14 июня. Ночь - 14 июня. День четвёртый⁠⁠

14 июня. Ночь

Время перевалило за полночь. Кейт и Ричард боялись за жизнь Джула. Вероятно, потому, что их вулканолог немного поехал крышей, и по несчастливой случайности он был единственным, кто владеет оружием.

– Все, хватит. Пора заканчивать. Позвоним Фишеру и попросим нас срочно эвакуировать. Пусть сам разбирается с этим говном, – предложила Кейт. – Где телефон?

– Телефон?

– Да. Фишер отдал его тебе.

– Точно… он в палатке. Сейчас принесу.

– Нет, я с тобой.

– Не бойся, я…

– Я с тобой.

Они прошли в палатку к Ричарду. Его немногочисленные вещи были изрезаны ножом. Телефона не было.

– Может, Джул забрал его.

– Брехня. Ищи, Ричард.

Но поиски не приносили результата. До тех пор, пока они не дошли до разрушенной палатки Кейт. Там все еще пахло гнилым запахом смерти. Телефон обнаружила Кейт.

– Ах ты, придурок! Ты что, оставил его здесь?! – завизжала она.

– Что? Нет!

– Он расплавился! Ты оставил его на солнце!

– Да не оставлял я! Не кричи на меня!

– Идиот!

– Пошла в жопу!

Так они разошлись. Кейт продолжала ругаться еще какое-то время, пока не заметила, что никто ее не слушает. Затем ей резко стало одиноко. И страшно. Она догнала Ричарда, когда тот уходил из лагеря.

– Ты куда?! Ты что, с ума сошел?! Нам нельзя разделяться!

– Я пойду искать Джула. И буду надеяться, что найду его быстрее нашего спятившего вулканолога.

– А если нет? – он не ответил. – Если нет, то что тогда? Об этом ты не подумал? Как ты будешь защищаться? К тому же, если Джула похитили, то ты можешь наткнуться на кого похуже!

– Есть другие идеи, гений? Я не собираюсь сидеть на месте. Спрячься в палатке и жди, когда мы вернемся.

– Ты бросишь меня тут одну?! Джула ты не хотел оставлять…

– По-моему, здесь сейчас самое безопасное место. И, без обид, конечно, но истерики сейчас мне мало чем помогут в поисках.

– Что!? Ты кого обозвал истеричкой!? – Кейт двинулась в сторону Ричарда. Правда она и сама не знала для чего. Ударить его? Запугать? Обвинить?

– Да ты послушай, как ты визжишь. Если Джул рядом и слышит тебя, то ни за что не выйдет.

Кейт остановилась. Она заговорила спокойнее.

– Дело не… мне просто страшно. А тебе разве нет?

– Конечно, да. Поэтому я не хочу идти. Но пойду. А ты спрячься здесь, так, на всякий случай, и не вылезай до рассвета.

Договорив, Ричард быстро скрылся в темноте. Он не хотел, чтобы Кейт бросилась за ним, и на время выключил фонарь. Без него идти было тяжело, каждый шаг приходилось делать на ощупь, чтобы нечаянно не наткнуться на выступ или острый камень. В небе не горело ни одной звезды, луна также пряталась где-то за тучами. Помимо тьмы его смущала мертвая тишина, стоящая вокруг. Даже вулкан успокоился и улегся спать.

Кейт осталась одна. По крайней мере, у нее в руках был фонарь. В голове всплывали предупреждения Фишера о местных недоброжелателях, которые нападают на иноземцев.

«Чертов Фишер. Все твоя вина».

Она забралась в палатку Джула, единственную полностью уцелевшую, и закрылась в ней. Кто знает, может, она просто уснет, а на утро все само собой решится.

– Идиотка, – вслух сказала она и рассмеялась. Как будто есть хоть какая-то вероятность заснуть.

Джул взобрался на вершину скалы, самую острую и высокую, какую смог найти. Он был наполовину голый, повязка слетела еще во время бега, оголив открытую рану. Ему было все равно, он наслаждался прохладным воздухом, который остужал горящую кожу. Наконец-то впервые после несчастного случая он ощутил, что жар, одолевавший его, уходит. Но такого ли уж несчастного…?

«Нет, Джули, сучка это сделала нарочно», – ответил внутренний голос, принадлежащий мамоньке. Он звучал так же, как много лет назад. Словно она не умерла.

«Ты должен проучить ее, Джули».

– Это то, чего ты хочешь, мамочка?

«Да, дорогой».

– Хорошо…

Джул не хотел спускаться вниз. Наверху ветер приятно обдувал разгоряченное тело.

Он уже давно не слышал мамоньки, если не считать пары случаев, когда был настолько пьян, что не понимал, где находится. Прошло 17 лет, как ее не стало. А когда он задремал один в лагере, она вдруг заговорила с ним. Прямо здесь, в Аду! Джул даже не удивился: он всегда знал, что мамонька отправится в Ад. Сначала она просто звала его:

«Джууулиии, Джууулиии».

А он слушал знакомый голос и терял связь с реальностью. Джул знал, что этим закончится. Врач предупреждал, что риск развития заболевания около пятидесяти процентов. Шизофрения не передается напрямую по наследству, можно только получить генетическую предрасположенность. Так что самое главное соблюдать всего несколько простых правил: не нервничать, не перенапрягаться – короче, вести спокойную, размеренную жизнь, – хорошо питаться, не злоупотреблять алкоголем и психоактивными веществами, а еще заниматься спортом и хорошо спать. В общем, все то, что Джул умело избегал. А точнее, делал наоборот. Он просто не оставил себе шанса не заболеть. Конечно, если тот самый ген все-таки забрался в него. В какой-то момент Джул просто стал ждать. И больше ничего не делать. Мамонька заболела только в 29 лет. А пока ждал, он активно помогал себе спиртным и кое-какими веществами, что дарят радость.

Джул ожидал смерти или безумия, но первым явился Фишер. Повезло.

И вот мамонька заговорила с ним. Наконец-то.

«Идем поиграем, Джули. Бросай свои дурацкие бумажки и пойдем веселиться!»

Мамонька не любила, когда он учился. Ей все время хотелось играть. В одну из таких игр она вышла в окно. Хотела, чтобы ее 12-летний сын увидел, как она летает.

– Иду, мам! Иду! Подожди! – крикнул он палящему солнцу.

Он поднялся, и тут мамонька оказалась перед ним. Она плясала и кружилась в своем выцветшем цветочном халате. Зазывала его с собой.

«Давай пошалим, Джули! Это так весело!».

Мамонька занималась тем же, чем и всегда: крушила, рвала, уничтожала. Она пронеслась по лагерю, как буря или ураган, и Джул не смог ее остановить. Он пытался, но… сделал только хуже.

«А теперь пойдем полетаем, Джули! Я хочу летать!».

– Иду, мам.

Джул отправился вслед за ней, ее образом, видением, он сам не знал, что это, и за знакомым голосом, жаждущим приключений. Прямо как раньше. Он плутал среди скал в поисках самой высокой, которую одобрит мамонька. По пути скинул окровавленную рубашку, чтобы хоть чуть-чуть почувствовать ветер. Так он оказался наверху, обхватывая руками голые скалы.

Дон рыскал во тьме будто хищник в поисках жертвы. Он не боялся тьмы, знал ее вкус и запах, умел буквально сливаться с ней. Тьма всегда становилась его помощником в поимке врага. Так будет и сейчас. Он прекрасно умел находить того, кто прячется, и догонять того, кто убегает. Время повернулось вспять, и Дон снова оказался на поле боя. Важна только цель.

Дон нашел рубашку, покрытую еще свежими каплями крови, и улыбнулся. Да, чертовски хорошо. Все идет как надо. Вот чего ему не хватало все это время. Просто выполнять свою работу, ту, в которой он был как рыба в воде. Охотиться, догонять, убивать… нет, наказывать.

Дон ощутил огромное удовольствие сродни оргазму, он провел пальцами по кровавой рубашке, затем по своему лицу, оставив несколько красных отпечатков.

– Дон-дон-дон динь-дон… дон-дон-дон динь-дон… – стал он распевать вслух.

Пусть теперь попробует скрыться.

Он занюхал рубашку и повязал ее вокруг пояса.

– Пахнет маленьким трусишкой! – сказал в пустоту Дон и тихо захихикал.

«Убей, убей, убей», – вернулся голос в голове.

Дон отправился дальше. Он бежал и скакал по острым скалам, как нелепая обезьянка, упавшая с дерева. Забирался выше и выше. След вел его к самой вершине. Туда, где затаился противник. А может, он не один? Конечно… он объединился с чертовыми аборигенами… спланировал это заранее. Саботаж. За такое карают смертью. Дон снял предохранитель с оружия. Как только увидит цель – сразу выстрелит. И никто не посмеет помешать ему.

Ричард брел по следам спятившего вулканолога, по крайней мере, так он думал. Ночная тишина давила на нервы. Она напоминала, насколько мертвым было место, в которое они с дуру сунулись.

Где-то там ходит Джул, видя сны наяву, а за ним следом идет человек с оружием, и когда эти двое встретятся, беды не миновать. Значит, надо найти одного из них первым. Лучше бы, конечно, Джула…

Ричард взбирался все выше. Что-то подсказывало ему, что именно туда сбежал его друг. Это как с кошками, которых после наркоза инстинкты тянут взобраться наверх, где более безопасно, хоть они и на ногах(лапах) толком устоять не могут. Ричарда беспокоило, что и Джул не может. Один неверный шаг и он разобьется, сорвется и упадет со скалы. Ему и самому нужно быть повнимательнее. А вот если сорвется этот придурок с поехавшей крышей… что ж, никто не расстроится. Ричарду он не нравился.

Внезапно он услышал какой-то шум. В идеальной тишине можно услышать даже стук собственного сердца, и вскоре звук этот начнет тебя жутко раздражать. Ричард направил луч света на длинную скалу впереди. Он решился позвать друга.

– Джул…? – нет ответа. – Джул, это ты?

Он подошел ближе. Только осторожно… чтобы не спугнуть. Около скалы были следы.

– Джул… это я, Ричард… Рикки-Тикки-Тави. Выходи… если это ты.

Какое–то движение за скалой. Лучше не рисковать и не проверять. Пускай выйдет сам. Это как выманивать одичалую собаку. От страха она может наброситься.

– Дон? – повысил голос Ричард.

После этих слов некто резко выскочил из укрытия. Ричард не успел среагировать, он попытался навести свет на лицо, но его ударили по руке, и фонарь выпал. Луч света заплясал между скал и замер. Затем он услышал отчаянный вопль:

– Проклятый абориген!!! – и Ричарду чем-то врезали по голове. Удар был мощный. Он повалился наземь, в ушах стоял такой громкий звон, будто тысячи микрофонов включили одновременно и положили рядом, перед глазами все кружилось.

К счастью, обидчик тут же его покинул. Если бы он решил добить Ричарда, проблем с этим бы не возникло. Ричард не мог сейчас сопротивляться, он вообще не мог прийти в себя. Облака понемногу рассеивались, и он стал молча наблюдать за тусклым светом, проскальзывающим между туч. Казалось, часть него улетает куда-то ввысь. Ричард потрогал голову, она была влажной. Видимо, разбили висок. Хреново. Кейт была права: разделяться – тупая затея.

Кейт сидела в палатке с расплавленным телефоном в руках. Это было ее единственное оружие, которое в случае чего мало чем поможет. Надо было прихватить пару осколков стекла, подумала Кейт. Ими можно и глотку вскрыть, если кто-то попробует причинить ей вред. Но теперь уже поздно. Она ни за что не выйдет. Будет ждать коллег. Ведь они обязательно вернутся. Пусть даже и не все. Кейт не была против, если один из них умрет. Она даже немного поторговалась с воображаемым богом, что тот может забрать кого-нибудь, главное, чтобы не Кейт. Ведь кто, кроме нее, позаботится о малышке Нэнси? Остальные не так важны…

Кейт сама ужаснулась от таких мыслей. Просто ей было очень страшно, и она согласилась бы на что угодно, лишь бы оказаться снова дома и увидеть дочь. Пусть и в последний раз.

Снаружи просвистел ветер, вместе с ним донеслись чьи-то крики. У Кейт внутри все сжалось. Маленькие стены палатки сдавливали со всех сторон, она была уверена, что они сужаются и пространства становится меньше. Буквально ощущала это физически. Только луч свет спасал ее от полного безумия.

Кейт услышала взмахи крыльев и тут же выключила фонарь. Какая-то птица опустилась в центре лагеря и заголосила. Кейт вновь ясно услышала: «Смерть, смерть, смерть…». Птица зазывала кого-то, вероятно, товарищей.

Нужно с ней разделаться, пока не прилетели остальные, решила она. Но как?

Птица шумела и бесилась, она что-то искала. Темнота начала давить на Кейт, и ее сердце отплясывало нервный ритм. Она сконцентрировалась на его стуках.

«Все хорошо, все хорошо, я стою в поле. Свежий воздух обдувает мою кожу. Я вижу небо и озеро вдали. Ни одного дерева. Большое открытое пространство».

Кто-то приближался. Встал прямо за ее палаткой. Кейт слышала чужое дыхание.

«Ты за это ответишь, гнида», – раздался голос беркута, который напал на нее в пустыне.

Запахло гнилью и мертвечиной. Бесформенная тень застыла прямо около нее. Кейт готова была закричать, она еле сдерживалась. Казалось, тень окружает ее со всех сторон. Острые когти вцепились в ткань палатки. Птица знает, что она здесь, чует запах страха. Конец.

Когти легко разорвали ткань, кровавые лапы беркута были уже почти внутри. Кейт ударила лапу расплавленным телефоном, и та исчезла, но задела ее когтем. Теплая кровь потекла по руке.

Птица взлетела и упала сверху на крышу палатки.

«Смерть, смерть, смерть…».

Кейт закричала. В этот раз никто ее не спасет. Птица разорвала ткань и грохнулась на спину. Кейт успела ударить ее по голове, и тут же бросилась к выходу. Она никак не могла отыскать молнию, пальцы не слушались, а тьма мешала найти выход. Тьма была на стороне смерти.

Птица копошилась среди обрывков ткани. Кейт ощущала ее за спиной. Она схватилась за дырки от когтей и разорвала дверь палатки надвое. Полезла в дырку, но на половине пути застряла. Беркут пришел в себя и вцепился ей клювом в ногу. Острая боль пронзила до самой кости.

«Я не умру здесь. Только не так», – подумала она и вырвала ногу. Кусок мяса остался в пасти монстра.

Она выползла наружу, но не смогла встать на ноги. В распаленное сознание проскользнула безумная идея. Бежать ей некуда, да она и не сможет. Недолго думая, Кейт накинулась на птицу сверху через крышу палатки. Собрав последние силы, она укутывала беркута в ткани, стараясь обездвижить его. Они боролись между собой, как волны и скалы. Кейт колотила птицу со всех сторон, та в свою очередь царапала когтями и впивалась ими в руки и ноги жертвы. Кейт зажимала клюв и пыталась удушить беркута быстрее, чем он убьет ее. Быстрее, чем она истечет кровью. Испытав прилив неистовой злобы, она завизжала:

– Вонючая тварь, дерьмо, мразь, жопа, ненавижу!!! – раздавая все больше ударов голыми руками.

Когда мертвая птица перестала двигаться, Кейт еще долго била ее, не желая прекращать. Она взяла камень и размозжила птичий череп, раскрошила клюв и когти, надеясь стереть тварь в порошок, чтобы та точно не очнулась. Ведь так всегда бывает в кошмарах: мертвые оживают снова и снова, потому что во снах даже смерть не может быть спасением.

Когда от птицы ничего не осталось, кроме мокрого пятна и внутренностей, распластанных по земле, Кейт остановилась. Теперь она упивалась запахом разложения – запахом победы. Она победила тьму, одолела свой главный страх, и никто не помешает ей насладиться этим. Кейт громко вскрикнула и ударила себя в грудь кулаком, будто разъяренная горилла. Но потеря крови быстро дала о себе знать, и ее резко потянуло в сон. Потеряв сознание, она упала лицом в лужу крови убитой жертвы, смешанной с ее собственной.

После того, как Дон рукояткой пистолета разделался с навязчивым микробиологом, который притворялся аборигеном, он без всякого зазрения совести продолжил охоту. Впереди ждала главная цель – шпион, вражеский агент, который каким-то образом узнал, на кого они все работают. Да, он выяснил правду и уничтожил образцы, не хотел, чтобы они достались не тем людям. А может, он знал с самого начала, что Дон один из них, поэтому все время делал акцент на слове «вулканолог». Знал, что Дон притворяется. Но как?! Откуда?! Дону и правда не нужны никакие деньги. Только справедливость. А для справедливости им необходимо биологическое оружие. С ним можно изменить мир…

Дон шел по следу, как кошка в поисках мыши. А кошки прекрасно видят в темноте. Ему не нужен свет – он сам и есть тьма. Дон нашел еще один трофей – окровавленную повязку – и повязал его вокруг головы в области лба, окончательно превратив себя в безумца. Он прислушивался к каждому шороху, приглядывался к каждой тени – ничто не могло пройти мимо него. Где-то внизу раздавался крик женщины. Она его не интересовала. Должно быть, аборигены нашли ее. Но за этими звуками пронеслось что-то еще… Шаги. Кто-то перепрыгивал с одной скалы на другую. Дон обнаружил тень, летящую в ночи.

«Я до тебя доберусь».

Он следовал за тенью тем же маршрутом и быстро догонял ее. Джул смеялся, как умалишенный, скача по острым скалам. Он не скрывался. Его поведение выглядело, как провокация к нападению. Во всяком случае, так рассудил Дон. Он прицелился, но не выстрелил.

Нееет. Слишком легко.

Дон стал прыгать за ним и подобрался еще ближе. Знал ли Джул, какая опасность грозит ему? Он лишь радовался и разговаривал с кем-то невидимым. Дон пригляделся, но никого больше не заметил. Решил, что где-то прячется один из аборигенов, пока второй разделывается с женщиной.

Время пришло. Не медли.

«Убей, убей, убей!», – кричал голос из жерла вулкана.

И Дон выстрелил. Грохот разлетелся по всей долине, этот шум нельзя было скрыть между скал, как маленький секрет. Но дело сделано. Дон подошел ближе. Где труп?

– Срань господня! – разозлился он.

Пуля застряла в скале, и никаких следов крови. Врага нигде не было видно.

– Джууулиии, – позвал Дон. – Джули, где ты?

Ответа не последовало, поэтому он продолжил бубнить себе под нос:

– Дон-дон-дон динь-дон… Дон-дон-дон динь-дон… – какой-то слабый шум в паре шагов от него. – Дон-дон-дон… динь-дон… дон-дон…

Джул резко выскочил, как пуля, и врезался в Дона со всей силы. Тот отлетел на скалу, ударился головой и повалился на землю. Пистолет он не выронил.

– Нет, мамонька, я не хочу! – истерил Джул. – Сама его убивай!

Дон приготовился выстрелить второй раз. Ему показалось, что этот человек тоже слышит голос, повторяющий: «Убей, убей, убей!». Джул пнул руку лежащего Дона и выбил пистолет. Затем стал пинать его в грудь. Дон умело повалил врага на пол. Невзлюбившие друг друга с первой встречи, они сражались еще более отчаянно, чем Кейт с беркутом. Дон первым добрался до оружия и снова выстрелил, но рука соскочила, когда кулак Джула прилетел ему по носу. Пуля задела лишь кусочек уха Джула, оторвав его и унеся с собой. Он рассвирепел.

– ААА! Не трогай мамоньку! Мерзкий говнюк!!!

Джул наконец вспомнил про нож, не без помощи своей мамоньки, конечно же, и полез за ним. Дон скинул его с себя, ударив прикладом по голове. В этот раз он выстрелит ровно в висок и покончит со всем.

Но тут вдруг Джул достал нож и с размаху воткнул его в ладонь безумного охотника. Дон завопил, не в силах сдерживать боль. Нож застрял в руке. Джул поднялся и пнул оружие, которое улетело в пропасть.

– Ююю-хууу! – воскликнул он. – Мама, ты гордишься мной? А ты что разлегся? Этому тебя учили на занятиях вулканоблудии???

Он показушно засмеялся, изображая злодея комиксов. Дон вытащил нож из плоти. Ярость достигла предела. Все. Теперь точно конец. Он разбежался, сжимая нож в здоровой руке. Дон готов улететь в пропасть, лишь бы забрать ублюдка с собой. Он перережет ему глотку и будет смотреть, как тот корчится в предсмертных муках. И выживет сильнейший. Пусть и ненадолго.

Ричард проснулся от свирепых криков Кейт. Перед глазами все плыло. Он попытался встать на ноги, но стоило оторвать голову от земли, как ее пронзила дикая боль. Крики повторились, и он все-таки смог заставить себя встать на колени, локтями при этом упираясь в пол. Ричард выглядел как жареная хрюшка, которая подставляет задницу для вертела.

Спустя несколько минут он подполз к скале и с помощью нее поднялся в полный рост. Разные шумы проносились мимо ушей, все они смешивались в один нелепый звон, за которым разобрать чьи-либо голоса было практически невозможно. Ричард взял фонарь и осветил дорогу. Один глаз залила кровь и свет для него отливал красной пеленой. Он сделал несколько шагов. Подземный магнит тянул его вниз, но Ричард удерживал вертикальное положение. Конечно, никаких магнитов не существовало, просто он был ранен и силы стремительно покидали его ослабшее тело. Он согнулся пополам и проблевался. Рвота содержала красные прожилки. Или так он увидел затекшим глазом.

Ричард слышал какие-то шумы, к ним он и шел, надеясь, что это Джул. Про Кейт он уже позабыл: очевидно, удар по голове не остался без последствий. Он передвигал ноги, будто опьяневший, борясь с желанием провалиться в сон.

«Иди», – подумал он. – «Просто иди. Иначе он умрет». А кто он – Ричард не мог вспомнить.

Свет поймал две борющиеся фигуры.

– Не трогай мамоньку! – кричал кто-то.

Нужно спасти какую-то женщину. Ричард просто не мог бросить даму в беде. Он двинулся к полю боя. Тяжело было понять, кто из них кто. Кровь забрызгала их лица и стекала ручьем на землю. Один поднялся. У него на лбу была странная повязка, насквозь пропитанная кровью. Он готовился к прыжку.

– Сраный Рембо, – сказал Ричард вслух и кинулся на кровавую тушу.

Дон уже успел разогнаться, когда Ричард влетел в него сбоку. Оба повалились на скалы, совершив несколько кувырков, прежде чем остановиться. Дон сбросил с себя тело, как лишний груз. Его не интересовало кто это, главное, уничтожить врага, пока тот не сбежал. Тело не шелохнулось. Из спины Ричарда торчал нож, всаженный наполовину. Джул, наблюдавший за всем этим, ринулся в сторону Дона с воплями:

– Не трожь мамоньку!

Они сцепились, словно два барана, спутавшиеся рогами. Ни у кого уже не оставалось сил, чтобы бороться, но и закончить вот так они не могли.

– Вулканолог… – шептал Джул.

– Абориген… – отвечал Дон.

Первым сдался Джул, он обессилел и грохнулся прямо на Ричарда, и рукоятка ножа вошла еще глубже. Тут же сверху упал Дон, лицом застыв на пятой точке Джула. Что бы он там ни учуял, лицо его теперь выражало спокойствие. Так они все и застыли: в виде слоистой навозной кучи, наваленной друг на друга.

В воздухе снова повисла мертвая тишина.

14 июня. День четвёртый

На утро снова вышло солнце и осветило лагерь, который выглядел, как скотобойня после урагана. Беспорядок, мусор и разлитая кровь с внутренностями. Именно в таком состоянии обнаружил лагерь прибывший на место Фишер. Он был потрясен, тогда как двое военных не особо удивились.

– Сучье вымя! Вы что тут устроили?! – закричал он писклявым голосом, какого сам от себя не ожидал.

Кейт мигом очнулась. Она лежала на мертвой птице. Фишер подбежал к ней.

– Что вы натворили, уроды сраные?! Что вы сделали с образцами?!

Она попыталась шевельнуться, но в теле не осталось ни одной здоровой мышцы. Она вся покрылась засохшей кровью. Раны горели.

– Ох, твою мать, ты что, сожрала ее?! – Фишер указывал на останки птицы и окровавленный рот Кейт. У нее не было ответа.

– Я пытался с вами связаться, но никто не отвечал. Я сразу понял, что произошло какое-то дерьмо, и приехал.

Кейт рыгнула. Она не планировала, просто ее почему-то мучила изжога.

– Да ты спятила! Вы все тут спятили! Где остальные?

Кейт огляделась.

– Не знаю.

– Как это, не знаю? Куда они делись? Что ты с ними сделала?

Она задумалась.

– Ничего. Они взобрались выше по скалам. Должны были уже вернуться.

Кейт поднялась. Раны открылись и стали кровоточить. Мертвый беркут показался ей совсем маленьким.

– Невероятно, – сказала она вслух.

Фишер заговорил с военными на иностранном языке, они стали спорить.

Кейт быстро сообразила чем это чревато.

– У них там образцы. Дон хотел перенести их повыше… после того, что тут случилось.

Она привлекла его внимание.

– А что тут случилось?

Кейт отмахнулась.

– На нас напали. Тебе придется найти их.

– Не указывай мне, дорогуша, – Фишер вновь заговорил с военными, вскоре все они ушли на поиски.

Кейт понемногу приходила в себя. Теперь все произошедшее казалось не более чем дурным сном, полным безумия.

Что вообще это было?

Ушло несколько часов на то, чтобы спустить всех со скалы. Ричарда пришлось нести, он очнулся только в автобусе. Никто из них не разговаривал, но и не нападал на других. Фишер не получил никаких объяснений, правда они ему и не требовались. Найдя несколько образцов почвы и лавы, он удовлетворился и этим. Теперь он хотел только поскорее избавиться от полуживых членов экспедиции, и то, что они ничего не требовали, было ему на руку.

Кейт обвисла, упершись лбом в сидение. Она все еще чувствовала вкус крови мертвой птицы у себя на языке, хотя не единожды промыла рот. Дон забился в угол и стрелял безумным взглядом в пустоту. Он никак не мог прийти в себя. Джул и Ричард лежали рядом. Половина лица Джула покрывала свежая повязка. Он наблюдал за тем, как Ричард открывает глаза.

– Здорова, приятель.

Сначала он не ответил. После сотрясения Ричард стал очень туго соображать.

– Приятель… – тихо повторил он.

– Мы справились, Рикки-Тикки-Тави.

– Справились?

– Да. Выжили. Пустыня, жара, убийственные кислотные озера, ястребы, спятивший вулканолог – мы всех уделали. Ты победил, Рикки. Мамонька будет тобой гордиться, – Джул довольно улыбнулся половиной рта.

– Вот… это… приключение… – вторил Ричард.

– Боже мой, о чем вы там шепчетесь? – вмешалась Кейт, она говорила так, чтобы Фишер не мог услышать. – Мы все просрали. Никакой органики. Нам не заплатят.

– Не нагнетай, Докинз. Иногда выжить – уже победа.

– Аборигены… – прозвучал из угла писклявый голос. Дон посмеивался наедине с собой. Вероятно, ему было весело.

– Значит, как договаривались, да? – Джул обращался к сонному Ричарду. – Я навещу тебя недельки через 2. Ну, может, 6 или 8. Максимум 12. Ты все-таки обещал устроить личную жизнь своей мамы. Только не засыпай, друг, только не спи… Скоро ты будешь дома.

Кейт закрыла глаза. Может, оказаться дома – это и есть победа.

28 июля

Джул сидел на кухне, пил свежесваренный черный кофе по своему особому рецепту: с добавлением цедры апельсиновой корки. Кофе становился кислым и терял горчинку. Сначала гадость, а потом привыкаешь. Прямо как сама жизнь. В любом случае, привычка хлебать кофе по 5 раз на дню помогала держаться от алкоголя подальше. А еще приносила своего рода извращенное удовольствие.

Джул посмотрел в отражение выключенного телевизора. Волосы пришлось постричь очень коротко, почти налысо, чтобы выровнять прическу. Уродские шрамы покрывали пол-лица, однако глаз не пострадал. Он прикоснулся к шрамам и мысленно вернулся на полтора месяца назад. Вспомнил приступ безумия, овладевший каждым из них, и ужаснулся. Сколько всего таит в себе это страшное место… Или все дело в них? Мамонька пока что больше его не навещала. Джул надеялся, что, может, она и не вернется. Всего лишь временное помешательство, вызванное аномальной жарой пустыни, обезвоживанием и травмой. Теперь они в порядке. Все, кроме вулканолога, заглянувшего в жерло самого Ада.

– Чертовы вулканологи, – сказал он вслух. – Там, где они, – жди беды.

Затем он вспомнил о Докинз. Интересно, как она там? Рикки успел с ним поделиться о ее положении, пока они лежали в больнице. Джул хотел верить, что ее дочь в порядке. Через несколько дней он отправится в гости к своему новому другу, как и обещал. Бедолага пострадал больше всех и совсем недавно встал на ноги.

Джул довольно потянул губами кофе из чашки. Да, все закончилось более-менее хорошо. На столе лежала свежая газета. Он открыл первую страницу.

«ЗАГАДОЧНОЕ ИСЧЕЗНОВЕНИЕ ГРУППЫ УЧЕНЫХ В ДОЛИНЕ ДАНАКИЛЬ СТАЛО ОЧЕРЕДНОЙ ПРИЧИНОЙ КОНФЛИКТА С ПРАВИТЕЛЬСТВОМ ЭФИОПИИ. НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ НАЗАД УЧЕНЫЕ ОТПРАВИЛИСЬ НА ИССЛЕДОВАНИЕ ЗЕМЕЛЬ ВБЛИЗИ ВУЛКАНА ЭРТА-АЛЕ. УЖЕ ЧЕРЕЗ НЕСКОЛЬКО ЧАСОВ СВЯЗЬ С НИМИ ОБОРВАЛАСЬ, А ПОЗЖЕ НА МЕСТЕ ИХ ЛАГЕРЯ НАШЛИ ТОЛЬКО ОБЛОМКИ, ТРУПЫ КРУПНЫХ ХИЩНЫХ ПТИЦ, СЛЕДЫ БОРЬБЫ, ЛИТРЫ ПРОЛИТОЙ КРОВИ И МАССЫ ИЗВЕРГНУТОЙ ЛАВЫ. ПОД ПОДОЗРЕНИЕ ПОПАЛИ МЕСТНЫЕ ПОСЕЛЕНЦЫ, КОТОРЫЕ ПЕРИОДИЧЕСКИ НАПАДАЮТ НА ИНОЗЕМЦЕВ С ЦЕЛЬЮ КАННИБАЛИЗМА. КАК ИЗВЕСТНО, ЭТО УЖЕ НЕ ПЕРВЫЙ СЛУЧАЙ ВНЕЗАПНОГО ИСЧЕЗНОВЕНИЯ ИССЛЕДОВАТЕЛЕЙ. ВЛАСТИ ПОКА НИКАК НЕ КОММЕНТИРУЮТ ДАННУЮ СИТУАЦИЮ».

– Вот дерьмо.

Конец.