История нашего мира в художественной литературе. Часть 73. «Серебряная ветвь»⁠⁠

Всем привет!

Здесь должно было быть совсем другое произведение, но меня ввели в заблуждение относительно времени действия в нём – там 250-е годы н.э. и время правления Деция Траяна, а я по тому периоду уже кое-как прошлась, поэтому, если и сделаю заметку, то допом.

А сегодня расскажу о том, что было после пленения Зенобии. Аврелиан (270-275гг.) тогда сумел восстановить целостность Римской империи и вообще сделал немало для того, чтоб вывести страну из кризиса. Напомню, кстати, что тогда шёл т.н. кризис III-го века, и всё шло по одному месту. Постоянно происходили вторжения варваров (готов, алеманнов, франков, саксов и маркоманов), атаки со стороны персов из династии Сасанидов, настроенных на агрессивное расширение своих владений, прокатилась по римским территориям волна сепаратизма. Из-за этого империя ослабла, и римлянам даже пришлось оставить некоторые свои территории. Так, теряя влияние на Черноморском побережье, они постепенно покинули земли Дакии и Валахии в 240-х годах.

Интересно, что в тот же период правители империи вынуждены были объединить военные силы нескольких провинций и поставить их под командование единого военачальника – duces (дукес; кстати, из этого слова явно выросло другое – duke, т.е. герцог, и с ним связан также термин дож (doge). Так называли глав независимых итальянских республик в эпоху Средневековья). Военные округа (дукаты) делили вооружённые силы на группировки, основными из которых стали – британская, восточная, дунайская, рейнская и африканская. Я нахожу важным упомянуть об этом, потому что именно в этом мне видятся предпосылки для появления той системы, которая возникла в конце того же века. И ещё это важно, потому что в 250-269-х годах войны уже велись непрерывно и со множеством противников одновременно, и вообще боролись все со всеми, чем и объясняется столь частая смена правителей и их обособление.

Кроме того, в этот период в упадок пришли торговля и ремесла. О падении уровня серебра в монетах, «порче монет» и гиперинфляции я упомянула в прошлый раз. Из-за этого на какое-то время империя вновь скатилась на уровень меновой торговли и натуральных налогов, что не лучшим образом сказывалось на городах и сильнее всего сказалось на самых цивилизованных областях государства. С законностью и порядком на дорогах и торговых путях тоже всё стало очень плохо, и на прежний уровень, похоже, Рим так вернуться и не сумел.

Так вот со всеми этими вещами и пришлось бороться Аврелиану. Он восстановил административный аппарат, преодолел раскол, провёл ряд реформ, в том числе денежную. Но его правление оказалось слишком недолгим. Он был убит в результате очередного заговора, и с его смертью начался новый период междуцарствия. Предположительно даже несколько месяцев страной по факту управляла вдова Аврелиана Ульпия Северина, а потом императором избрали Тацита (275-276), но тот тоже продержался недолго. Потом был недолговечный Флор и чуть более долговечный Проб (276-282), который навёл порядок и на востоке, и на западе, выкинув из Галлии и Иллирика различных германцев, которые туда вторглись. Но закончил он так же, как и многие его предшественники – был убит в результате солдатского мятежа. А на его месте оказался Кар (282-283), который сам-то тоже правил недолго, но вот его сыновья Карин и Нумериан, правившие в 283-285-х годах, ещё какое-то время мутили воду, пока с ними не расправился Диоклетиан. Вот о нём-то, в частности, я и хотела сегодня поговорить.

Диоклетиана (285-311гг. н.э.) провозгласили императором войска ещё в 284-м году, но полностью взял власть в свои руки он только в 285-м, и именно его долгое правление ознаменовало собой окончание Кризиса III-го века. Однако и при нём дела шли нихрена не гладко. Известен он, прежде всего, тем, что перестал играть в игры с сенатом и сделал императорскую власть неограниченной не только на деле, но и "на бумаге", по сути, превратив Римскую империю в настоящую империю с абсолютной монархией (доминатом). Он же в начале IV-го века начал новую мощную волну гонений на христиан. В том числе в те годы погибли и Киприан Антиохийский и Юстина Антиохийская, произведение о которых я и хотела разобрать.

Но сегодня мне куда важнее рассказать о том, как Диоклетиан провёл административную реформу и разделил империю на четыре части под своим верховным управлением, вместе с тем создав режим тетрархии, не зря ведь я выше упомянула о дукатах.

Пошёл на это Диоклетиан не от хорошей жизни – было очень тяжело держать в повиновении и порядке дальние окраины, и новому правителю совсем не уперлись новые восстания. Поэтому ему пришлось сделать своими соправителями нескольких военачальников, прежде всего – Максимиана Геркулия (цезарь с 285 и август с 286 до 305-й гг., в 306-308 и 310 узурпировал власть, но удержать её не смог и принужден был в том же 310-м к самоубийству), которому в управление отдана была западная часть империи (сам Диоклетиан, кстати, в Риме почти не бывал, а облюбовал Никомедию).

Но такое решение мало того, что привело в недоумение граждан, так ещё вдобавок оказалось недостаточным. И тогда с согласия Максимиана Диоклетиан взял в помощники также Галерия Максимиана и Констанция Хлора, сделав их цезарями и даже скрепив эти партнерско-союзнические отношения брачными междусобойчиками. Для такого брачного союза Констанцию даже пришлось развестись с Еленой, матерью его сына, будущего императора Константина Великого. При этом Диоклетиан тогда приблизил будущего правителя и тоже его занял делом. Тогда предполагалось, что августы будут отрекаться после 20-летнего правления, а власть будет переходить к цезарям, но система эта просуществовала всего сорок лет. И за этот период тоже не раз что-то шло не по плану.

Например, в 286-м году поднял мятеж против правителя запада Максимиана некий Караузий, и никто ему ничего сделать не смог. Он присвоил себе императорский титул и несколько лет фактически управлял Британией, пока в 293-м году не пал жертвой заговора своего приближенного – Аллекта. Вот об этой-то истории и рассказывается в сегодняшнем произведении:

«Серебряная ветвь» Р. Сатклифф

Время действия: III век н.э., ок. 292-296гг. н.э.

Место действия: Римская империя (современные Израиль и Великобритания).

Интересное из истории создания:

О самой Р. Сатклифф я уже довольно подробно рассказывала в одной из прошлых заметок (тут: История нашего мира в художественной литературе. Часть 66.1 «Орёл Девятого легиона» ). Поэтому сегодня эта часть будет довольно короткой.

«Серебряная ветка» (англ. The Silver Branch) или «Серебряная ветвь» – это вторая часть из трилогии о временах римского владычества в Британии, продолжение «Орла девятого легиона», опубликованное в конце 1957-го года.

Есть мнение, что во многом эта повесть написана была под влиянием событий Второй мировой войны, и образ саксов там во многом перекликался с образом немцев, современных Сатклифф, таким, какой он представлялся жителям тогдашней Европы. И ещё в своём предисловии писательница упоминала, что на создание некоторых эпизодов её вдохновили реальные археологические находки – римский легионный орёл, найденный при раскопках в развалинах бывшего зала судебных заседаний позади ратуши, и камень там же, в нынешнем Силчестере (в прошлом Каллеве), на котором древними ирландскими буквами было высечено имя – «Эвикат» или «Эбикат», и могила воина-сакса близ Ричборо.

О чём:

Молодой легионный лекарь по имени Тиберий Луций Юстиниан или просто Юстин, находясь на службе в Иудее, получил внезапное назначение – в Британию, под крыло мятежника и узурпатора Караузия, которого римские августы Диоклетиан и Максимиан предпочли признать законным правителем, потому что справиться с ним сил им не хватило. Так что выбрали действовать по принципу «Не можешь победить, возглавь». При этом начальник Юстина Лициний признался, что лично знал Караузия, и даже симпатизирует ему, что, пожалуй, во многом сформировало отношение парня к «британском императору» задолго до встречи с ним.

Так что назначение своё он воспринял отчасти с тревогой, отчасти с любопытством, ещё не зная, какие сюрпризы оно ему приготовило. А первым таким сюрпризом стало знакомство с молодым рыжим центурионом Марцием Флавием Аквилой (которому Сатклифф дала максимально говорящее имя, потому что латинское flavus переводится как «жёлтый, золотистый»)). Тому, кто помнит первую часть трилогии, не составит труда догадаться, что этот Флавий оказался потомком в пятом или шестом поколении того самого Марка Аквилы. Прикол тут в том, что Юстин тоже его потомок, и они с Флавием оказались дальними родственниками (предположительно троюродными братьями), что ещё скорее их крепко-накрепко сдружило.

О Караузии Флавий тоже говорил в основном хорошее, и сам Юстин тоже вскоре проникся к нему симпатией, которая после одного холодного снежного вечера превратилась в настоящую преданность и даже, пожалуй, привязанность. И тут мне, видимо, не остается ничего иного, кроме как процитировать отрывок именно об этом.

Отрывок:

«…Странный то был вечер, Юстин никогда не мог его забыть. Снаружи — беснование ветра, буханье моря далеко внизу, а внутри — душистый запах горящих поленьев, ровное сияние светильников, на столе — цветные пятна дрожащего света, отбрасываемые вином в переливчатых флягах. Юстин дотронулся до одного из таких пятен, и на руку плеснуло красным, изумрудным, и ярко-синим. Юстину вдруг пришло в голову: а что, если и большая золотая чаша Караузия, и тяжелые занавеси восточного шитья, отделяющие другой конец комнаты, и усаженная кораллами уздечка на стене — что, если все это из трюма чернокрылой ладьи саксов? Снаружи завывала и хлопала крыльями буря, а здесь, в комнате, язычки пламени лизали поленья, и за столом мирно беседовали Флавий, Юстин и коренастый моряк, он же император Британии, да еще чудной раб Куллен, свернувшись по-собачьи у очага, лениво перебирал яблоки на серебряной ветке.

То, что Караузий отослал эскорт и приказал им двоим сопровождать его, было не более как каприз деспота, Юстин сознавал это и все же в глубине души не сомневался, что после этого вечера — даже если им никогда больше не суждено встретиться вот так, как сейчас, — все равно между ними останется нечто, какая-то связь, какой обычно не возникает между императором и самыми младшими из командиров.

Да, странный то был вечер.

Говорил в основном Караузий, а молодые люди держали чаши с вином, разбавленным водой, и слушали. А рассказы стоили того, чтобы послушать, — ведь император Караузий ходил лоцманом по реке Скальда и командовал римским флотом, служил центурионом при императоре Каре во время Персидской войны и провел детство в Лэхине, в трех днях ходьбы к югу от Тары, обиталища королей. Он бывал в странных местах, и совершал странные поступки, и умел рассказывать о них так, что они оживали для слушателей.

Неожиданно, как будто устав от собственных речей, он поднялся и сделал шаг и сторону занавешенной части комнаты,

— Хватит мне говорить о вчерашнем. Сейчас я вам покажу кое-что из сегодняшнего. Подите-ка сюда.

Кресла скрипнули по мозаичному полу, Юстин с Флавием подошли к Караузию и встали  у него за спиной, он откинул занавес, мерцающий ярко-синим и гранатово-красным, и сделал шаг вперед. Юстин, последним нырнув за драпировку, увидел огромное окно, в которое била пурга; на миг ему показалось, что на них с воем обрушились неистовая тьма, и он в нерешительности остановился, придерживая рукой складки ткани, не зная, понадобится или нет освещение из комнаты. Но Караузий сказал: «Опусти занавеску. Свет отражается в стеклах, ничего не видно».

Юстин опустил тяжелый занавес у себя за спиной и отрезал свет. И тут же наружный мир, залитый луной, приобрел четкость. Они стояли внутри глубокой ниши с большим окном, каких Юстину еще не доводилось видеть: оно выдавалось вперед, изогнутое, как туго натянутый лук. Окно это было наблюдательной башней… орлиным гнездом, прилепившимся к самому краю скалы.

Мимо мчались серые, серебряные обрывки облаков; то и дело выглядывала луна — и окрестный мир вдруг заливал серебристый свет, а в следующее мгновение закрывала завеса летящего снега. Далеко внизу ряд за рядом наступали на берег белые гребни волн, точно буйная кавалерия. А дальше к востоку, окинув побережье взглядом, Юстин заметил красный огненный язык, неожиданно взметнувшийся кверху на темном мысу.

— Тут мой наблюдательный пункт, — пояснил Караузий. — Отсюда удобно следить, как приходят и уходят мои суда, как маяки Дубриса, Лимания и Рутупий заботливо встречают и провожают их. — Он, видимо, заметил, куда направлен взгляд Юстина. — Это маяк на мысе Дубриса. Маяк Лимания виден с холма за домом. Вглядись туда, в море, — на юго-восток, где край земли.

Юстин стал всматриваться и, когда шквал мокрого снега пронесся мимо, различил далеко на горизонте еще одну искорку.

— Это Гезориак, — произнес Караузий.

Юноши промолчали: ведь еще прошлой зимой Гезориак находился во владениях человека, стоявшего рядом. И как раз в тот миг, перекрывая шум ветра и моря, и комнате у них за спиной раздался перезвон серебряных яблок Куллена, тихий, нежный, но сейчас слегка насмешливый. Словно в ответ на насмешку серебряных колокольчиков, Флавий торопливо сказал:

— Может, без Гезориака даже и лучше. Отдаленный пост всегда таит опасность.

Караузий резко захохотал:

— Ну, надо быть смельчаком, чтобы утешать императора из-за прошлогоднего поражения.

— Я не утешал, — спокойно возразил Флавий. — Просто сказал, что думаю*.

— Вот как? Что ж, твоя правда, — сказал император, и Юстин словно увидел в темноте его усмешку, раздвинувшую губы в прямую линию. — Но у этой правды два лица: одно для того, кто хочет укрепить только одну свою провинцию, и совсем другое, — для того, кто думает укрепить и расширить свою власть.

Он умолк и повернул голову в сторону мыса, где раньше светилась искорка, но ничего не увидел, так как над морем пронесся новый шквал снега. Караузий заговорил снова, на этот раз задумчиво, как бы рассуждая вслух:

— И все-таки, с какой стороны ни посмотри, главное сейчас — могущество на море, а этого Рим никогда не понимал… Нужен большой флот, нужны корабли с хорошими моряками. Спору нет, легионы тоже нужны, но самое главное — власть на море, ведь мы на острове.

— Да, но кое-какую власть на море мы уже имеем, и Максимиан убедился в этом на собственном опыте. — Флавий прислонился плечом к оконной раме и заглянул вниз. — И Морские Волки под черными парусами, кстати, тоже.

— Верно. Но Волки собираются снова, — возразил Караузий. — Этой весной Констанцию едва ли удалось бы снять свои войска с границы с германцами, чтобы отогнать меня от Гезориака… Волки всегда собираются на границах и выжидают… Стоит только на один миг отвести глаза — и они тут как тут, только косточки останутся. Риму приходит конец, дети мои.

Юстин быстро взглянул на императора, но Флавий не шелохнулся. Он словно уже знал, что скажет Караузий.

— Нет, до конца еще далеко, я его не увижу, — продолжал тот, — моей власти на мой век хватит, да и вы тоже, думаю, не увидите конца. И все-таки сердцевина у Рима сгнила, и однажды он рухнет. Сто лет назад, наверное, казалось, что Рим вечен, ну а что будет через сто лет… одни боги знают. Если мне удастся укрепить хотя бы одну эту провинцию, укрепить настолько, чтобы она устояла, когда падёт Рим, тогда, может, что-то и уцелеет. Если нет, значит, маяки Дубриса, и Лимания, и Рутупий потухнут. Потухнут все маяки. — Караузий отступил назад, отодвинул складки занавеса и постоял на фоне освещенной комнаты, по-прежнему не отводя глаз от несущихся серебристо-серых туч. — Если мне удастся избежать ножа в спину до окончания моих трудов, я сделаю Британию сильной, настолько сильной, чтобы она могла устоять в одиночку. Вот такая у меня цель.

Входя в освещенную комнату, Флавий сказал быстро и настойчиво:

— Пусть цезарь знает, чего бы мы ни стоили, оба мы — с цезарем, на жизнь и на смерть.

Караузий постоял немного, все еще держась за драпировку, потом внимательно посмотрел на юношей и ответил:

— Цезарь знает это. Да, цезарь знает, дети мои.

Он опустил руку, и тяжелые складки скрыли выскользнувшую из-за туч луну…».

*В оригинале написано:  « ‘I did not mean it as consolation,’ Flavius said levelly. ‘I spoke what I believe to be true.’», что лично я бы перевела так: «Я не подразумевал под этим утешение, – невозмутимо сказал Флавий. – Я сказал то, что считаю правдой». И тогда ответная фраза «Но у этой правды два лица» становится понятной, а в переводе выше не вполне ясно, к чему это сказано, и почему так.

Что я обо всём этом думаю, и почему стоит прочитать:

Честно говоря, эта повесть понравилась мне чуть меньше, чем «Орёл Девятого легиона», но она всё равно прекрасна. Если говорить про сам текст, то его почти не испортили даже многочисленные опечатки того издания, что мне попалось. Написано замечательно – здесь и красота образов, и игра символизма, и триггерные точки, чтоб вызывать нужные эмоции у читателя, мастерки расставлены. Если остальные книги у Р. Сатклифф такие же, то я однозначно признаю её мастером слова. Причем ради интереса посмотрела оригинал того отрывка, что привела. Переведено довольно близко к тексту, но не везде, и оригинал выглядит лучше.

Что касается персонажей и сюжета, то стайл Сатклифф свой сохранила и тут несмотря на то, что на мой взгляд, «Серебряная ветвь» получилась и похожей, и непохожей одновременно на «Орла Девятого легиона». Юстин и Флавий – во всех смыслах приятные парни, им сопереживаешь, и их дружба действительно трогает и умиляет. Само по себе, это не ново, но Сатклифф стоит читать именно ради того, чтоб поверить, что хорошего в мире людей ещё тоже остается немало. В то же время именно в этом своем произведении она всерьёз заговорила и о плохом – о плохих людях, о плохих поступках, о плохих последствиях, даже тех действий или бездействий, что сами по себе плохими и не были. Мне тут невольно в глаза бросилась интересная деталь – Юстин всё подмечал, но часто не решался что-либо делать с результатами своих наблюдений, не придавая им должного значения, что, видимо, продиктовано было его глубоким внутриличностным конфликтом, который автору удалось блестяще преподнести и развернуть. Так что психологизма у этой книги не отнять.

Если возвращаться к сюжету, то, несмотря на то что я в своей исторической части слегонца наспойлерила, читать будет интересно всё равно, потому что Сатклифф по-прежнему в нужные моменты ухитрилась сохранить довольно высокий градус напряженности, и следить за приключениями и злоключениями Юстина и Флавия вместе с их товарищами очень увлекательно, и некоторые ходы для меня всё-таки стали неожиданностью. Хотя самое главное я всё-таки поняла сразу, меня прям озарило по поводу того, как оно на самом деле)) И, если б оказалось иначе, я бы испытала разочарование. Но мы с Розмари Сатклифф оказались на одной волне))) Рассказывать подробнее не буду, чтоб не испортить чтение, но кто понял, тот понял.

Ну и ценность данной книги для меня ещё и в том, что она рассказывает о периоде, причем и в Британской истории, о котором, видимо, на русском языке можно не так уж много прочитать. В общем эту книгу я однозначно рекомендую к прочтению, тем более что она небольшая и читается очень легко.

Наиболее полный список постов о I-м веке н.э. тут:

История нашего мира в художественной литературе. Часть 64. «Трилогия об Иосифе Флавии»

А о II-м веке н.э. тут:

История нашего мира в художественной литературе. Часть 68. «Марий Эпикуреец»

А о III-м веке (или рубеже веков) тут:

История нашего мира в художественной литературе. Часть 69. «Троецарствие»

История нашего мира в художественной литературе. Часть 70. «В дни Каракаллы»

История нашего мира в художественной литературе. Часть 71. «Семейные фавориты»

История нашего мира в художественной литературе. Часть 72. «Зенобия из рода Клеопатры»

Если пост понравился, то не забывайте поставить лайк. Кроме того, можно ткнуть кнопочку "жду пост" и закинуть небольшой донат. Я всё замечаю и радуюсь, если мои заметки нашли отклик.