Серия «Бублик и К°»

@Masha7202, @Sashoku, спрашивали, чего там с покойницей?

Можно сказать, что все началось с того, что медсестра, на которую запал Бублик, попросила нас помочь. Можно сказать, что все началось с того, что в травматологии нарезала дуба бабушка – божий одуванчик. Но нет. Все началось с того, что Бублик, добрая душа, решил спасти кота.

Забравшись на дерево, по своим кошачьим делам, Васька, дворовой кот, решил, что ему гораздо интереснее орать, сидя на одной из тонких веток, на уровне третьего этажа, чем попытаться слезть на землю и продолжить свою беззаботную кошачью жизнь. Изображал мяукающую ворону Васька двое суток, чем приводил в неописуемую истерику даже самых глухих бабулек во дворе. И в одну из пауз между сериалами, сердобольные бабушки начали сбивать кота с дерева палками и камнями. Такого издевательства над животным Бублик допустить не мог и как задорный гринписовец, поплевав на руки, полез за Васькой на дерево.

Ловкости Бублику было не занимать, а потому, буквально через пару минут он уже карабкался по той самой ветке, на которой благим кошачьим матом орал Васька. Может быть, ветка и выдержала бы вес Бублика, но вместе с котом они достигли той критической массы, которая была достаточной для того, чтобы дерево сделало «хрусь» и отправило Бублика с Васькой в совместный полет. Вниз.

Если бы не Миша, стоявший прямо под тем местом, где орал кот, то Бублик бы себе обязательно что-нибудь сломал. По правде говоря, Миша хотел поймать кота, если вдруг тот сорвется с ветки. А поймал Бублика. И вместе с Бубликом, как позже выяснилось, поймал два сломанных ребра и сотрясение мозга. Сердобольные бабушки, видя, что Миша упал и не матерится (а значит, наверняка, без сознания) вызвали скорую помощь, которая и увезла Мишу в травматологию.

Мы регулярно ходили проведывать Мишу, не только потому, что он наш друг с детства, но и еще потому, что Бублик заприметил там симпатичную медсестру, с бейджиком, на котором было написано, что она Марьяна Алексеевна Соловьева. Возможно, постоянные перемигивания и плоско-нижепоясные шуточки Бублика достигли бы цели, и он сразил бы Марьяну на повал, но в одну прекрасную субботу, абсолютно не подозревая об этом, Марьяна Алексеевна отбила у него напрочь все сексуальные фантазии, в которых фигурировали люди в белых халатах.

– Мальчики, – игриво глядя на Бублика, обратилась к нам Марьяна, войдя в палату. – Помощь ваша нужна очень.

– Персонально вам Марьяночка, хоть звезду с неба, хоть КамАЗ кирпича разгрузить, – мгновенно отозвался Бублик.

И я, как обычно, в таких случаях, почувствовал неладное. И был прав.

Оказывается, в одной из палат преставилась бабулька – божий одуванчик. Отлежав свои пару часов в специально отведенной для этого комнате и не проявив признаков жизни, бабулька заработала себе проездной на носилках до морга. И впрягаться в эту «последнюю колесницу» выпало нам с Бубликом. Ну, часто так бывает, что из-за нехватки персонала, небрезгливых, выздоравливающих мужиков просят отнести вновь преставившихся в «точку сборки». А на субботу-воскресенье все выздоравливающие разбрелись. А мы, на свою голову, как раз приперлись проведать Мишу.

Нет, я конечно, не жалею, что согласился помочь, но… Лучше б я КамАЗ кирпича разгрузил.

Подвязали, значит, этой бабульке челюсть марлечкой, сложенной в форме платка, накрыли простынкой, переложили на носилки, надели на нас белые халаты с шапочками (Марьяна сказала, что положено так) и мы понесли. Сразу же, взявшись за носилки спереди, Бублик забасил себе под нос какую-то песенку, мотив которой я никак не мог уловить (ну бывает у него такое, делает что-то и поет себе под нос). Расстояние небольшое – метров двести. Обогнуть здание травматологии и по дорожке, прямиком к моргу, вдоль больничных корпусов.

На нашу беду, в тот момент, когда мы как раз выворачивали из-за здания травматологии, навстречу нам шла (вот, бля буду, ни в жизнь не догадаетесь) самая настоящая свадьба. С гармошкой, частушками, ленточками, цветами, бантиками, воздушными шариками и настоящими женихом с невестой.

Как выяснилось уже потом (со слов медсестры Марьяны), чья-то мама, толи невесты, толи жениха, за два дня до свадьбы чем-то шибко отравилась. И привезли ее в соседнее с травматологией здание инфекционного отделения, А молодые, таким образом, мамулю порадовать решили, устроив показательную свадебную маршировку под окнами инфекционки. Пусть мол, мама хоть в окошко посмотрит, да порадуется за деток.

Первым осознал кого мы несем, гармонист. И гармошка, сделав финальное ббууууээээЫЫНЬ, увяла в его руках. Потом нас заметила вся веселая свадьба и, замерев на месте, как вкопанная разразилась гробовым молчанием. Бублик, продолжая напевать, как танк пер прямо в гущу народа, а молчаливые испуганные люди расступались перед нами, создавая живой коридор. Я помню, еще подумал, что, наверное, бабулькина душа, витающая где-то рядом с телом, очень радовалась тому, что напоследок в живой свадьбе участие приняла. И тут, Бублик в очередной раз перешел на припев своей мелодии, которую все это время бубнил себе под нос.

– Ах эта… свадьба-садьба-свадьба пела… и плясала, – напевал Бублик фальшивя. – И крылья эту свадьбу вдаль несли…

В гробовой тишине, царившей вокруг, слова были слышны очень отчетливо. И позеленевшая невеста, хлопнувшись в обморок, обвисла на руках у жениха, лицо которого можно было выставлять в любую художественную школу, в качестве наглядного пособия, на тему «как изобразить охуение при виде глобального пиздеца».

До самого морга, я шел, не в силах собрать мысли в кучу и хоть как-то упорядочить их, а Бублик, прервался от напеваемой мелодии всего лишь раз, когда спросил сам себя вслух:

– Ну и куда они, со своей свадьбой, когда мы тут с покойником?

(с)VampiRUS

Однажды я спросил у Бублика:

– Слушай, ну вот, ты когда очередное нечто вымораживаешь, ты о чем думаешь? Что у тебя в голове творится, перед тем как очередная ситуация делает тебя героем недели?

Его ответ  поразил своей красочностью.

– Знаешь, – задумчиво сказал Женя тогда, – порой мне кажется, что у меня в голове газовая печка на которой горелок штук сто. И все заняты кастрюльками, чугунками, во всех что-то варится-парится-жарится. Из некоторых сбегает молоко-мысль, в некоторых пригорает рагу-тоска, в какой-то чашке уже давно прокис суп-вменяемость. А в отдельно-стоящей мисочке, на самой дальней конфорке – рыцарство. Но кастрюлек-то много! И все это я должен успевать помешивать, регулировать огонь. И все это бурлит, кипит, сбегает и пригорает одновременно!

Я не знаю, кто сделал Бублику перепланировку мозга, в стиле Тима Бёртона, но судя по всему, кухня эта у него в голове с самого раннего детства. И там очень жарко. Ибо еще в раннем детстве Бублик совершал поступки, просто поражающие своими нечеловеческими финалами.

Однажды когда ему было лет шесть-семь, на его балконе, заваленном уймой хлама, осы устроили себе гнездо.

Мать Бублика долго пыталась заставить отца что-то предпринять но, то ли отцу было абсолютно пофиг, то-ли он ничего не делал с этим гнездом в отместку за что-то, о чем знала только мать... И однажды, Бублик взял дело в свои руки.

Дождавшись пока все свалят из квартиры, Женя достал из под кровати пылесос «Витязь-2» и прячась за шторой, как белорусский партизан, он высунул трубу пылесоса наружу и на протяжении двух часов, целенаправленно устраивал осиный геноцид в рамках одного балкона, наслаждаясь простотой и гениальностью с которой подошел к решению проблемы.

А потом, естественно, как порядочный сын, пошел вытряхивать мешок от пылесоса за ближайшие гаражи.

Может по этому, а может по какой-то другой причине, которая затерялась среди тех самых кастрюлек, уже будучи в двадцатилетнем возрасте, во время поездки ко мне на дачу, с девочками, алкоголем и шашлыками, узрев осиное гнездо в уличном сортире, Бублик сделал то, что сделал.

Девушки отлучились «припудрить носик», если это выражение применимо к деревенскому сортиру, который воспевал еще Юра Хой и который он называл гордо и величественно – «Сельский Туалет». А оказалось что в этом злачном, мрачном и таинственном заведении с элементами хоррора по причине необитаемости уже давно завелись осы.

– Ужас, мальчики, – сказала Света подходя к нам, – там в туалете осы. Сделайте же что-нибудь. Там и так не очень-то, а еще они жужжат.

У Светы были сиськи. И эти сиськи нравились Бублику больше всей Светы. И, очевидно, благодаря им, и, естественно, алкоголю, Бублик, пусть и не сознательно добавил огня под той кастрюлькой, в которой у него вываривалось рыцарство.

Но я об этом еще не знал. А потому, прочтя лекцию о том, что осы никого не трогают, если их не трогать усадил девчонок обратно за стол и переключил их внимание на мясо и вино.

Милая болтовня приобретала все более интимный характер, Оленька давным давно млела от гитарных переливов в моем исполнении. Светкины чудо-сиськи уже заставляли млеть Бублика, как бы невзначай касающегося их все чаще и чаще. Но Светка была не против, а только за! И потому ее маслянистые глазки уже откровенно и нахально посылали Бублику что-то вроде зашифрованного светового сигнала, который был понятен даже дилетанту от криптографии – «Возьми же меня!» – кричали ее глаза.

Бублик понял этот сигнал. И взяв два бокала с вином, наполнил их и толкнул витиевато-пошлую речугу о том, что сиськи правят миром. А его собственным, бубликовским миром правят сиськи девочки Светы, сидящей напротив, которые он бы использовал вместо подушки, успокаивающих таблеток, виагры и катализатора атомного взрыва одновременно.

В общем, пока я, отставив гитару, мило мурлыкал с Оленькой о небе, звездах и одной особенно яркой, которая чего-то там влюбленным освещает, Бублик уже успел ретироваться в дом и ретировать с собой Свету и ее чудо-молочные железы.

То ли я увлекся прелюдией, то ли Бублик справился быстрее быстрого, но через какое-то время он подсел к нам, бесцеремонно отрывая меня от Оли и со словами:

– Нормальные люди уже потрахались и спят.

Всунул мне в руку стакан. Чокнулся своим, выпил и спросил:

– А вы чего не того? Если чего, мы в комнате, а вам диван на кухне.

Романтика таяла на глазах вместе с возбуждением. С одной стороны хотелось послать Бублика, с другой – послать его далеко.

– Все, я ща отлить и спать. А вы если «этого», то «того» – на диване.

Как говорила Масяня: «Романтический момент был упущен», но это не помешало нам выкурить еще по сигарете и отправиться баиньки на том самом диванчике, который не захотели оккупировать Бублик со Светой.

Секс был великолепен. А разве бывает другой секс в 20 лет? Если кто-то мне скажет, что бывает, то пусть подойдет к зеркалу и смачно плюнет в отражение, которое успело так зажраться еще до этого возраста.

Так вот, уснули мы под утро усталые и давольные. А проснулись от дикого визга и безумного рыка, который может издать только белый медведь в очень жаркую погоду. В соседней комнате, судя по всему, красная армия накрыла штаб фашистского женского батальона психической атаки. И батальон этот, судя по всему, без боя сдаваться не собирался. И еще, что-то гудело, как трансформаторная будка зимней ночью.

В панике, подскочив с кровати (йопт! дача-то родительская!) я открыл дверь и...

... Тут же ее закрыл.

Это гудела не трансформаторная будка. Это гудели осы. Много ос. Дохуя ос! И даже ДОХУИЩА! Если в 2000-ном году еще не было слова стотыщмильоновпяцот, то поздравьте меня – это я придумал такую цифру, увидев это самое «дохуя ос».

За дверью что-то зазвенело и мимо пронеслось нечто, с визгом поросенка, которого пытались кастрировать без наркоза.

– Что там? – спросила насмерть перепуганная Оля, стыдливо прикрываясь покрывалом.

– Там? Пиздец. – сказал я обреченно.

Соседи, услышавшие этот истеричный визг в шесть часов утра, вызвали всё, что можно: пожарную команду, милицейский «бобик» и скорую помощь. Скорая – увезла двух мутантов, которыми за считанные минуты стали Бублик и Света. И одного милиционера, смело влетевшего в дом. Пожарники выкурили ос какой-то неведомой хуйней и только тогда мы показались пред светлы очи всего дачного поселка.

Про пиздюли от мамы с папой я скромно умолчу. Это были цветочки по сравнению с ягодками, которые достались Бублику и Свете.

Когда Бублика выписали из больницы, он рассказал недостающую часть истории. Оказывается, пойдя в тот самый сельский туалет, после того как Света мирно заснула, Бублик разместился в позе орла, закурил и в свете спички увидел осиное гнездо. План созрел мгновенно. В два движения гнездо было одето в пакет, отковыряно от доски, перенесено в комнату, в которой мирно спала Света и поставлено прямо на пол.

– Я подумал, что до утра они в пакете задохнутся, а Светка проснется, увидит гнездо в пакете и скажет, что я молодец, умничка и вообще – рыцарь! – рассказывал Бублик. – Она ж просила сделать что-нибудь с осами. Но, так получилось, что когда мы трахались утром – упали с кровати прямо на этот ёбаный пакет.

Я не смеялся. Нет. В голове у меня стояла одна только картинка – огромная печь в голове Бублика и на ней одна единственная кастрюлька с пригоревшим Рыцарством.

(с)VampiRUS

У очередной бубликовской пассии на завтра было намечено празднество кавырнадцатилетия. И Бублик хотел сразить ее наповал. А чем сразить – еще не придумал. А придумать, по словам Бублика, было нужно припадочно-срочно. И оригинально.

– Цветы… хули цветы? Их хоть купить, хоть нарвать – легко можно! Надо что-то поглобальнее. Чтоб восхитить девочку, понимаешь?

– Понимаю. – Сказал я, а сам подумал, что понимаю еще и то, что Бублик просто так не успокоится.

– Плюшевую игрушку? – продолжал разговаривать Бублик сам с собой – Так это тоже как-то банально. Какую-нибудь цепочку с кулончиком? Не-е-е-е-е… ты видал, сколько сейчас золото стоит?

– А она ж у тебя сирень любит, да? – попытался я свернуть Бублика в приземленное русло, кабы чего не вышло. – Может сирени ей огромный букет наломать в довесок к подарку? А подарок, чисто симовлический.

Лицо Бублика приняло задумчивое выражение, взгляд стал отрешенным на несколько секунд, а за тем он стал прямой противоположностью себя – эдакой пружиной, которая внезапно смогла распрямиться.

– Ты гений! – взвопил Бублик и пританцовывая отправился куда-то на кухню.

Не нужно быть гением, чтобы знать реакцию Бублика на идею, которая, как он полагает, является решением проблемы – идею нужно обмыть.

И я не ошибся. Из кухни Бублик вернулся, все так же пританцовывая, держа в руках начатую, оставшуюся с последней рок-н-ролл пати, семисотку водки, две рюмки и тарелку с ножом, торчащим из куска вареной колбасы.

– Мы с тобой такое сегодня сделаем! – почти пропел Бублик.

Ну всё... пиши пропало. Будет конечно весело, вспоминать потом, о том что мы сегодня сделаем. Но это, как всегда с Бубликом, будет потом. А сейчас – несколько рюмок добавят +50 к харизме, потом еще несколько – прокачают смелость с упорством и начнется квест.

– Так что ты задумал-то?

– Все просто! Ей такой хуйни еще ни кто не дарил!

Мдя, формулировочка. В том, что это будет «необыкновенная хуйня», я и не сомневался.

– Какой?

– Ну, точнее, не то чтобы совсем подарок, но сюрприз. – Бублик налил по первой – И, доложу я тебе, весьма оригинальный!

Мы дзынькнули рюмками, выпили. Бублик закусил и тут же, наливая по второй, продолжил:

– Мы ей дерево под окном посадим!

Вы думаете, мы пошли в какой-то цветочный магазин за саженцами?

Бублика это было бы слишком просто. Мы пошли на кладбище, за уже цветущей сиренью. План был прост как дважды два – выкопать цветущий куст, под покровом темноты перенести его через весь город, в частный сектор и вкопать перед окном любимой, живущей в своем доме.

Если вы считаете, что сирень – это куст, значит, вы никогда не пытались выкопать этот блядский куст вместе с корнем. Это дерево, блять! Дерево с неглубокой, но охуительно разветвленной корневой системой. И выкапывали его мы, часа три, время от времени останавливаясь, чтобы перекурить, отхлебнуть и снова приняться за дело.

Когда яма вокруг этого чудо-дерева была уже диаметром метра два с половиной и около полуметра в глубину, Бублик выразил мнение, что орально он имел дерево, каждый цветочек на нем, яму, лопаты, день рождения, свою пассию, романтику, подарки, группу пинк-флойд (чем она ему не угодила?) и километраж, который еще предстоит намотать, для того чтобы пересадить этот двухметровый саженец в почву.

И завершил свое сольное выступление фразой:

– Руби корни нахуй!

Два человека машут лопатами, как топорами, стоя в яме, из которой растет дерево. У того кто мог увидеть нас в тот момент на краю кладбища, с двумя лопатами, роющих яму, было два варианта: вызвать милицию или обосраться.

Потом, часа полтора, мы его несли быстрыми перебежками, темными закоулкам. Напугали бомжа, вылезшего из какой-то подворотни стрельнуть сигаретку на наши голоса.

– Дайте сига…

Это единственное что мы от него услышали. Когда я оглянулся метров через пятьдесят – силуэт бомжа стоял у стены в той же позе. Наверное, переваривал увиденное.

Потом заставили охуеть ночного продавца в ларьке.

Ну я б наверное тоже охуел, если б ко мне в ларек в третьем часу ночи постучались два пьяненьких кренделя в обнимку с деревом и двумя лопатами. Да и Бублик, зараза, добил его фразой:

– Нам бы ноль-пять, а то деревце сохнет.

В глазах продавца отражалось начало тихого помешательства. Единственное, о чем он думал в тот момент, и эта мысль тоже отражалась у него в глазах, было «Не поверит ведь ни кто!».

Вот так, пугая редких прохожих, мы и дотянули «саженец» до пункта назначения.

С горем пополам перемахнув через забор, и перекинув через него дерево-сирень мы принялись вкапывать его напротив окна бубликовской зазнобы.

Вкапывали дерево тихо, быстро и виртуозно. В тот момент мы могли дать фору всем американским ниндзя и Тимуру с его командой вместе взятыми. Буквально через час кропотливой и идиотской работы мы утаптывали ногами землю вокруг дерева, телепортированного с кладбища при помощи водки и двух дурных голов в один отдельно взятый дворик, одного отдельно взятого частного дома.

Перебираться обратно через забор, после такой феерии сил почти не было. Идти домой с лопатами на плече тоже. Но, не будешь ведь ложиться спать прямо под забором, фактически на месте преступления, с орудием преступления в руках. А потому, изредка отхлебывая остатки допинга, мы побрели восвояси.

Окончание эпопеи с сиренью, наверное, логично рассказать от имени Бублика.

– Я конечно, понимаю, что долбоебическое начало во мне заложено на генном уровне, но когда я вошел к ней во двор и увидел творение рук своих, то мне сразу расхотелось говорить, что, мол, вот я такой молодец, видела какой сюрприз, моя милая? Видели б вы это – тоже промолчали бы.

Кривая как пизанская башня, обтрепанная как старый банный веник сирень (а чё б ей не обтрепанной быть – мы ж ею всю ночь по городу размахивали, как Брюс Ли нунчаками), стояла посреди утрамбованной грядки с помидорами. Одинокая и страшная.

Взглянув на творение рук своих, я понял от кого защищает природу гринпис. Но не это самое страшное. Был еще и контрольный выстрел. Она разбила мне сердце своими словами:

– Представляешь, Жень, я просыпаюсь сегодня, и вижу за окном вот это! Интересно, какой дебил потоптал весь огород и эту хуйню вкопал сюда? Папа сказал, что узнает – яйца оторвет. Все настроение испортили в мой праздник.

Врала она все – не нравится ей сирень.

– А поехали в село, к родственникам моим, а? – предложил Бублик ни с того ни с сего.

– Нахрена? – вежливо поинтересовался я.

– Не поверишь, они быка забить собирались, а на селе, такое событие – это как у нас день города. – И, помолчав немного, Бублик добавил: – А ты на деревенской дискотеке был хоть раз?

Деревенская дискотека оказалось тем камнем, который перевесил чашу сомнений. И я сказал:

– А легко!

***

Коррида была назначена на завтра, а потому, в день приезда была классика: стол, заставленный уймой съедобностей, рюмки налитые до краёв, жаркие споры о политике, новости, которых мы должны были знать много и рассказывать без устали.

На дискотеку мы так и не попали, потому что напрочь о ней забыли.

Забыли потому, что Бублик завязался спорить с дядей Петей про Большой Адронный Коллайдер, а мне и без дискотеки было замечательно украшать прелестные ушки Марины (надцитиюродной племянницы Бублика) развесистой городской лапшой. Девушка слушала открыв рот и не сводя с меня взгляда. А я чувствовал себя, если не суперменом, то супермозгом, это уж точно.

Но и у дяди Пети и у Марины есть предел терпения, а потому, сначала Марина, вежливо извинившись, а чуть позже и дядя Петя, послав Бублика нахуй вместе с его аргументами и несколькими альбомными листами, подробно измалеванными пьяными чертежами и схемами, ретировались отдыхать.

За столом остались только я и Бублик.

– Попятьдесят. – Скорее утвердительно, чем вопросительно сказал Бублик, наливая самогон в граненые стограммовые стаканы, которые я до сегодняшнего дня последний раз видел только в совковом детстве.

Выпили. Закусили грибами. Помолчали каждый о своем. Бублик, наверное, о коллайдере и дяде Пете, я о смачных, чуть пухлых губках Марины и ее сиськах, с нахально торчащими из под футболки соскАми.

– Попятьдесят? – Спросил я.

Бублик кивнул и налил снова.

– Хороша Маринка. – Сказал я нанизывая на вилку пытающиеся съебаться в дальний угол тарелки грибы.

– Дура. Как и ее папа-Петя – ответил на выдохе, ставя рюмку на стол Бублик. – Уверен он, что все с коллайдером заебись... Ага... Он же ж в «халву» не рубился. И в параллельных измерениях не сечет нихуя!

– Ну, может и дура, но слушает так классно. Я б ей до утра рассказывал.

Возникла пауза.

Я молча взял бутылку и налил. Поднял стакан, поднес к рюмке Бублика. Но тот, вдруг отодвинул свою и сказал:

– Не чокаясь. За упокой души бедной скотинки которой вот-вот придет пиздец.

Выпили. Не закусывали, ибо охота за грибами в тарелке отнимала последние капли сосредоточенности.

– А давай его щас ёбнем?

– Сами?

– А хули там, делов-то!

Я представил, какой я буду молодец в Маринкиных глазах, когда утром она узнает, что обычный городской парень может и сам забить быка. И стал суперменом в своих собственных глазах.

– А давай!

Сначала, меня, хоть и в дрызг пьяного, смущало то, что мы даже краем уха не слышали о том, как это делается. Но Бублик, оказалось, все уже продумал.

– Я тут кувалду видел. Мы его сейчас в угольный сарай заведем и голову ему через окошко вытащим. Потом я его по этой голове уебу.

Сказано – сделано.

Привязали к рогам немножко охуевающему быку веревку и, поскальзываясь на Борькиных (так звали быка) экскрементах, поволокли его в угольник. Бык упирался, от чего мы поскальзывались и падали еще чаще. За каких-то два часа бык был вероломно заманен в угольный сарай, а его голова выглядывала наружу, в ожидании новой порции капусты, которую я нашел тут же в огороде и которой стимулировал быка идти вперед.

– Лучше всего животных током бить, – разглагольствовал Бублик. – Ушки ему зачистил, две клеммы накинул, включил ток... и готова животинка.

Но я его мало слушал. Все это время я тешился мыслью о том, что Марина будет удивлена, а потому – в восторге! И может быть, не смотря на юный возраст отдастся мне прямо где-то в районе сеновала.

Светало, когда возник вопрос, кто ж его, бедную животинку, глушить будет.

Жребий автоматически пал на Бублика. Во-первых, здоровья, которое он неустанно подрывает лошадиными дозами алкоголя, у Бублика много. И, даже, правильнее сказать – ДОХУЯ. Во-вторых, У Бублика, как выяснилось в процессе заманивая быка в угольник, была мечта, пиздануть быка кувалдой лоб. В общем, когда на небе догорела последняя звезда, мы выпили еще по сто и Бублик поплевав на руки, взял кувалду.

Размахиваясь в предрассветном деревенском воздухе кувалдой, Бублик нарисовал ею великолепную дугу и уебал быка прямо промеж рогов.

Бык проморгался. Попытался понять, что это с ним такое случилось, и не от капусты ли это, которой я его кормил, заманивая в угольный сарай. А потом заревел, как иерихонская труба. И с припадочно-истеричным ревом ломанулся вперед, вынеся стену угольника и вместе с окном угольного сарая, повисшем на его бычьей шее скрылся в ночи.

Я не знаю, что думал Бублик, фигурно прыгающий через забор соседнего дома, а я подумал: «мне пиздец» и взлетел на ближайшее дерево со скоростью, которой позавидовал бы любой кот, улепетывающий от своры собак.

На бычий рев во двор выскочил сонный дядя Петя, с ружьем и в семейных трусах, а в соседских домах начали загораться огни.

– Вы чего долбоёбы натворили!!! – Орал дядя Петя, спешно натягивая сапоги на босу ногу.

Проснувшиеся соседи, мобилизовались за каких-то три минуты, выгнали из гаража доисторическую «Ниву» и начался голливудский блокбастер. Выстрелы и бычий рев были слышны еще часа полтора по всей деревне. И, реагируя на эти выстрелы, со дворов выезжали «нивы», «жигули», «запорожцы», набитые людьми с оружием. Дважды, с дерева, я видел торчащую из окна косу, отсвечивающую смертельно-матовым цветом в предрассветных сумерках.

И пока я смотрел на всю эту феерию с высоты дерева, на котором сидел, в мозгу сверкала всего лишь одна мысль: «Сафари, блять!»

***

Быка нашли через три дня, километрах в семи от деревни, на берегу реки. Он, наверное, наклонился попить воды и окончательно умер от кровоизлияния в мозг. Бублик больше к родственникам не ездит. Перестали они его любить после этого. А Маринка... да ну ее нахуй, эту деревенскую дуру!

Эпиграф: В человеке должно быть все прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли. (с)А.П. Чехов

Антураж, он дохуя чего значит в этой жизни. Окружающая обстановка, одежда, атмосфера. Примеров можно привести миллион.

Вот бабы, они ж например, на окружающую обстановку реагируют очень чутко. К примеру, сидя на берегу моря, на закате, глядя, как солнце плавно теряется за линией горизонта, скажешь ей: «Люся, давай ебаться!» и шансов, что Люся ответит: «Йес ит ыз!» больше на порядок, чем, если сказать той же Люсе, то же самое в переполненном метро, в час пик, когда с одной стороны на тебя дышит перегаром какая-то тетенька, а с другой тесно прижимается с непонятными намерениями лысый мужик с нервно дёргающимся глазом. Как минимум, та же самая Люся в такой ситуации скажет, что в текущий момент времени в данном месте у неё нет радости, предаваться половым излишествам. А как максимум поинтересуется: «Ты ёбнутый?».

То же самое с одеждой. Человек одетый согласно ситуации чувствует себя гораздо увереннее, чем тот, кто одет не по дресс-коду, необходимому в определённом месте в определённый момент.

Попробуйте надеть фрак, бабочку и подойти туда, где собираются бомжи со словами: «Ребята, я же свой!» Хорошо если просто нахуй останетесь посланными! Да и на закрытое заседание совета директоров фирмы «Невъебен-продакшн» лучше не приходить в трениках, майке и с кульком семок. Я сам не пробовал, но думаю, что, наверное, не поймут.

Понимание того, что время, место, одежда должны соответствовать пришло ко мне ещё в детстве. В те времена, когда деревья были большими, персонажи диснеевских мультиков – любимыми, а лето состояло из каникул.

Приставка «Денди» чаще всего видевшая единственный картридж, в котором было сто разновидностей танков (что я до сих пор считаю наёбкой №1 в своей жизни) и один Марио, уже второй день кипела от взятого на прокат картриджа с «TopGun-2».

Лирическое отступление: Если кто не помнит, или не застал – в трёх словах: восьмибитный вид из восьмибитной кабины пилота на восьмибитные вражеские самолёты, которые можно сбивать тремя разновидностями восьмибитнх ракет. И главная фишка – воздушные дуэли, когда ты взлетаешь, мимо тебя проносятся облака из квадратиков, потом внезапно появляется такой же самолётик из пикселей, в который нужно попасть ракетой, попутно уворачиваясь от ракет выпускаемых им.

А перед стартом, показывают досье асса, с которым сейчас дуэль должна произойти и пятым или шестым (не упомню уже) идёт наш Покрышкин, которого сбить легко, а потом какой-то немецкий, который, сука, не убивается никак.

Нихуя себе, подумали мы! Как же так? Покрышкина, значит, сбить можно, а какого-то ваффен-задроттен-гебельса нет? Это ж противоречит реалиям второй мировой! Это ж надо исправить! Восстановить, так сказать, справедливость!

И потому приставка работала вторые сутки напролёт, а дальше этого гебельса дело не шло. Мы уже и пинали, её и в монитор плевали, и джойстиками об пол стучали – не помогает. Не убивается фашистская скотина! А азарт же ж подогревается ещё и тем, что перед хофманом-то Покрышкин! И получается, что мы своих вот так… а чужих никак…

Приставка одна, а нас четверо. Играли, естественно, поочередно.

И тут, Бублик, со скорбной миной на лице, дойдя до этого самого немецкого асса, ставит игру на паузу со словами:

– Погодите минутку, я сейчас. Только без меня не играйте.

И убегает в коридор.

Ну, мы думали, посцать пацану приспичило. Он, чтоб не отвлекаться, сначала отольёт, а потом в бой. Однако, вернулся в комнату Бублик в зимней шапке-ушанке на завязочках, символизирующей шлем летчика, с деревянной ложкой, подоткнутой под одно из ух и символизирующей микрофон передатчика. В больших, еще совдеповских солнцезащитных очках и с рюкзаком, набитым грецкими орехами, за спиной.

Бублик уселся в кресло и со словами:

– Ну, сука, нерусская, получай пизды! – на одном дыхании, методично прошел миссию за миссией, дуэль за дуэлью и добрался до финальных титров.

С тех пор я чётко знаю, что одежда должна соответствовать месту и времени. А про то, что бабам лучше предлагать половые излишества на пляже, во время заката, это я потом уже узнал.

Иногда чьи-то ебанутые поступки аукаются в тот момент, когда совершивший их уже напрочь об этом забывает. И в этом тоже есть некоторая доля закона бумеранга. Да только вот, порою эти самые бумеранги прилетают не только к тому, кто их запускает, а попутно осколками цепляют и тех, кто рядом.

Короче, зашли мы в магазин как-то с Бубликом. Накуренные, как беговая черепаха, претендующая на звание чемпиона по спринту. А, надо сказать, что это сейчас в торговых центрах как-то профилировано всё это, а в конце девяностых, кто из трогашей чем разжился, то и продает. Попались ему сегодня тапочки дешёвые – хуяк! – и у него магазин тапок. Через неделю надыбал где-то мыло по бросовой цене – уже остатки тапок распродает, а попутно мылом барыжит. Завтра – картриджи для денди, послезавтра – вообще вентиляторы. Между набором бижутерии и мелками от тараканов могли свободно лежать солнцезащитные очки, презервативы и жвачки «турбо», а в другом углу висеть вечерние платья. И вот всё это копится, и в результате, ассортимент, как в сегодняшних «всё по 45», только оно нихуя не по 45.

И вот, пока я в этом недобутике ебал продавщице мозги на тему «точно такой же, но с перламутровыми пуговицами», слышу, за спиной Женя начинает орать внезапно так:

– ААААААААААААААА!!!!!111 – дурным голосом.

У меня аж мотор просел. Я думал, или менты его крутят, или волной накрыло. Поворачиваюсь, а это он, сука, ржет. Ебало красное, задыхается аж. И пальцем в стеллаж с зонтами тычет.

Хуй пойму, чо такое.

Отдышался, дурак, похихикивая, берет один зонт и говорит:

– Заверните, нах.

Я смотрю и думаю, ну, или в натуре ебанулся, или суть вещей познал – на улице ж, блять, еще листья желтеть не начали. А потом приглядываюсь, и меня тоже, как и его, в тряпки разрывает – логотип на произведенном друзьями-китайцами зонте "Golden rain" – «Золотой дождь».

Ну поржали, что, мол, китаёзы с фантазией к названиям подходят. Представили сию перверсию, когда кто-то под зонтиком, а на него сверху струю пускают и забыли про этот аксессуар наглухо.

А где-то спустя полгода нас к его знакомой на день рожденья пригласили. Нужно подарить чего-то было. А денег – ноль. Ну, Бублик по антресолям попрыгал, зонт этот откопал и мы пошли.

Типа, чем хуёвый подарок? Ну да, конец февраля, но скоро ж весна, майские грозы – по любому пригодится! Мы ж его по наитию купили, два дебила укуренных. Должна ж от него хоть какая-то польза быть в конце концов. А то хули он пыль собирает на полках? Короче, Бублик сказал, что, мол, телочка классная. Что, мол, пойдем, может тебе перепадет чего, ежели синхронно подопьете в процессе празднования. Ну, взяли мы зонт, завернули в какой-то красивый пакетик шуршащий и пошли.

Позвонили. Открывает внатуре симпотная деваха. Не прямо, чтоб модель, но вполне ебабельна.

– Здравствуйте.

– Привет.

– Это Валя, это VampiRUS.

– Очень приятно, с днем рождения.

– И вот тебе, – говорит Бублик, – подарок от нас.

И тут события стали как-то странно развиваться. Я, например, очень изумился и даже слегка обескуражился, когда Валя этот зонтик из обертки достала, разглядела и стала нас с Женей им пиздить, попутно голося при этом, что если мы прямо сейчас не съебемся, то одному из нас она точно этот зонт в жопу засунет и на кнопочку «открыть» надавит.

Проверять, раскроется ли зонт в таких условиях, мы не горели желанием, а потому резко, как бегемоты, соскучившиеся по водопою, съебали оттуда нах.

Когда позже, мы этот зонт выменяли у бабки-самогонщицы на пузырь шмурдюка и философствовавли на тему того, что бабы – ебанутые создания и не понимают нихуя в пиздатых зонтиках, Бублик, вдруг, вспомнил.

Оказывается, с его слов, на заре секс-просвета, эта именинница тусовалась с еще каким-то васей-петей... неважно. И вот они на почве сексуального развития посредством самообучения смотрели фильмы всякие и потом проверяли увиденное, на личном, так сказать, примере. Ну и одно из таких кино с этим самым золотым дождем было протестировано, по дурости и в стремлении к знаниям, прямо на старом совковом диване, на котором имел обыкновение, придя с работы, отдыхать её батя.

Надо ли говорить, что поролон в диванах тех лет, как не отмывай… Ну и про долго не отлипавшую от именинницы кличку «Валька-лаборантка» тоже рассказывать не надо, да?

Вот, короче, Валя-именинница и решила, что мы её с порога подъебываем. А потому нас нашим же подарком отпиздила. А за что? Ведь у нас просто денег не было. А зонт был. Кто ж виноват, что его китайцы-то так назвали? И уж тем более, зачем нас-то пиздить, если она сама экспериментировала в неподходящих для этого условиях?

Но, Бублик, понятно за что огрёб. За то, что свой пропитый-прокуренный мозг хоть на пару мгновений включить поленился, чтоб сопоставить эти два факта, прежде чем «Golden rain» дарить. К нему его бумеранг таким образом вернулся. Но мне-то почему торта с чаем так и не досталось?

Эстетствующим, обедающим и людям с хорошим воображением лучше пролистать. И не говорите, что я не предупреждал!

Вот понимаю, что это нихуя не смешно, когда ты в главной роли, но пишу, и дурацкая улыбка расползается на половину лица. Потому что слушать или читать такие истории всегда прикольно. По большему счету из-за осознания, что такая лютая дичь происходила не с тобой, а с кем-то еще.

Встречаю Бублика, грустного, как французское войско, возвращающееся из Москвы зимой 1812 года.

– Чо, – спрашиваю, – у тебя на лице вселенская скорбь такая, как будто тебе говна в обувь наложили, не предупредив об этом?

– Говна, – говорит. – Но не в обувь.

– Похмелить? – спрашиваю. Благо, кафе знакомое буквально за поворотом.

И он соглашается.

Когда куриная лапша доедена, а в графине еще остается на пару-тройку рюмок, речевой аппарат у Бублика наконец-то стыкуется с мозгом настолько, чтобы выдавать осмысленные предложения, связанные между собой сюжетом. И он начинает рассказывать:

– Аванс получил. Отпросился с работы пораньше. Зашел покушать в приличное заведение. Бифштекс, яишенка, коньяк, салатик. Сижу, наслаждаюсь тишиной и покоем. Вдруг, смотрю, через пару столиков от меня барышня сидит. И на лице у нее блаженное такое выражение, чем-то отзывающееся в подсознании. Ну, вот смотришь на нее и понимаешь, что ей сейчас точно так же, как и тебе заебись. Ну а почему бы не объединить наши заебись, чтобы заебись стало больше? Подмигнул, помахал рукой, подсел. Выпили, счет оплатил. Пошли гулять.

Зашли еще в какое-то кафе. Потом в супермаркет. Затарились всем, что в таких случаях может понадобиться. Причем, презервативы на кассе она сама взяла. Ну, думаю, кажется, вечер удался. А ведь всего пять часов вечера. Народ с работы только возвращается, а у меня, как минимум до ночи время приятно распланировано.

Приходим к ней, она музыку включила, еще выпили. Пообнимались, пощупали друг друга в разных приятных местах, и пошла она в душ. Мол, подожди немного, я себя в порядок приведу и начнем.

Я еще рюмарик махнул. Хотя, наверное, и без него обошелся бы. И, такой, думаю, пока она там плещется, покурю на балкон выйду. Не успел.

Слышу визг пиздецкий.

– Женя-я-а-а-а ! Говно-о-о-о-о!

Это было, блядь, так неожиданно, что я чуть все сфинктеры не расслабил с перепугу. Но мгновенно собрался и с незакуренной сигаретой в зубах ломанулся к ней в ванную. А она, дура, еще и ванную на защелку закрыла. Пока я за ручку дергал, пока она с другой стороны шпингалет открывала, я понял, что что-то случилось. Но когда увидел, я понял, что мало понял.

Забегаю и вижу картину, которая прекрасно описывается фразой «ах ты ж ебись ты ж в рот же ж!». Стоит моя потенциальная любовница совершенно голая, а в поддоне душевой кабины плавает, переливаясь за бортик, то, про что она кричала, когда меня на помощь звала. Там целое ассорти, водичка с пеной, пятна жидкой дрысни. И амбре как в туалете поезда дальнего следования, в котором в первый же день было принято единогласное решение срать и ссать куда угодно, только не в унитаз.

У меня в голове два плюс два сложилось моментально. Стояк забился ниже квартирного ответвления и теперь всё, что этажи выше будут срать, ссать, стирать, будет хуярить ей в квартиру. А, на минуточку, второй этаж девятиэтажки. Пиздец, думаю. Кто-то стирать, кто-то покакать, у кого-то ума хватит прокисший компот вылить.

Сориентировался быстро. Но зря. Схватил какое-то полотенце, скрутил из него дулю и сток им затрамбовал. Ногами прямо по говнине потоптался, вдавливая полотенце поглубже в слив поддона, поматерился, вылез оттуда снял носки и думаю, такой, где мыть всё это? А мне в ответ унитаз: «Быбубыбыбубыррргрбульк!»

Единый слив, блядь. А говно, оно ж как жидкий терминатор – неудержимая субстанция. Закрыли сток? Хуй с ним, я найду, где прорваться. Смотрю я на пребывающее в унитаз дерьмище и понимаю, что если и найду, чем заткнуть унитаз, оно поднапряжется и через умывальники похуярит. Канализация-то не советского образца, когда под унитазы одна труда, под остальное – другая.

– Пиздуй, – говорю, – по соседям. Объясняй ситуацию, проси прекратить заниматься с водой чем бы то ни было и попутно в ЖЭК звони. Иначе будет как в песне гражданской обороны, «полон дом говна». Хотя, оно уже как в песне.

Халатик накинула – побежала. Ну, она-то побежала, а субстанция-то хуярит в лучших традициях эпизода с дерьмодемоном из художественного фильма «Догма» с Джеем и Молчаливым Бобом.

Вижу ковшик, вижу ведра-тазики. Начинаю черпать зловонную жижу из унитаза и переливать сначала в одно ведро, потом во второе, потом в тазик. Благо он у неё ведер на пять. Всё заполнил, что можно было, а говно прибывает. Да шо ж думаю за звери-то у неё в соседях? Совсем совести нихуя нету? Уже б пора потоку-то замедлиться. А вот хуй там плавал! Точнее, говно и прочая пена. Лезет, как будто внутри трубы фиксики с молекулярным умножителем засели и количество говна по приколу умножают в геометрической прогрессии. Типа, проверяют меня на стойкость. «Трыц-тыц, говночерпий, трыц-тыц».

Но реально, переливать уже некуда. И зазноба моя куда-то запропастилась. А оно всё лезет и лезет. Ну, думаю, надо ж тару освобождать, а то пиздец. Ну и не придумал ничего умнее, чем взять эти два ведра и быстренько на балкон отнести, чтоб с этого самого балкона и вылить.

Схватил и бегом через комнату. Одно ведро не глядя ебанул, а за ним второе. И обратно в санузел – черпать. Наберу жижи канализационной два ведра и с балкона. Пять или шесть ходок сделал, когда в двери постучали.

Оказалось, бдительные соседи в количестве двух бабушек.

– Ты, – спрашивают, – что за наркоман-то такой? Что у вас тут творится? И где хозяйка-проститутка? Совсем уже марихуаной своей обкололись по самые помидоры. Что нечистоты во двор из окна плещете!?

– Что вы, – максимально вежливо отвечаю, – никакой марихуаны и прочего героина отродясь не видели. А говно с балкона льем, потому что девать это добро больше некуда. Хотите, могу пару ведер за бесценок предложить.

Тут бабульки смекнули, что действительно авария в квартире и засуетились. Одна вприпрыжку по этажам побежала, соседей предупреждать, а вторая достала из кармана телефон и принялась ЖЭК вызванивать, попутно наблюдая, как я черпаю и выношу, черпаю и на балкон.

Поток постепенно уменьшился, я уже не спеша могу из унитаза черпать. И тут бабка, которая ЖЭКовцев вызванивала, заявляет:

– Ну и правильно, что с балкона. Нехуй тут дырчать своей машиной в пять утра.

А я ж вниз даже и не глядел, когда с балкона поливал. Экстренная ж ситуация. Носился с ведрами, как матрос корабля, в котором пробоина, сосредоточившись на единственной задаче: говно за борт. А тут, оказалось, что и в роли нечаянного мстителя побывал.

Ну, думаю, пиздец, надо ретироваться к ебени матери, пока еще и хозяин машины не нарисовался с пиздюлями. Но как ретируешься, когда тут в коридоре зоркая бабка, вторая, которая по соседям побежала, тоже вернулась. Стоят обе, причитают. И любовница моя нечаянная пропала куда-то.

Это уже потом, когда мастера-сантехники пришли и проволокой своей пошуршали по стояку, локализовав проблему, выяснилось, что она в лифте застряла, когда соседей обзванивать пошла.

Когда любовницу мою несостоявшуюся освободили, выяснилось, что я второпях не сильно беспокоился о том, чтобы не расплескать, пока с ведрами от унитаза к балкону бегал. Короче, совесть мне не позволила сказать «я, наверное, пойду». Так мы до двух ночи квартиру да санузел драили и вещи отстирывали, которые случайной волной накрыло.

Бонусом еще соседу, машину которого залил, чуть пизды не вломил, потому что он права качать пришел. Я ему пообещал, что если он свою пасть не закроет, то я прямо сейчас ему из лица ебальник сделаю, а в качестве приятного бонуса на крышу машины насру и фигурно выведу слово «фантомас» насраным.

Совместный труд, конечно, объединяет, но когда мы справились и сами отмылись, уже никакой речи и быть не могло о поебушках. Я за полчаса семисотку вискаря приговорил, а она пузырёк винища – стресс глушили. Переночевал, конечно, у нее, пока вещи сохли. И утром съебался оттуда.

Хорошая дивчина, но, видно, если высшие силы против того, чтобы вы перепихнулись, то лучше их не злить. Не даром же ж примета существует, что если деньги получил, они сначала дома переночевать должны.