Несмотря на то, что молодых вертолетных механиков, постоянно ради шутки посылают к командиру за 'ключами от вертолета' , вертолеты запускаются во основном с помощью гидравлики банальным нажатием кнопок или щелчком тумблера.

Вес транспортного вертолета от 20 до 30 тонн, в зависимости от комплектации и топлива на борту. Частенько нам приходилось вылетать в поля или в леса, чтобы перевозить пехоту, либо проводить парашютные прыжки. Обычно, вылет в поле сопровождается часами ничего не деланья для борт-механиков и пилотов. Свободное время используется, чтобы хоть как-то развлечься.

Обычно шутка начинается с того, что борт-механик подходит с трагическим лицом в пехоте и заявляет:' Я знаю, что вы должны были лететь туда-то. К сожелению полет отменяется. Опять не заводится вертолет. Можно попробовать с толкача, но он тяжелый- гад!'. Пехота- люди добрые. Они всегда готовы помочь. Человек тридцать облепливают вертолет как мухи и начинают его толкать. Я не уверен, но по-моему абсолютный рекорд скорости по толканию вертолеты был учтановлен в районе 30 километров в час. Чтобы не разочаровывать пехотинцев, кто-нибудь, сидящий в кабине, обычно включал маленький вспомогательный двигатель(нажитием кнопки) и объявлял, что 'вертолет завелся'.

Джош и Мардж - это их типа неофициальные американские имена, на самом деле они из России, переехали в США в конце 80-х).
После учебки моего племянничка Джоша распределили в роту поддержки аэродрома и велели служить электриком.
Быть электриком Джошу безумно нравилось, а вот служить — как-то не очень.
— Прикинь, тетя Мардж, я для них для всех — бог, — хвастался он мне по телефону. — Закинут нас, скажем, на учения куда-нибудь в пустыню. Там ни черта нет, по ночам холод собачий, а я могу хорошему человеку розеточку прямо в палатку провести, чтоб у него была возможность и побриться по-нормальному, и кофейку согреть, и порнушку на ночь полистать. У меня тут же столько друзей завелось — ты себе не представляешь!
В общем, все прелести мира — от горячей воды в душе до телевизора в рекреационной палатке — сосредоточились в руках Джоша. Вскоре власть над людскими судьбами развратила его до безобразия: он перестал затягивать как следует ремень и даже честь офицерам отдавал с видимой неохотой. Но ему все прощалось.

— Мне даже газ из газовой камеры всегда выкачивали, перед тем как меня туда запустить, — довольно сообщил Джош. — А то если у меня будет газ, у них не будет электричества. Сломается все и починить не будет никакой возможности. Разве что в Сан-Диего за запчастями на вертолете лететь.
В одну прекрасную ночь Джош так обнаглел, что решил, что проверять два раза в сутки генераторы — чистое западло. Ведь для этого надо отдирать от песочка, садится на машину, пилить то по жаре, то по холоду в разные концы лагеря.
«Дай, — думает, — подсоединю провода к щитку на вертолетном ангаре. Там всегда напряжение бесперебойное. Никто ничего и не заметит».
Протянул провод, воткнул...
А теперь представляем огромную военную базу посреди пустыни: танки, техника, госпиталя, аэродром... Сотни лампочек вспыхнули на секунду невообразимо ярким светом и тут же погасли. Ибо стандартное напряжение у нас 110 вольт, а там, куда Джош по дурости подключился, — 480. Провода после этого можно было ломать как сухие макароны.

— Сгною!!! — вопил полковник, тыча карманным фонариком в лицо Джошу.
Тот потеряно разводил руками.
— Э-э... Сломалось... В Сан-Диего за запчастями надо лететь.
С этого дня в жизни Джоша наступила черная полоса. К обязанностям электрика ему добавили новые: делать из больших камней маленькие. Выдавали кирку, гору булыжников и велели улучшать геологический облик нашей планеты.
На третий день Джош понял, что долго он так не протянет и взмолился о переводе.
— Делать-то что-нибудь еще умеешь? — спросил сердобольный клерк из штаба. В свое время Джош разрешал ему стирать штаны в офицерской стиральной машине, и потому тот чувствовал себя перед ним в долгу.
Джош тщательно порылся в памяти.
— Умею рисовать стариков и мопсов. Умею розетки делать... О, по-русски говорю!
Клерк покачал головой: с таким набором дарований вырваться из пустыни было непросто. Но тем не менее, он забил инфо Джоша в базу данных.
А через неделю случилось чудо. Джош усиленно махал киркой и уже мечтал о быстрой и безболезненной смерти, как вдруг к нему подбежал вестовой и сообщил, что его срочно вызывают на Карибы.
— Куда?! — только и смог прошептать Джош.

Есть в Карибском море чудный остров свободы. Называется Куба. Так вот, огромное количество кубинцев настолько не любят свободу, что постоянно пытаются удрать оттуда во Флориду. Американские пограничники их отлавливают, но не возвращают Фиделю, а отправляют в нечто среднее между лагерем военнопленных и лагерем беженцев, оборудованном там же, неподалеку. Со временем лагерь разросся до невообразимых размеров. И всех этих людей надлежало кормить, лечить и охранять. Места для проживания обслуживающего персонала на острове уже просто не хватало и тогда Министрество обороны США решило проблему следующим образом: просто зафрахтовало большой круизный теплоход и разместило своих солдат и офицеров в его просторных каютах.
А дешевле всего оказалось фрахтовать украинский лайнер «Конь в Пальто», порт приписки — Одесса (название лайнера, понятное дело, слегка изменено). Команда на «Коне» — 400 человек, из которых по-английски понимает, дай боже, человек 30. На борту — более тысячи американских военнослужащих, из которых по-русски не понимает никто, а про существование Украины знает не больше 10 %.
Поначалу в качестве толмача на «Коня» приехал какой-то красавец офицер из Вашингтона, но после того, как ему трое суток пришлось провести в обществе корабельных сантехников, чинящих трубы в кабинах у охреневших морских пехотинцев, он срочно подал на перевод. В штабе вновь сбились с ног: переводчик был нужен позарез и как можно скорее. И тогда в базе данных кто-то обнаружил фамилию моего племянника Джоша. Все необходимые качества у него имелись: русское происхождение, американская присяга и непритязательное воинское звание, которое не позволяло бы ему выпендриваться и настойчиво просить о переводе.
Так Джош из пустыни перебрался на тропическом острове посреди лазурного океана.

Джош перезвонил Леле через две недели и тихо простонал в трубку:
— Мама, меня выследили и рассекретили... Я больше не могу...
Тут что-то зазвенело, посыпалось и голос Джоша затих вдали.
Перепуганная Леля тут же принялась названивать по инстанциям и требовать, чтобы ее срочно везли в госпиталь к сыну. Но все оказалось не столь печально.
Дело в том, что поначалу бравые украинские моряки считали Джоша обыкновенным «пиндосом», только говорящим. Но тут корабельное начальство решило устроить любительский чемпионат по боксу: сборная «Коня в Пальто» против сборной «Охрана лагеря». И Джош оказался единственным из американцев, кто чистосердечно болел за «Коня».

Бравые моряки, закаленные в пьяных драках друг с другом, быстро отметелили 20-летних сопляков, чем вызвали бурю патриотического восторга у Джоша.
— Ты что, больной? — спросила его буфетчица Оксана.
— Не, я свой! — радостно орал Джош. — Я же из Нижнего Новгорода! Я на Украину к дедушке ездил!
И тут началось. Никогда, даже в самые запойные студенческие годы, Джош столько не квасил. Чтобы побрататься с ним, моряки записывались в очередь. В военторге закупались ящики виски, рома и мерзопакостного местного пива, все тащилось в каюту к механику Филиппычу и разливалась по стаканам.
— За Родину! — сурово провозглашали морской волки и укоризненно смотрели на бывшего соотечественника.
Соотечественник бледнел лицом, но понимал, что Родина ему не простит, если он не ужрется до поросячьего визга.
Между тем, работы у Джоша прибавлялось с каждым днем. Истосковавшиеся по женской ласке солдатики страстно ухаживали за полногрудыми официантками и горничными — и им нужно было переводить. Ревнивые моряки бились с солдатиками не на жизнь, а на смерть — и им тоже нужно было переводить. Беременных официанток и горничных нужно было возить на берег на анализы, так как ни одна из них не желала идти к корабельному доктору по кличке Ампутация. Кроме того, дня не проходило, чтобы Джошу не приходилось ехать в военную комендатуру «за своими». Стоять месяцами на якоре морякам было скучно и они развлекались, как только могли. Верхом щегольства было прокрасться в магазин, умудриться переклеить этикетку с дешового портвейна на бутылку с каким-нибудь коньяком, пробить ее в кассе и выйти наружу под бурные аплодисменты группы поддержки. Работу осложняли вражеские видеокамеры, в изобилии натыканные над винным отделом. Охрана военторга (тоже, разумеется, скучающая до слез в этой дыре) при появлении украинских моряков бросала все дела и прилипала к мониторам. Если удавалось поймать врага на месте преступления, радовались, как дети. Тащили виновного в кутузку, обменивались «факами» с группой поддержки и обзывали друг друга на дикой смеси портовых языков.
И те, и другие срочно вызывали Джоша по рации и требовали переводить.
— Скажи ему: «Ты — троеский выок!» — грозно орал кок Мыкола.
Джош потерянно моргал, стараясь осилить эту лексическую конструкцию.
— He said you’re a triple fucking… eh… A triple bastard… No… Fuck! Я не знаю, как это переводить! Объясняй сам!
Мыкола тыкал охраннику в рожу три пальца.
— Понял? Теперь понял, шлепок майонезный?!