Жду новый пост

Серия «Ну какой ты там по счету клиент?»

Приходит заказчик из автосервиса. С виду адекватный. Ему нужна статья про то, что любое дело должны выполнять только опытные профессионалы, и в его организации как раз такие, у всех профильное образование, обучение-переобучение и большой стаж.

- Понимаете, - говорит он, - любой дядя Вася из гаражей думает, что знает, как правильно закрутить гайку в колесе, но только профессионал готов нести ответственность за свою работу!

- Понимаю, - говорю.

- Мы же не будем сами себе выдергивать зубы, мы пойдем к стоматологу, причем выбирать станем хорошего, - продолжает он о наболевшем. - Так почему ремонт машины, бывает, доверяют кому попало?

- Согласна, - киваю я. Здравые вещи человек говорит, не поспоришь.

Одним словом, отправили к заказчику журналиста, тот написал статью, я посмотрела — хорошо, доступно, убедительно. Фото сделаны — мастера за работой. Я бы в такой сервис обратилась. Заказчик звонит после прочтения и заявляет:

- Я там все переписал и отправил вам по электронке!

Открываю файл с темой «Вот так нужно писать про нас!»  Я даже не буду сейчас говорить про мелочи типа «человек должен хотеть любить помогать другим людям», «моя мать — многодетная мать, многому научила меня» и «выходя на смену, Иван Петрович надевает на себя не одну рабочую робу, а ответственность и уверенность в своих силах». Я не буду говорить и про то, что человек, рекламирующий услуги автосервиса, зачем-то рассказывает про трудное детство своих родителей, а в следующем абзаце резко переключается на дядю Ваню, который надевает робу. Мне просто любопытно: тот, кто заявляет, что любым делом должны заниматься профессионалы, имеет в виду только свой род занятий? Звоню, интересуюсь:

- Можно мне отредактировать шероховатости?

- Что вы называете шероховатостями? - ощетинивается он. - У меня за сочинения в школе всегда была пятерка!

- А фото какое брать? - спрашиваю.

- Достаточно моего портрета, - сказал как отрезал. - Люди должны видеть, кому они доверяют! Без меня не верстайте, я сам приду и проконтролирую.

Даже спорить не стала. Хрен с тобой, золотая рыбка, плыви в своем разбитом корыте, раз у тебя за сочинения была пятерка, а за логику и здравый смысл как минимум шесть с плюсом. Или все восемь.

Потом заказчик учил дизайнера верстать: «Почему в тексте нельзя делать шрифт разного размера, чтобы сразу было понятно, что в статье главное?», «Сделайте мне заголовок красным, типографии всего один цвет добавить надо будет!» (красный заголовок в принципе треш, а тут еще и страница черно-белая),  «Давайте я сяду за ваш компьютер и покажу, как фото обвести в рамку!» и так далее… Потом он полчаса спорил с бухгалтером, которая якобы неправильно посчитала общую сумму (естественно, счет был правильный). Наконец, все утверждено, отправляю готовый макет в газету. Оттуда перезванивают:

- А заказчик понимает, что выглядит в этой статье как идиот?

- Заказчик настаивает на этом варианте, - объясняю я. - А заказчик всегда прав. Он профессионал.

Вышла статья, заказчик снова звонит. У меня начинается легкое мандраже: неужели прозрел? Но нет, показалось.

- У вас там вакансий нет? - интересуется с довольным хихиканьем. - Я бы вам мог тексты писать не хуже ваших, как видите!

«Смотря сколько вы нам за это будете платить», - хочу ответить я, но вместо этого вежливо поддерживаю шутку:

- Редко встретишь так разносторонне одаренных людей.

- Я вам через месяц-другой еще позвоню, - говорит он все в том же приподнятом собственной крутизной настроении. - У меня еще один бизнес открывается скоро — учебный центр, обучение нейл-дизайну.  Но там я статью сам напишу, не беспокойтесь.

Вспомнился «Золотой теленок» Ильфа и Петрова, где Паниковский очень грустит по городовому, который до революции стоял на Крещатике, а потом стал музыкальным критиком.

P.S. Не позвонил и учебный центр с ногтями не открылся. Не знаю, почему.

Работаю над одним заказом — книга к юбилею прекрасного человека. В год таких книг бывает по три-четыре штуки, в основном, про чиновников и за счет бюджета, а эта — про бизнесмена и бывшего депутата, он сам деньги принес. И вот я правлю текст, написанный про него в лучших традициях житий святых, а сама думаю: то ли я делаю что-то не то, то ли зря задаю себе ненужные вопросы?

Было так. Вызывает меня директор Кристина к себе, а в кабинете с чашечкой кофе сидит упомянутый выдающийся деятель и так радостно поднимается мне навстречу, будто ждал этого момента всю жизнь. Знакомство, дежурные любезности, «наслышан», «хотел, чтобы именно вы занялись», «давно вас читал с удовольствием» и прочее. Поговорили про заказ, он отчалил, а я осталась вспоминать, при каких обстоятельствах состоялось наше с ним первое знакомство в начале 2000-х, когда я была студенткой и стажером одной местной газеты.

В то время деятель в депутаты только стремился. Он был владельцем авторынка, и про него говорили, что через этот рынок проходит много краденых машин, а мое издание этот бизнес заинтересовал тем, что занимался реализацией не выкупленных со штрафстоянки машин. Штрафстоянка была той еще клоакой под крышей правоохранительных органов, достать оттуда свою машину, если она имела несчастье туда угодить, можно было лишь за бешеные деньги. Или человек платил деньги — а машину свою получал в полуразобранном виде и не мог доказать, что ее изъяли еще нормальной.

В общем, газета решила прояснить ряд вопросов об авторынке и штрафстоянке. Стоянкой, как наиболее злачным местом, занимался опытный криминальный журналист, а меня, стажера, отправили задать несколько вопросов владельцу авторынка. Сотовые в регионах еще были редкостью, стационарный телефон рынка не отвечал несколько дней, поэтому я отправилась туда без договоренностей. Это было мое первое серьезное задание.

Административное здание авторынка, где в советские времена было какое-то небольшое производство, выглядело очень обшарпанным и снаружи, и внутри, поэтому мне казалось безопасным — мол, раз денег на ремонт нет, значит, не такая уж тут золотая жила. Святая наивность, блин. Кабинет директора мне показала охрана.

Я не помню, был ли на директоре малиновый пиджак, но толстая золотая цепь точно была. Встретил он меня с небольшим удивлением, а когда узнал, что меня интересует, сразу позвал в кабинет еще каких-то людей. Вошли двое бритоголовых, в спортивных костюмах, и директор мне сказал: «Теперь, пока ты нам не расскажешь, кто тебя послал и зачем, ты отсюда не уйдешь». И закрыл дверь на ключ.

Тут надо заметить, что с бандитами я в моей тогдашней жизни не встречалась: все мои знакомые и друзья были из благополучных семей, никаких условных сроков и криминальных увлечений, никаких гулянок в сомнительных барах, никаких подруг с низкой социальной ответственностью. Я не выбирала такие знакомства специально, просто подобное притягивало подобное. Я даже на общественном транспорте практически никогда не ездила, потому что школа была через дорогу, университет — через два квартала, и ни в студенческой общаге, ни на съемных квартирах никогда не жила. О том, что в городе существуют какие-то неблагополучные районы, я слышала, конечно, но относилась к этому как к сказке: какие хулиганы, какие разборки, какие бандиты и девушки легкого поведения? Это все не у нас, а где-нибудь в Москве или Ростове-на-Дону. Бывало несколько раз: на улице рядом со мной притормаживали джипы, и мужчины за рулем предлагали подвезти или поехать в ресторан. Я вежливо отвечала: «Нет, спасибо», - и шла своей дорогой. Один раз к соседу-бизнесмену приезжали какие-то парни в спортивных костюмах и никого не пускали в подъезд. Но я не знала, что это за странные люди у дверей и спокойно прошла к ним мимо кучки испуганных соседей, сказала: «Пропустите, пожалуйста, я здесь живу», - и меня пропустили. Даже не поняла тогда, что это было. Да что там говорить - лишь несколько лет проработав в журналистике, я узнала, что буквально в 500 метрах от дома моих родителей, в самом центре города, находился самый популярный бандитский ресторан, где случилось не одно убийство. Я мимо него в университет ходила.

Одним словом, криминальная жизнь была не так уж далеко, но к моему существованию отношения не имела вообще. А тут типичные бандиты — как в кино! - угрожают мне и требуют каких-то явок и паролей. Ситуация казалась настолько фантасмагорической, что я даже не испугалась. Вежливо, спокойно, стала объяснять, что у меня есть несколько вопросов к директору авторынка, что послал меня редактор, и наша газета готовит статью, только и всего. Никаких иных причин здесь находиться у меня нет. Но мне не верили и снова и снова задавали один и тот же вопрос: кто на самом деле меня послал? Они угрожали запереть меня, обыскать, узнать, где я живу, они то уходили куда-то, то приходили обратно, обещали позвонить какому-то полковнику, проверяли содержимое моей сумки — а я все больше изумлялась, мне казалось, я попала к каким-то сумасшедшим с манией преследования. Может быть, если бы я тогда заплакала, они бы поверили, что я просто глупая девочка, но мне заплакать в голову не пришло, а если бы и пришло, то я бы постаралась сдержаться, ведь плакать на людях стыдно.

Случись со мной такое сейчас, я бы запаниковала, потому что те люди, действительно, были опасны, но тогда я ничего о них не знала и мне было не очень страшно. Я предлагала позвонить нашему главному редактору, называла его телефон, мне не верили, и (интернет тогда был диковинкой) один из охранников отправился покупать газету, где были указаны контакты редакции. Наконец, директор позвонил редактору, который подтвердил, что отправил стажера с вопросами относительно его бизнеса, и заверил, что сам, в свою очередь, готов ответить на вопросы этого директора. Когда я вышла из здания авторынка, оказалось, что я пробыла там три часа.

Статья тогда все-таки вышла, но была ли она каким-то важным журналистским расследованием или интересы влиятельных людей не задела, - в памяти не сохранилось, ведь писала статью не я, а я лишь помогала (хм, как могла) собирать информацию.

Потом директор стал депутатом, сменил сферу деятельности, завел еще несколько прибыльных бизнесов, а я узнала много нового о городе, в котором живу. И все эти сведения так сильно отличались от моих прежних представлений о жизни, что, можно сказать, я начала жить заново — будто в другом мире. Далеко не стерильном. С тем человеком мы с тех пор не встречались. Случая не представилось. А теперь он заказал нашей конторе книгу про то, как честно жил, жертвовал на храмы, помогал бедным и творил разное другое добро.

Меня он, конечно, не вспомнил — за эти годы погибли почти все его партнеры по бизнесу и произошло много других событий, тут не до журналистов. А я его не забыла. Если бы он тогда реально причинил мне какой-то вред, не знаю, как бы себя сейчас вела, а так... Сижу и думаю, править ли текст: «Его путь к Богу был не короткой дневной тропой, как у большинства простых, мало думающих людей, а ночным извилистым и тяжелым познанием самого себя...»

Если на деловую встречу тебя зовут пафосно и торжественно и сулят аааагромаднейшие финансовые перспективы — точно будет зряшная трата времени. В очередной раз в этом убедилась.

Было дело. Звонит мне одна старая знакомая (пусть будет Лена), которая недавно открыла свое рекламное агентство. Говорит, что очень серьезному клиенту нужны очень серьезные рекламные буклеты большим тиражом, которые будут распространяться по всему региону и в перспективе по всей нашей необъятной Родине. На хорошие материалы денег не жалеть, на хороший дизайн денег не жалеть. Только плотная глянцевая бумага, тираж тысяч десять, нет, лучше двадцать, сеть ведь развивается... Да как два пальца об асфальт! Ради таких прекрасных буклетов мне вообще ничего не жалко, говорю Лене - и все же немного не въезжаю, зачем потребовались какие-то особые переговоры. Что рекламируем? Нефть? Драгоценные камни? Биодобавки для вечной потенции?

В общем, приезжаю на эту эпохальную встречу — там сидят Лена и мужчина с женщиной, супруги. Они оказались владельцем (он) и директором (она) сети обувных магазинов. Собственно, сеть состоит из двух магазинов, но в перспективе, заверили меня, открытие еще шестнадцати. Ну, прекрасно, напечатаем буклеты с запасом — хоть две «Газели», набитые бумагой под завязку. Цену мы посчитали, скидку за большой заказ сделаем. В чем вопрос-то?

А вопрос был вот в чем. Магазин хотел (это Леночка придумала идею — на то она и рекламное агентство), чтобы в буклете были фотографии человек примерно 15-20, которые, не отходя от кассы, рассказали бы, какая там прекрасная обувь, и как они рады, что их ноги получили право на счастье, и как дети стали лучше учиться в этой обуви, и как кот хотел по привычке нассать в галоши в прихожей, но устыдился и понял, что в такие славные боты ссать нельзя, и как муж, получив в подарок ботинки новейшего фасона, передумал идти к любовнице и остался с женой, и как жаль, что бабушка не дожила до светлого дня, когда ее больные ноги могли получить полный комфорт… Словом, концентрированнейший бред высшей пробы во славу сети магазинов обуви из Китая.

- Да любой каприз за ваши деньги, - говорю я. - Людей для буклета мы найдем. О цене за съемку в рекламном материале договоримся.

- Никаких денег! Покупатели должны быть настоящие! - строго говорит директор магазина. - Не специально нанятые люди, а те, кто на самом деле остался доволен покупкой. Вот они пусть и расскажут про все наши достоинства. Это должна быть самая правдивая реклама.

Упс.

- То есть журналист, который будет писать текст, должен будет дежурить в ваших магазинах, ожидая покупателей? - уточняю я.

- Конечно! - еще строже говорит владелец обувной сети. - Нам вранья не нужно.

- Но вы понимаете, что далеко не все люди согласятся побеседовать? - сообщаю я о возможных мелких трудностях. - А из тех, кто согласится, не все смогут применить, так сказать, аналитический подход и доложить обо всех достоинствах ваших магазинов? Будут говорить одно и то же. И поскольку это новая для города марка, большинство покупателей еще не знает, хороша она или нет, так что славословий вы не дождетесь. Кстати, сколько пар обуви у вас продается в день?

Тут мои собеседники замялись, начали мямлить про пар пять-десять… Оно и понятно: ценник у них не самый дешевый, и магазины находятся не в торговом центре, а в зданиях с отдельными входами.

- Прикинем, - говорю я, - сколько дней нужно будет провести журналисту в ваших магазинах, чтобы насобирать нужное количество похвал. Десять реальных покупателей, из них согласятся поговорить и сфотографироваться человека два-три в лучшем случае.

- Два-три за день? - радостно кричит директор. - Это же прекрасно! Это же за неделю можно управиться! А то все, кого мы до этого нанимали, вообще ни одного человека не могли уговорить!

- То есть вы уже попробовали, ничего не получилось, но от идеи отказываться не хотите? - задаю риторический вопрос и еще сдерживаюсь, чтобы не предсказать до сантиметра размер полового органа, на который пошлют очередного  журналиста.

- Пусть журналист расскажет покупателям обо всех наших достоинствах, убедит, что нужно сделать покупку! - упрямо говорит владелец. - Это ему и время сэкономит, и ему за это, в конце концов, деньги платят. Пятьсот рублей.

- В день?

- Нет, за все! Мы же ему не операцию на сердце заказываем, а просто прийти и поговорить с людьми. Разговоры больше не стоят.

Я смотрю на Лену: мол, уйми своих клиентов, может, они еще хотят, чтобы журналист жизнь отдал за их сапоги и за 500 рублей? Но она смотрит лучисто и просветленно, как человек, идея которого, наконец-то, нашла почитателей.

- А если мы предложим покупателям, которые согласны похвалить вашу обувь для рекламы, хорошую скидку? - я еще пытаюсь воззвать к разуму. - Процентов 25-30? Тогда дня за два журналист управится.

- Тридцать процентов! - хватается за сердце директор магазина. - Только через мой труп.

- А как вы хотите людей стимулировать вас хвалить бесплатно?

- Мы им хорошую обувь продаем!

- Извините, - говорю. - Но, боюсь, ничего не выйдет. Деньги очень маленькие, работа непростая. Я не найду журналиста, который согласится провести неделю в вашем магазине за пятьсот рублей.

- Тысяча.

- Не найду. Вы поймите, что человек может выполнять работу, объем которой ему понятен, а результат зависит от него самого. А дежурить наудачу, при абсолютно непредсказуемом результате...

- Почему никто не хочет работать? - возмущенно перебивает владелец. - Я вижу, что мы зря тратим время.

Вот тут я впервые за весь разговор с ним согласилась.

А буклетик у них все-таки вышел. Не в нашей фирме. На простой офисной бумаге. С фотографиями реальных людей, натыренными из интернета (причем не додумались брать с иногородних аккаунтов, взяли из нашего города — типа, для правдоподобия, у них же самая правдивая реклама). Лена мне жаловалась, что из-за недовольных граждан (подумаешь, позаимствовали фотки из социальных сетей) весь тираж пришлось изымать.

- Хорошо, что десять тысяч не напечатали, сделали пятьсот штук, - грустно сказала Лена.

Вчера вечером был крайний срок сдачи буклета о бизнесе и достижениях одной важной тетеньки. В буклете, конечно, сказано, что она бизнес-леди, но по факту — тетенька. Бизнес тети идет вяло, но амбиций много, так что захотелось ей напечатать о себе красивые буклеты на лучшей бумаге. А мы что? Добро пожаловать.

Текст с достижениями ее продуктового бизнеса согласовали в рекордные сроки — три победы в межрегиональном конкурсе бездрожжевых пирогов, почетное членство в лиге квадратных бубликов и долгие овации на межпланетном симпозиуме о проблемах дырявых ватрушек. Осталось добавить красивые фото и продукции, и самой бизнес-тети…

Так вот фотографии стали больным местом всей этой затеи. Дело в том, что тетенька считает, что она по типажу ближе к Софи Лорен, поэтому на фотках должна быть как Софи, но с легким налетом патриотизма. А на деле она нечто среднее между Кобзоном и Мизулиной. С легким налетом колхоза. Но компромиссы для слабаков, а заказчице нужна была красивая картинка.

Дизайнер крякнул и начал шлифовать фотки. Добавил пышности прическе (не как у Софи, потому что дамочка нам досталась недостаточно пышная в области волос). Убрал морщины и два подбородка (потому что в этой области дамочка как раз оказалась пышная). Разгладил шею (была гофрированная труба, а стал стебель орхидеи). Увеличил глаза (поднимите ей веки!), уменьшил брыли (вот тут сходство с Кобзоном просто феноменальное какое-то). Сузил тетеньку на один размер.

Заказчица сказала, что он нифига не поработал, и фотки как были, так и есть, он просто «поиграл со светом».

Он пошел дальше. Приподнял ей грудь (у Софи Лорен ведь дыньки, а не кормовая свекла), подтянул брови (типа ух ты, че происходит), еще сильнее сузил талию (удивительно, как при этом на фотке глаза сами собой не вытаращились), а с губами поступил просто, по-мужски, потому что рекомендации бизнес-тети типа «углубление на миллиметрик увеличить, а внизу чтобы больше было похоже на тугой лук, но не подвыпятить» оказались физически невыполнимы: он вырезал губы у Софи, наложил на губы нашей красотки и сделал нечто среднее.

Заказчица сказала, что теперь она стала на себя похожа и забрала беззастенчиво улучшенные фотки «обсудить с коллективом». Вечером позвонила: технологи, бухгалтеры, менеджеры — все в восторге, делали комплименты и хвалили наш нелегкий труд.

Мы выдохнули и стали совмещать дивный облик бизнес-тети и дивный текст о ее достижениях. Совместили, прослезились, какие мы молодцы, из говна и палок ваяем шедевры дизайнерской мысли. Отправили макет заказчице, поехали по домам.

Через два часа звонит бизнес-тетя в истерике: «Все переделать, я платить за это не буду!» Вежливо интересуюсь, что случилось, куда подевались восторги. Выяснилось, что заказчица уже собиралась уходить с работы, когда распечатанные фотки у нее на столе увидела уборщица, которая как раз домывала полы. Уборщица сказала, цитирую эту великую женщину: «Вы, Софи Лореновна, что-то тут на себя совсем непохожи», - и продолжила возить шваброй. А клиентка наша пришла в смятение чувств и вгляделась в фотки на буклете. Точно, непохожа. Чертовы дизайнеры все исказили, ее тут родные не узнают.

Когда дизайнер узнал, что ему предстоит заново исполнить ряд волшебных изменений милого лица, он завыл белугой. Сказал, что эта Софи Кобзоновна с бархатными драпировками в области грудей ему уже снится в эротических кошмарах и будь проклят тот день, когда он сел улучшать баранку этого пылесоса. Только прорыдался — как в кабинет впорхнула, дыша духами и туманами, сама наша Кобзоновна. Она обрадовала, что заказала фотосессию у лучшего фотографа, поэтому «снимочки» будут совсем другие. Ну прелестно, ждем.

Через неделю звонит измученный фотограф: мол, фоткал тетеньку три дня и три ночи, в шести костюмах и шести видах макияжа, в интерьерах с позолотой, на фоне зимних пейзажей и в домике у камина, с продукцией в руках и на фоне продукции в чужих руках, с цветами, с собачкой, сверху, снизу, в прыжке… Одним словом, старался. Фотошопил нещадно. А она кричала, что на его фотках она толстая и старая, и он типаж ее совсем не уловил. Тыкала ему под нос наше последнее творение — мол, тут меня снимали чуть ли не на мыльницу, а я нормально выгляжу, как в жизни.

Наконец, когда дизайнер и фотограф уже обсуждали планы по совместному уходу в запой с последующим блекджеком, шлюхами и суицидом, заказчица решилась, выбрала несколько фоток. Мы вставили их в макет, макет вчера отправили ей… А сегодня утром она звонит и говорит: «Я тут договорилась еще об одной фотосессии. Там фотограф-женщина, надеюсь, она меня лучше поймет».