Чудо⁠⁠

Всем доброго времени суток! Этот рассказ был написан для зимнего турнира Мракотеки. Он ничего не занял, но я все равно рада, что его написала. Косвенно он относится ко вселенной Сомнамбулы.
***
— А зимой, как дед Андрюхи говорит, из лесу выходит Чудо! Рогатое, стр-рашное! И ногу волочет, все на наши дома смотрит, чтобы подойти потом — и в окно — тук, тук! — заговорщицки сузив глаза, белобрысый мальчишка выждал короткую паузу и вдруг рассмеялся, глядя на лицо младшего брата, сидевшего напротив него, кутаясь в клетчатое голубое одеяло. Он протянул руки, потрепав того по макушке, и фыркнул после:

— Не боись! Не встретишь!

— А он его видел?..

— Кто? Дед? Ай, видел, наверное! Он же дед, — старший натянул ему на голову одеяло капюшоном, и пока мальчик его стягивал, уже успел отойти к окошку, протерев запястьем стекло. — Смотри!

Рядом с его плечом тут же ткнулся любопытный нос, но на что именно нужно было «смотреть» младший так и не понял, только улыбнувшись, наблюдая за полетом снежинок и кривыми снеговичками близ прилеска.

Это была их первая зима на новом месте — не в центре опустевшего захолустья, в которое еще в пятидесятые года попали предки братьев, а на окраине небольшого города, полного сверстников и событий, да еще и в собственной комнатке. Сестры их тоже обрели собственный угол в доме, беснуясь за стенкой и что-то друг другу щебеча, более не стесненные постоянной мужской компанией.

Жалко, теперь не поддразнить их!

— Красиво… — процедил младший приоткрытым ртом.

— Пора ужинать! — оборвала продолжение его шепота мать, крикнув с первого этажа, и тут же послышался топот, и гурьба Альтманов от мала до велика устремилась вниз, скрипя деревянными ступеньками и переглядываясь.

Позабыты оказались страшные истории про Чудо, средняя сестричка Мила уже трещала про свою новую дворовую подружку Светочку, которая живет с бабушкой и у которой есть чудесная кукла по имени Маша и домашний кот Мурзик. Бесполезную информацию радостно глотала еще более младшая Мари, а Эмиль, почему-то выскочивший из комнаты в одеяле, только поглядывал на старшего брата, спускаясь рядом с ним.

Старшим в семье был Эрвин, общительный и дерганый, но при родителях и сестрах до боли молчаливый и даже унылый, словно нарочито игнорируемый как самый взрослый.

За столом стоял привычный шум, и он шепнул брату на ухо:

— Пойдем к Андрюхе, а?

— Пойдем!

Отпрашиваться было не у кого — мать не интересовалась, где дети ошиваются, главное чтобы сыты были худо-бедно да здоровы. Ну и чтобы бедняге-Эрвину, изредка ловившему приступы даже от бликов солнечных лучей на снегу, никто не засунул в рот ложку в попытке «спасения». Благо, «спасать» нужно было редко совсем — тот пил препараты исправно, да еще и предписания соблюдал в меру строго для подростка, еще не выпивая, но уже украдкой покуривая за школьными гаражами.

— Так что там за Чудо, а? — нацепивший полосатую шапочку Эмиль вышагивал с ним рядом гордо, будто солдат, подобрав какую-то палку.

— Чудное… — ухмыльнулся в ответ ему брат, привычно увиливая, стараясь не оступиться и не утонуть по колено в снегу — Андрюха, рыжий парнишка с веснушками, жил аж у другого опушенного еловыми ветками края города. Идти — не обойти! — Встретишь — узнаешь! Но ты не встретишь.

— Почему это?

— Потому что боишься!

— А я не буду бояться! — топнул ногой младший, едва не нырнув в снег в это же мгновение с головой, даром что Эрвин вырвал его из ледяных лап и ухмыльнулся, отряхивая брату штаны.

— Тогда точно встретишь. Рогатое, как тот олень, а? Помнишь в учебнике? И — в шубе!

— А из кого шуба-то?

— …из кого да из кого, из кого нужно! Может, из медведя, а может и из собаки, да. Из кучи собак, и их хвосты снег метут, вот!

— Брешешь… — разочарованно буркнул на это Эмиль, ткнув палкой прямо перед собой и надув щеки, после вновь глянув на брата, уверенно бредущего вперед. Он часто убегал к своему другу, даром что дед того не был против, а потому знал дорогу наизусть.

— Не брешу я! — мотнул головой Эрвин. — Так дед сказал.

— А что он еще сказал?

— Сам послушаешь… если зайдем, ага? Эй!

Старый деревянный дом встретил их мягким теплом растопленной печи, колющим дрова во дворе Андрюхой и его единственным родственником — Афанасием Павловичем, сидящим близ окна.

— Все неймется… — буркнул он себе под нос, не замечая братающихся мальчишек на улице, постучав сухим ногтем по стеклу. — Неймется.

Во дворе руками братьев и их товарища начал выкатываться снеговик, пока ребята сыпали друг другу за шиворот снег и носились хвостиками, играя в войнушку. Только в голову снежки не пуляли — как-то Андрюха уже залепил Эрвину прямо в лоб белым ледяным комком, и едва кони не двинул от страха, когда тот свалился весь дрыгаясь, будто подкошенный.

Лес молчал, пошевеливая робкими ветвями, и в глубинах его ухали совы, бродили волки, переваливались медведи, а маленькие зайчики прыгали вдоль непротоптанных троп, словно говоря друг другу: «Смотри, Чудо идет!»

Эмиль, наслушавшийся брата, невольно поглядывал на тонкие древесные стволы, мерцающий снег и околицу забора, стискивая зубы. Варежки ползли с рук, обнажая раскрасневшуюся от жара кожу, когда он принялся катать очередной шар — голову снеговика, которого ребята решили назвать Гришкой.

— Эй! — брат бросил ему в плечо снежной россыпью, рассмеявшись и приостановившись рядом, когда Андрюха убежал в дом — пообещал вытащить сейчас наружу своих солдатиков, чтобы можно было их как в тире — бах! И свалить метким броском на землю. — Чего ты, а?

— Ничего, — мотнул головой Эмиль, улыбнувшись неловко и пугливо. — Я в порядке, Эр.

— Да ладно тебе! Ей-богу, поверил в сказку, — все же сжалился Эрвин, вглядевшись в танец переплетенных с ветром еловых ветвей. — Ну чего ты, а? — повторился он, сглотнув и улыбнувшись:

— Вон, видишь? Нет там никого. Потому и не видишь.

— Эр! — позвал его вдруг Андрюха из дома, буркнув после:

— Пошли чай пить! Дед зовет, замерзнешь же, ну! Потом постреляем!

Замерзнешь же, ну. Один, стоя у самой обочины прилеска, замерзнешь, Эр, чего ты там? Не найдешь уже… никто не найдет, хоть вес лес переверни и вытащи ему все корни, кто в ледяной тундровой пустоши полезет искать? Дома сидит мать, дома сестренки трещат друг с другом, дома есть комната для пары братьев, но комната эта — на одного.

Некому в ней про Чудо рассказать с тех пор как пропал Эмиль с пару лет назад, так со школы и не вернувшись, решив, не дожидаясь старшего, по лесу погулять. Так и не нашли его, а покуда не найден, верно, жив? Конечно жив этот приходящий зимой маленький путник, в которого старший брат всегда верит, как в первый раз.

— Уже иду, — отозвался Эрвин не оборачиваясь, пока снег заметал горизонт, глотая солнце, а сердце вновь наполняла выжигающая душу пустота.
***
Спасибо за прочтение! Также хочу отметить, что у героев не "странные имена", как мне написали в одном из отзывов. Это вполне себе немецкие имена, так как я подразумеваю что предки главного героя (героев) из Германии, а ныне - в Сибири. И такое случается.