Хотя Сиродиил похож на феодальное королевство, на самом деле в этой стране давно царит коммунизм. У уличных попрошаек в карманах золота больше, чем у графьев. Даже в гильдиях, как в настоящих коммунах, можно брать все без спроса из шкафов и со столов.



Графы здесь настолько вежливы, что предпочтут простоять целый день на ногах, нежели попросить наглеца сойти с их собственного трона.



Каджиты сожрали здесь всех птиц, за исключением их невидимых певчих разновидностей.



Крысы в Сиродииле произошли от зайцев. Или от кенгуру. По крайней мере, прыгают они как тренированные блохи.



Смертность на дорогах заметно уменьшилась с тех пор, как по обочинам начали ходить менестрели-телепаты. Они чувствуют опасность шестым чувством и начинают играть тревожную музыку, предупреждая всех вокруг.



Внимательно проверь карманы, когда пересекаешь границы. Ложки и пряжа здесь на нелегальном положении, контрабандисты наполняют ими свои пещеры, готовясь выбросить их на черный рынок! Если в Морровинд контрабандисты ввозят рабов, алкоголь, лунный сахар, оружие и броню, то в Киродиил они, судя по всему, завозят перья, керамические чашки, ложки и мотки пряжи. И ножницы, конечно!



Любимое занятие местных жителей — бандитизм. Разбойников на квадратный километр здесь в десять раз больше, чем представителей других профессий. И похоже, это очень доходное дело, так как бандиты всегда могут позволить себе самые модные доспехи.



Крестьянам запретили учиться в школах с тех самых пор, когда класс получил новый уровень на географии и математике... и хомячки из живого уголка превратились в злобных монстров!



Воины здесь такие ленивые, что даже когда всей стране угрожает нашествие даэдр из Обливиона, занимаются чем угодно — воришками или крысами в подвале, — но не уничтожением демонов.



Долгие века здесь шла война между дикой природой и лошадьми. Звери так обиделись на лошадей за то, что те дали себя приручить, что нападают на них всегда и везде. Даже сейчас в поездке между городами герой, обернувшись, может обнаружить волка, который кусает за попу своего древнего врага — пятнистую лошадь.



Пиратов здесь больше, чем рыбаков, — это и неудивительно, ведь в морях и реках практически не осталось рыбы. То ли всю повыловили, то ли рыба-мясник постаралась.



Охотники и лесники ненавидят друг друга. Они при первой же возможности устраивают бой до смерти — особенно если оба положили глаз на одного и того же оленя. Судя по тому, как яростно легионеры истребляют оленей, эти животные — главные подозреваемые в убийстве императора.




В свою очередь, волки здесь настолько обожают консервы, что готовы гнаться за рыцарем через половину Киродиила, в то время как рядом бродят совершенно беззащитные олени.



Осторожно — все важные вещи покрыты чем-то очень липким. Стоит взять такой предмет в руки, как он намертво прилипает, и выбросить его уже нельзя никогда! Хорошо, что они ничего не весят...



Когда перед самыми воротами города откроется проход в Обливион, полный демонов, продавцы по-прежнему идут на работу и открывают магазины, полные оружия и брони, — на случай, если один-единственный человек в мире покажется и крикнет в ухо: «Слухи!»



Под столицей Киродиила раскинулась обширная канализация. И это очень странно, если учесть, что в городе нет ни одного туалета и ни одной ванной комнаты. Для чего же тогда нужна канализация? Неужели для того, чтобы гоблинам и подземным чудовищам было где жить? Очень гуманно со стороны императора.



Поскольку во всей провинции нет туалетов и ванных комнат, все жители ходят в одежде и спят в ней же. Она настолько заскорузла, что жители городов и деревень все как один ходят так, словно боятся кашлянуть.



По приказу Уриэля Септима все нижнее белье приварено к телам жителей провинции. Снять его невозможно, да и незачем — ванных комнат все равно нет. (Может быть, именно поэтому во всей провинции не найти ни одного ребенка).



Удивительно здесь относятся к преступлениям и наказаниям. Воровать из магазинов запрещено. Не разрешается даже притрагиваться к предметам, принадлежащим чужим людям. Однако никто не запретит вам вскочить на стол, раскидать его содержимое по всей комнате или забросать дом огненными шарами! Именно так развлекаются скучающие герои в Торговом квартале.



Во все времена Сиродиил спасали преступники, которые знать не знали, за что их посадили в тюрьму! Провинция привыкла всегда и во всем полагаться на освобожденных заключенных. Поэтому все жители так хорошо относятся к ним и готовы любезно поддержать беседу, даже если вломиться к ним в дом и поднять их среди ночи с постели.



Только гоблины владеют старинным секретом изготовления крысиного шашлыка. Они жарят крыс на вертелах над костром, но вот чудо — любой чужак сможет добыть из жареной крысы только... сырое мясо!



Пояса, накидки, наплечники запрещены по всей провинции (если только они не встроены в доспех). Арбалеты и копья — вовсе не изобретены, хотя копьями пользуются даэдры.



Почему местные жители так философски относятся к даэдрам? Уж не потому ли, что здешние медведи намного опаснее любого существа, выходящего из обливионских ворот?



Но киродиильцы все равно очень трусливы. В лесах у них водятся минотавры, ворота рождают монстров... но они все равно жалуются друг другу на увиденных недавно грязекрабов. Даже властелин Дагон не так пугает их, как храбрые грязекрабы, самоубийственно кидающиеся на любого, кто окажется поблизости.



Профессия кузнеца в Сиродииле — женская. По крайней мере, большинство кузнецов — женщины.



Чем дольше ты носишь тяжелую броню, тем меньше она весит! Этот парадокс очень долго обсуждался, и исследователи в конце концов пришли к выводу: «Это какая-то магия!»



Бандитам строго-настрого запрещено требовать со случайных путников больше, чем сто золотых, — даже если путник богато одет и имеет при себе миллион.



Кисточки не подчиняются ньютоновским законам. Ученые до сих пор спорят — они невесомые или обладают бесконечным весом?



Попрошайки — не то, чем кажутся. Они шепелявят: «Подфайте на новые бафмаки!» — но стоит их разговорить, как акцент куда-то мгновенно пропадает.



Обычный завтрак среднего киродиильца похож на завтрак Буратино. Обычно это пара луковиц, которые всегда найдутся у голодного жителя провинции в карманах.



Среди жителей провинции свирепствуют биполярные расстройства: «Так, это ты тот самый герой, спасший Кватч? Убирайся с глаз моих долой!» — или «Мне надо поговорить с тобой о важном деле... У меня нет времени разговаривать с тобой!»



Герой Сиродиила может спокойно подойти к канцлеру Окато и оглоушить его двуручным мечом по голове. Стражники будут смотреть в другую сторону. Однако стоит лишь подобрать чашку, как... «Стой, вор! Отправляйся в тюрьму или умри!»



Герои Сиродиила очень лаконичны. Их речь обычно односложна: «Торонир», «Амулет», «Слухи».



Песочные часы здесь наполнены не песком, а комком клея. Это легко заметить, если попробовать перевернуть часы.



Местные жители очень любят спорт. Они проводят на Арене весь день, не сходят с мест во время соревнований, постоянно размахивают руками и кричат. Может, они просят о помощи? Ведь уйти со своих балкончиков и лож они не могут — дверь всего одна и ведет лишь на один-единственный балкон.



Двери в собственный дом нельзя запереть. Это сделано затем, чтобы маленькие гремлины могли пробраться внутрь и восполнить запасы еды в чашках на столах, пока герой спит. Если убрать со стола чашку, то гремлины просто оставят фрукты на столе.



Все секретные совещания на заднем дворе проводятся до тех пор, пока все не убедятся, что их подслушал тот, кому это нужно. Чтобы подслушать их, лучше всего встать между собеседниками.



Некромантией здесь увлекаются не старики, как можно подумать, а юные красавицы.



И на гоблинов, и на некромантов здесь идет охота — но и те, и другие очень любят обозначать свое присутствие зелеными кострами и связками черепов перед входом в пещеру.



Ходят слухи, что император хотел, чтобы его убили. Ведь чтобы выжить, ему нужно было всего-навсего спрятаться в комнате за дверью с надписью «Невозможно вскрыть отмычками, нужен ключ» — и забрать ключ с собой.



Гильдия магов заперла вампиров в их пещерах, сделав очень хитрый финт: маги наложили на входы в пещеры заклятье иллюзии. Теперь если посмотреть на дверь изнутри, то кажется, будто за ней яркий солнечный день — в любое время суток.



Каждый уважающий себя гоблин таскает с собой ровно три отмычки. Наверное, для того, чтобы отпирать сундучки, в которых лежат три золотых дрейка, пряжа и вечные ножницы.



Отдел кадров Гильдии магов халтурит. Стать грандмастером гильдии можно, ни разу не использовав заклинания.



В этой провинции можно стать бардом, но жизнь их нелегка — и неудивительно, ведь во всем Киродииле не найти ни одного музыкального инструмента.



Можно спокойно есть незнакомую еду. Если не знать о ее действии, то она не подействует никак.



Стражники относятся к Гильдии воров сквозь пальцы. По крайней мере, никто не боится приветствовать собрата по гильдии среди бела дня на улице возгласом: «Ты хорошо смотришься в тенях, дружище вор!»



Темное Братство так хорошо замаскировалось, что любой житель Сиродиила с удовольствием расскажет вам, как оно принимает в свои ряды.



Уголовный кодекс в провинции необычайно строг. При мне несчастный воришка был убит стражей на месте за украденную картофелину.

*

Жителей Сиродиила постоянно беспокоят три вещи: «Какие ужасные эти крабы!», «Какие уродливые эти гоблины!» и «Поклонение даэдрам, которое широко распространяе

из слов моей бабушки

Гулящая баба никому не мешает, пока не начинает якшаться с женатыми мужиками.
Живет в селе девушка по имени Алла, у которой четверо детей и которую недавно бросил муж, оставив без помощи. Алименты не платятся, так как официально он нигде не трудоустроен. Муж ее, уже нашел себе новую пассию с которой и живет, благополучно позабыв об Алле и о своих четырех отпрысках.
Мать одиночка тянет лямку добросовестно. Себя не жалеет, работает на двух работах и едва перебивается с хлеба на соль. Спустя полгода в ее жизни появился мужчина. Пока что они не живут вместе, но он помогает ей справляться с хозяйством, иногда сидит с детьми. Грубо говоря, сейчас у них фаза притирки.
Но, как известно, на деревне слухи распространяются с молниеносной скоростью. Как говориться: не успел бзднуть, уже кричат обделался.
Так вышло и с Аллой.
Кто-то пронюхал, у кого-то чесался язык и понеслась по деревне слава о том, что не успела она расстаться со своим суженным, как тут же нашла себе новую жертву.
Старая бабка Женя, встретила как-то Аллу и давай мораль читать.
- Нехорошо ты поступаешь Алла. Не бережешь ты честь свою и водишь не пойми кого к себе. Какой ты пример подаешь детям? Чему ты их учишь? Так же менять мужей как перчатки? В кого они превратиться? – и пошла, пошла, пошла… язык-то без костей, а сама-то баба Женя ни мужа ни детей не имеет. – Вот я, - продолжала она, - своему Степану до сих пор верна. Как покинул он меня. Оставил одну на белом свете, так я больше и не ходила ни к кому. А ты.. эх… молодежь – ни чести, ни достоинства.
Отчитала ее баба Женя и пошла по своим делам, а бедная Алла осталась в раздумьях.
И знает ведь Алла, что не права бабка, а все равно на душе нехорошо стало. А вдруг и в самом деле, продается она. Вдруг дети и правда нахватаются да пойдут потом по миру.
Проболталась как-то Алла о своем разговоре другой бабке, ровеснице бабы Жени. И вот что та поведала.
- Не переживай ты так дочка. И не бери близко к сердцу. А все что наплела тебе бабка Женя, выплюнь и разотри. Да посильнее. Если бы ты знала какая она была в молодости, то плюнула бы ей в рожу еще при разговоре. Не раз она без подола ходила по селу, так что не томись и живи со своим, если он тебе мил.
- Без подола? – спросила Алла.
- Так и есть, без подола. Раньше, в старину, особенно после войны, тяжело было с мужиками и каждая держалась и берегла своего как зеница око. И как только на селе появлялась такая прошмандовка как вот эта бабка Женя, то остальные бабы, принимали свои меры. И ладно если бы она свободных трогала, так ведь нет. Вцепится в женатого мужика, как клещ в вымя и сосет его сосет, пока тот бедный со своей не разойдется. Промурыжит она его и бросит. Не пройдет недели, как она себе новую жертву исчет. И снова вцепится и мурыжит, сосет, тащит его на свою сторону. Заметив такую бабу на селе, остальные собирались в кучку, подкарауливали ее где-то за углом и наваливались всей кучей.
- Били?
- Нет, что ты. Бить не били… они ее без подола оставляли. А делали они это вот как. Схватят ее, задерут ей юбки, завяжут узлом на голове, руки свяжут и пустят по селу прохаживаться. Пусть светит своими прелестями не только женатым, но и всем остальным на радость. Детвора тут же собиралась, да и сельчане обступали кругом. И ни разу не было, чтобы хоть кто-то помог такой бабе.
- И так несколько раз?
- Ну что мы, изверги что ли?! – усмехнулась бабка, - просто у людей память короткая, а желания ого-го какие. Пройдет лет пять и все забывается. А если она не исправится, то снова начинает по женатым мужикам ходить. Приходиться снова ее учить и оставлять без подола. Вот так и бабка Женя, несколько раз без подола оставалась. Так что доча, не слушай ты ее сказки, а живи себе как живется.