Бутылка на танке⁠⁠

Нас было четверо той ночью. Молодой прокурор, бывший следак, адвокат и судебный помощник. Друзья с университетской скамьи — новое поколение, надежда русской юриспруденции. Все пьяные в ебеня.

— За дружбу!

— За молодость!

— За огонь!

— Заебись!

Стаканы об асфальт, и бутылка виски по кругу. Тёплый ветер, звёздное небо и мы. Четверо друзей верхом на танке у местного военкомата.

— Пацаны, а может, угоним агрегат? Прикинь, к универу на Т-62 приедем. Чисто припарковаться среди этих мажорских тачек.

— Ага, щас, блядь. Ты же нас сам всех потом и посадишь.

— Не ну чё ты наезжаешь? Вы всё-таки мои друзья.

— Друзья, не друзья... А мне папа говорил никогда не верить шлюхам и прокурорам. Я его опыту доверяю.

— Под шлюхами он адвокатов имел в виду?

— Вот сейчас обидно было. Лин, втащи ему.

— Что?

— Дай леща, говорю, этому младшему дворнику.

— Западло тянуться.

— Ладно, погоди, я сам.

— Ай, больно! Ты чего творишь?

— Это тебе за всю российскую адвокатуру.

— Караул, товарищи! Правовой беспредел!

— Ну, началось. Разорался, как петух в курятнике. Ты ещё рапорт выведи.

— Блядь, пацаны! Помолчите хоть немного. Дайте ночь послушать.

Друзья умолкли, но лишь на мгновение. Стоило на секунду прикрыть глаза, как позади раздалось паскудное хихиканье. Я обернулся. Они заржали.

— Ебать ты романтик, Лин.

— Верхом на танке, с бутылём в руках.

— И ветер волосы треплет.

— А лицо-то! Лицо какое одухотворенное. О моя муза, где же ты? В каких мирах отыскать тебя? В каких сновидениях ждёшь ты своего писателя?

— Ну вы, блядь, конечно, и черти.

— Ты бутылку отдай, и мечтай сколько влезет. А то молодец. Забрал вискарь и сидит вдохновение ищет.

— Тихо! Кто-то идёт.

Мы замолкли и прислушались к шаркающим шагам в темноте. Спустя полминуты из кустов вышел пьяный мужичок в толстых профессорских очках. Еле волоча ноги, раскачиваясь, он подошёл к танку и остановился. Расстегнул ширинку и приготовился справить нужду прямо на гусеницу.

— Так, пацаны. А вот это уже диверсия...

— Я бы даже сказал, измена Родине.

Мужик медленно поднял голову. Увидел нас и застыл с членом в руках.

— О бля...

— И вам доброй ночи, милейший.

Повисла неловкая пауза. Немного подумав, мужик убрал хозяйство обратно в штаны. Друзья тут же прокомментировали:

— Статья тридцать первая Уголовного кодекса. Добровольный отказ от преступления.

— Думаешь? Мне кажется, надо квалифицровать, как покушение.

— Иного я от тебя и не ждал, морда прокурорская. Тебе бы лишь человека засадить. А у него может, семья, дети.

Мужик долго рассматривал нас туманным рассеяным взглядом. Видимо, пытался сообразить, не мерещимся ли мы ему. Затем открыл рот и, громко икнув, спросил:

— А вы это... Молодые люди... Пелевина читали?

Пришла наша очередь удивляться.

— Какого из них? — спросил я. — Виктора или Александра?

В пьяных глазах мужика мелькнуло что-то похожее на уважение.

— Ну этого... Который про грибы пишет.

— Видимо, речь о Викторе.

— Так читали или нет?

— Читали.

Мужик кивнул собственным мыслям. Затем сказал:

— Ну и заебись.

И, махнув рукой, ушёл обратно.

Несколько мгновений мы сидели в тишине. А затем ночь взорвалась смехом.

— Это сейчас что было?

— Ну а что ты хотел? Мы ж в Академгородке. Здесь у каждого алкаша, как минимум кандидатская степень.

— Тогда давайте... За науку!

— За Пелевина!

— За грибы!

Пьяный хохот, и бутылка виски по кругу. Тёплый ветер, звёздное небо и мы. Четверо друзей, которых скоро вновь раскидает судьба по разным уголкам страны. Один уедет на Сахалин. Я на север. Двое останутся здесь — в Красноярске, чтобы менять прогнившую систему из самого центра Сибири. Но всё это будет утром.

А пока не поднялось солнце, мы здесь — верхом на танке. Пьём, смеёмся, не умолкая, и тушим сигарету за сигаретой. Вспоминаем, как прогуливали пары, как цепляли первокурсниц и прожигали последние деньги.

Затем спускаемся с танка и отправиляемся гулять по спящему городу. Идём встречать рассвет на Енисее. По пути нарываемся на патруль и смеха ради что-то кричим пэпээсникам.

Убегаем быстро и через лес. Падаем, сдираем колени и ржем, как кони. Молодой прокурор, судебный помощник, адвокат и бывший следак. Свежая кровь и надежда русской юриспруденции. Все пьяные и счастливые.

— Знаете... пацаны... щас... погодите. Отдышусь.

— Что, Лин? Ослабела дыхалочка от сидячей работы?

— Ага... это... Что сказать хотел... Когда-нибудь я обязательно напишу про эту ночь.

— Напиши. Дело хорошее. Только ты шибко не старайся. Всё равно никто не поверит.

— Это ещё почему?

— Ну а где ты видел, чтобы прокурор по лесу от ментов убегал? Это ж фантасмагория.

— Думаешь?

— Я бы даже сказал, пелевенщина.

Молчание. Взрыв смеха. Бутылка виски по кругу.

И целая вечность до рассвета.

Источник: Лин и голоса (группа с моими рассказами).