Ледяной лабиринт. 2. Холод⁠⁠

Очнулся, лежа на холодном полу, в плохо освещенном помещении. Где-то в центре комнаты висели лампы и тускло светили куда-то вдаль. Ощущалось бессилие, раскалывалась голова, в теле была такая боль, словно переломали все кости одновременно. Самостоятельно подняться никак не получалось. Но, пролежав еще какое-то время и собравшись с силами, я встал, тяжело опираясь об стену. Стоять получалось плохо, ноги не хотели слушаться.

– Где я? – беспомощно крикнул я в пустоту, ожидая ответа. Слышно было лишь собственное эхо и гул холодного ветра. Переведя дух, через силу перебирая ногами, поковылял по коридору в неизвестном направлении. Тьма покрывала почти все вокруг, мощности ламп едва хватало на освещение пространства.

– Темнота не должна пугать, неизвестность - это то, что стоит бояться, – крутилось в моей голове. Эту фразу мне сказали, когда я еще был маленьким мальчиком. Тогда много чего говорили, но эти слова запомнил на всю свою жизнь.

– Там никого нет. Это все рисует мое воображение, – повторял я про себя, дабы успокоиться. Я долго шел по коридору, пока не уперся в какую-то дверь. Из-под нее светил яркий свет и дул холодный воздух. Я прижался к ней ухом, чтобы понять, есть там кто-то или нет, но, кроме гуляющего ветра, там ничего не было слышно. Дверь оказалась не запертой и открылась с небольшим усилием. Перед глазами открылся вид на длинную и ярко освещенную комнату, она была вдоль стен обставлена каталками, накрытыми белой тканью. На некоторых из них лежал кто-то, из-под накидок торчал ноги. Все указывало на то, что это место было нечто похожее на морг. От этого мне стало по-настоящему страшно. Я начал аккуратно продвигаться вперед, сильно напрягая слух. Спустя пару десятков метров стало слышно тяжелое, железное дыхание. Казалось, что там был совсем не человек. Я потихоньку подходил все ближе к "живому" трупу. У него в ногах была табличка с непонятными буквами и цифрами. Я смог только разобрать, что это был мужчина и ему 43 года.

– Помогите мне. Пожалуйста, помогите, – проскрипело нечто из-под белой ткани. От голоса бросило в пот, началась паника, и мысли навязывали обойти "это" стороной. Сделав пару глубоких вдохов и мысленно дав себе пощечину, я дрожащими руками стянул ткань с тела, но лучше бы этого не делал. Там лежало нечто похожее на человека, но часть головы, один глаз, одна рука, а еще половина ноги где-то по колено были заменены на железные элементы серебряного цвета, которые блестели на свету. Не единого волоска на теле, половых органов нет. Это все очень напоминало робота или по-другому "киборга", про которых снимали кино в каком-то Голливуде, мне о них давно рассказывали родители, заставшие те времена. Стараясь думать о чем-то другом, дабы погасить страх, я потерял бдительность, и это существо больно схватило меня за руку и потянуло к себе:

– Помогите мне, – прохрипело оно мне в лицо. – Помоги, прошу тебя.

Началась паника, бешено застучало сердце, начался выброс адреналина, который погасил боль от его действия. Нужно было что-то сделать, я понимал, что без силы мне не выбраться. Ничего не пришло в голову, кроме как ударить его по живой части груди, где должно быть солнечное сплетение. Это помогло, и его рука разжалась. Он захрипел от боли, начал дергаться и стучать рукой по каталке. В конце комнаты я увидел окно, и оно-то и было моим выходом, поэтому быстро побежал к нему, как вдруг услышал крик позади:

– Здес... кх, черт, посторонний... нарушитель. Здесь, – голос закашлял – ...нарушитель.

Страх не отходил от меня ни на минутку, сердце не прекращало работать быстро, будто оно вот-вот выпрыгнет из груди и убежит. Ноги сами вели меня дальше вперед, где уже было, как я думал, чертово окно на улицу. Но, когда добрался до него, увидел, что это вовсе не то, что мне казалось. Оно выходило в темную комнату с единственным источником света в виде большой хирургической лампы над столом, в помещении было много людей в белых халатах. Часть из них стояло у стола, а другая позади, подавая всяческие инструменты. Между ними удалось увидеть силуэт маленького мальчика. Но что именно они с ним там делали, было не совсем понятно. Тишину комнаты, в которой я находился, нарушил быстрый топот сапог, кто-то все-таки услышал крик и бежал ко мне. Я в панике начал искать, как открыть окно, ничего не найдя, понял, что оно открывается изнутри. Пришлось стучать и пинать по стеклу, что есть сил, но этого было недостаточно, окно даже не треснуло. Врачи по ту сторону не обращали внимания на звуки и занимались своим делом. Кто-то все ближе и ближе приближался ко мне, а я стучал все чаще и чаще. Решил осмотреться, как вдруг, на половине оборота, я перестал что-либо слышать. Быстро поворачиваюсь и замечаю кончик резиновой дубинки, ощущая ее удар по лицу и голове, а потом резко отключаюсь.

Открываю глаза и начинаю от страха кричать. Люди, которые, видимо, охраняли меня, испугались шума, и один из них подбежал ко мне, он включил фонарик и направил луч света на меня.

– Где я? Куда вы меня забрали? – тревожно сказал я.

– Ты дурак? Чего орешь среди ночи? Щас всех перебудишь, – сказал один из них шепотом.

– Ты в подвале с командой. Спи давай.

Фонарь погас, и только свеча разгоняла темноту в этой комнате. Даже не услышав ответа на вопрос, я отключился. Организму нужен был сон.

– Восход, – громко объявил дежурный.

Пора было вставать, но хотелось еще полежать пару минут, подумать о чем-нибудь. Сон не выходил из головы. Что это вообще было? Кто этот мальчик? Что за место? Вопросов море, а ответов ноль. И никто мне на них не ответит. Ночь прошла в целом спокойно, если не считать моего странного сна. Хотя это необычно для такой местности, где мы находимся. Центр города, один из опасных районов, а всю ночь тишина. Все живое решило сегодня отдохнуть? Никто даже не пытался проломить дверь или окно, как это было недавно. Место для ночлега мы выбрали удачно: укрепленный подвал когда-то жилого дома. Это было одно из общих мест всех сноуеров. Таких укрытий для людей по всему городу было десятки. В помещении спокойно уместилась вся команда, даже осталось еще много места под склад вещей. Стены были сделаны из бетона, который осыпается от старости, удивительно, что он еще держит такую большую конструкцию. Единственное окно, отделяющее нас от того мира, заложено и обито всем, чем можно было только найти вокруг. Форточку можно открыть, хотя и утеплена в разы сильнее, чем другие элементы, она имела два замка на всякий случай. Ее сделали такой ради удобства дежурных, ведь кто хочет с утра выглядывать на мороз ради восхода солнца? Один смотрящий сидел у окна, контролируя время и температуру на улице, и записывал все в свой маленький блокнот. А второй же находился у двери и периодический тихонько посапывал - это был наш главный страж помещения, контролировавший вход. Ни одна букашка мимо не пройдет без его внимания. Если что-то случается, то он должен будить всех остальных и быть первым для защиты жизни других. Мысли о защите людей, не только себя, приходят ко многим со временем, когда пережил такой ужас и понял, как все-таки бесценна жизнь человеческая, что не стоит допускать смерть, если можно бороться до конца. Кто-то хорошо потрудился над этим местом: комфортно, чисто, мусор убран в дальнюю часть здания, печка буржуйка, собранная из кусков железа, хорошо обогревала место, даже были заготовлены дрова и прочие материалы. Не место, а сокровищница. Все лежали в своих спальниках, отходили от хорошего сна, да и просто думали о своем. Мне всегда было безумно интересно, что там творится у людей в голове в такие моменты.

Это мой первый долгий поход. Чуть меньше недели бродим по этой пустоши, ночуя то в подвалах, то в канализации. Какая-то важная цель у этой миссии, но меня в подробности не посвящают. У всех дела, а я дышу воздухом за компанию. Волнение и страх ходит за мной по пятам: боюсь внештатных ситуаций, паникую, что могу испортить все своим присутствием. А то потом не видать мне походов, только лишь работа на кухне, никакого выхода на улицу, даже во двор. У нас в компании был самым младшим, ему всего-то 20 лет. Остальным было за 40, такие большие и опытные дяди. Навидались всякого за жизнь, поэтому каждый считает своим долгом упрекнуть младших в их же действиях, мол, мы молоды, да и вообще ничерта не умеем и не знаем. Хоть руки у меня растут из одного места, если дословно процитировать их. А я и не злюсь на них, есть чему поучиться, в будущем может пригодиться. По вечерам, время от времени за бутылкой чего-то крепкого, в них включается учитель. Обучают жизни, называют "зеленым" и тупым. Спорить с этими бесполезно, да и только хуже себе сделаешь, в противном случае могут и по морде заехать. Драки здесь в порядке вещей, как воспитательная мера наказания, поэтому приходится тихо и мирно слушать, да кивать головой. А им это только нравится. В такой ситуации больше всего захватывали истории с их приключениями – эти легендарные байки, которые знают все, кто не глухой. Это были рассказы о других народах, о том, как живут и во что верят. Никогда не видел людей из других фракций, а их было по рассказам не один десяток.

На циферблате показались 12:00, часы слабо запищали. По звуку все поняли, что скоро пора собираться. Данный сигнал как знак, что можно передвигаться по улицам, ведь солнце находится в зените. На улицах не так холодно и опасно, как бывает обычно в другое время суток. Солнце стоит высоко, хотя его никогда не видно из-за вечных облаков, но его свет все равно немного согревал землю, а температура не опускалась резко. Старший в нашей команде глянул на часы и объявил:

– Ребятки, 10 минут на сборы и в путь. Погода сегодня нас не любит, ну как и всегда. Ветерок дует сильнее обычного и присыпает все снежком, – с усмешкой проговорил он. – Будем действовать по плану "Б". За дело.

Дослушав утренний брифинг, наша группа начала сворачивать стоянку и наводить порядок: одни собирали спальные места, другие убирали весь мусор, еще несколько людей складывали дрова. Так уж заведено в этом мире: "Возьми то, что тебе нужно, оставь то, что не жалко". Неизвестно, кто придумал эту заповедь, но она соблюдается в кругах путников строго, не следуют лишь люди без принципов, мародеры, да бандиты. Планом «Б» назывался способ, придуманный вышестоящими лицами, для безопасного передвижения по улицам. Его объявляют, когда погода ну не совсем благоприятная. Видимость нулевая, снег просто везде, ветер сносит с ног, идти практически невозможно. Людям приходится цепляться к общему тросу каждые 2 метра и идти с одной скоростью. Меня поставили в пару с одним из громил, который был не особо разговорчивый. Он сидел молча и проверял снаряжение: наличие карабинов, прочность троса, патроны в магазинах. Делал все внимательно, не отвлекаясь ни на что, ведь от него зависела жизнь всего коллектива. Многих ждут семьи, все хотели домой. На мои разговоры он не обращал никакого внимания, поэтому мне приходилось молча выполнять свою работу.

– Все готовы? Последняя проверка. Чтобы все шли одинаково, словно змея, понятно? – сказал старший. – Погода стала еще хуже, так что оружие держите наготове.

Никто не ответил, ибо вопросов ни у кого не было. Для всех это типичная ситуация, поэтому мы все знали, как действовать необходимо. Только мне хотелось спросить: почему нас сравнили с какой-то змеей, да и вообще, что это такое? Я, конечно, видел их в книжках всяких, но мне непонятно. Пожалуй, промолчу. Тишину прервал звук передергивания затворов и предохранителей. Люди готовы идти домой.

– И про лицо не забудьте. В путь, – добавил напоследок кэп.

Одежда была одним из главных пунктов для похода. Главные решали, как и во что ты должен будешь одет. Одежда была плотной, но чтобы она не мешала движению, ибо из-за снега и так нелегко передвигаться. Если была возможность, то самые крупные носили под куртками жилеты. Мне приходилось одеваться, как и всем: утепленная куртка, которая сшита еще до начала всего этого, ее качество говорило об этом; флисовая поношенная кофта; кальсоны, а поверх них утепленные штаны; маска, закрывающая все лицо, очки, шапка и иногда бывает каска, но ее вечно сносит ветром, если не прикрепить хорошенько; обязательным элементом были наушники, чтобы не слышать гул, они надевались только в таких случаях. Дополнительным элементом обмундирования каждого человека был противогаз, его надевали для проверки зданий и просто закрытых помещений. Всю одежду носили до последнего вдоха, ведь такого сейчас особо не сошьешь. Заводов нет, да и мастера погибли вместе со своими станками, поэтому довоенная одежда ценится на рынках. Можно продать один такой комплект втридорога, потом тебе хватит на собственный уголок в какой-нибудь фракции. Людей с деньгами везде принимают с радостью, а о таком мечтает каждый человек. Снятая с трупов одежда перепродавалась на черных рынках, если ты не брюзга, то дорога тебе туда. Никогда не узнаешь, с кого сняли очередной комбинезон. Все фракции одевались по-разному. У нас белый цвет одежды. А наш флаг был вышит на плечах: фон у него был желто-белого цвета, а на переднем плане красовалась неизвестная птица, все говорят, что это орел. Но кто-то называет ястребом, я вот видел такую птицу в книге один раз. Меня тогда вдохновили его размеры, цвет оперения и мощные когти. Такой большой, сильный и быстрый. Нам рассказывали об их истреблении: большая часть из этих птиц погибла, а кто-то выжил и изменился под природу, как любая другая живность.

Я включил на плеере кантри от неизвестного исполнителя и надел наушники: лучше так, чем слушать ветер. Музыка немного снимала напряжение, которое возрастало в разы при таких походах. На улице стоял гул и, кроме него, ничего не было слышно. При таких условиях нужно быть внимательнее, часто поглядывать по сторонам, замечать любое движение вокруг. В хорошую погоду стоит высматривать чужие следы, ведь не хочется попасть в передрягу и остаться ни с чем. Или еще хуже угодить в рабство. Видимость оценивалась по баллам: сейчас едва видно спину товарища, а значит 4 балла из 5. Не самый ад, но уже близко. Так как никто никого не слышал и не видел, команды нам давали через подергивания общего троса, поэтому каждый толчок что-то означал. Мне показали основы, надеясь, что мне не понравится, что откажусь от такой работы, и дальше буду помогать дома. Но я старался вести себя подобающе, словно опытный сноуер.

Кругом гудел ветер, перебивая звуки. Шел снег, ветер кружил снежинки, словно перья из порванной подушки. Воздух обволакивал нас в белые одеяния из мельчайших снежных кристалликов, на ощупь они были больно колючие. Шли мы, покрытые тысячами ледяных иголочек. Казалось бы, какая красота, но не тут-то было. Снежинки и снег представляли опасность. Эти замерзшие капельки воды имели свой фон, когда множество снега попадает в лицо или глаза, то получаешь ожог. Вот как раз для этого и нужны очки.

В хороший день дорога занимала 2 или максимум 3 часа. Идешь себе по протоптанным дорожкам, наблюдаешь за обстановкой. Но в такую обстановку, как сейчас, попадем домой к закату, если нас окончательно не заметет. Всякая тварь сегодня не решится выйти на улицу. Такая погода по душе многим, кто находится в тепле и просто смотрит в окно. Все уличные работы останавливаются, поэтому часть людей сидят без дела в помещении, и это нравится простому населению нашей фракции. Есть даже такая поговорка: «Если хорошая погода, то жди беды». Верно подмеченная фраза. Ни один самоубийца или дурак не выйдет из дома. Кто же мы тогда?

Шли вдоль дома, где раньше были пешеходные дорожки, вроде бы их так называли. Идти по центру улицы, значит не вернуться домой, будешь как на ладони у всех. Да и плюс занесенные снегом машины как мини сюрпризы. В детстве, когда погода была нормальная для прогулок, мы прыгали по машинам, как по островкам. Один из соседских мальчишек прыгнул вперед, и стекло лопнуло от нагрузки, он провалился вниз, а сверху его придавило снежно-стеклянной массой. После этого я его больше не видел. По пути хватало времени заглядывать в окна, когда-то заселенных домов. В помещениях вещи лежали хаотично, большая часть сломана и перевернута: окна разбиты, мебель разорвана или утащена, все ценное украдено. Прежним жильцам это вряд ли понадобится. Наверное, многих даже нет в живых. Дом сменялся домом, казалось, что ходим по кругу, словно во временной петле. Проходишь здание, а там начинается другое, которое ничем не отличается от прежнего. Это место называли спальным районом, именно тут все дома были похожи друг на друга. Нужно знать город со всеми его срезами и лазейками, чтобы не заблудиться. Такие вещи на картах не отмечают, ибо вещи имеют свойство теряться, либо их могут украсть. Голова - лучшее твое хранилище. Как рассказывали прежние жители, такие районы были многолюдные. Тут жизнь кипела во всю: дети играли во дворе, взрослые работали, ходили по вечерам в гости, громко ругались, мирились и снова ругались. Теперь же этого почти не осталось. Катастрофа сломала человеческий быт и самих людей, все они уже не похожи на тех, какими были раньше. Все стали злее, более зажатые. Конфликтность никуда не ушла, но теперь стараются уладить все и сразу. Но я не понимаю, почему нельзя жить без постоянных ссор и ругательств? Люди всегда все усложняют, словно они не хотят жить в мире, не желают развиваться и стремиться к своей мечте. Конечно, лучше же завидовать по-черному и поливать грязью. Если сравнивать то, что было и что осталось, сразу становится ясно, что никто так и не поменялся. Изменилась наша жизнь, окружение, быт в конце концов. Но люди с жизнью в этих сраных снегах не стали лучше. Ни капли. Мир без конфликтов выглядит идеальным и таким нереальным.

Внутренний монолог прервали резкие толчки троса, мне было непонятно, что они значат. Надеюсь, ничего не случилось. Пройдя пару домов, группа свернула с пути во двор и остановилась в одном из подъездов.

– Дальше дороги нет. Впереди по улице Ленина идет миграция докутов, они следуют вверх к воде. Жрать захотели. Придется делать крюк. Дома будем ночью.

Докуты, как я помню, это что-то вроде собак, но изменившиеся под воздействием погоды и излучений. Схожесть только с мордой собаки, а так больше раза в два любой шавки и настолько же злее. Ближе к потеплению или, как раньше называли, к весне у них кончается еда и запас жира, поэтому они начинают миграцию к заливу. Свежая рыба и множество людей - это то, что им нужно. Стаи злых, худых и голодных тварей идут по улице и съедают все на своем пути.

– Идем по Железнодорожной улице, через вокзал, а там по путям. Обогнем район и будем как раз дома, – объясняет старший. – Вокзал - не лучшее место сейчас, но пусть лучше это, чем быть съеденным заживо.

Железная дорога была первым местом для людей после начала ужаса. Тогда все ринулись покидать город, в том числе и по путям. Люди стояли в очередях из многих сотен таких же несчастных. Часто начинались давки или драки, которые никто не разнимал, попросту было некому. Все смотрели, как другие разбивают носы, кому попало. Важнее выжить, чем встрять в передрягу. Билеты скупили на все рейсы в первые часы. Кому не повезло, сидели и ждали чуда, ведь выхода больше не видели. Люди уезжали, а очередь не заканчивалась. С наступлением врага, начались и налеты. И это место не стало исключением. Город с одним из крупных портов страны, никто оставлять так просто не хотел. С каждой атакой домов становилось меньше, они складывались, как карточные домики, один за другим. В основном скидывали осколочные снаряды, но как-то пролетел один самолет с газовыми бомбами. Новейшая разработка ученых за океаном. Тем, кому везло, умирали от удушья, другие же ловили невыносимые галлюцинации, из-за которых наносили себе вред, дабы все прекратилось. Однажды утром туманная завеса покрыла большую часть города. Но солдаты, набранные из местного населения, решили попытаться сбить самолеты врага. После пары неудачных выстрелов все же получилось подбить пару "железных птиц". У пилота не было шансов на спасение, хотя он с надеждой тянул руль на себя, оттягивая неизбежное. Самолет с фугасными зарядами попал в уходящий поезд с центрального вокзала. Весь состав за секунду превратился в груду железа с человеческим фаршем, никого из переполненных вагонов не удалось спасти. От взрыва зацепило здание вокзала, потом огонь перекидывался на другие помещения. Люди в порыве паники начали покидать станцию, они бежали напролом в разные стороны сквозь туман, толкая других на землю. Кто-то поднимался, некоторые так и оставались лежать бездыханно, пока вороны не склевали уже холодное и прогнившее тело. Главный способ спасения был уничтожен. Второй самолет начал пикировать и разбился прямо на центральной площади. Газовые снаряды начали заполонять пространство, они смешались с туманом, да еще поврежденный газовый трубопровод добавил проблем всем. Та ядовитая смесь, которая образовалась из-за этого всего, все еще висит там, в виде густого тумана. Вечная мгла поглотила все. Кто не успел убежать, окончательно погибли. Умерла не одна сотня людей. Очевидцы говорят, что там до сих пор виднеются призраки не упокоенных душ, слабо бормочущие что-то и сводящие с ума живых. С того дня площадь вокзала начали называть "туманником".