Есть у меня, значится, своя альтернативная реальность. Понимаю, что в современном обществе это достаточно распространённое явление, но у меня немного другой случай. Не сказать что случай особо клинический, но с бессознательным связь прямая: моя реальность - во снах.

Лет с ковырнадцати стали мне сниться сны, проиходящие в одних и тех же локациях, но с разными сюжетами. Сюжеты особой изысканностью не отличались и вполне себе отражали переживания тинейджера тех времён: идёшь в школу, а попадаешь в пустыню; идешь к другу в гости, а попадаешь в квартиру занимающую весь первый этаж девятиэтажки типовой застройки плавно переходящую в ту самую школу; едешь в сад к бабушке за 7 километров от города на троллейбусе, а попадешь туда куда ехал и тебя это нисколько не смущает; идёшь на свидание с девушкой, а девушка не пришла... потому что её у тебя и не было никогда. Короче всё как в жизни. Только местность обычно была лишь отражением реальности и отличалась от неё довольно таки сильно, догадаться о её "корнях", тем не менее, можно было почти всегда.

Со временем в этих снах я начал замечать что обстановка какая-то знакомая, и что если пройти вооон в ту арку дома, то попадёшь в огромный пустырь. А если поехать в сторону девятого микрорайона, то попадёшь в другой город. Но это только если зима. Если не зима, то попадёшь в садовое товарищество к бабушке, но только не с главного хода. Но зима, конечно, круче. Короче я ориентировался на местности натурально аки гугл мапс, причём иногда я помнил свои предыдущие приключения на это местности и действовал с учётом своего, если так можно сказать, опыта. Например если видишь лифт - воспользуйся лестницей, так как по статистике в снах на свой этаж ты попадёшь никогда. И тебе повезёт если ты вообще на этаж попадёшь, потому что обычно лифт либо пытается пробить крышу и тупо уприается в потолок, либо по какой-то причине начинает ехать вбок по каким-то туннелям, выезжает на улицу и по пути ты встречаешь всех своих соседей и знакомых стыдливо опуская глаза - ведь наши люди в булочную на лифтах не ездят. Хотя и лестница такое себе средство перемещения по этажам, достаточно предсказуемо она оказывается разрушенной ровно перед твоим этажом.

Но самое интересное - это то, что я помню всё после того как проснусь. Более того, я помню это всё прямо сейчас, всё за многие годы моей жизни. Пока я писал этот текст я прокручивал в голове один сюжет за другим, вспомниая местность, особенности перемещения по ней и что примерно там происходило.

Доктор, это лечится? :)

Иллюстрации: Evas_Dae

Бета: Белый туман

Уже пол года молодой дрыгвич жил со своими новыми друзьями на космической станции, вращающейся на стационарной орбите его родной планеты. Мёльн (облако, нордсьенский, примеч. автора), а таково было название станции, свободно вмещал пятьдесят человек персонала, включая команду Дракко.

Самое любопытное, что Алеша достаточно быстро освоился, хотя в самом начале и думал, что не место ему тут и рвался всем сердцем домой.

Ему иногда вспоминалось как он впервые поднимался к станции на транспортнике, искусно замаскированном под шнекья. С грустью он посмотрел в иллюминатор на удаляющуюся родную планету и тихо прошептал: «Выходит и правда на облачке оказался, значит все правильно по жизни делал, да, матуля?»

Хейдар ответил ему на языке дрыгвичей, так странно прозвучавшем в оглушительной тишине:

- Ты действительно, все делал правильно.

Алеша удивился, но виду не показал, спросил только:

- А сколько ты, бацка, языков знаешь на самом деле?

Хейдар в ответ лишь пожал плечами.

Тогда Алеша, глядя на него очень внимательно, произнес на языке половяков:

- Син ашык тугел ниятен (ты человек с неясными намерениями, половяцкий, примеч. автора).

На что Хейдар вскинул светлую бровь и ответил ему:

- Мин белем шактый анлау (я знаю достаточно, чтобы все понимать, половяцкий, примеч. автора).

Алеша кивнул, повернулся к противоположному иллюминатору и глядя на приближающуюся станцию, внушительную, непонятную и такую одинокую среди миллиарда рассыпанных звёзд, тихо спросил:

- А какова будет моя плата за то, чтобы все понимать?

Хейдар не ответил, лишь оценивающе посмотрел на поникшего Алешу, как-будто спрашивая: «А сам ты на что готов» и хлопнул его по плечу.

Алеша вздохнул тяжело и стоял понурив голову, не глядя на своего спасителя и видно было, что внутри него идет борьба, что спорит он сам с собой, и не может понять как ему быть дальше.

Хейдар, наконец, нарушил молчание и задал вопрос:

- Ты не можешь принять решение, верно говорю?

Дождался утвердительного кивка дрыгвича и продолжил:

- Никто тебя ни к чему принуждать не будет, здесь не враги тебе, но и не друзья еще. Вижу, что ты чувствуешь себя обязанным за спасение, но зачем ты здесь и по карману ли тебе цена ты не знаешь. Давай мы с тобой так договоримся, ты сейчас мне доверишься и поживешь на станции, осмотришься, задашь вопросы а дальше решишь сам. Сразу говорю, что если захочешь остаться, будет не просто и надо будет подчиняться строгим правилам. Если решишь уйти - препятствия чинить не буду, отпущу, но ты будешь помнить свою жизнь ровно до того момента, как лежал под пригорком, а все знания и умения, что здесь получишь, я заберу.

Алёша примолк, обдумывая предложение. Наконец поднял голову, сжал губы и протянул руку.

Хейдар руку крепко пожал и наконец представился: «Я - Хейдар Нейге, Младший сын Гурда-Миротворца, кёнинг Мёльна и капитан Дракко, летучей шнекья, приветствую тебя в своей команде. Будь же нам верным товарищем и равным среди равных».

Так Алёша оказался на станции и приступил к обучению.

Время шло, он общался с новыми людьми, дивился устройству Мёльна и царившим там порядкам и сам не заметил, как привык к новой обстановке и в какой-то момент поймал себя на мысли, что даже не представляет свою жизнь по другому.

Мёльн считался объектом гражданского назначения, и основной деятельностью по бумагам была указана научно-исследовательская. Родная планета Алёши представляла промышленный интерес для многих крупных добывающих компаний. Например, для основного, но не единственного заказчика Хейдара - геологической корпорации Смирновых.

Условия на планете были далеки от межгалактических стандартов и являлись скорее дикими. Дополнительным осложнением для иноземцев были правила о невмешательстве в развитие чужих цивилизаций. Поэтому нужны были проводники, которые с одной стороны знали местный язык, правила и обычаи, имели привычку часто и по долгу сражаться, а с другой стороны не пугались бы технологий. И потому экипаж Мёльна был уникальным и единственным в своём роде.

Хейдар был седьмым и младшим сыном повелителя северных земель и межгалактической путешественницы, учёной. Он принадлежал сразу двум мирам: был привычен к битвам, суровому быту и варварским обычаям, но при этом имел две докторские степени и активно использовал достижения современной науки. И команду собрал себе под стать.

Поэтому, помимо основных модулей, включая просторный архив, улучшенный медицинский корпус, кухню и транспортный отсек, на станции были и другие, специфические, помещения, необходимые для работы.

Например, лаборатория, наполненная огромным количеством разнообразной техники, от которой у Алеши захватывало дух. Особенно его впечатляли закрытые стеклянные короба в которые можно было совать руки в перчатках. А манипуляторы, прикрепленные к стенам и потолку, приводили парня в такой же восторг, как и роботизированный медицинский комплекс.

Отдельного внимания заслуживали оружейная, тир и спортивная площадка. Под стрельбище и спортивный зал были отведены просторные отсеки. Тир даже был панорамным и с отдельным выходом в космос.

На памяти Алеши команда Дракко, одев скафандры, магнитные ботинки и вооружившись гравитационными пушками, уже пару раз играла в салочки в открытом космосе. И единственным фактором, удерживающим игроков у корабля, был не здравый смысл. А специальный трос, благоразумно привязанный лично Хейдаром ДО того как мужчины с криком «парашютики не забываем» подталкивали друг друга к шлюзу.

В общем станция действительно была необычная. «Чудесатая», как Алёша называл её на родном языке, чем приводил своих товарищей в детский восторг. Особенно радовались такому определению Гуннар и механик Кристиан, говоря при этом, что все обитатели станции в таком случае - чудики, а главный чудила у них командир. У Хейдара эти приступы неконтролируемого веселья вызывали только улыбку.

По мнению Алёши и сами обитатели станции были не лишены определенных причуд. При этом все эти люди, такие разные по характеру, привычкам и облику, все же имели общие черты. Удивительно, но находясь в их компании, он не чувствовал себя одиноким. Их сплоченность и непонятное ему единение, приверженность общей цели, добродушие и умение искренне переживать за товарища, создавало чувство большой и дружной семьи, которой у Алёши никогда не было.

При этом он уже имел возможность убедиться, что на палубе Дракко во время выполнения заданий царила железная дисциплина. В работе все были собраны и беспрекословно выполняли приказы.

Самыми старшими в команде были уже знакомый Алёше судовой врач Янсен ван Берг и Кристиан - механик, спроектировавший Дракко.

Оба мужчины были межгалактическими странниками и им было около сорока лет. Алёша, узнав продолжительность жизни их рода, составлявшую в среднем около двухсот лет, был впечатлён. Такие цифры не укладывались в голове у юноши. Он даже как-то спросил у ван Берга, а будет ли он, Алёша, жить столько же.

Врач, едва сдержав смешок, велел ему есть больше овощей, а не таскать по ночам с кухни шоколадные батончики и не заедать их хрустящим картофелем. Он доверительно сообщил растерянному и покрасневшему парню, что при хорошем поведении и правильном уходе Алёша сможет дожить лет до ста, но учитывая в какую дурную компанию он попал, ни в чем нельзя быть уверенным. Ведь никто из них не знает, где проснется завтра и проснется ли вообще.

Еще в команде Дракко были связист Сэм О Сэм, Хафидт - единственный настоящий моряк, любивший море всем сердцем, биотехнолог Карл, это самое море всем сердцем ненавидевший и разведчики: весельчак и бабник Гуннар, братья, умевшие обращаться с любым оружием и загадочный человек с большой свалявшейся бородой. Этот странный рыжеволосый человек, немного сутулый, всегда ходивший в стертых «походных» ботинках, толстом свитере с большим воротом и искусным вязанными рисунком в форме оленей, называл себя «географ», но на самом деле имел имя Бирн, которое переводилось с северного наречия как медведь, и очень ему подходило.

Ведь никто кроме Бирна, с его спутанной бородой, осоловевшими глазами, не мог создать ощущения приятного зимнего вечера в уютной медвежьей берлоге. Ощущение это было реалистичным даже в самый знойный июльский день.

Гуннар, ровесник Хейдара, был его правой рукой и старшим разведчиком. Они часто отлучались вдвоем или брали с собой Янсена и потом многозначительно переглядывались или отпускали странные шутки, понятные только им. Мужчины, похлопывая друг друга по плечу приговаривали что-нибудь вроде: «А я не предполагал, что можно ездить со скоростью 90 км в час, ночью, по пересеченной местности, без света, зимой», или «Прыжки с нераскрывшимся парашютом в елки ничто в сравнении с приземлением на муравейник».

Что такое парашют, Алёша еще не знал, но уже дошел в своем обучении до расчета скорости. Потому внушительные параметры передвижения по ночному бездорожью неизменно производили на него впечатление и он каждый раз требовал, чтобы и его взяли на такую прогулку.

Но больше всего юношу поражало, что с виду такой безбашенный Гуннар, терял все свое шутливое настроение и становился сосредоточенным, серьезным и выглядел опасно, стоило Хейдару отправить его вместе с подшефными близнецами на какое- нибудь задание.

Эрвар и Скапти, подчиненные Гуннара, были ровесники дрыгвичу. Но в отличии от него не растеряли своей детской непосредственности и постоянно устраивали розыгрыши. Но больше всего им нравилось намеренно всех путать, утверждая, что виновник другой брат и оправдываться словами: "Похоже, что шутка не удалась!»

И ошибиться тут было немудрено, особенно учитывая, что парни носили одинаковую стрижку с бритым наголо затылком и собранным на макушке в пучок длинным хвостом и имели привычку одевать одни и те же вещи.

Помимо прочего они часто продолжали предложение друг за другом, а иногда говорили хором. При их схожести даже в голосах, производимый ими эффект стерео заставлял Алёшу сомневаться в реальности происходящего и вспоминать про проклятую березу на пригорке, с которой все началось.

Однажды Хейдар, в очередной раз разыгранный братьями, не сумел определить и наказать виновника и окончательно убедился, что с этим безобразием необходимо покончить. Со словами «Кёнинг он тут или нет», он в тот же вечер сговорился с бородатым Бирном, как решить этот вопрос и наконец отличать братьев.

И видимо братья крепко всем досадили, потому что Бирн, от которого с трудом можно было ожидать согласия на такую авантюру, принял предложение. Он, прихлебывая из своей кружки темный сладкий напиток, недобро усмехнулся и сказал:

- Доигрались. Не стоило рисовать на моих картах. А перенос островов Куру в Империю восходящего Нихон это верх издевательств. Особенно учитывая, что они предмет давнего спора, и лично я считаю, что острова по праву принадлежат племени сАха.

В ту же роковую ночь Хейдар, пользуясь своим положением, велел программисту Эниассу, отключить внутреннюю систему безопасности. Географ и программист, под предводительством их храброго и крайне коварного командира, бесшумно, как воры в ночи, прокрались в каюту братьев и вплели в их длинные светло-русые хвосты разноцветные ленты - зеленую Эрвару и красную - Скапти. Для закрепления эффекта ленты были обмазаны специальным медицинским клеем, добытым у Янсена.

В 6:35 утра по корабельному времени компания из трех человек в лице Хейдара, который как командир вставал рано, Эниасса, который в такое время еще не ложился, и Бирна, который как и положено медведю, пребывал в состоянии перманентной задумчивости, сидели на кухне. Не спешно наслаждаясь завтраком они в красках рассказывали всем заходящим членам экипажа об успешном завершении операции «ленточка» и суровом, но справедливом возмездии, настигшем близнецов за всех их безнаказанные шутки.

Новости разлетелись быстро и уже в 7:01 весь экипаж станции собрался на кухне для выяснения подробностей. Тут Мёльн содрогнулся от душераздирающего крика близнецов о помощи, сдобренного нецензурной бранью и обещаниями страшной и мучительной смерти виновнику их страданий.

Звуки праведного гнева становились громче, дверь распахнулась настежь и в просторную кухню, забитую под завязку людьми влетели братья в одном исподнем. Ленты, зеленая и красная, были обмотаны вокруг головы каждого из братьев на манер хайратника. Разодранные подушки крепко прилипли к волосам и от каждого движения перья рассыпались во все стороны.

Все разом умолкли. Тем громче в этой неожиданной тишине прозвучал вопрос близнецов: «Какого черта их головы похожи на курятник, разоренный лисой, и кто за это ответственен»?

Первым опомнился Эниасс, стоявший ближе всех к выходу: с тихим достоинством коренного нордсьена и настоящего программиста, он покинул помещение с целью принести своей фирменной успокоительной настойки. Эниасс справедливо рассудил, что сейчас поднимется шум и гвалт, и разбираться по первости, вряд ли кто будет. А потому, крайне необходимо помочь товарищам обрести внутренне равновесие. И более действенного средства, чем его травяная настойка, еще не придумали.

Хейдар слегка вскинул светлую бровь и под хохот всего экипажа поприветствовал вновь прибывших словами:

- Похоже, что шутка не удалась. Но каков эффект - теперь-то мы сможем без труда вас отличить.

Итогом этой истории для братьев стало добровольное признание кто из них кто, а так же новая косая стрижка со сложным названием «скро шаерь», выполненная Хейдаром лично. Кёнинг Мёльна, вооружившись опасной бритвой и ножницами, приступил к стрижке со словами: «Вы мою косу видели? Сам делаю. Правда, не всегда получается. Но ведь можно побрить вас и налысо»

Вот в такой немного безумной атмосфере жили обитатели Мёльна, подшучивая друг над другом, но всегда готовые придти на помощь по первому зову товарища.

Тем удивительнее было Алеше непонятное поведение Гуннара и Янсена, которые за последнюю неделю в третий раз о чем-то долго переговаривались в архиве.

В этот раз они выбрали дальний угол с очень старыми данными, и Алеша стал невольным свидетелем их разговора. В поисках нужной пластины он забрался слишком высоко, потянулся и неловким движением ноги толкнул выдвижную стремянку, которая скрипя отъехала, вынудив его забыть обо всем и на манер олуши свить гнездо в архиваторе.

Парень уже хотел позвать товарищей на помощь, как услышал их странный разговор и не посмел обнаружить свое присутствие.

Гуннар, резко и с силой прижав Янсена к полкам плечом, быстро оглянулся по сторонам и сердито стал отчитывать не стесняясь в выражениях:

- Ты хоть понимаешь, идиот рыжий, как ты рискуешь? ПарАми лекарств надышался? Ну так срочно проветри мозги, пока тебе Хейдар их не промыл!

- Не могу. Слишком много уже сделано. Я не отступлюсь.- отвечал ему ван Берг тихим, но очень твердым голосом, полным отчаянной решимости.

Гуннар зверел на глазах, продолжая злобно шипеть в лицо своему собеседнику:

- Ещё скажи, самостоятельный ты наш, что ты одной рукой установишь тетрил для ювелирно точного взрыва, а второй - будешь отключать систему мониторинга и настраивать показатели жизнеобеспечения саркофага! А потом подхватишь 500 кг под мышку и за 15 минут доберешься до альтернативного источника питания.

Но самое главное, - тут Гуннар в сердцах тряхнул Ван Берга так, что архиватор в котором сидел Алеша опасно качнулся, - ты умудришься за два месяца изобрести антидот, который уже 28 лет не могут придумать, и спасти свою мертвую царевну, ничего не забыл?

- Забыл, - огрызнулся Янсен, - я взрывать не умею, тем более точечно. Но я все равно попробую. Лучше попробовать и погибнуть вместе с ней, чем оставить Полину умирать одну, до конца своих дней мучаясь вопросом можно ли было её спасти.

Гуннар разжал руку, еще раз с приглушенным рыком приложился открытой ладонью по стеллажу, заставив Алешу повторно уцепиться руками в края, и опустив голову сказал:

- Хорошо. Будь по твоему. Ты правила знаешь. Но перед тем как нам сотрут память и выбросят с облака на землю, я с чувством глубокого удовлетворения съезжу кулаком по твоей бледной рыжей морде.

Мужчины замолчали, каждый думал о чем-то своём. Наконец Янсен, выпрямился и абсолютно спокойным и размеренным голосом сказал:

- У нас все получится. А теперь идем, работать надо.

Алёша дождался когда уйдут его товарищи и уже хотел спуститься, как увидел пластины по химии с говорящим названием: «Домашние бомбы своими руками». Подумав, что это знак, он припрятал их за пазуху и кое-как слез.

С каким бы уважением он не относился к Хейдару, он решил, что Гуннар и Янсен нуждались в помощи. И потом сам же Хейдар установил правила и первым пунктом там шла взаимовыручка.

Небольшое объявление в комментариях, Takk!