nfgorod

Моя бабушка родилась в июле 1889 года. И ушла из жизни зимой 1972 года. Я с ней познакомилась, когда мне было года три-четыре. Для меня она была всегда. Когда в нашей стране произошла революция, бабушке было 28 лет.

Когда мне было лет семь-восемь, я впервые была у неё в гостях, в сельском домике с садом.

Разглядывая её жилище, я видела много фотографий и рисунков на стенах. Я спрашивала её о тех людях, которые были на фотографиях. Она мне рассказывала о своих детях, родственниках. Я мало кого знала тогда.

В углу был большой портрет мужчины с бородой. И о нём я спросила. К нему было особое отношение: перед портретом горела лампадка. Бабуля мне ответила: «А это — Иисус Христос!»

Мне показалось странным имя человека среди имен родни, и я задала очередной вопрос: «А он — кто?» Бабуля ответила: «Он — наш Господь и Спаситель!»

Слово «Господь» было не знакомым, а вот «Спаситель» — даже мне понятно. Недолго думая, я задала ещё один вопрос: «А от чего Он нас спас?» Мне было интересно, потому что слово «нас» включало и меня! Логика моя уже тогда была «железная». Бабуля задумалась. Я терпеливо ждала ответа. Ответа я не получила. Бабуля выдала мне решето и отправила в сад за смородиной. Я всё поняла. Бабушка не знала от чего нас спас Спаситель. Больше вопросов я не задавала.

Бабушка казалась мне странной: она постоянно что-то бормотала. Прислушавшись, я уловила несколько фраз: «Господи! Помилуй мя!» и «Господи! Помоги (сделать что-либо)!» Сейчас я понимаю, что она постоянно была на связи с Господом. Для чего же она проговаривала вслух свои молитвы, когда можно было молиться мысленно. В то «безбожное» время она это делала для меня! Сельская церковь была разрушена после революции, священники были в опале, но бабушка оставалась верной Богу.

Жила я так же, как и все мои современники-атеисты, но когда у меня возникли серьёзные проблемы, я вдруг вспомнила бормотание бабули, и, в решающий момент пробормотала: «Господи! Помилуй мя! Господи! Помоги…!» Я почти не понимала смысла этих слов, но они изменили мою жизнь.

Прошло много лет после ухода бабушки из жизни земной. Я вернулась в город детства из странствий. Не так давно летом двоюродная сестра предложила навестить место захоронения бабушки. Мы приехали на сельское кладбище, и там сестра спросила меня: «Где?» Я удивилась её вопросу. Я полагала, что кто, как не она знает, где находится это место. Меня-то здесь не было четверть века. Она не знала. Мы обошли всё кладбище несколько раз и ничего не нашли.

Наконец я вспомнила, что только Бог знает и помнит всё. И, пока сестра очередной раз прочесывала небольшое кладбище, помолилась просто: «Господь! Ты знаешь всё! Покажи это место! Спасибо, что слышишь меня всегда и отвечаешь сразу!»

О! Чудо! Практически тут же я увидела видение, как видеоролик: зима, пасмурно, катафалк везёт небольшой гроб и сопровождающих его, в том числе и меня!? Дорога неровная, поэтому гроб подпрыгивает на ухабах и бабуля стучит изнутри…

Как я могла забыть это? Я была здесь в день похорон.

Когда гроб закопали, все пошли к воротам кладбища. И, уже в воротах, у меня промелькнула мысль тогда, много лет назад: «Надо запомнить место!» И, обернувшись, я увидела три тонких молодых деревца из одного корня в ограде.

Я осмотрелась. Вот они, совсем рядом — три тополя из одного корня. Только за много лет тонкие стволы стали гораздо толще. Я позвала сестру и указала место захоронения. Она удивилась, но поверила мне.

Бабушка — первый человек на земле, который сказал мне о Христе. Это — лучшее, что человек может оставить после себя в наследство. Она молилась и продолжает молиться (Евангелие от Иоанна, 5 глава, 24 ст.) обо мне с Небес. Слава Господу Богу за таких бабушек!

Только для крещёных (православных)!

Кузина радостно сообщает:

— Наконец, мне назначили дробление камня в почке через месяц.

— Рада за тебя! Наконец-то будешь свободным человеком.

Через месяц опять звонит:

— Завтра — операция. Куда свечку ставить?

— Смотря какая свечка. И что ты хочешь?

— Хочу — "за здравие!"

— Понятно. Иди в церковь! Там скажут.

— Пойдём вместе!

— Хорошо. Где встречаемся?

Встретились на остановке. Я ей вещаю:

— В церкви лучший вариант — подойти к пресвитеру и попросить, чтобы помолился с помазанием елеем. У нас это «Соборованием» называется на основании Послания апостола Иакова 5:14—16 ("Новый завет"). Соборование — молитва о прощении забытых грехов.

Подошли к зданию церкви. На входной двери — большое объявление «Сегодня с 20:00 — соборование!» Сестра смотрит на меня:

— Смотри, как Бог любит меня!

На часах 20:05. С трудом протиснулись внутрь здания. Церковь полна ожидающими исцеления от Бога. Три пресвитера громко читают Священное Писание, семеро — ходят по рядам и мажут каждого елеем. Мы встали в ряд.

В этот момент, протиснувшийся по нашему ряду батюшка, мажет меня елеем. Подошёл к сестре. Смотрю: она что-то говорит ему, подошедшему к ней. Он пошёл дальше. Сестра шепчет мне:

— Я ему сказала, что не оплатила "соборование".

Оказывается, она увидела у всех свечи с бумагой, на которой написано: «Соборование — 100 рублей». Надо же! А я и не заметила. Меня уже тот же батюшка помазал! Говорю ей:

— Умная ты! Тебя сюда Сам Господь Бог привёл. Оплатишь после службы.

Второй раз сестра промолчала. Батюшка помазал и её. И так семь раз под громкое чтение перечня всевозможных преступлений (грехов) против Господа и молитвы помилования за них!

После соборования у меня «прошла» спина, которую я и не собиралась лечить, у кузины — вышел камень из почки.

Когда мне было уже тридцать лет (1985 год) появилась острая боль в коленном суставе правой ноги. Видимо, что-то съела не то. Что делать? Ну, конечно же, нужно проконсультироваться у врача-специалиста. Записалась, дождалась своей очереди.

— На что жалуетесь? — спрашивает врач.

— Коленный сустав отказал: острая боль при ходьбе.

— Присядьте!

— Да Вы что? Ходить больно.

— А что там может быть?

— Где?

— В колене.

— Я — знаю? Я — инженер. Пришла посоветоваться к специалисту, то есть к Вам.

— Скорее всего, у Вас — артроз коленного сустава.

— Это же возрастное заболевание! — возмутилась я.

— Жизнь ускоряется, и заболевания молодеют.

— А что это?

— Это прогрессирующее заболевание — истончение и повреждение хрящей, покрывающих суставные поверхности костей.

— Что делать?

— Лечиться. Будет хуже, — поможем с инвалидной коляской.

— Спасибо!

Я была раздражена беспомощностью нашей медицины. Я надеялась на скорую помощь, как в стоматологии, например. В медицинской карте специалист сделал устрашающую запись: «артрозо-артрит коленного сустава правой ноги» или что-то вроде этого. Наверное, нужно было ходить на какие-то процедуры, но мне было лень и некогда. Больше к медикам по этому поводу я не обращалась, купила палку и смиренно хромала, как мои знакомые инвалиды, и старалась как можно меньше пользоваться правой ногой.

Жизнь идёт, значит должно что-то меняться. И, конечно же, меняться всё должно к худшему. Так думала я тогда.

Через некоторое время брат позвал меня в поход на Камчатку. Я ему, конечно, пожаловалась на судьбу, и получила совет по восстановлению коленного сустава — приседать! Он считал, что нужно приложить усилия. Я, конечно, спорила с ним, ругалась, но он был невозмутим. Он мне привёл доказательства из каких-то своих источников и из собственного опыта. Общались мы с ним тогда только по переписке: живём в разных городах. Вижу, что брат искренне хочет мне помочь. Кстати, тот медик тоже предлагал мне приседать… Но его совет не был для меня авторитетным.

Поскольку я уже захотела ходить двумя ногами, а других вариантов восстановления не было, я решила провести эксперимент — начала приседать. Конечно, я не стала уточнять у него детали этого процесса. Поскольку необходимо было восстановить только одну ногу, я, не задумываясь, начала приседать «пистолетиком» на больной ноге. С опорой, конечно. Так я поняла инструкцию братика.

В первый день присела один раз, и не смогла подняться. Боль — страшная.

Во второй день присела два раза. Поднялась с помощью опоры только один раз. Боль — страшная.

В третий день присела три раза. С большим трудом, держась за два табурета, поднялась два раза.

В четвёртый день присела четыре раза, из них встала только три раза. Слёзы — градом. Я никуда не спешила и не ждала какого-либо результата, поэтому этим занималась раз в день в свободное от работы время, предварительно тщательно морально подготовив себя к этой «экзекуции».

…

В тридцатый день присела тридцать раз и только двадцать девять раз встала на правой ноге. Боль страшная, слёзы ручьём. Появилась мысль: «Интересно, сколько же раз я смогу присесть на здоровой левой ноге?»

Присела с трудом один раз и встать не смогла. Сижу на полу и размышляю: «Больная нога оказалась мощнее здоровой? Как это может быть? Чертовщина какая-то. Обман». В этот момент боль исчезла!

На Камчатку я, конечно, не попала. Через год я приехала к брату на двух здоровых ногах. Он был очень удивлён, как я интерпретировала его безобидный рецепт. Он, конечно же, не думал, что я так пойму его подсказку.

Прошло более тридцати лет с тех пор. Инвалидной коляской я так и не воспользовалась, палку потеряла, периодически приседаю на каждой ноге по 15—20 раз. Для профилактики.

Жизнь идёт, значит должно что-то меняться. И, конечно, меняться всё должно к лучшему. Так думаю я сейчас!

Мы с братом — потомственные туристы-экстремальщики. Совершали вместе и порознь восхождения в горы. Поэтому наш опыт неприемлем для неподготовленных людей, которые привыкли лечиться «традиционными» методами.

В школе я была освобождена от уроков физкультуры из-за «врожденного порока сердца».

Уже работая на производстве, я где-то прочитала: «Хочешь быть здоровым, — бегай! Хочешь быть умным, — бегай! Хочешь быть красивым, — бегай!»  Конечно же хотелось быть здоровой, умной и красивой, но бегать… Бегать я даже и не умела. По лестнице-то поднималась с одышкой.

Мне было почти двадцать лет, когда я решила что-то изменить в жизни! «Будем жить или лечиться?» — сказала я себе. На Омском заводе, где я тогда работала, была только лыжная секция. Осенью я пошла туда учиться бегать. Тренер посмотрел на меня критически: лишняя масса, дряблые мышцы… И дал мне первое задание: «Побегай-ка для начала минут двадцать!»

Был свежий осенний денёк. Парк был украшен разноцветными опавшими листьями. С группой лыжников я вышла в парк. И мы побежали. Вскоре мои новые знакомые скрылись из глаз. Я продолжала бежать в гордом одиночестве. Лыжники задали слишком быстрый темп для меня, поэтому, начав задыхаться, я замедлила свой бег, но не остановилась. Мне нужно было пробежать назначенное время: расстояние и скорость при этом не имели значения. Через некоторое время я устала и взмокла от пота. Подумав, что мой срок истёк, я взглянула на часы. Прошло только пять минут. Бегать больше не хотелось, и я пошла домой.

На следующее утро я встала с трудом: все мышцы болели.

Через три дня, когда мышечная боль утихла, я опять пришла на тренировку, чем сильно удивила тренера. Он дал мне новое задание: «Побегай-ка минут двадцать!»

И опять лыжники умчались. А, я в этот раз, не торопясь, выполняла задание. Я бежала медленно, но по времени уже была близка к выполнению задания. Парк наш довольно большой, но пока я бежала свой срок, лыжники несколько раз пронеслись мимо, на ходу подбадривая меня: «Молодец! Так держать! Тебя ждёт марафон!»

Секцию я посещала до снега. Потом лыжники встали на лыжи, а я оставила секцию. Моей целью был бег, от которого, как известно, здоровье, ум и красота. Продолжила я свои занятия самостоятельно на набережной Иртыша. Таких, как я, там было немало. У каждого был свой темп, поэтому мы не объединялись, а бегали все особо. Я бегала после работы 55 минут каждый вечер. Постепенно увеличилась и скорость.

По улицам бегать мне не нравилось: не было моральной поддержки. Неприятно слышать вдогонку: «Колобок катится!» Или: «Черепаха мчится!»

Прошло много лет. Я бегаю до сих пор. Я здорова, умна и красива! Марафон ещё не пробежала, но у меня всё ещё впереди!

А где же порок сердца? Не знаю. Он ушёл — не выдержал испытаний.

Не для слабонервных!

Верите или нет, но каждый из нас живет сейчас так, как думал или говорил когда-то о себе и о своем будущем! Я убедилась в этом на собственном опыте.

В возрасте двенадцати — тринадцати лет, глядя на людей, живущих рядом, я думала о своем будущем так: «Буду когда-то и я старухой, лет тридцати - тридцати пяти. И буду я, как и те, кого я вижу, больная, сутулая, слепая, глухая, хромая, седая…»

Представьте себе, что годам к тридцати пяти так и произошло: у меня был остеохондроз, дисбактериоз, хромота, седина, близорукость, хронический бронхит…

Но в тридцать пять я уже думала о себе по-другому: «Жизнь только начинается, а жить уже невозможно. Почему?»

Хорошо, что я не «запланировала» склероз, поэтому ясно вспомнила свои детские «мечты» и «покаялась», то есть изменила мысли о своем будущем! Я стала думать и говорить о себе так: «С каждым днем я становлюсь всё здоровее, умнее, мудрее, сильнее, богаче … Я успешна во всём».

И знаете, не сразу, но всё стало меняться! Я поняла: в слове — сила! «Смерть и жизнь во власти языка!» «Словом можно убить, словом можно спасти!..» Я спасена. И я здорова. Хожу без палки и без очков. Даже цвет волос восстановился! Можно изменить многое в своей жизни. Моя судьба в моих руках. Сам Господь Бог–Всемогущий не смог бы мне помочь, если бы я не изменила свои мысли и слова о себе!

Я «творю» свою жизнь, свою «судьбу» мыслями и словами, которые произношу в свой адрес! И теперь я сознательно окружаю себя людьми со здравым мышлением.

Кстати, выражение «В здоровом теле — здоровый дух!» — перевёртыш оригинала, взятого у Ювенала (ок. 60— 127). В те давние времена люди знали, как сохранять здоровье

Современные ученые доказали, что неправильные, «грязные» слова, «матерщина» разрушают человека сначала на уровне подсознания, а потом разрушение становится очевидным и на физическом уровне.

Для себя я приняла решение: строить, не разрушать! И я просто «обречена» на успех во всем!