user8563653

Серега, надо сказать, был кладезем историй из жизни винтокрылых машин. Одна из них меня особенно впечатлила, и я решил ею с вами поделиться.

Дело было в Москве. Экипаж готовился к вылету в Смоленск. На борту уже расположились пассажиры - бравые пехотные офицеры. И тут начался настоящий цирк с конями... то есть с вертолетом.

Диспетчер, видимо, страдал раздвоением личности. То давал добро на вылет, то отменял его. Бедный Серега метался между двигателями, как белка в колесе. То вставит заглушки, то вынет. И так раз пять подряд! Вертолет, наверное, уже сам не понимал - он летит или не летит. Время было летнее. Трясогузки и прочая пернатая братия, так и норовила устроить свои гнезда в уютных входных и выходных патрубках летательного аппарата. Причем делала это за считанные минуты, не то, что наши строители в Сочи. Поэтому ставить заглушки было принципиально важно.

Наконец, примчался командир, красный, как рак, и потный, как мышь. "Запускаемся!" - заорал он так, что птицы на аэродроме были готовы подать заявление о нарушении их прав.

Серега, обрадованный, что эта карусель наконец-то закончилась, рванул входные заглушки и защелкал тумблерами.

- Подкачивающий, перекачивающий насосы включены, противопожарная система включена, сеть на аккумулятор, к запуску готов! – доложил лейтенант.

- «Тушино подход», я 45 556 - прошу запуск!

- Запускайте!

- Запуск левого!

Серега перебросил тумблер на левый движок, нажал кнопку пуска, привычно двинул кран останова двигателя вперед. Завизжал стартер, загудели роторы, пошел винт. Рев ощутимо нарастал.

- Обороты растут, давление есть, падение напряжения норма….

И тут Серега почувствовал, как кто-то настойчиво стучит ему по спине.

Обернувшись, он увидел пехотного подполковника. Глаза офицера были размером с блюдца, руки чертили в воздухе какие-то загадочные круги, а палец указывал на запущенный двигатель. Серега похолодел - он забыл вытащить выходные заглушки!

Но тут в нашем герое проснулся настоящий актер. Чтобы не ударить в грязь лицом перед "сухопутными крабами", Серега состроил самую уверенную мину, на какую был способен. Жестами он показал подполковнику: "Все норм, братан! Смотри, сейчас с другой стороны вылетит!"

После запуска Серега, замирая от страха, оглянулся в салон. И что вы думаете? Все пассажиры, как один, показывали ему большой палец! Видимо, решили, что это какой-то новый, суперсекретный способ запуска двигателей.

Вот так Серега не только сохранил лицо, но и поднял авторитет авиации в глазах пехоты. А заглушки? Пробежал тихонько, да собрал, а офицерам после полета пояснил, что так замеряют уровень энтальпии. Как пояснил Серега – это что-то из авиационно-двигательной терминологии, он просто не знает, что именно, да еще и забыл.

В итоге наш друг прокатился за свой счет туда и обратно, да еще забыл поставить отметку у коменданта о прибытии, поэтому заплатил еще раз за перевозочные документы.

Но вершиной его невезения стала потеря большого пальца на правой руке. Где-то он так неудачно уснул, что отморозил палец, да так, что пришлось его удалять.

Что примечательно, всегда, когда Чех здоровался, он протягивал руку с фразой: «Держи пять!» После ампутации, я стал поправлять его: «Не пять, а четыре с половиной!»

Однажды, бодро неся службу помощником дежурного по части, я принял странный доклад от дежурного по парку: «Товарищ лейтенант, в парк прибыла наша машина. В ней около 8 человек и с ними еще двое!»

Я тут же остановил докладчика: «Стоп! Давай разбираться! Около 8 человек – это как? Семь полноценных военнослужащих и недоукомплектованный конечностями Чех? И кто эти двое, которые с ними?»

В общем, правды я так и не добился.

Я сидел напротив, через стол от дежурного, и увидел, что над кроссвордом вверх тормашками для него и нормально для меня написаны ответы. Я с умным видом переспросил: «А сколько букв?». Получив ответ, я немедленно сообщил ему, что это редуктор. Майор немного посомневался, откуда несчастный двухгодичник может знать такие сокровенные вещи, но все-таки вписал слово. Потом начал задавать мне следующие вопросы. Я с небольшой задержкой, якобы на обдумывание, зачитывал ему результат. К концу кроссворда мой рейтинг эрудита поднялся в глазах дежурного до заоблачных высот.

Ночь прошла спокойно, но рано утром этот неугомонный служака распинал меня и отправил на осмотр, а сам уселся перед монитором. Изображение на него выводилось с камеры, стоящей перед входом в дежурку.

Будучи весьма оскорбленным таким бесцеремонным подъемом, я решил немного сыграть на второй слабости майора. Взял двух дневальных и заставил их задом наперед пройти перед камерой. После этого прогнал задним ходом перед камерой дежурную машину и, как вишенка на торте, сам задом наперед прошел перед камерой и зашел в дежурку.

Я увидел там бледного майора, которого буквально трясло. «Мир перевернулся», - бормотал он. В общем, через час моего дежурного увезли в госпиталь.

Пришлось одному додежуривать.

Что касается второго варианта телефонной связи – это обычный телефон с диском или номером, работающий через автоматическую телефонную станцию. Очень удобно, но есть шанс ошибиться номером. Так, набрав в один прекрасный день цифры соседней казармы, я услышал непонятно кому принадлежащий возглас: «Да?!». Будучи воспитанным, я представился и спросил: «А куда я попал?». Трубка голосом начальника штаба жизнерадостно сообщила мне: «Пальцем в жопу!»

У нас в каждой канцелярии всегда было два телефона: по одному на каждый вид телефонии. Командир части обычно всегда звонил через коммутатор, ведь не царское дело номер набирать. Через коммутатор звонили и ребята с вышестоящего штаба.

Однажды я схватил трубку, представился и тут же пожалел об этом. Абонент, выходивший на меня, услышал мой голос и очень обрадовался. «Привет! – закричал он. – Мы тут деньги собираем…». Но я его перебил: «Але!!! Не слышу вас! Але!!!» и тут же нажал на рычаг отбоя, после немедленно перезвонил на коммутатор и попросил больше не соединять со мной этого абонента.

Звонков же по АТС я не опасался. Звонили обычно подчиненные или сослуживцы по каким-то мелким вопросам. Поэтому, когда очередной раз раздалась трель номерного телефона, я без зазрения совести схватил трубку и произнес: «Вы позвонили в офис замполита-двухгодичника. Ваш звонок важен для меня, хоть и мне пофиг на Вас. Если Вы хотите, чтобы Вас послали – нажмите один, если Вы хотите послать меня – нажмите два…». В общем я назначил какие-то функции каждой кнопке и в конце сообщил, что время ожидания ответа замполита составляет полтора года. После этого абонент, внимательно выслушавший меня, голосом командира части произнес: «Зайди-ка ко мне, уважаемый!»

И я опять стал меньше получать…

В общем, скажу прямо, без витиеватостей. Я тогда и только тогда считаюсь побывавшим в том или ином населенном пункте, когда помочился в водоем, на котором он стоит.

Можете забросать меня тухлой морковкой, но это действительно прикольно. Стоит заметить, что я, уроженец Подмосковья, в Москве до сих пор не побывал. Раньше милиция не давала, а сейчас камеры…

Еще на первом году своего лейтенантствования, я попросил одну из связисток, уезжающих в отпуск во Владивосток, захватить с собой бутылочку моей мочи, чтобы побывать на Дальнем Востоке. Я, конечно, был не понят, но речь не об этом.

Давайте перейдем к первому разочарованию… Приехал я как-то в командировку в Барнаул. Честно говоря, я учился на филолога, а не географа, поэтому искренне считал, что в Сибири течет исключительно Енисей.

Я разместился в гостинице и пошел побывать в Барнауле. По дороге опрашивал прохожих, как дойти до Енисея. Один мужчина мне, правда, сказал, что мне придется очень долго идти, но я не поверил. И вот наступило первое жесточайшее разочарование в жизни – перед мостом, через реку, которую я уже в душе и сердце назвал Енисеем гордо красовалась табличка «Обь». …Это был удар!..

Второе жесточайшее разочарование я получил, читая дочке, а попутно переосмысливая, пушкинскую Сказку о царе Салтане. Оказывается, та женщина, которую я всю жизнь мысленно считал лучшей и порядочной, просто предложила себя царю. Ни любви, ни приязни – чистый расчет. Отдамся ему, и все будет хорошо. Даже ее подруги, которых я всю жизнь презирал, открылись мне в новом свете, как трудолюбивые хозяюшки… Они готовы были ткать, кормить весь мир. А эта… «Я царю дам – и в дамках!» Вот как жить после этого?

Через 20 минут у меня в кармане были средства, необходимые для решения задач по подготовке к празднику. Разве кто-то посмеет положить меньше, чем Хряпа?

В будущем, когда меня сблатовали остаться служить психологом, я так проводил предвыборную работу. Я собирал всех в клубе и говорил: «Вы вправе голосовать за кого угодно, но тот, кто не желает голосовать за В.В., 200 рублей сюда на стол! Зачем? А я портрет Верховного на пунктах управления и в казармах за свой счет менять буду?»

Так что мои политические пристрастия были четко определены.

Тут я вспомнил, что буквально накануне нас с начальником распекал командир части в своем офисе, а на заднем плане у него вполне сносно работал телевизор. Выйдя тогда из штаба, я специально обратил внимание на антенну и купил себе в казарму такую же. Так вот, она не желала работать. На экране среди жуткой метели, сопровождающейся завыванием и треском, носились какие-то смутные силуэты. Сержант, помогавший мне настраивать ящик, грустно вздохнул. Вздохнул и я, негромко пробормотав: «А у командира части почему-то нормально показывает…». «Понял, товарищ лейтенант,» - тут же откликнулся сержант. «Что ты понял?» - грустно сказал я, безнадежно махнул рукой и пошел готовиться к строевому смотру.

И это был реальный ад. Мы собирали какие-то нитки, отмеряя по 70 см длины для каждой, складывали одинаковые носовые платочки, в которые под страхом расстрела нельзя сморкаться, писали список консервов, которые необходимо было приобрести, чтобы положить в вещевой мешок.

Несколько забегая вперед, скажу, что консервы, заложенные в мешок, до строевого смотра не дожили. Я съел их в тот же день, как заложил – кушать хотелось. Но я поступил грамотно, вскрыв их с обратной стороны. А потом помыл банки и разложил для смотра. В раскладке, а это такая большая тряпка с прозрачными карманами, консервы смотрелись, как настоящие.

Накануне строевого смотра зашел в магазин и купил цветные карандаши для полевой сумки и карту двухкилометровку, она тоже требовалась по описи. В этом же магазинчике я приобрел для дочки шарик с изображением материков. Все хотел ей показать и рассказать про землю, а на настоящий глобус денег было реально жалко.

По прибытии утром в казарму, сразу получил доклад от сержанта о том, что телевизор заработал. «Ладно, - говорю, - потом расскажешь, как удалось настроить». И побежал наводить последние штрихи перед смотром. Штрихование немного затянулось, и, когда я, словно беременная черепаха, обвешанный всякими мешками, выполз на плац, часть уже стояла. Правда люди еще шевелились, разговаривали.

Над плацем стоял гул. Я быстро огляделся, командира не было видно, и тогда я рявкнул на всю мощь своих легких: «Что! Скомандовать не кому?»

Тут откуда-то со стороны управления части раздался грозный рев полководца: «Я тебе, б…, сейчас скомандую! Не часть, а сборище дебилов! Лейтенант часть строит, начальник связи мне телевизор сделать не может! Куда мы катимся?! А тебя, лейтенант, я сейчас лично проверять буду!»

И начался строевой смотр, и пришел ко мне полковник, и попросил карту показать. Я полез в полевую сумку за картой и наткнулся на шарик для дочки. И опять веселый бес пнул меня в ребро. Я вытащил шарик.

«Это что?» - искренне заинтересовался командир. «Это карта, товарищ полковник! Чем сильнее надуваешь, тем крупнее масштаб! Мы же стратеги!»

А дальше было грустно… В общем, опять часть денег я отдал на нужды ракетных войск.