Сегодня на пробежке понял, что можно подойти к любому бегающему человеку, в принципе, даже к незнакомому, спросить у него: «Ну, как твоя нога?», — и получить развёрнутый ответ.
После ввода Лихтенштейном санкций в отношении России бюджет семьи сантехника Иванова был пересмотрен
— в него добавились расходы на приобретение лупы для поиска этого Лихтенштейна на карте.
Шесть часов утра. Купе. Трое спят. Но вот дверь открывается и... нет. Но вот дверь резко открывается и... Никто не входит. Просто дверь открывается, а новая пассажирка стоит к купе спиной, одной рукой держась за ручку и беседует с проводницей. Причем вопросы такие... Ну, такие... – А вагон у вас хороший? – А когда ближайшая большая станция? – А если я чаю захочу, у вас есть? – Скажите, а Вы разбудите меня через сутки ночью? – А Вы давно работаете? У меня подруга тоже проводница, но она на поездах другого направления, знаете какого.... Ну, такие, которые можно задать, когда, в принципе, все проснутся. Но все уже проснулись. Интеллигентно лежат, закутавшись с головой, и ждут, когда ж разговор будет окончен? И вот он окончен. Соседка пытается негромко закрыть дверь, но лязгает по чемодану, который падает, издав хлопок. Она начинает располагаться на нижней полке. Стучит рундуком, ойкает, шуршит пакетами долго, нудно и не один раз, а несколько, с перерывами. Зачем-то орошается духами... А потом звонит. Нет, не ей позвонили, а она сама набирает. И начинает виртуозно громко шептать. Так громко, что складывается ощущение, что прошла она специальные курсы – усиление звука путем шипения... – Мам, ну я в вагоне. Да, в вагоне. А ты чего спала? Нет, хорошо все. А ты как? Чего вчера Костик-то долго ли сидел? А я как увидела, что он меня провожать собрался. Ну, я ж дама – интеллигентная, разве я пойду с ним.... Трое остальных не менее интеллигентно лежат, закутавшись с головой, слушают. Им же интересно, про Костика-то....) Лучше б она говорила дальше. Может под монотонный разговор было б легче уснуть, но, увы, соседка решила выйти. Начались дверные муки. Она решила выйти, но как открывается дверь, не разобралась, начала дергать дверь и ругаться. Тихонько так, вагон спал, всего трое и слышали. Мужчина на верхней полке не выдержал, подлез, помог дверь открыть. – Ой, простите, я, наверное, Вас разбудила? – Ну, что Вы. Совсем нет, – интеллигентный же мужчина. Вернулась она с таким же хлопком, постояла возле двери, разбираясь в её запорах и тихо с собою говоря. Потом опять пошла... за чаем. Опять пакеты и... ложка по стакану. Женщина с нижней полки все-таки поднялась. Засобиралась в туалет. – Ой, вы проснулись? А откуда Вы едете? А куда? Женщина ответила. Культурная же женщина. И вот, наконец, часам к восьми, новая соседка легла, отвернулась к стенке. Я спускалась. Открыла лесенку для спуска, лесенка оперлась на матрас соседки. – А можно аккуратнее, я вообще-то сплю! – услышала я. – Извините, – ответила я. Ну, я ж тоже... культурная) Все трое переглянулись, и заулыбались так, что мужчине пришлось выйти за мной следом и утирать слезу, выступившую от напряжения – не прыснуть. В коридоре не обсуждали... интеллигентные ж люди)
Ворона, случайно залетевшая в роддом, была не единственной случайно залетевшей.
Человек становится взрослым,
когда поймет, что лучшая мягкая игрушка — это диван.
Он держал её за талию, а она его за дурака. Так они сидели и болтали:
он о любви, а она ногами.
Любимая жена, пожалуйста, не рассказывай твоей маме о наших ссорах: ты сможешь меня простить, а она нет.
