Чужестранец в Вивеке. Часть 1.⁠⁠

Старый фанфик, кому такое интересно.

"Я, Тайбер, сын Классиуса Безумного Чтеца, почетного и проклятого жителя сиродиильского города Брумы, названный так в честь Бога нашего и Человека - Тайбера Септима в жизни и Талоса - на небесах, пишу этот дневник для всех будущих жителей Тамриэля - тех, кто невежеству предпочтет разум и тех, кто будет накормлен, одет и возвышен этим разумом..." - из дневника путешественника.

- Восславим же Трибунал за чудеса, сотворенные по их прихоти! - конец молитвы путешественника был не очень каноничен, зато отражал его чувства. Ровно одно - восхищение открывшейся перед ним картиной. Это был утренний Вивек - в лучах солнца как в лучах славы этот необычный город на воде поражал уже издалека, со спины силт-страйдера. "То ли еще увидишь - горделиво усмехнулся извозчик - данмер по прозвищу Откушенное ухо (прозвищу, данному им путешественником, конечно, настоящее имя у того было чисто данмерским и невыразительным, а путник любил выразительность во всем).

- А что это за... а, понял, та самая воздушная тюрьма - путник сощурился, пытаясь разглядеть застывшую в воздухе глыбу.

- Та самая, только туристов пускают по особым пропускам.

- Каким же?

- А ты укради рулетик какой и тебе сразу такой и выдадут, ха! Как иноземному шпиону и осквернителю святого города.

- Не думал, что здесь даже рулеты святые. - купол Квартала чужеземцев уже выглядывал из-под кромок деревьев.

- Рулеты - нет, а септимы - да, - извозчик довел силт-страйдера до стоянки этих животных, помог выгрузить скарб и как-то грустно посмотрел на кошель путника, - добротный такой, набитый звенящими головами Тайбера, - если куда пойдешь, без карты заплутаешь, - он сплюнул и продолжил - но могу помочь и с этим...

- Спасибо, я сам как-ни...

- Ну смотри, - возница повернулся, и, сразу потеряв интерес, стал спускаться с животного в ближайший сарай, служивший спальней.

"Забавно, и как он свое добро - путник вышел с животного и придирчиво оглядел его - не охраняет, своруют ведь, а они дорогие все". Впрочем, если извозчик спокоен, значит, причина в том есть. Путник повернулся и, наконец, смог разглядеть громаду Квартала Чужеземцев, выросшего перед ним: "Если подумать, что-то вроде сильно усеченной пирамиды, но взор притягивает" - согласился он сам с собой и, подняв скарб, твердым шагом пошел наверх в направлении Плазы. Его путешествие в Вивек началось.

"Родственники с завистью назвали бы меня сумасшедшим, если бы узнали, что я продал все приносящие доход книжные лавки - имущество отца - за септимы своего тезки. Жаль, насытиться завистью им не суждено - сгоревшим нет дел до дела смертных - во всяком случае, в нашем городе всегда было так. Продав все, кроме своего, теперь уже проклятого молвой, дома, ранним утром и под взглядом сияющего Магнуса я тронулся в путь..." - из дневника путешественника.

Вид с высшего яруса Квартала святого Олмса был потрясающим особенно на закате: огромный камень Воздушной тюрьмы отбрасывал тени на лазурь Внутреннего моря и здание министерства так, как идиллию гробницы нарушает проскочивший по своим делам дух. Путник любовался на эту картину, стараясь запечатлеть в памяти своей все до мельчайших деталей - и не мог, будто что-то важное постоянно ускользало от него. "Усталость - подумал он - усталость и раздражение, только и всего". Что он делает в этом чуде света? Чудовище, легче сказать, сожравшем месяц его жизни.

Поиск путник начал, как водится, с ознакомления местных книжных библиотек. Первый владелец лавки, высокий, старый и худой альтмер, с усталым высокомерием отнесся к его просьбе.

- Двемерские тексты? Имперец, как я понимаю? –

- Норд наполовину, - с раздражением ответил путник, - вам это мешает?

- Нет, ну что вы - альтмер покачал головой - местные уже назвали Вас с сотню раз чужеземцем, не правда ли? Не беспокойтесь, это они ко всем так - он фыркнул - даже к своим братьям. Я спросил об этом потому, молодой человек, что десятилетия не проходит, как очередной любитель сдохнуть под землей приходит сюда с этим вопросом. И в основном все младшие сыновья знатных сиродильцев - комплексы у них, что ли? Вам нужны двемерские тексты, где Вы попытаетесь найти карты подземелий со всякой машинерией, правда?

- Нет - альтмер вскрыл разум путника как одну из своих сто раз перечитанных книг и эго того было задето, - нет, что Вы, я не собираюсь идти под землю и машины мне тоже не нужны, тем паче, что они еще ни у кого не работали...

- Вот потому все и лезут туда, вниз, чтобы они заработали! - владелец лавки взмахнул руками - и никто, слышите, никто после этого ко мне обратно не приходит. И, судя по всему, не возвращается вообще! Вы, Вы хотите быть следующим?!

- Я же сказал, что нет - путник понял наконец реакцию альтмера: часто ли простой продавец посылает на смерть, пусть даже глупцов? - нет, что вы, как раз наоборот, я собираю сведения о магии двемеров.

- Что ж, в любой библиотеке Тамриеля об этом найдется пара книг...

- Но в Морровинде их должна быть не пара, а больше - этот разговор медленно приводил путника в бешенство - и если их нет в Вивеке, то где же еще искать?

- В подземельях. Вся техника двемеров - и магия и механизм одновременно. Вы меня не одурачите, молодой человек - владелец посмотрел путнику прямо в глаза - но за вашу жизнь я не ручаюсь - он пошел в смежную комнату и через пару минут вернулся с большой и красиво сделанной картой Вварденфела и маленькой книгой.

- За все - пятьсот монет.

- Пятьсот?! - опешил путник? - всего за карту и книжку?

- Плата за муки совести - голос владельца стал ниже - а не нравится - катись и подыхай там сам...

- Ладно - путник примирительно поднял руки - что за карта-то?

- На ней - все известные крепости. Красные - откуда не возвращаются, зеленые - обследованные, там ничего не найдешь. А книга... то, что нужно тебе в первую очередь. Остерегает от опасностей развалин.

- Что-то вроде путеводителя? - Путник взял обе вещи в руки - они же новые, книга даже не вскрыта - он открыл ее и перелистнул пару первых страниц с описанием двемерских паровых ловушек.

- А как ты думаешь, почему? - альтмер мрачно усмехнулся - берешь? Только если найдешь что, зайди ко мне - запишу что, добавлю в путеводитель - если найдешь.

- Ну если за муки совести... по рукам - путник отдал монеты, попрощался и вышел из лавки. Разговор утомил его. "Значит, не я один такой - горько думал он - впрочем, нечего было надеяться на иное - но если другие не возвращаются либо возвращаются ни с чем, то какой шанс у меня? И ведь выдал, дурак, своей секрет". Путник поднялся на верхний балкон - или ярус, как тут его называют? - квартала святого Олмса и посмотрел на прекрасную картину заката, что предстала сейчас перед ним. "А не такой этот продавец и совестливый, как подумал я сперва: деньги взял и продал все как миленький - путник непринужденно облокотился на перила и вновь открыл книгу, в следующую секунду чуть не уронив ее в воду - вместо рисунков с пояснениями там был список тех, кто купил карту с книгой и пропал навеки.

"Отец мой - папой иль другим уменьшительным именем назвать его не поворачивался язык - был человеком яростного духа и тиранического характера. Нет, не ждите от меня подробностей, как пьяный родитель бьет плачущего малыша в винном угаре. Отец почти не прикасался к алкоголю и лишь изредка гневно и разочарованно глядел на своего сынка, когда я в очередной раз доказывал свою глупость учителям математики, магии или истории. Ярость его была в другом - страстном и жутко тайном деле, поиске какого-то секрета, ради которого он золотом платил за альтмерскую и прочую тысячелетней давности труху. Пара беззлобных кошаков, слуги отца, говорили мне часто, что каждая новая книга, попавшая к нему в руки, для него все равно что скуума для них. Отчасти, лишь отчасти, это было правдой. Большинство книг, на которые набрасывался отец, вскоре так же яростно отбрасывались и тогда - лишь тогда - его властный взгляд тух и затуманивался. «Не то, все не то" - бормотал он в эти мгновения. Но мгновения недолги - и отцу возвращалась не понятая никем решимость..." - из дневника путешественника.

Второй по счету торговец оказался сморщенным человеком с ниспадающими длинными волосами и чересчур услужливой, фальшивой улыбкой.

- Карта с книгой... да, узнаю старого проказника! - он сощурился так, что его улыбка стала хищным оскалом, - помнится, все из-за его пасынка: тот тоже грезил руинами гномов, вот и догрезился, что ни слуху, ни духу уж как двадцать лет... но Вы пришли за тем же самым?

- Да - путник наклонился чуть вперед - карта есть, осталась книга. - стыд от прошлого раза еще холодил душу, и потому путник был намерен получить то, что хотел. "Что принадлежит мне по праву!" - чуть не сорвался сказать он, но излишняя болтливость теперь лишь все сгубит. А второго позора он не потерпит.

- У старого Бульвуфа есть все, что вам нужно, милорд: хотите книг с описанием двемерской магии - будут, хотите с ловушками - найдем, а хотите сто способов выжить в руинах - так дадим сразу! - торговец еще сильнее раздвинул губы и согнулся. Путнику это не понравилось.

- Давайте все, что есть, но если Вы меня обманете...

- Никаких обманов! - сказал торговец и ретиво отправился искать нужные книги. Путник присел и, ожидая торговца, лениво оглядел убранство магазина. В отличие от первого - владения альтмера - это заведение больше походило на лавку не книжника, а оружейника - развешанные на стенах, тут и там попадались на глаза луки, арбалеты и мечи разных видов.

- Вот, милорд, все как Вы просили. Посмотрите, старый Бульвуф не соврал, старый Бульвуф принес то, что надо. - Слово "милорд" вновь резануло слух путника. "Значит, и этот догадался, что я с Сиродиила" - подумал он - так скоро весь Вивек прознает, куда я собираюсь". Это последнее, что хотел путник: известность повлечет проблемы.

Путник просмотрел книги, выбрал приглянувшиеся и, рассеянно кивнув, пошел прочь. Его мысли вновь вернулись к делу.

...

Бульвуф был старым человеком и неизменно подчеркивал перед всеми свою дряхлость, даже в те времена, когда был еще относительно молод. Это, как он считал, прекрасный маскарад для работы. Клиенты - безусые юнцы и те, кто постарше - из-за врожденного уважения к старшим проникались к нему симпатией, а старики находили его своим, чуть ли не братом по старости.

Бульвуф этим умело пользовался и за годы жизни смог собрать солидный круг знакомств, вытеснив с Квартала Чужеземцев прочих книжников. Однако была у его торговли и оборотная сторона, и она, как и сам Вивек, пряталась глубоко внутри его стен.

Новый посетитель в лавке был среднего роста, с немного пухлым лицом, на котором играла простодушная и застенчивая улыбка. И лишь взгляд портил картину: холодный, он был подстать наемнику с севера, но не изнеженному сиродильцу. Посетитель был одет просто, по моде имперской провинции, но материал одежды был дорог и, если он хотел затеряться в толпе простолюдинов, то выбрал не тот наряд.

"Впрочем, простаки всегда предвещают деньги". А деньги Бульвуф любил. Когда посетитель ушел, он негромко сказал мальчишке, что сидел в задней комнате:

- Передай волчатам. У нас появилось дело.

...

Титос сегодня показал себя настоящим волком, таким, что изображен на его лице. Он руками и зубами забил парня с соседней улицы, что вызвался проучить лидера волчат. Изодранное лицо парня теперь будет напоминать тому, кто здесь настоящий зверь. Это было главное. Но Титос чувствовал и то, что устал он сам. Выйдя из круга своей и вражеской банд, весь в своей и чужой крови, он не чувствовал себя победителем. Но хотя бы его считали таковым другие. Это грело душу мальчика. Он всегда волк, иначе быть ему овцой.

То, другое, овечье изображение было вырезано с корнем и от него оставался лишь уродливый шрам, на который когда-то - уйму лет назад - нанесли волчью татуировку. Те воспоминания до сих пор отзывались болью, что гнала Титоса вновь и вновь доказывать, что он волк, а не овца.

- Титос! - дорогу ему загородил мальчишка младше его на пару лет - Главный зовет!

- Я занят, Мика - резко ответил Титос, вытирая руки куском ткани, сворованной из доков. - Шестери перед ним сегодня сам, ты привыкший.

- А ты сам ему скажи - парень насупился: было видно, что неуважение к Главному он принял на свой счет - он ждет.

- На старом месте?

- Да, Главный говорит, есть работа. - посыльный присмотрелся к Титосу - тебе к лекарю надо, Главный не одобрит.

- Не твое сучье дело! - чуть не взревел Титос и бросил уже грязный обрывок ткани в парня: реветь и выть - это по волчьи, а статус волка - все, что у него есть. Намеков на слабость он не потерпит.

- Не забудь, дурак! - уже на бегу прокричал посыльный и скрылся в переулке.

Титос вышел совсем уже из себя. Он бы придушил мальца, да тот убежал. За взрывы ярости Титоса и прозвали однажды волчонком, и теперь вырос настоящий зверь. Мысль эта успокоила Титоса. "Но к Главному надо идти - волк ты или нет, а жрать хочется всегда". Он умылся окончательно и пошел собирать свою стаю.

«Сердце двемеров умерло. У всего народа одно сердце? Надо понимать иначе – некий символ, их идол, может, некая идея. Идеи умирают? Только со своими носителями. Двемеры как раз сгинули, но мы даже не знаем, умерли они либо… либо они там, куда нам, простым смертным, не добраться. Нет, бессмыслица, бессмыслица, бессмыслица…» - из дневника путешественника.

Путник шел по вечерним, блекло освещенным улицам, что тянулись вдоль каналов с проплывающими по ним лодками. Было немноголюдно: из ближайших питейных заведений доносился привычный многоголосый шум десятков орущих глоток, мимо проходили прохожие, жавшиеся к теням у стен; шелестел ветер, а в воде каналов отражались луны. Но путешественник не замечал мира пред собой. Купленные книги оказались ничем, пустой игрой слов и заимствований древних авторов, переплетенных с местными баснями. При таких тратах деньги закончатся скоро, быстрее, чем нужно. Неужели он станет одним из тех гомонящих неудачников, что пропивают последнее в кабаках, забыв о том, что делают в этом городе, размышлял путник, шагая, уже не разбирая дороги. Выпить вина хотелось более всего, но он отринул эту мысль. Не время пить, не время шагать бесцельно. Завтра он начнет все сначала, решил путник и посмотрел наконец по сторонам. Место, куда он пришел, было не знакомо. Он еще раз укорил себя за трату денег: мог бы и карту города купить, кто-то ему предлагал... но сейчас уже не важно. Куда идти? Он в квартале Чужеземцев, рядом звуки льющейся воды - признак городской канализации, повернуться спиной - и вот уже водная гладь канала весело блестит в двух лунных цветах. Путник услышал пару шорохов: крысы, и верно, канализация. Он повернулся и зашагал прочь, к лестнице, ведущей на верхние ярусы.

Что-то темное быстро промелькнуло рядом. Опять крысы, подумал путник: местные, правда, рассказывали о волках, что живут в канализации, а также змеях, н"вахах и скальных наездниках. Бред, кто допустит эту живность сюда, в город? Опять шорохи. Путник невольно ускорил шаг. Волки, нашел что вспоминать, нервно подумал он, как это мое воображение разыгралось то. Он завернул в переулок, вдали уже был виден маленький странствующий огонек - ординатор с факелом, бронзовая броня и характерный гребень отражали всполохи огня. Быстрее к нему, быстрее, сказал себе путник, но тут одернул себя: не позволит он крысам вызвать страх. Страха нет, это всего лишь богатое воображение в конце неудачного дня.

Крыса впилась в его затылок. "Это крыса, ничего страшного, - подумал путник, падая лицом в мостовую, - большая, неожиданная крыса". Он извернулся, в последний момент инстинктивно подставив ногу, и упал на бок. "Какая большая крыса, она же сожрет меня", - понял он, впадая в забытье, когда крыса подошла к нему. Сон превратился в кошмар: тело крысы было человечье, а в лицо путнику смотрел волк.

....

Когда ординаторы подошли к телу, Титос сидел в тени вдали и напряженно наблюдал за происходящим. Рук, его ручной ящер, не справился - брошенный им камень повалил путника, но не насмерть, в этом Титос был уверен. Мертвые не оборачиваются после удара в затылок. Крепкая у цели башка оказалась, а это значило, что они провалили дело. Главный узнает - убьет, меланхолично подумал Титос, убьет, но не его. Он сам придушит Рука в наказание: давно пора было сбросить ублюдка в каналы, и теперь есть подходящий повод. Давно - по меркам Титоса целую вечность назад - когда он был татуирован овцой, в банде не было большего мучителя для него, чем прошлый вожак, и Рук был его вечным подпевалой. Даже сейчас он смотрел на Титоса с хитрецой в глазах - либо так Титос привык думать. Но сейчас Руку уже несдобровать.

Ординаторы осмотрели тело и подняли его. Судя по их движениям Титос вновь убедился: жертва - жива. Он проследил за ними взглядом до тех пор, пока они скрылись в ночи, задержался на минуту, встал и пошел прочь.

...

Кошмар продолжался. Он хотел бы закрыться, убежать от него, но суровый отцовский голос повелительно твердил ему: Сражайся, повернись лицом, ты не трус, мой сын не может быть трусом. Я не могу отец, рыдал он, ты не вырастил меня воином, и ты не смог, как же я смогу?! Но отец был непреклонен: сражайся! Он встал и взял в руки меч. Крыса с волчьей головой кружилась вокруг него, кусала и отрывала по кусочку плоти, и он все уменьшался в размерах, так же как и его меч. Он яростно отмахивался, но крыса была проворнее и выше и выше, пока не стала нависать над ним, словно гигант над карликом. Он не смог: "Прости, прости меня, отец!". Он повернулся и побежал. Но и тут крыса нагнала его и стала рвать затылок. Ее укусы стали огнем, и от затылка этот огонь пошел дальше, прожигая череп. Его сознание стало уменьшаться: воспоминания слой за слоем пожирались огнем, пока маленький уже комочек души не почувствовал, как от жара лопаются глаза, а череп плавится и стекает внутрь шеи. Это не Он горел, это его душа танцевала на огненном пиру, пока наконец ее свет не стал угасать до тех пор, пока от нее не остался лишь пепел. Лишь после Он, наконец, почувствовал, что проваливается в небытие: кошмар закончился и на смену ему пришло молчание.

…

- Убью крысу!

Понять, что на душе у Главного, было решительно невозможно. Улыбался он вечно и каждому встречному, будто старому другу или любимой жене. Титос иногда думал, что старик и во сне лыбится во всю ширь. Однако улыбка оскалу рознь и иногда Главный мог скривиться так, что становилось не по себе. Сейчас, однако, он превзошел сам себя.

В помещении, кроме Титоса, стоял, сжавшись в стену, Рук, и выслушивал ругательства Главного. Впрочем, тот никогда не был многословен и не орал на волчат. Более того, старик никогда не марал руки избиением подопечных. Провинившегося били все волчата, укрепляя, как старик смеялся, тесные семейные связи. Титос гордился, что не позволил себе ошибиться ни разу: каков он был бы вожак после этого?

Смотреть на унижение ящера было приятно. Титос заржал бы вовсю, да что-то удерживало, однако скалился во всю ширь.

- Ты что лыбишься? - прервал его размышления Главный.

Титос сам сжался в стену. "Лишь бы Рук этого не заметил" - затравленно подумал он.

- Рук, выйди - Главный повернулся к Титосу, Рук выбежал, и они остались вдвоем.

- Титос - чересчур ласково для него начал Главный,- скажи мне, из матки какой суки ты у меня такой тупой вылепился?

- Да что я сделал... Начал говорить Титос, но удар увесистой книгой остановил его. Везде бывают исключения, даже в избиении; впрочем, как всегда, свои руки у Главного остались чисты, а какая разница, бить книгой или использовать чужой кулак? Титос в глубине души со всей своей ненавистью хотел бы ответить, но удержался - как всегда - в последнее мгновение. Главный оскалился.

- А теперь ответь на мой вопрос.

- Я... всегда был такой...

- Вижу.

Главный оглядел Титоса с головы до ног. Он знал, как задеть парня за самое больное.

- Либо ты, сын шлюхи и барана, делаешь то, что я скажу, и делаешь правильно, либо у стаи будет вожак поумнее. Ты же хочешь остаться вожаком, или твое овечье нутро наружу прорывается? А, Титос?

"Ничего ты не знаешь!" - хотел бы закричать Титос в ответ, но стоял молча, потупив глаза.

- Я что-то ничего не слышу.

- Я исправлюсь, в следующий...

- Нет. Ты доделаешь этот. Сам. Найдешь богатого ублюдка, убьешь, достанешь его кошель и какие есть бумаги принесешь ко мне. Понял, овца?

- Понял.

- Тогда пошел вон. И не приходи, если не справишься.

Титос поклонился и быстро вышел, споткнувшись пару раз. Ноги были ватные, но он хотя бы остался живой. На пороге стоял Рук, хвост которого дергался в волнении.

- Что сказал Главный, Титос?

- Что если ты не справишься в следующий раз, он тебя убьет. - Титос показал Руку кулак. - вот этой рукой убьет, понял?

Заметив страх в глазах ящера, Титос немного успокоился. Сегодня он обязательно кого-нибудь изобьет, а завтра... завтра ему предстоит путь наверх.