Агата II⁠⁠

Продолжение рассказа. Начало - тут

Агата смотрела в темноту леса и не знала, как подступиться к делу, которое она задумала. Дорога как была заметена снегом, так и осталась, а оговоренная дата с Эллой уже прошла. Она распахнула шубку и вытащила из-под шерстяного кафтана большой магический фолиант. Она уже пять дней носила его под одеждой, как можно ближе к сердцу, ей казалось, это поможет вновь настроиться на водную стихию. Сняв перчатки, она тонкими бледными пальцами дотронулась до страниц и провела по боковому обрезу, боясь открыть книгу. Резко отдернув руку, Агата шикнула от боли и уставилась на темное из-за скудного лунного света пятно, которое растекалось по бумаге, палец сразу заныл от небольшой, но довольно глубокой раны. Может, книга предупреждает её?
- Какая же я трусиха! - Неожиданно сказала девушка и сама же тут же вздрогнула от внезапной громкости своего голоса.

Она быстро облизнула кровь на пальце и резко открыла книгу, зажмурившись на всякий случай. Из книги не вырвался демон, она не исторгла из себя рой саранчи или дикий вой. Книга спокойно и тихо лежала у Агаты в руках. Абсолютно пустая. Девушка, не веря своим глазам, пролистала несколько страниц - белые листы в темноте казались безжизненно серыми, как кожа у мертвецов. Она даже поднесла книгу к факелу, воткнутому на длинной треноге в снег: но нет, только несколько засушенных цветков выпали к ногам Агаты, книга же была девственно чиста. На всякий случай, девушка несколько раз закрыла и открыла книгу, но ничего не изменилось, она с силой ее захлопнула, так, что даже ворона, неясно как сидевшая на обледенелой ветке, с громким карканьем сорвалась и улетела в ночь. Схватив факел и резко развернувшись в сторону дома, Агата быстро зашагала к задней двери, откуда по лестнице можно было незаметно попасть в её комнату.

Войдя в спальню, она раздосадовано кинула книгу на стол, не рассчитав силы, та практически пролетела через него и чуть не свалилась на пол. Нервно стряхнула с одежды снег и, раздевшись, села на кровать. Небольшое, но яркое пламя свечи трепетало и отбрасывало жуткие тени на стенах. Еще раз облизнув порезанный палец, Агата уставилась на фолиант. Затем легла на кровать, раскинув руки, так ей было проще думать. Могли ли чернила выцвести? Наверное, да. Но полностью? Так, чтобы не осталось ни единого следа? Это вряд ли.

Она перевернулась таким образом, чтобы книга снова оказалась в поле её зрения: пятно от крови все также темнело на боковой стороне, но как будто стало меньше. Вздохнув, она подошла к столу, взяла книгу в руки и подняла ее на уровень глаз, пытаясь что-то высмотреть на кожаном переплете. Прислонившись лбом к шершавой обложке, она простояла несколько минут. Пламя свечи вопросительно изогнулось, мигнуло и погасло. Уже ничему не удивляясь, в кромешной темноте, Агата побрела к кровати, не выпуская книгу из рук. Прижав ее поближе к телу, она уснула.

Утро не задалось. Голова раскалывалась. Какая-то птица полночи стучала по деревянной раме окна, не замолкая ни на минуту. Агата пыталась увидеть и согнать ее, но открыть законопаченное на зиму окно было не так уж и легко, так что ей пришлось залезть глубоко под одеяло и накрыться подушками. Ранка на руке ныла и все еще кровила при каждом неудачном движении. Еще и пробуждение было не самым приятным: кто-то с силой сдернул покрывало и меха с кровати, распахнул шторы и начал тормошить Агату. После почти бессонной ночи девушке показалось, что она сошла с ума от одновременного обилия звуков, света и прикосновений, но на самом деле это была всего лишь Элла.

- Вставай, сестрица! Ты обещалась разобраться со снегом еще вчера. Но я сделаю вид, что забыла, какое сегодня число, - она с грохотом пододвинула стул к кровати, на которой, еле осознавая себя, пыталась подняться её сестра, и, легко приподняв полы платья, села, как истинная леди.

Агата попробовала встать, но в голове остро запульсировала резкая боль. На второй раз она решилась не сразу. Под сливающуюся в одно длинное предложение болтовню Эллы она откинулась на подушку и закрыла глаза рукой, второй она вслепую искала книгу по кровати, нащупав краешек, она попробовала, особо не двигаясь, зацепить его ногтями и притянуть к себе, но ей это никак не удавалось. Наконец, ей это надоело, и Агата, открыв глаза и более-менее полноценно проснувшись, приподнялась на локтях. Легко подхватив книгу за корешок, она машинально несколько раз повернула книгу, осмотрев ее со всех сторон. Она непонимающе тряхнула короткими светлыми волосами, и еще раз посмотрела на книгу, теперь уже расположив боковую часть к свету: пятна крови не было. Она быстро пролистала страницы, прижав большой палец и изогнув неподатливый фолиант. Ни следа. Агата подумала, что похоже ей пора обратиться ко врачу, вот только к какому - по зрению или по ментальному здоровью - пока неясно.

-...ты меня вообще слышишь? Ау! - За своими мыслями девушка не заметила, как Элла задала ей какой-то вопрос, видимо, уже не один раз.

- Да, извини, я что-то нехорошо себя чувствую, наверное, Новолуние плохо на меня влияет. Ты, наверное, желаешь узнать, сделаю ли я обещанное? - Элла утвердительно кивнула. Агате не хотелось рассказывать о своей ночной неудаче и странной загадке с книгой, поэтому ей пришлось выкручиваться. - Я пока не нашла подходящего ритуала, ты же понимаешь, я никогда не работала с такими большими объемами материи, тем более, после такого перерыва, а магия - вещь очень привередливая. Мне нужно еще немного времени, если не успеем на первый день ярмарки, то хотя бы на второй или третий.

Элла, как воспитанная девушка, не показала ни на единую секунду, что расстроена:

- Я действительно надеюсь на тебя, мне очень хотелось бы оказаться там. Мы живем в такой глуши, и всё, что мы видим, это балы, устроенные нашим папенькой. А так хочется посмотреть на что-то настоящее! - Она изящно вспорхнула на стул и сделала движение руками как будто она пыталась взлететь.

Агата грустно улыбнулась: Элла всё еще не потеряла в нее веры.
- Хорошо, хорошо, я доставлю тебя на эту ярмарку, чего бы мне это не стоило! Если что - повезу на спине, как раньше! А теперь помоги мне собраться, я точно не успею к завтраку, особенно с таким ужасом на голове.

Наскоро умывшись и одевшись, Агата отослала служанку и отдалась во власть сестре: та довольно ловко для ребенка восьми лет уложила сестре волосы легкой волной, прибрав их с одной стороны жемчужной заколкой. По правилам семейства Эмберкраун Агате следовало носить дома только небольшие украшения с минимум драгоценных камней и простые одежды без обилия вышивки, а также обходиться минимумом косметики. Учитывая недостаток времени, она и вовсе решила не краситься, надела простое зеленое платье и вместе с Эллой направилась в зал.

Во время завтрака - единственного обязательного общего приёма пищи - Агата без интереса слушала рассказ отца о волнениях на границе государства.

- Нет, я радикально считаю, что этот мятеж должен быть подавлен самым решительным методом! Эти прохвосты должны понимать, что мы их приютили на своей земле и дали им кров, а теперь они не хотят работать на наших землях и ухаживать за нашей скотиной! Нет, я тебе еще раз говорю: еще одна такая новость - и я снаряжу отряд своих рыцарей, я думаю, даже одного хватит, что усмирить этот сброд.

Агата считала, что её отец чересчур суров. Во время своего увлечения историей в прошлом году она нашла записи предков Эмберкраунов, которые как раз примерно пять сотен лет назад были свидетелями войны за Клык - довольно большого полуострова, на котором многие века назад обосновался странный народец кошачьих. Это были удивительные то ли люди с кошачьими лицами, полностью покрытые шерсть, то ли кошки, которые приобрели человеческие формы. Они жили обособленно за горным хребтом, изредка торгуя с людьми. Но хорошие для выращивания культур земли и богатый рыбой залив стали причинами нападения соседнего государства и быстрого вытеснения кошачьих с полуострова. Те, кто не пал в быстрых и кровавых сражениях, были вынуждены перейти через сложную горную гряду и просить помощи у других стран. Конечно, по началу их приняли с холодом, но рабочая сила этих выносливых существ, полученная буквально за миску супа и место в хлеву, дала им возможность обосноваться. Конечно, в записках некого Александра Эмберкрауна было сказано о великой щедрости тогдашнего короля к этим «грязным демоническим отродьям», но Агата понимала, что Эрвилл Третий своими законами и действиями обрек их на рабство. Как впрочем и все остальные правители того времени.

Поэтому для Агаты было ясно, что когда-нибудь они взбунтуются: быть вечным отребьем никому не хочется.

Артур продолжал разглагольствовать, ему, на самом деле, не нужны были собеседники, только зрители, и мать ему в этом потакала, как послушная жена, Элла с Гретой были слишком малы, чтобы что-то понимать в воинственной речи отца, а Агата как раз была уже слишком взрослой, чтобы встревать в разговор.

- Я слышал, вы хотели поехать на ярмарку к дню Зимнего Солнцестояния. И я слышал, что дорога туда заметена снегом по пояс. Но! - отец поднял указательный палец. - Я уже распорядился, чтобы завтра утром начали расчищать дорогу до тракта, мои ребята должны успеть, не зря они едят и спят под моей крышей.

Элла виновато посмотрела на старшую сестру, Грета, спрыгнув со стула, радостно побежала обнимать отца. Агата отделалась формальным книксеном в знак уважения и благодарности и, поскольку завтрак уже был закончен, удалилась в свою комнату. Ей очень хотелось поставить отца на место и доказать, что она тоже чего-то стоит.