Сесть я решил на мысе Канаверал, по старой памяти. Да и был он ближе, чем все остальные космодромы, а Плисецкий выглядел как-то чересчур мрачно. Вокруг сплошная выжженная земля. На мысе Канаверал было тепло, даже прохладно, что немало подивило меня, не припоминал такой погоды в июне. Меня, естественно, никто не встретил. Не затребовал моих позывных. Надеялся, что сразу увижу людей, но все тщетно. Плита космодрома была чиста и занесена мусором. На Эль-Хомбро в мертвый сезон было больше кораблей, чем здесь. Ко мне спешил автопогрузчик, деловито урча он выкатил аппарель, открутил винты у грузового люка и стал вытаскивать ящики с непонятным мне оборудованием, складывать на электрокары и те покатили их в космопорт. Я сел в пассажирский электропоезд, он показался мне особенно пустым с рядами кресел у окон. Здание порта приближалось медленно, на полпути поезд остановился и двери открылись. Я даже приготовился, что кто-то войдет, но понял, - в это время садилась «Лунная», поезд всегда останавливался на этом месте. Это убедило меня, что космопорт покинут давным-давно. Пришлось подождать, пока поезд не посчитал нужным двинуться дальше, и через пять минут я входил в здание порта. Тот изменился с моего последнего пребывания здесь, но не настолько, чтобы я его не узнал. По-прежнему полосы на полу с разными цветами, чтобы не плутать бесцельно, по прежнему черная полоса с надписью «прямая и явная угроза». Я прошел порт, не останавливаясь. На улице ждали несколько машин, заглянув в одну из них, я обнаружил полный заряд батарей и брошенные в спешке вещи. Я рассмотрел их. Чемодан, рассыпавшийся не вовремя, женские вещи, давно истлевшие чулки, платки, рассыпались от прикосновения, бумажник с еще целыми долларами, пистолет на полу, обойма почти полная, я его взял. На заднем сиденье облезлый плюшевый мишка, незримый свидетель массового бегства. Его хозяйка сейчас ходит где-то на орбите, разнося обед, или летает, стукаясь о стены маленького спутничка. Машина плавно тронулась, вскоре я мчал по дороге в город. Но не доехал. Увидел незнакомое мне сооружение и свернул. Пыль уселась не скоро, устал ждать и пошел прямо сквозь облако пыли. Тем страннее показалась мне эта конструкция, медленно проступающая сквозь завесу.
Это была высокий металлический куб неправильной формы, сплошь состоящий из видавших виды проводников, намотанных на общий каркас. Более всего это походило на остов корабля, обросший водорослями. Проводники были кое-где оборваны, кое-где обрезаны, но большей частью они были впаяны в маленькие черные коробочки, образующие узлы, множество узлов. В середине конструкции я сбился со счета, так много было этих черных точек. Пришло на ум сравнение с нервной системой, но я пока отогнал это. Не было ни намека на дверь, люк или просто лаз, чтобы пробраться вовнутрь. Я обошел вокруг, везде борода проводников, плотная и тяжелая. Высотой метров шесть. Приподняв один из проводников, я посмотрел на срез, срезано очень чисто с термическим следом, как будто лазерной пилой. Отошел и теперь уже подумал о нервных узлах Цербера, - это должны были быть они, если они существовали вообще на самом деле. Возможно, коммуникации проходят под землей, оптоволоконный кабель с суперпропускной способностью. Кто же набросился на этот куб, словно в слепой ярости, повырывал или посрезал проводники, лишив его функциональности. Или он до сих пор действует, отрезанный от всего мира, как будто запертый в коме человек? Я сел обратно в машину и тронулся с места, - в это время меня обогнал другой транспорт, он перегородил мне дорогу и двери его отворились. Это было так неожиданно, что я даже не удивился, а когда увидел знакомую физиономию Картера, то даже рассмеялся. Так вот что за груз всучили мне на орбите. Вот что я вез в одном из ящиков. Картер не обратил на меня внимания, пробежал мимо, бросился к кубу и просто рухнул ничком перед ним. Он застыл так на долгое время. Я подозревал у него какой-то удар, вызванный неведомым излучением, подошел к нему и довольно невежливо пнул его по ноге.
- Ты что делаешь?
- Дома, - сказал глухо Картер, - дома.
Кажется, я услышал в его голосе слезы. Может быть, молчун лукавил насчет Картера и он живой человек? Но нет, все-таки робот.
- Ты знаешь, кто это?
- Это ПС-212А.
- Как ты узнал?
- Она говорит.
- Как ты ее слышишь?
- А как ты ешь?
- Хмм… Она и сейчас говорит?
- Ну конечно, болван.
Картер, все-таки он. Сел, принялся отряхиваться.
- Кто ее разрушил?
- Не разрушил. Выколол глаза и вырезал язык. Не знаю, она сама не знает.
- Где-нибудь еще есть такие же, как она?
- В городе большой гипносиум. Там таких, как она, пять.
- Гипносиум еще работает?
- Она не знает.
- Сколько лет она в таком состоянии?
- Семь лет.
Картер встал с пыльной земли, мы пошли к машинам. Я сказал ему сесть со мной, он кивнул. От прежнего кривляки и прохвоста не осталось ни следа. Он был сама серьезность. Тронулись, быстро набрали скорость и вскоре въезжали в город. Сам город очень изменился. Улицы пустынны, кое-где дома продавлены, как будто кто-то проехал по ним, не вписавшись в поворот. Фонарные столбы срезаны таким же способом, как и проводники. Все мелкие пристройки к зданиям снесены начисто. Никаких киосков и будок. Внимание привлек рекламный щит. Я подъехал: изображен был робот, покрытый панцирем, в одной руке был пистолет, другой он призывно махал тебе. Надпись внизу: «Все для победы!». Я оглянулся. Картер стоял у машины, кричать мне не хотелось, я молча вернулся назад. Для кого этот плакат? Роботы зовут на войну. С кем? Защищать от кого? Больше не задерживаясь, мы отправились на центральную площадь и вскоре увидели большой купол гипносиума. Ворота были раскрыты настежь. Не входи туда, автоматика может еще задействована, лучше я, - сказал Картер и быстро зашагал внутрь. Через несколько секунд он вышел.
- Ну что?
- Так и думал. Если бы ты зашел, то не вышел бы. Там кругом датчики, на случай, если ты передумаешь… Роботы у порога ждут. Только они все мертвы. Через пять минут после входа в ворота, если твои показатели еще активны, а не состоянии сна, - экстерминация. Впрочем, безболезненная.
- А люди?
- Вход в ясли залит бетоном. Не меньше трех метров. Кто-то очень не хочет, чтобы оттуда кто-то вышел. Но люди живы. И ПС тоже.
- Я хочу поговорить с ними. Через тебя.
- Я не хочу.
- Надо.
- Ты не выйдешь из гипносиума.
Я молча обошел его и пошел к воротам. Он догнал меня через сотню шагов, как я и предполагал. Мы оказались в сумеречном коридоре. Роботы лежали у стены и были мертвы. Роботы – точная копия людей, вплоть до сетчатки глаз. Более люди, чем сами люди. Аккуратные вырезы, как будто хирург вырезал им органы. Один без головы, срез ровный и оплавленный. У другого грудь прожжена насквозь, тонкое отверстие. Картер даже не взглянул на них. Толкнул дверь и я нос к носу оказался перед роботом в белом халате, стоявшим за дверью с безучастным выражением. Давно и безнадежно мертв. Халат рассыпался от дуновения сквозняка. Сквозь вторую дверь за его спиной мы прошли в диспетчерскую. Здесь рядом стояли три куба, три ПС, ровный гул заполнял помещение. Картер лег перед ними ничком и глухо сказал:
- Спрашивай.
- Что случилось с роботами?
- Когда-то эпидемия, Потом массовая смерть.
- Что за эпидемия?
- Некачественный монтаж. Нехватка материалов. Все больше – старые комплектующие. Нет ресурсов, не восполняются. Нет знаний. Постепенно густеет смазка, цепенеют суставы. Потом полный паралич.
- А дыры? Разрезы?
- Это после того, как они потеряли зрение и слух.
- Как это случилось?
- Внезапное нападение. Никто не ожидал.Полный крах. Единственное, - поддерживать гибернарии в исправном состоянии. Люди живы. Когда-то проснутся. Спасут.
- Связь с другими городами?
- Связи нет. Ни с городами, ни с Верховным.
- Кто такой Верховный?
- Цербер.
- Сколько лет нет связи?
- Семь лет.
- Семь лет назад произошло нечто, внезапно напавшее, лишившее слуха и зрения, убившее роботов, так?
- Да.
- Кто это сделал, по их мнению?
- Неизвестно.
- Хорошо, по-другому. Наиболее вероятный противник?
- Человек.
- Скажи им, если не человек, кто второй на очереди?
- Машины, вторая вариация.
- Что за вторая вариация?
- Мелкие летательные аппараты, простейшей конструкции, неизвестного происхождения.
- Может роботы сами сделали их?
- Может.
- Сначала, до уничтожения. До эпидемии. Что было?
- Точнее.
- Я имею в виду, после того, как последний человек исчез с Земли, кто контролировал машины?
- Верховный.
- Когда он стал им?
- Он всегда им был.
- Откуда появились роботы?
- Их создал Верховный.
- Кем были роботы?
- Его дети.
- А вы тогда кто?
- Его слуги.
- Страна роботов росла и развивалась, что потом?
- Эпидемия.
- Та, которую вы описали?
- Да.
- Как с ней боролись?
- Он думал.
- Что-нибудь он предпринял?
- Да. Большая масса материалов перемещена на север. Большое количество энергии переброшено. Когда-то: постоянное потребление, очень интенсивное, потом все меньше и в конце концов прекратилось.
- Что это дало?
- Он не говорит нам.
- Но как боролись с эпидемией?
- Роботы падали – их разбирали. Собирали новые. Переплавляли.
- И все?
- Четыре минуты, - сказа Картер и встал, - нам надо спешить, если не хочешь застрять здесь навечно.
- Мы вернемся?

Как уже указывалось в популярном материале про "хитрый план Путина" история российской политики в отношении Украины если чем то и характеризуется, то в первую очередь терминами непоследовательность и ситуативность. Попытки отрицать это доходили до смешного, вроде оправданий причин поражения РФ в 2004 году тем, что якобы перед "оранжевой революцией" никакой системной внешней политики в отношении Украины не велось. В этом стремление выгородить косяки начальства, глупости даже больше чем невежества, ибо не понимая причин предшествующих неудач, крайне трудно рассчитывать на успехи в дальнейшем, так что подобные пропагандисты скорее оказывают "генеральной линии" медвежью услугу в духе пропагандистов позднебрежневского периода - побольше колебаний вместе с линией партии, даже если понимание линии партии отсутствует как таковое.

На деле, нынешнее поведение России, при всей странности и непонятности этого подхода для окружающих, как раз типично, в том числе и в плане двусмысленности этого поведения.
Когда от России требуют слить Новороссию или же наоборот броситься на ее защиту, как правило за рамками этих вопросов оставляют предшествующий опыт, который во многом и определяет столь надоевшую многим двусмысленность происходящего.

1. Государственный переворот в Киеве был неожиданным для Кремля как и скорость обрушения режима Януковича, которого Москва опосредованно поддерживала, как политически, так и экономически.

2. В ходе последующих событий, Москва удачно воспользовалась подвернувшейся возможностью отжать Крым, за что спасибо хунте и тем офицерам, которые гениально спланировали комбинированную специальную операцию по разгрому украинской группировки в Крыму без стрельбы.

3. На волне победной эйфории, в Кремле всерьез задумались о том, что Крымом можно не ограничиваться и заинтересовались идеей Новороссии/Юго-Восточной Федерации, когда несколько областей Украины либо входят в состав РФ, либо же становятся основной независимого от Украины и зависимого от РФ государства.

4. На поддержку этой идеи были брошены значительные организационные и информационные средства, при этом подразумевалось и даже открыто заявлялось (в том числе и самим Путиным), что в случае чего, РФ без колебаний введет войска для защиты "своих". Пик этой линии пришелся на конец апреля, когда 24 числа в Кремле по факту движения механизированных колонн хунты всерьез обсуждали вопрос о вводе войск.

5. Решение тем не менее не было принято. Хунта войска отвела, а давление с Запада резко усилилось - санкции не являлись прямой угрозой. но в них содержался огромный потенциальный риск для РФ несмотря на весь ура-патриотизм в духе "да что нам эти санкции, да мы..." Это было в полной мере осознано руководством РФ к концу апреля.

6. С конца апреля пошел пересмотр линии поведения, когда мартовская ура-пропаганда и эйфорические мечтания "да мы за пару дней до Днепра дойдем", сменились осознанием, что не все так просто и момент для беспрепятственного силового вмешательства в какой-то мере уже упущен. Произошло это в силу оперативной помощи, которую США и их сателлиты начали оказывать своим марионеткам, ввиду чего складывание новой власти после государственного переворота происходило быстрее, нежели это подавалось в марте 2014 года. Вкупе с слабой организованностью пророссийских сил на Юго-Востоке (причины этого указывались в материале "Хитрый план" Путина), Россия оказалась перед необходимостью более активного вмешательства в происходящее, так как хунта с помощью американцев набирала силу быстрее, нежели разрозненные пророссийские группы, действовавшие без общего плана, единого координационного центра и внятной информационной стратегии. В течение апреля, пока Россия благодушно смотрела за медленным развитием ситуации на Донбассе, хунта смогла подавить открытые выступления в Николаеве, Запорожье и Харькове. 2 мая грянула Одесская Хатынь и когда она осталась без последствий, в Киеве поняли, что Россия на данном этапе войска не введет, что и послужило спусковым крючком активизации идущей сейчас карательной операции (в ходе нее с обеих сторон погибло уже более тысячи человек). Этот переход от готовности ввести войска 24 апреля до фактического спуска на тормозах массового убийства в Одессе, заложил основу столь популярному ныне тезису "Путин все слил".

7. В момент перехода от позиции прямой поддержки восстания на Донбассе к опосредованной поддержке добровольцами, оружием и информационным прикрытием, мартовская пропаганда времен "Крым-наш" из резко позитивной, стала играть крайне негативную роль - многие люди искренне поверили в то, что говорил Путин и что обещалось восставшей Новороссии и даже Крым уже не грел сердца патриотов.

8. Изменение политики Кремля начало вызывать когнитивный диссонанс. Как известно от любви до ненависти один шаг. Сама мысль о том, что Новороссию могут сдать или допустить ее гибель, для многих оказалась неприемлемой. Естественно возникает желание найти виноватого, и Путин тут в силу данных обещаний, оказывается одной из первых мишеней. Таким образом изменение политики в отношении Новороссии приводит к разрушению патриотической консолидации, которой Кремль смог добиться после присоединения Крыма. В патриотической среде начали зреть настроения основанные на утверждении, что "Путин предал". После известных заявлений Стрелкова, эти настроения вырвались наружу, когда часть патриотической общественности ставит вопрос ребром - или вводите войска или Путин предатель. Вот так вот примитивно, но в этом как раз очищенная суть.

9. На деле, еще в феврале никакого присоединения Новороссии не планировалось и близко. После присоединения Крыма, в Кремле посчитали, что таким же макаром можно присоединить и Новороссию, но недооценили противодействия со стороны США. После оказанного давления, Кремль был вынужден спрятать свои проявившиеся амбиции и вернуться к уже знакомой по 23 годам "незалежности", тактике лавирования, когда как минимум публично приходилось терпеть даже явные оскорбления и унижения. Но заявленные претензии на Новороссию, придали позиции РФ определенную инерцию, когда на фоне нарастающего давления со стороны США, предпринимались неофициальные действия направленные на то, чтобы Новороссия не захлебнулась сразу. В результате возник неофициальный канал помощи, который вкупе с помощью обычных граждан и добровольцев, создал для новых государств возникших на обломках Украины некоторую материальную базу. В итоге, действия России на фоне карательной операции свелись к тому, чтобы обеспечивать некий минимальный уровень для продолжения восстания, но его оказалось ясно недостаточно для военной победы над хунтой. Во второй половине июня, ситуация стала совсем тяжелой и из ДНР уже открыто пошли заявления, что если Россия не увеличит помощь и не введет войска, то проект Новороссии будет уничтожен.

10. Несмотря на огромные потери хунты в живой силе и технике, кольцо вокруг ДНР и ЛНР начало сжиматься, так как хунта смогла нарастить достаточное кол-во живой силы и техники, чтобы начать попытки создать кольцо окружения вокруг ядра восстания. На данном этапе, продвижение войск хунты идет довольно медленно, но риск стратегического окружения сохраняется. Одно дело удерживать город, другое дело - защищать открытые пространства на границе, которые крайне уязвимы для ударов авиации. Этот риск в полной мере осознается и на Донбассе и в Кремле, что и приводит к простой вилке решений - или слив Новороссии или же ввод войск. Вилка образуется в результате того, что промежуточный вариант с неофициальной поддержкой дает возможность поддерживать сопротивления, но не обещает победы, о чем уже открыто говорят те, кто сейчас воюет на Донбассе. Варианты в духе "ждать зимы, а там хунту прижмет" не работают, потому что велик риск, что ДНР и ЛНР не доживут до зимы. Как уже говорилось ранее, оба варианта - и вводить войска, и признание неизбежного поражения Новороссии несут для РФ целый спектр крайне неприятных последствий из которых сейчас мучительно выбирают в Кремле.

Источник

Продолжение в комментах...