Берег левый, берег правый...
Саня стоял на берегу великой русской реки Волга и внимательно разглядывал противоположный берег. Берег был пуст и уныл, но манил Александра своей неизведанностью. Великая русская река в районе Твери была так себе великой – метров двести, двести пятьдесят, но это не мешало быть ей в, некоторой степени, судоходной и иметь на середине фарватера покачивающийся на волнах красный бакен, который сыграет не последнюю роль в дальнейших событиях.
Александр, как настоящий украинец, имел фамилию, оканчивающуюся на «О», упрямый характер и жену Лилю, в активе которой числились борщи с пампушками, два спиногрыза и бесчисленное количество остановленных коней и потушенных сооружений.
На песке в блаженной неге возлежали офицеры гвардейского военно-транспортного авиационного полка с семействами, до конца не верившие в чудесное совпадение событий в виде жаркой погоды и отсутствия нарядов в выходные дни за что, конечно, надо было благодарить начальника штаба ну и господа Бога конечно. Верные офицерские жены обсуждали очередной кулинарный шедевр, который можно приготовить из тушенки и пшена, выдаваемых в пайке. Дети самозабвенно строили песчаные куличики и не менее упорно давили архитектурные шедевры, периодически получая за это лопаткой по лбу. И только неспокойная натура Александра требовала приключений.
Наконец, в очередной проведя рекогносцировку, Саня изрек- «walter156, а не сплавать ли нам, так сказать, в неизведанные дали?» Я имел в активе спортивный разряд по плаванию и значительное количество переплытых водоемов, но в данный момент желание изучать неизведанное абсолютно отсутствовало. Александр не отставал, аргументируя тем, что плавает он гораздо хуже меня, и только мне он может доверить, в случае чего, спасение своего организма.
Видит Бог, я долго и честно пытался отговорить новоявленного Федора Конюхова от этого безнадежного мероприятия, но, как всегда, упрямство и безрассудность победили здравый смысл. В качестве катализатора выступила Лиля, пообещавшая, в случае успеха, сала и вареников с картошкой.
Проведя короткий инструктаж и наметив вернуться к ужину, группа в полосатых купальниках отправилась в путь. И надо сказать, что путь «туда» прошел достаточно гладко и без эксцессов. По пути проверили бакен, похлопав по свежевыкрашенному красному боку и спустя некоторое время прибыли, так сказать, на Terra Incognita. Вожделенная terra, при ближайшем рассмотрении, была скучна, уныла и засажена картошкой. Санин энтузиазм как-то быстро угас и первое, что он спросил немного отдышавшись: «А далеко ли отсюда мост?». Мост, конечно, присутствовал, но перспектива шлепать до него километров десять босиком в плавках, изображая спортивное общество «Крылья Советов» меня не прельщала, о чем и было сообщено инициатору заплыва. Инициатор горестно вздохнув и перекрестившись шагнул в набегающую волну. Понимая, что шутки кончились, я начал вспоминать все приемы оказания первой помощи на воде и как сделать так, чтобы не сгинуть в этой пучине хотя бы одному, но желательно выплыть вдвоем. С помощью какой-то матери с горем пополам достигли, ставшего родным, бакена. И тут, видимо, силы и энтузиазм оставили Александра. Вцепившись всеми конечностями в железную бочку, доблестный офицер ВВС молвил, что дальше он не поплывет, попросил бросить его и помочь, по возможности семье. Все попытки уговорить продолжить путь и оторвать Саню от металла успеха не имели. Вечер все более переставал быть томным, невольный Санин красный металлический друг покачивался на волнах, булькая попавшей внутрь волжской водичкой, тихо матерился на своем металлическом языке из-за неведомой фигни, вцепившийся в его лоснящиеся бока. В какой-то момент мне удалось оторвать мореплавателя от бакена и отправиться в путь. Бакен напоследок утробно булькнул что-то про Ихтиандров и пожелания счастливого пути. Взывая к Посейдону, Перуну и прочим русалкам не губить грешные души, мы совершили невозможное. Мы доплыли. На честном слове и на одной руке. Александра на берег вынесло волной. Великий мореплаватель с трудом поднявшись на ноги доковылял до ближайших кустов и долго и вдумчиво извергал из себя все ранее заботливо приготовленное Лилей.
Вишенкой на торте стала машина, подъехавшая с очередной порцией отдыхающих, из раскрытых окон которой с надрывом затянул Малинин: «..Берега, берега, берег этот и тот, Между ними река - моей жизни, Между ними река, моей жизни течет, От рожденья течет и до тризны….». Надо ли говорить, что эта песня стала самой популярной в узких посвященных кругах и звучала в особенно торжественных случаях.
