Чай из фарфоровых чашек
Давайте пить чай! Чаепитие перед катастрофой! В последний раз, за несколько часов до грозы, бури, кораблекрушения, извержения Везувия. Что-то вроде пушкинского пира во время чумы. Но только не во время, а перед – чума-то ещё не началась, так, первые ласточки. И не пир... Какой уж там пир! Хоть чайку попить со своими близкими и любимыми, пока можно. А по скайпу, подняв по разные стороны экрана бокал, как говорят тут, в Бишкеке, то есть чашку, как говорят в Петербурге, - с теми, кто сейчас далеко. Пока интернет не отрубили.
О чём это я? Ну конечно, об Америке и России. Сразу скажу, что в этой схватке я, конечно, за Россию – всеми руками и ногами. Хотя бы потому, что это моя земля, родная до боли – и ещё более родная от того, что я сейчас далеко, в Кыргызстане, за тысячи километров, и не могу вернуться даже на время. Только оказавшись на чужбине, я поняла, что у меня есть родина, которую я люблю до слёз. Моя. Единственная. Далёкая и родная. Мои сосны, мой запах смолы, моя пыльца в лужах, голубые озёра, леса, леса, леса, и лыжи – не горные, а самые обычные. И такой же самый обычный круглый ржаной хлеб, которого здесь почему-то не продают. Ну а здесь зато есть горы, далёкие и прекрасные, сверкающие ледяными вершинами на солнце – но не мои. И огненно красные маковые поля – но тоже не мои. Зато у меня есть тысячу раз мои белые ночи (мои – даже если я их никогда больше не увижу, при жизни), две тысячи раз мои Эрмитаж, Петропавловка, стрелка, Университет, вся Петроградская сторона… Детство, саночки – а потом мокрый снег и запах булочной. Ну и заодно – дожди, поребрик и парадная. И да, кура и греча. А на десерт – чай с песочком, разумеется. Из красивого фарфорового сервиза, рядом с живой ёлкой, увешанной советскими стеклянными шарами. И бабушка-блокадница, весёлая и нарядная, в идеально наглаженном, пахнущем свежестью платье – которое она сама, кажется, сшила – выплывшем к празднику из «Хельги» (а там, в «Хельге», столько ещё всего интересного – часами рассматривай!) поёт мне: «Бабушка рядышком с внученькой столько лет, столько лет вместе», положила на диван старенького плюшевого мишку, набитого опилками, и рассказывает о том, что тогда, в сорок первом, она ничего не боялась – ведь молоденькая была, всего 16 лет! А в 42 у неё родился сын…
А ещё - берёзки на даче, рядом с бурной Вуоксой, и сирень, и черёмуха, и ласточки, и пахучие сады, и набережные, и корабли… Песок на берегу родной Вуоксы, по которому я бегала с утра, прежде чем ринуться с наслаждением в ледяную воду (кыргызстанцы меня не понимают), проплыть, задыхаясь и выскочить – ух, как хорошо! – и песок на Петропавловке, в котором я играла в раннем детстве. Вот этот песок – это и есть родина, а совсем не то, что мы смотрим по телевизору. И за эту родину я хотела бы умереть – за неё и за своих людей, близких и любимых, даже если в чём-то неправильных.
Ну да речь совсем не обо мне. То, что происходит на Украине – это мелочи, как бы цинично не звучала такая фраза. Конечно, люди умирают. Много людей… и ничтожно мало. Всё познаётся в сравнении. Украина – это пролог, прелюдия, предисловие. Репетиция, распевка, проба голоса и пера. Самое главное ещё не началось. Но, кажется, уже начинается. Этот поединок двух мировых сил уже давно был предопределён. Как обычно в конфликте между мужем и женой – виноваты оба, или никто. Виновата человеческая гордыня, желание первенства, а если копать эту историю глубже и глубже – докопаемся до грехопадения человечества. «Будете как боги». И попались.
Но сейчас всё слишком далеко зашло – или мы, или они. И если мы не хотели лежать в пыли под чужими копытами – пришлось вставать и воевать. Раньше или позже это должно было случиться. Точнее, начаться. Ну, началось чуть раньше, чем могло. Похоже, все силы оказались заложниками обстоятельств. От войны плохо всем, особенно, когда дело дойдёт до своей земли и своих людей (русских ли, американцев ли), попавших под пули и осколки, под белый фосфор и споры сибирской язвы, скованных в ловушке из минных полей – людей, превратившихся из братьев и сестёр (а все люди – братья и сёстры, и у многих из нас бывают минуты, когда ему дано это почувствовать), так вот, превратившихся из братьев и сестёр в живую силу и мишень. Ничего хорошего и весёлого в этом нет. Я – в Кыргызстане. Мои друзья – кто в Петербурге, кто в Подмосковье, а одна очень близкая подруга, с которой мы прошли через огонь, воду и медные трубы, и не раз, пожалуй, чувствовали себя боевыми товарищами в одном окопе – эта подруга сейчас оформляет кое-какие документы в Египте, а потом возвращается вместе с семьёй в ненавидимую мной (из зависти, конечно) буржуйскую Америку, где они провели уже три года, – тогда как я гнию тут в стране третьего мира… И если начнётся война – мы окажемся по разные стороны баррикад. Но от этого она не перестанет быть моей подругой – такой, какой у меня больше нет (есть другие – но они другие), несмотря на все ссоры. Напротив – в наше время надо крепче держаться друг за друга, за простые человеческие связи, согревающие сердце – которые вне всякой политики.
Но даже в минуты тёплого, душевного общения мы подспудно помним о тучах на нашем некогда таком голубом небосклоне. Сгущаются они, сгущаются. Напряжённый воздух, яркое солнце перед грозой. Я это ощутила ещё месяца два-три назад. Кажется, ещё в декабре я поставила в статус слова Цоя: «Если есть порох, дай огня. Вот так. Аминь». («Аминь» у Цоя нет, это я добавила от себя, потому что припев «Кукушки» - это, конечно, молитва. Обращённая к его Солнцу – Христу.) Цой, конечно, не о войне писал, но его слова хорошо ложатся на то состояние, которое было у меня, - и не только у меня, - в эти месяцы: когда ты ещё не знаешь, что будет, но чувствуешь, что надо собраться – ибо пора, момент настал. Как у Блока в "Поле Куликовом": "Недаром тучи собрались. Доспех тяжёл, как перед боем. Теперь твой час настал. – Молись!»
Это всё было предисловие, а на закуску главное – стих. Кстати, предыдущий стих, который я недавно опубликовала («Если ты в плену»), написался у меня ещё в ноябре. Можно его, конечно, за уши притянуть и к событиям на Украине, как и к любой другой войне, или вообще не к войне, а к любой ситуации, где человеку приходится унижаться, терпеть голод, холод, боль, наступать на свою гордыню ради жизни и тех ценностей, которые у него ещё остались. И победа в данном случае не в том, чтобы сказать: «Не хочу я под вас прогибаться, расстреливайте меня» - а в том, чтобы преодолеть все испытания и выжить – но родину при этом не предать, и остаться человеком. О мучениках за Христа речь не идёт – там лучше исповедовать свою веру и умереть за неё… Кто-то, наверное, решил, что я пишу непременно об украинском солдате, томящемся в русском плену. А что, русские люди не попадают в плен, что ли? Не оказываются запертыми в городах без света, еды и воды? А Донбасс не был ли в плену восемь лет? И его жителям проще было бы бежать, как все русские бегут из моего Кыргызстана. Но они не бежали. Они верили в освобождение. Я вам так скажу: это стихотворение не о политике вовсе, а о внутренней свободе каждого человека. О силе духа, любви к жизни, победе над собой и над обстоятельствами. Выбор есть всегда. И ничего не предпринять, просто остаться на том месте, куда ты поставлен, там, где больно и страшно, и, сжав зубы, вынести всё – это тоже выбор, порой трудный, героический. Но одно дело – мучиться, как бессловесное животное, а совсем другое – страдать, понимая, во имя чего.
Но я опять отвлеклась. А ведь собиралась поделиться с вами уже другим, новым, стихотворением. Ну тут надо пояснить, что у меня телефон Samsung (обратите внимание, это скрытая реклама), и на нём есть мелодия будильника Homecoming, которую я слышу утром, просыпаясь, а иногда и по нескольку раз в день – простенький и жизнерадостный такой мотивчик, подходящий как раз для пробуждения - но при этом очень назойливый: прилипнет, так не отлипнет. И вот теперь, когда она играет, внутри меня бодрый голосок поёт: «Ну и времена, Вот так времена, Неужели правда начинается война…» Звучит это весело, как «Птичка-полька» из «Буратино» - но при этом очень, очень, очень зловеще…
Стих мой, если вдруг кто засомневается.
ВЕСЁЛЫЙ БУДИЛЬНИК
(песенка великих держав)
Ну и времена!
Вот так времена!
Завтра после завтрака назначена война.
Ну и времена!
Вот так времена!
Завтра ровно в восемь начинается война.
Это Рубикон.
Это Рубикон.
Это значит Рубикон успешно перейдён.
Вот он – Рубикон.
Гляньте – Рубикон.
Это значит Рубикон успешно перейдён.
Ну и времена!
Вот так времена!
Ведь кому-то в этом мире выгодна война.
Но бывало так
Во все времена,
Что кому-то в этом мире выгодна война.
Шире, наш костёр!
Выше, едкий дым!
Пусть растает снег и будут розы в феврале.
Мы пойдём на штурм!
Всех мы победим!
И развесим флаги мы свои по всей земле.
Ну и времена!
Вот так времена!
Неужели всё же начинается война?
Ну и времена!
Вот так времена!
Но похоже вправду начинается война.
Будем танцевать,
Песни распевать,
Выше Джомолунгмы мы поднимем гордый стяг.
Спустим всех собак,
Пусть трепещет враг,
Можно по-другому, но теперь – уже никак.
Люди, где роса?
Будет ли весна?
Затаил дыхание весь мир и вся страна.
Чёрная река,
Красная луна.
Не сегодня – завтра начинается война.
Всё же будет гром,
Может, будет град,
Скоро и ослицы в унисон заговорят.
Брат – уже не брат,
Где рванул снаряд.
Разве вы не слышите – вовсю звонит набат?
Братцы, вот те на!
Сёстры, вот те на!
Угораздило нас жить в такие времена!
Можем поздравлять
Всех мы – вот те на! –
С тем, что наконец-то начинается война.
***
С чем я всех вас, и нас, и поздравляю, увы и ах. Я уже написала, что это противостояние, в холодных и горячих его фазах, теперь уже неизбежно, что не мы его начали, и т. д. и т. п. Но вот что я замечаю (и вы тоже, конечно, это заметили) – что мы, русские люди, недавние соратники и друзья, сейчас, кажется, готовы друг другу глотку перегрызть по тому вопросу, как нам относиться к нашей родной России: должны ли мы быть ей верны, или мы теперь можем с чистой совестью её предавать, если она оказалась такой вот недемократичной и нетолерантной. А ведь врагам, как видимым, так и невидимым, только этого и надо: чтобы мы внутри страны все между собой перессорились и передрались. Разделяй и властвуй. Для нас это – игра по чужим сценариям. Лучше будем пить чай из любимого фамильного сервиза – в том числе и с теми, кто считает по-другому. Но если спросят – дадим отчёт о своём уповании, выскажем свою позицию прямо и смело, не только словом, но и делом. И если мы хотим, чтобы наша страна сохранила свою землю и самобытность, а не была повергнута в прах, растворившись в чужой культуре и став отдалённой американской колонией, – тогда встанем на её защиту во всех войнах и кибервойнах, и не дадим противнику шанса на успех. Не только стратегический, но и тактический – которого он пытается добиться на Украине.