.

Доброте Беаты не было предела и оттого становилось неудобно, стоя перед ней. Хотелось кланяться и благодарить, будто даже врученные мне сейчас миски или обещанная работа – большой дар, за который я не рассчитаюсь и по гроб жизни.

- Ты меньше думай, скорей делай, - заметила Анна и направилась к двери, ведущей в зал. - Людей много. Все голодные. А твой отряд так и вовсе половину наших припасов съест за вечер. Так что не топчись на месте попусту. Нужно быстрее все разнести.

В словах северной красавицы было достаточно и грубости, и правды. Отчего обижаться на нее не имело разумного смысла. А вот следовать ее советам стоило хотя бы потому, что после хорошо и быстро выполненной работы будет мне и приют на ночь, и завтрак, раз поужинать удалось своими силами.

Дело спорилось в четыре руки быстрее, чем у одной Анны. Да и гости стали вести себя сдержанней при виде мальца, а не юркой девицы. Хоть и возникали неуместные вопросы, отчего это им угощение принес и посуду забрал какой-то малец, вместо привычной молодухи с глазами цвета весенней зелени. Но им было достаточно моей не самой ласковой улыбки, а также молчаливого взгляда, чтобы больше не задавать глупых вопросов, а радоваться тому, что на столе есть еда и нет пустых тарелок, приносящих худой исход дня.

- Ловко ты их на место ставишь, - в очередной заход заметила Анна и прежде, чем зайти в кухню, оглядела освободившиеся столы.

День подходил к своему завершению. Солнце давно зашло за горизонт, спрятав от нас даже свои прощальные лучи и уступив место переменчивому Месяцу, который сейчас набирался сил, чтобы снова схуднуть к концу следующей седмицы. Так и зал начинал постепенно пустеть, прощаясь с гостями, получившими то, зачем пришли. Кто-то наелся, кто-то напился, кто-то нагляделся на ловкую молодуху, кто-то уже отправился спать, готовясь к предстоящему тяжелому дню.

Но оставались и те, чьи дела на этот день не завершились. Им было что еще сделать, съесть и выпить прежде, чем закрыть глаза и отдаться настоящему отдыху на перине и в тепле, а не в поле под открытым небом.

Северяне и середняки хорошо понимали друг друга. За большим столом не слышалось споров и даже голос никто не повышал, чтобы донести свою мысль до других. Там велись серьезные разговоры. И оттого стоило лишь иногда подходить, да приносить им свежий кувшин с пивом, но не мешать и не показываться на глаза, чтобы не сбить с главной мысли.

- Здесь я уже сама справляюсь, - будто читая мои мысли, Анна закрыла за нами дверь и, составив грязную посуду, направилась обратно в зал. - А ты помоги Беате по хозяйству. Тут для тебя работы найдется больше, чем в зале.

Я молча кивнула и обернулась к корчмарке, ожидая следующих поручений для конюха, желающего спать в тепле и есть свежий хлеб по утру.

- Ну, раз там управился, давай здесь начнем порядки наводить, - Беата не заставила себя долго ждать с заданиями. - Огляди кадки у входа, проверь, есть ли там вода. Вылей остатки по свободным горшкам и наноси еще. Ведра там же стоят. Как справишься, поглядим, чем тебя еще озадачить.