Настоящий разговор пойдет о кулаках и о таком явлении как кулачество.
Откуда взялось само слово «кулак». Версий существует множество. Одна из наиболее распространенных сегодня версий – кулак, это крепкий хозяйственник, который держит все свое хозяйство в кулаке. Но вначале ХХ века больше была распространена другая версия.
Одним из основных способов обогащения кулака – дача денег или зерна в рост. То есть: кулак дает деньги своим односельчанам, или дает зерно, посевной фонд бедным односельчанам. Дает с процентами, довольно приличными. За счет этого он этих односельчан разоряет, за счет этого он становится богаче.
Как этот кулак получал свои деньги или зерно обратно? Вот он дал, допустим, зерно в рост – это происходит, например, в Советском Союзе в 20-е годы, то есть до раскулачивания. Заниматься такой деятельностью по закону кулак не имеет право, то есть никакого ростовщичества для частных лиц, никакой кредитной практики не предусматривалось. Получается, что он занимался деятельностью, которая, по сути, была противозаконной. Можно конечно предположить, что он обращался в советский суд, с просьбой чтобы с должника взыскали его задолженность. Но скорее всего, происходило иначе, то есть шло банальное выбивание того, что должник должен. Именно крайне жесткая политика с выбиванием долгов и дала кулакам их название.
Итак, кто такие кулаки?
Распространенное мнение, что это наиболее трудолюбивые крестьяне, которые, стали более богато жить за счет своего героического труда, за счет большего умения и трудолюбия. Однако кулаками называли не тех, кто более богат, кто более сытно живет. Кулаками называли тех, кто использовал труд батраков, то есть наемный труд, и тех, кто занимался ростовщичеством на деревне. То есть кулак – это человек, который дает деньги в рост, скупает земли своих односельчан, и постепенно обезземеливая их, используют их в качестве наемной рабочей силы.
Кулаки появились задолго до революции, и в принципе это был достаточно объективный процесс. То есть с улучшением системы обработки земли самым нормальным объективным явлением является увеличение земельных участков. Более крупное поле проще обработать, оно получается более дешевым в обработке. Крупные поля можно обрабатывать техникой – обработка каждой отдельной десятины получается дешевле, и соответственно такие хозяйства более конкурентоспособны.
Через увеличение величины земельных наделов проходили все страны, которые переходили из аграрной в индустриальную фазу. Это хорошо видно на примере американских фермеров, который сегодня в Соединенных Штатах немного, но поля, которых простираются далеко за горизонты. При этом имеются в виду поля каждого отдельного фермера. Поэтому укрупнение земельных участков факт не только естественный, но даже необходимый. В Европе этот процесс назывался пауперизацией: с земли сгонялись малоземельные крестьяне, земля скупалась и переходила во владения лендлордов либо богатых крестьян.
А что происходило с бедными крестьянами? Обычно их вытесняли в города, где они или шли в армию, во флот, в той же самой Англии, или устраивались работать на предприятия; или нищенствовали, грабили, умирали с голоду. Для борьбы с этим явлением в Англии были введены в свое время законы против бедных.
И подобный процесс начался в Советском Союзе. Начался он после гражданской войны, когда был произведен передел земли по количеству едоков, но при этом земля находилась в полном пользовании крестьян, то есть крестьянин мог землю продать, заложить, подарить. Этим и воспользовались кулаки. Для Советского Союза сама ситуация с переходом земли к кулакам была мало приемлема, так как была связана исключительно с эксплуатацией одних крестьян другими крестьянами.
Существует мнение, что кулаков раскулачивали по принципу – есть лошадь, значит, зажиточный, значит кулак. Это не так. Дело в том, что наличие средств производства подразумевает и то, что на них должен кто-то работать. Допустим, если в хозяйстве 1-2 лошади, которые используются как тяговая сила – это ясно, что крестьянин может работать сам. Если в хозяйстве есть 5-10 лошадей, как тяговая сила, ясно, что сам крестьянин на этом работать не может, что он обязательно должен кого-то нанимать, кто будет использовать этих лошадей.
Критериев определения кулака было всего два. Как я уже говорил – это занятие ростовщической деятельности и использование наемного труда. Другое дело, что по косвенным признакам – например, наличие большого количества лошадей или большого количества техники – можно было определить, что этот кулак действительно используют наемный труд.
И возникла необходимость определить, какой будет дальнейший путь развития села. То, что укрупнять хозяйства необходимо – было совершенно очевидно. Однако путь, идущий через пауперизацию (через разорение бедных крестьян и вытеснение их из деревни, либо превращение их в наемную рабочую силу), он был на самом деле очень болезненным очень долгим и сулил действительно большие жертвы; пример с Англией.
Второй путь, который рассматривался, – это избавиться от кулаков и провести коллективизацию сельского хозяйства. Хотя в руководстве Советского Союза были сторонники обеих вариантов, победили те, кто выступал за коллективизацию. Соответственно, кулачество, которое являлось именно конкуренцией колхозам, должно было быть ликвидировано. Было принято решение провести раскулачивание кулаков, как социально чуждых элементов, а их имущество передать создающимся колхозам.
Какие были масштабы этого раскулачивания? Конечно, раскулачено было очень много крестьян. В общей сложности раскулачиванию подверглось более 2-х миллионов человек – это почти полмиллиона семей. При этом раскулачивание шло по трем категориям: первая категория – это те, кто оказывал сопротивление советской власти с оружием в руках, то есть организаторы и участники восстаний, террористических актов. Вторая категория – это прочий кулацкий актив, то есть люди, которые выступали против советской власти, боролись против нее, но пассивно, то есть, не используя оружие. И, наконец-таки, третья категория – это просто кулаки.
В чем было различие между категориями? Кулаками относящихся к первой категории занимались «тройки ОГПУ», то есть часть из этих кулаков была расстреляны, часть из этих кулаков была отправлена в лагеря. Вторая категория – это семьи кулаков первой категории, и кулаки и их семьи по второй категории. Они подвергались высылке в отдаленные места Советского Союза. Третья категория – так же подлежали высылке, но высылке в пределах того региона где они жили. Это как допустим в Московской области, выселить из окрестности Москвы на окраину области. Всех этих трех категорий набиралось более 2-х миллионов человек с членами семей.
Много это или мало? На самом деле, статистически, это получается где-то одна кулацкая семья на одну деревню, то есть одна деревня – один кулак. В некоторых деревнях, конечно, выселяли по несколько семей кулаков, но это лишь означает, что в других деревнях кулаков не оказывалось вообще, их не было.
И вот выселили больше 2-х миллионов кулаков. Куда их выселяли? Есть мнение, что выселяли в Сибирь, выбрасывали чуть ли не в снег, без имущества, без еды, без ничего, на верную погибель. На самом деле это тоже не соответствует действительности. Большинство кулаков действительно, которые выселялись в другие регионы страны, они выселялись в Сибирь. Но они использовались в качестве так называемых трудопоселенцев – они строили новые города. Например, когда речь идет о героических строителя Магнитки и речь идет о раскулаченных выселенных в Сибирь, зачастую речь идет об одних и тех же людях. И лучшим примером тому служит семья первого президента Российской Федерации. Дело в том, что его отец был как раз раскулаченным, а дальнейшая его карьера сложилась в Свердловске, бригадиром.
Какие страшные репрессии применялись против кулаков? Но здесь вполне очевидно, раз он стал бригадиром среди рабочих, то наверное репрессии были не очень жестокие. Поражение в правах тоже, как сказать, если учесть, что сын кулака стал впоследствии Первым секретарем свердловского Обкома партии.
Разумеется, при раскулачивании были достаточно многочисленные перекосы, то есть иногда была действительно ситуация, когда середняков пытались объявить кулаками. Были моменты, когда умудрялись кого-нибудь оклеветать завистливые соседи, но такие случаи были единичными. Собственно, жители деревни сами определяли, кто у них в деревне кулак и от кого нужно избавиться. Понятно, что справедливость здесь торжествовала не всегда, но решение о том, кто такие кулаки, принималось не сверху, не советской властью, оно принималось самими односельчанами. Определялось по спискам, представленными комбедами, то есть жителями этого самого села, и решалось, кто конкретно кулак и что с ним дальше делать. Сельчане определяли и категорию, к которой будет отнесен кулак: злостный это кулак или скажем так просто мироед.
Более того, проблема кулаков существовала и в Российской Империи, где богатые крестьяне умудрялись подмять под себя село. Хотя сельская община сама по себе от роста кулаческого землевладения отчасти защищала, и кулаки стали в основном нарождаться после Столыпинской реформы, когда некоторые становились богатыми, фактически скупали все земли своих односельчан, заставляли односельчан на себя работать, становились крупными продавцами хлеба, по сути, становились уже буржуазией.
Была и другая картина, когда те же самые односельчане, объявив кулака мироедом, благополучно топили его в ближайшем пруду, потому что на самом деле все богатство кулака строится на том, что он сумел отнять у своих односельчан. Дело в том, что как бы хорошо ни работали люди на селе… почему нельзя допустим трудолюбивому середняку стать кулаком? Его богатство ограничено размером его земельного надела. Пока он пользуется той землей, которую его семья получила по принципу раздела по числу едоков, много богатства этот крестьянин получить не сможет, потому что урожайность на полях вполне ограничена. Хорошо работает, плохо работает, сравнительно небольшое поле

Голос дамочки дрожал. Дамочка нервничала и теребила сумочку. То и дело срывалась на объяснения, что она вообще-то в это не верит. Просто ей страшно.

Я всегда пропускаю мимо ушей эту часть разговора. Иногда всё, чего хотят мои клиенты — это выговориться. Если они заметят, что их слушают, сочувствуют и относятся с пониманием, до них дойдёт вся сюрреалистичность ситуации и нелепость их рассказов. Они поблагодарят за внимание, скажут, что они позвонят мне в самое ближайшее время и уйдут. Этот алгоритм они могут повторять годами. Если их слушать.

Так что когда разговор доходит до того места, где мне говорят «вообще-то я в это не верю, но в моей квартире происходит что-то непонятное, и я не могу это объяснить...» — я начинаю думать о вечном. Тогда клиент распаляется, пытается меня заинтересовать, красочно описывает, какие именно скрипы он слышит по ночам и что именно ему померещилось в зеркале.

— ...и тогда я поняла, что это скребутся с другой стороны окна, понимаете? С другой! А я живу на пятом этаже, — дамочка выразительно и многозначительно смотрит на меня, ожидая реакции. У меня нет реакции. Я просто жду того момента, когда можно будет назвать сумму и договориться о выезде на дом.

— Вы ведь приедете ко мне, да? Я заплачу. Сколько вы берёте?

Я называю сумму и записываю её адрес.

— Я подъеду завтра. Вы впустите меня в дом и уйдёте. Так надо.

Мой напарник считал, что это всё нужно говорить многозначительно и загадочно. Но я использую такой буднично-холодный тон. Это работает лучше.

Дамочка часто кивает головой, бубнит своё «досвиданьяспасибодозавтра», я ухожу.

Разумеется, я не буду ни к чему готовиться. Раньше, когда я работал в паре, мне приходилось это делать. Мой коллега относился ко всему этому почти так же серьёзно, как и клиенты. Рисовал на себе защитные знаки, медитировал, собирал всякие глупые вещи в свою сумку. У него даже было завещание, в котором указывалось, как именно нужно уничтожить его тело, если он умрёт при странных и невыясненных обстоятельствах. На меня это давило, и мы прекратили сотрудничество.

* * *

Квартира дамочки мне сразу не понравилась. У всех людей, которые пользуются моими услугами, странные представления о том, как должен выглядеть дом. Это всегда нагромождения предметов. Или неуютно подобранные тона интерьера. Всегда есть что-то неправильное и неуловимое. Моя главная задача — понять, что именно заставляет чувствовать опасность, и не позволить неудачному дизайну управлять моими страхами.

Дамочка мнётся на пороге, спрашивает, точно ли я хочу остаться совсем один, нехотя вытаскивает из истерзанной сумочки мой аванс и, наконец-то, уходит.

На самом деле странно, что при всех этих скрипящих половицах, громоздких шкафах и прочих прелестях домов с привидениями, клиентка боится именно скрежета по окну.

Я выключаю свет и жду. Мерзкое хихиканье вырывает меня из полудрёмы. Оно раздаётся совсем близко, из-за окна. Словно кто-то прижался губами к щёлке между рамами, специально, что бы разбудить меня смехом.

Я почти уговорил себя, что мне показалось, когда я услышал тот самый скрежет. Я смотрел в пустое окно и слышал, как кто-то медленно ведёт когтями от одного угла стекла до другого, по диагонали. А затем, перебирая пальцами, стучит ими по стеклу.

Поборов страх, я подошёл к окну. Не буду врать. Мне пришлось собраться духом, чтобы открыть его и выглянуть наружу.

Никакой ветки там не оказалось. Краем глаза я заметил тень, скользнувшую внутрь. Мерзкий смех раздался уже внутри комнаты. Меня прошиб холодный пот.

А потом я заставил себя закрыть окно.

* * *

Я снимал с себя человека, которого носил как костюм уже несколько лет, с самого начала успешной карьеры охотника за призраками. Людской образ мышления и человеческие страхи слезли с меня вместе с телом.

Та женщина пригласила меня в свой дом и ушла. Теперь я здесь хозяин. И что бы ни пробралось внутрь этого дома, оно не уйдёт без моего разрешения.

* * *

Тонкие когтистые лапки дёргались в агонии, крючась на потемневшем паркете даже после того, как я их отгрыз от тела. Вкусные лапки.

Выгодная сделка.